Nowhǝɹǝ[cross]

Объявление

Nowhere cross

Приходи на Нигде.
Пиши в никуда.
Получай — [ баны ] ничего.

  • Светлая тема
  • Тёмная тема

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Nowhǝɹǝ[cross] » [nikogde] » Незавершенные эпизоды » когда земля начнёт дрожать — будь рядом.


когда земля начнёт дрожать — будь рядом.

Сообщений 1 страница 4 из 4

1

никки х люк
https://i.imgur.com/hzbbxxY.png
nickelback - the hammer's coming down

Минуло пять лет с тех самых пор, как они разрушили всю систему Института, устроив настоящий ад в Аду. Все жили спокойно, включая Люка Эллиса и Никки Уилхолма. Лишь изредка в ночных кошмарах им являлись отрывки ужасных, гниющих под самым сердцем воспоминаний. Эти раны никогда полностью не затянутся и будут напоминать о себе всегда. Но размеренная жизнь, свободная от миссис Сигсби, Донки-Конга, Хендрикса и остальных, была не для них. Нарушает относительное спокойствие похищение (они знали это наверняка, что это было именно оно) самого дорого им человека - Калиши Бенсон. Что это? Институт возродился на костях своих же павших и решил нанести ответный удар? Или же это было нечто большее, находившееся за пределами их понимания?

[nick]Luke Ellis[/nick][status] [/status][icon]https://i.imgur.com/a5MDvRu.png[/icon][fandom]the institute[/fandom][lz]strike a match and I'll burn <a href="https://slowhere.ru/profile.php?id=123" target="_blank">you</a> to the ground.[/lz]

+2

2

От этих конфет мутило — слишком много сахара, словно им пытались перебить отвратительный привкус химии. Всю таблицу Менделеева собрали в розовых пластинках, обернутых в плохую бумагу. Плохую, потому как к конфетам она прилипала на совесть и никак не желала отставать, а после пресным сгустком оставалась и на языке. Еще конфеты явно были старые и теперь вместо того, чтобы тянуться, рассыпались в отвратительный порошок, который едва ли не скрипел на зубах. И все равно Ник не жаловался и уж точно не жалел о том, что запустил ладонь в картонную коробку на кассе небольшой заправки. Каждая конфета стоила два цента и он бы мог себе позволить заплатить за них, но не стал — отправил тонкие жевательные сигареты в карман безразмерной куртки грязно-оранжевого цвета, воспользовавшись невнимательностью прыщавого мальчишки-кассира, и заплатил только за пачку отвратительно вонючих кукурузных чипсов со вкусом сыра. Чипсы Ник в итоге забыл на сидении небольшого грузовика, водитель которого и подкинул его по доброте душевной в Чарльстон. По доброте душевной — потому как Ник слинял, едва они приехали в город, а потому спрашивать было не с кого. Ну и поделом. В следующий раз будет умнее и потребует заплатить за проезд до того, как все желающие займут свои места.

Нику не было стыдно — если бы он умел стыдиться, то ни за что не добрался бы из самой Невады до проклятого Чарльстона за рекордно короткий срок, не имея в кармане почти ничего. Нет, деньги у него были. Немного осталось после летней подработки, часть позаимствовал из тех средств, что дядя откладывал на его колледж. В колледж-то Ник как раз и не попал. Как чувствовал, что его ждет более важное дело, нежели пустая трата времени на нудные лекции, а потому и не рассылал свои заявки. Отправил парочку — туда, куда точно ни за что не прошел бы, — и успокоился. И был спокоен до тех пор, пока Калиша не перестала выходить на связь.

Нет, они уже давно перестали тянуться друг к другу так, как должны были. Ник и тогда, пять лет назад, не собирался искать кого-то из своего прошлого до того момента, пока не наступит необходимость. А необходимость все не наступала, вот только к Калише его отчего-то тянуло. К Люку тянуло тоже, но с Бенсон было проще — можно было предъявить какую-нибудь романтическую чепуху и обязательно этим все объяснить. Тогда Ник и нашел ее. Это не было сложно. Они встречались, приезжали друг к другу на каникулы и писали действительно длинные письма на электронные ящики. Калиша писала, Ник же просто отвечал. Коротко, сухо, но Бенсон не обижалась — она находилась в Хьюстоне, Уилхолм в Неваде, и такое расстояние не способствовало чтению мыслей, вот только ей ее способность не была нужна. Она и так прекрасно знала, что Нику эта связь необходима. И почувствовала тот момент, когда друг в друге у каждого отпала острая необходимость, именно Калиша.

