Люк Эллис жил практически беззаботной жизнью вот уже пять лет. Правда, от осознания, что не было больше (или очень сильно хотелось в это верить?) Института, постоянно веяло скукотой. Люку не хватало того адреналина, который он испытывал, начиная от спланированного побега из стен такого столь засекреченного, но слабо охраняемого места и заканчивая полным разгромом всей этой организации. Не хватало того присутствия способностей, пусть он и не был так силен в телекинезе и уж тем более — в телепатии. Не хватало той силы, на которую он был способен. Они были способны.

Но больше всего Люк скучал по своим друзьям.

Какое-то время ему даже удавалось держать связь с Калишей и Никки ("Не пытайся ему подражать" — прокрутил Люк слова Джорджа в своей голове, сказанные ему в тот день, когда он очнулся в комнате, полностью похожую на его собственную, когда у него еще были живы родители, вот только та комната не принадлежала ему). Электронные письма, не очень информативные со стороны Уилхолма, и "полотна", наполненные разными речевыми оборотами и сложноподчиненными предложениями с его стороны, которыми они обменивались периодичностью раз в три-четыре месяца не давали Люку полностью быть поглощенным непрекращающимися мыслями об Институте и всех его работниках. Но это было лишь в первый год. Во все последующие Люк все реже получал ответы о том, чем живет Ник, собирается ли этот раздолбай поступать в колледж (ведь он был самым старшим среди них) и как у него там на личном фронте. Хотя ответ на последний вопрос он знал всегда.

С Калишей же общение было более специфичным.

Люк прекрасно понимал, с чем это было связано, но старательно не хотел признаваться самому себе в этом. С Ша они придумали одну игру — обмен записками в разных местах. Суть ее была в следующем: в публичном месте (кафе, кинотеатр и др.) ты прячешь карту, по которой нужно найти послание. В нем должна содержаться лишь одна вещь, которой ты бы хотел поделиться со своим другом на данный момент. Это будоражило сознание Эллиса, заставляло мозг работать на максимум. С каждым разом приходилось изощряться, чтобы удивлять девочку по прозвищу Ветрянка. Она всегда оставляла записки на цветной бумаге с очень каллиграфически выведенным на ней текстом. Люк хранил каждую из них в своей комнате под кроватью. И очень часто получал нагоняи от Венди, когда она начинала прибираться в доме каждым субботним вечером. Но вскоре Калише наскучила эта игра. По крайней мере в этом себя убедил сам Люк, когда перестал получать от нее "пиратские карты с сокровищами" (такое название они им придумали).

Тим Джемисон, который заменил Люку отца, часто поддерживал периодически унывающего Эллиса, говоря все время одну и ту же вещь: "Любовь — это одновременно и яд, и панацея. Никогда не предугадаешь, что выпадет тебе сегодня". "Какая там любовь", — возражал ему Люк, но сам до конца не мог понять, что и к кому он чувствует. Умником он был в учебе, а в делах сердечных не отличался особым опытом. Он же не был Ником Уилхолмом.

— Надеюсь, ты сейчас смеешься надо мной, Авестер.

***

Это было утро обычного буднего дня, когда правая мочка (вернее то, что от нее осталось) уха Люка отдавала такой невыносимой болью, а пара таблеток анальгина из аптечки так и не смогла ее унять. На кухне Венди пекла свои фирменным вафли на завтрак — с малиновым сиропом и чуточкой корицы. Тим находился в своем любимом кресле качалке и читал свежую газету, принесенную его любимым почтальоном — мистером Эддисоном. Люк же пролежал в кровати даже больше, чем обычно, пытаясь унять боль, доставляемую от шрама, напоминающему о нем — Институте. Для этого он ладонью левой руки он прижимал пульсирующее место в надежде на то, что эти чувства притупятся, но сам же знал ответ наперед — нет, не притупятся.

Люк сразу смекнул, что дело пахнет керосином, но где-то еще полчаса, теряя драгоценное время, он проводил сравнительный анализ, судорожно проводя шариковой ручкой по блокноту, который ему, между прочим, отправил сам Ник Уилхолм, на шестнадцатый день рождения. Первая страница этого блокнота содержала в себе следующее: "Чудик, ты слишком много думаешь. Ответ всегда лежит на поверхности". С тех самых пор это стало чуть ли не мантрой для Люка, когда его мозг перегружался и он не мог понять простых истин. Таких, как эта. Что-то случилось с кем-то из них. Однозначно.