Они согласились друг с другом в том, что отношения на расстоянии — это сложно. Им обоим необходимо было сделать шаг вперед. Но Ник понимал — Калиша, он уверен, понимала это тоже, — что дело было не в расстоянии, а в тонкой тропе назад, к высокому забору Института, Дальней стороне и автоматам с жетонами. А еще к баку с водой и общему сумасшествию. Им надо было идти дальше, как это делал тот же Люк. И Калиша пошла — а Ник не смог отпустить и ее тоже. Потому звонил. Регулярно, раз в месяц. И Калиша всегда отвечала.

До недавнего времени.

Ник не сомневался в том, что что-то произошло.

Он привычно набрал ее номер — записанный прямо на стене у изголовья кровати, с кривой «пятеркой», порванной надломом жирного карандаша, тот никак не хотел запоминаться. Ник смотрел на него ежедневно на протяжении пяти лет, но цифры упрямо не желали откладываться в памяти. Каждый месяц он набирал номер Калиши, едва касаясь пальцами сенсорных кнопок на телефоне. Она отвечала после пятого гудка, как по часам. Всегда легкое удивление в хрипловатом от сна «Алло» — Ник звонил исключительно утром, словно ждать еще пару часов было слишком тяжело. Сегодня Уилхолм насчитал девять гудков, прежде чем механический женский голос сообщил, что абонент не отвечает.

Он набрал номер снова, но ситуация повторилась. Затем еще раз, еще и еще. Ник старался не делать поспешных выводов и ждал — ровно двадцать четыре часа, три минуты и сорок восемь секунду Уилхолм сидел у телефона, снова и снова набирая номер. На четвертом часу он вызубрил цифры почти наизусть, лишь упрямо набирал вместо последней «четверки» надоедливую «семерку». На шестом часу перестал делать и эту ошибку.

А затем ему ответили. Женский голос, прошелестевший «Алло» в трубку, почти заставил Ника содрогнуться. Тембр казался слишком похожим на тот, который он действительно хотел бы услышать — только тоньше. Самую малость, но Уилхолм-то знал. Понимал, что ответила ему вовсе не Калиша, а ее сестра. Та самая, с которой он виделся пару лет назад в последний раз и которая даже имени его, вероятно, не запомнила. 

— Ша? — он почувствовал себя дураком, когда все же задал этот вопрос в слепой надежде, однако никто на том конце незримого телефонного провода его не осудил. Некоторое время Ник слушал шорох в трубке, а затем голос девушки стал громче и все же удосужился ответить.

— Ее нет, — удивление можно было прочувствовать почти на физическом уровне, — Я вернулась с дежурства и телефон разрывался. А Калиши нет. Попрошу ее перезвонить, когда вернется, хорошо?

— Хорошо, — Ник ответил на автомате и машинально сбросил вызов. Сомнений быть не могло абсолютно точно. Калиша исчезла.

Уилхолм понятия не имел, чем живет Бенсон, но знал наверняка — она бы не пропустила его звонок. Если не из уважения к их прошлому — только их, личному, — то из чувства страха перед Институтом. Из опасений, что Ник поднимет шум, как только Калиша исчезнет из поля его зрения.

А он бы это сделал — он уже намеревался броситься в омут с головой. И ключ от банковского хранилища обнаружил быстро. На толстом грубом шнурке, спрятанный под тканью серой футболки, тот всегда был рядом. В самом надежном месте.

Что-то произошло и Ник был уверен, что замешан в этом Институт. Он чувствовал это, если хотите — не на телепатическом уровне, хорош в этом Уилхолм никогда не был. Просто знал. Интуитивно понимал, что исчезновение Калиши связано с ее способностями.

Ник провел ладонью по груди снова. Успокоиться было невозможно и рука упрямо тянулась к ключу от ячейки в хранилище, желая проверить его наличие. Уже второй час Уилхолм смотрел на фасад здания банка и не мог заставить себя пересечь проезжую часть, чтобы подняться на высокое крыльцо и толкнуть дверь. Не мог заставить себя зайти в прохладный светлый холл и обратиться к приветливой и улыбчивой сотруднице, которая проведет его по коридорам до самого хранилища. Она будет идти, а ее тонкие каблуки отбивать ритм на твердой кладке пола. Тук, тук, тук. В таком же ритме он вобьет гвозди в крышку гроба правительственной организации, как только получит в руки флэшку.

Обязательно получит. Через пять минут — десять, тридцать? 

Ник отправил в рот еще одну жевательную — «кури, как папа!» — сигарету. Их в кармане осталось штук пять, не больше, и только теперь он понял, насколько ему жаль. Каждая из этих дешевых конфет не была похожа на те, что выдавали автоматы Института, но все же невольно напоминали давно ушедшие дни. По дням Ник не скучал, зато по людям вполне. И убойная доза сахара в обертке из плохой бумаги неплохо восполняли собой дыру от отсутствия рядом Калиши или же Люка. Ник жевал и говорил сам себе, что все в порядке. Что так и должно быть — он пришел сюда один, чтобы спасти одного любимого человека и не вырывать из размеренной жизни другого. И все же озирался по сторонам, бросая взгляды из-под растрепанных смоляных прядей, то и дело падающих на лицо. Ник не ждал Люка, но все же… Вдруг?