Ключ от банковской ячейки, в которой хранится флешка с компроматом Морин на Институт, всегда хранился у Тима, в связке с другими ключами. Люк не считал нужным хранить его у себя под подушкой или матрасом (и очень зря), потому что надеялся, что подобного расклада никогда не настанет. Это обстоятельство затрудняло побег Эллиса из дома по пожарной лестнице из окна его комнаты. Люк четко понимал — он просто обязан это сделать, исполнить обещание, данное пять лет назад. Потому не раздумывая накинул на себя первые попавшиеся джинсы, футболку и куртку, которую скомкав, запихнул в рюкзак. Спускаясь по лестнице, он сразу же почувствовал запах вафель Венди и с грустью выдохнул. «Не сегодня», — подумал Люк и почему-то ему захотелось транслировать эту мысль в головы членов своей второй семьи. Не получилось.

«И на что ты вообще рассчитывал? Ты и в Институте не отличался талантами. Вспомни свое досье, Люк, на нем же была розовая наклейка».

И все же, попробовать этот трюк стоило.

На последней ступеньке, которая постоянно отдавала характерным скрипом, как бы ее не старались чинить, виновато Люк посмотрел сначала на Тима, затем медленно перевел взор на Венди. Повисла немая сцена. Прервать которую решил треск телефонной трубки.

— Я отвечу, — проронила почти в себя Венди, словно все понимая и оставляя Эллиса наедине с Тимом.

— Послушай, папа, — вообще-то Люк очень редко так его называл, но, когда это происходило, всегда означало одно — высокую степень доверия. — Мне нужен...

Но Люк недоговорил. Тим уже отстегивал от своего брелка с логотипом футбольного клуба "Манчестер Юнайтед" тот самый ключ.

— Я все итак понял, боец, — прервал его тот. — Главное, береги себя. И не совершай глупостей.

Но неестественная улыбка Эллиса не могла этого обещать.

— Возьми хотя бы завтрак с собой, — однако вместо ответа Тим уже услышал только звук захлопнутой двери.

***

Автобусы до Чарлстона ходили раз в час. Сказать, что Люку повезло, означало бы, что этот умник заранее рассчитал вероятность с помощью своих математических вычислений. Но правдой это было лишь отчасти. В совпадения Эллис почти не верил. Верил только в то, насколько была сильна их связь. Тут же у него нашлось время вспомнить одну передачу, которую он смотрел по Дискавери. Сюжет был как раз про цепи питания, в которой если убрать одно звено, все остальные будут чувствовать нехватку недостающего. Вот именно это Люк Эллис чувствовал, заходя в автобус, четко по времени, подъехавшему к остановке и бросая на соседнее сиденье свой рюкзак. В руках он нервно крутил свой телефон. Иронично, но в его адресной книге не оказалось ни одного контакта друзей, с которыми он пережил настоящий ад. Люк нервно смеется и те три пассажира, которые помимо него находятся в салоне, обращают на него свои укоризненные взгляды. А Эллису плевать. Он впервые считает себя самым настоящим глупцом. Почему ему хватает ума вычислять сложные логарифмы, но не хватило ума попросить у Ника, Калиши или у того же Джорджа чертовы номера телефонов?

Сойдя на нужной остановке, сердцебиение Люка просто зашкаливало.

— Сначала шрам, теперь это, я умираю? — проговорил он вслух, не допуская такого всерьез. Наверное, — Значит я на правильном пути, — завершил мысль его собственный внутренний голос.

И действительно, каких-то чертовых несколько минут отделяли его от Чарлстонского банка. Он был уже так близко и в тоже время так далеко. И еще минут пять от силы у него займет процедура доступа к банковской ячейке. Люк хотел сделать все быстро и четко, поэтому (в несвойственной для него манере) не стал учитывать дополнительное время на случай чего-то, что может пойти не по плану. И зря. Ведь мчащийся по проезжей части на красный свет Ник Уилхолм как раз стал тем самым, что может пойти не по плану.

По телу Люка пробежал электрический разряд, и он замер на месте, не в состоянии даже пошевелить пальцами на ногах. Он не знал, что нужно делать. Ни в одном из вариантов событий, которые попытался спрогнозировать, подобно Провидцам, о которых говорил тот Шепелявый. Ник уже стремительно приближался к нему, а Люк Эллис так и не придумал, что ему сказать.

— Ша? — непроизвольно вырвалось у него из груди, словно спасая от грядущей неловкой паузы. — Что-то случилось с ней?

В заднем кармане своих джинсов Люк нервно сминал пачку "КОНФЕТОК "СИГАРЕТОК", оставленную ему Калишей Бенсон перед ее отъездом, когда ему было всего двенадцать. Одновременно ему хотелось и обнять Никки, показав, насколько он по нему скучал, и съездить Уилхолму кулаком по роже за то, что не уберег ее.

Люк вам уже рассказывал про то, что запутался в своих чувствах?

— Мне не хочется в это верить! Н е  х о ч е т с я! Слышишь, Никки?! — его голос моментально слетел на хрип, а свои слезы Люку скрывать и вовсе не хотелось.

Нахлынувшие эмоции, переполненные через край, не хотели так просто оставлять Эллиса в покое.

Отредактировано Jean Kirstein (2021-08-29 19:56:04)