Он часто думал о том, воспользовался бы он номером Люка, если бы его цифры так же были записаны на его стене. Ответ каждый раз был разным — Ник сомневался или решительно соглашался звонить, или же отрицательно качал головой и отгонял глупую идею. Уилхолм свято верил в то, что жизнь Эллиса сложилась. В любом случае, он ничего не слышал о нем — и Калиша не слышала. За приятеля можно было только порадоваться. В один из моментов Ник поймал себя на мысли, что полностью выстроил в своей голове вероятное развитие чужой жизни. Иногда он злился на Эллиса — за удачливость; иногда скучал по парню и радовался, что тот — нет.

В своей голове Ник создал идеальную жизнь для гениального Люка Эллиса и теперь ощущал себя настоящим эгоистом, выискивая в толпе знакомое лицо. Они обещали приехать сюда, если что-то произойдет и каждый почувствует это что-то. Так неужели Люк, этот парень с невероятными способностями, ничего не почувствовал?

Уилхолм засунул руку в карман и достал еще одну сигарету, на этот раз настоящую. Одну толстую «кэмел», стянутую все у того же добродетельного водителя грузовичка, он зажал между зубами и прикурил от спички — горечь на языке уже не напоминала ни о Калише, ни о Люке, однако и покоя в затяжке найти не вышло. Ник зажал сигарету между указательным и большим пальцами и она так и тлела в руке, пока кожу не начало жечь. Только тогда окурок перекочевал в мусорный бак.

Когда Ник отклонился в сторону, в попытке дотянуться до урны, ключ ударил его по ребрам. Как напоминание о том, зачем он здесь. А еще о том, чего может стоить каждая секунда промедления. Тогда-то Уилхолм и поднялся на ноги. Он избавился от бумажек, отправив их в бак следом за окурком, и решительно двинулся к пешеходному переходу.

Светофор едва успел загореться запрещающим сигналом, когда на другой стороне дороги Нику померещилась знакомая физиономия. Он даже приподнялся на пальцах, выглядывая из-за затылков других прохожих. Людей на улице было не так много, но каждый из них упрямо закрывал ему обзор. Ник чертыхнулся и придвинулся к самому краю тротуара. А когда незнакомец со знакомыми чертами лица снова мелькнул в толпе, наплевал на правила и бросился вперед — зеленый сигнал еще не загорелся на табло, но машин на проезжей части почти не было, а потому подобный маневр не стоил Уилхолму сломанной конечности или даже жизни.

Неужели Эллис все же приехал? Или это лишь игры разума?

[nick]Nick Wilholm[/nick][status]ㅤㅤ[/status][icon]https://i.ibb.co/Kh99DML/2.png[/icon][fandom]The Institute[/fandom][lz]нет дороги, что ни привела бы к тебе. мёрзнут ноги, шепчет безымянный рассвет. я хочу остаться тут с тобой, но ты ведёшь, как всегда, домой.[/lz]

+2

3

Люк Эллис жил практически беззаботной жизнью вот уже пять лет. Правда, от осознания, что не было больше (или очень сильно хотелось в это верить?) Института, постоянно веяло скукотой. Люку не хватало того адреналина, который он испытывал, начиная от спланированного побега из стен такого столь засекреченного, но слабо охраняемого места и заканчивая полным разгромом всей этой организации. Не хватало того присутствия способностей, пусть он и не был так силен в телекинезе и уж тем более — в телепатии. Не хватало той силы, на которую он был способен. Они были способны.

Но больше всего Люк скучал по своим друзьям.

Какое-то время ему даже удавалось держать связь с Калишей и Никки ("Не пытайся ему подражать" — прокрутил Люк слова Джорджа в своей голове, сказанные ему в тот день, когда он очнулся в комнате, полностью похожую на его собственную, когда у него еще были живы родители, вот только та комната не принадлежала ему). Электронные письма, не очень информативные со стороны Уилхолма, и "полотна", наполненные разными речевыми оборотами и сложноподчиненными предложениями с его стороны, которыми они обменивались периодичностью раз в три-четыре месяца не давали Люку полностью быть поглощенным непрекращающимися мыслями об Институте и всех его работниках. Но это было лишь в первый год. Во все последующие Люк все реже получал ответы о том, чем живет Ник, собирается ли этот раздолбай поступать в колледж (ведь он был самым старшим среди них) и как у него там на личном фронте. Хотя ответ на последний вопрос он знал всегда.

С Калишей же общение было более специфичным.

Люк прекрасно понимал, с чем это было связано, но старательно не хотел признаваться самому себе в этом. С Ша они придумали одну игру — обмен записками в разных местах. Суть ее была в следующем: в публичном месте (кафе, кинотеатр и др.) ты прячешь карту, по которой нужно найти послание. В нем должна содержаться лишь одна вещь, которой ты бы хотел поделиться со своим другом на данный момент. Это будоражило сознание Эллиса, заставляло мозг работать на максимум. С каждым разом приходилось изощряться, чтобы удивлять девочку по прозвищу Ветрянка. Она всегда оставляла записки на цветной бумаге с очень каллиграфически выведенным на ней текстом. Люк хранил каждую из них в своей комнате под кроватью. И очень часто получал нагоняи от Венди, когда она начинала прибираться в доме каждым субботним вечером. Но вскоре Калише наскучила эта игра. По крайней мере в этом себя убедил сам Люк, когда перестал получать от нее "пиратские карты с сокровищами" (такое название они им придумали).

Тим Джемисон, который заменил Люку отца, часто поддерживал периодически унывающего Эллиса, говоря все время одну и ту же вещь: "Любовь — это одновременно и яд, и панацея. Никогда не предугадаешь, что выпадет тебе сегодня". "Какая там любовь", — возражал ему Люк, но сам до конца не мог понять, что и к кому он чувствует. Умником он был в учебе, а в делах сердечных не отличался особым опытом. Он же не был Ником Уилхолмом.

— Надеюсь, ты сейчас смеешься надо мной, Авестер.

***

Это было утро обычного буднего дня, когда правая мочка (вернее то, что от нее осталось) уха Люка отдавала такой невыносимой болью, а пара таблеток анальгина из аптечки так и не смогла ее унять. На кухне Венди пекла свои фирменным вафли на завтрак — с малиновым сиропом и чуточкой корицы. Тим находился в своем любимом кресле качалке и читал свежую газету, принесенную его любимым почтальоном — мистером Эддисоном. Люк же пролежал в кровати даже больше, чем обычно, пытаясь унять боль, доставляемую от шрама, напоминающему о нем — Институте. Для этого он ладонью левой руки он прижимал пульсирующее место в надежде на то, что эти чувства притупятся, но сам же знал ответ наперед — нет, не притупятся.

Люк сразу смекнул, что дело пахнет керосином, но где-то еще полчаса, теряя драгоценное время, он проводил сравнительный анализ, судорожно проводя шариковой ручкой по блокноту, который ему, между прочим, отправил сам Ник Уилхолм, на шестнадцатый день рождения. Первая страница этого блокнота содержала в себе следующее: "Чудик, ты слишком много думаешь. Ответ всегда лежит на поверхности". С тех самых пор это стало чуть ли не мантрой для Люка, когда его мозг перегружался и он не мог понять простых истин. Таких, как эта. Что-то случилось с кем-то из них. Однозначно.

Ключ от банковской ячейки, в которой хранится флешка с компроматом Морин на Институт, всегда хранился у Тима, в связке с другими ключами. Люк не считал нужным хранить его у себя под подушкой или матрасом (и очень зря), потому что надеялся, что подобного расклада никогда не настанет. Это обстоятельство затрудняло побег Эллиса из дома по пожарной лестнице из окна его комнаты. Люк четко понимал — он просто обязан это сделать, исполнить обещание, данное пять лет назад. Потому не раздумывая накинул на себя первые попавшиеся джинсы, футболку и куртку, которую скомкав, запихнул в рюкзак. Спускаясь по лестнице, он сразу же почувствовал запах вафель Венди и с грустью выдохнул. «Не сегодня», — подумал Люк и почему-то ему захотелось транслировать эту мысль в головы членов своей второй семьи. Не получилось.

«И на что ты вообще рассчитывал? Ты и в Институте не отличался талантами. Вспомни свое досье, Люк, на нем же была розовая наклейка».

И все же, попробовать этот трюк стоило.

На последней ступеньке, которая постоянно отдавала характерным скрипом, как бы ее не старались чинить, виновато Люк посмотрел сначала на Тима, затем медленно перевел взор на Венди. Повисла немая сцена. Прервать которую решил треск телефонной трубки.

— Я отвечу, — проронила почти в себя Венди, словно все понимая и оставляя Эллиса наедине с Тимом.

— Послушай, папа, — вообще-то Люк очень редко так его называл, но, когда это происходило, всегда означало одно — высокую степень доверия. — Мне нужен...

Но Люк недоговорил. Тим уже отстегивал от своего брелка с логотипом футбольного клуба "Манчестер Юнайтед" тот самый ключ.

— Я все итак понял, боец, — прервал его тот. — Главное, береги себя. И не совершай глупостей.

Но неестественная улыбка Эллиса не могла этого обещать.

— Возьми хотя бы завтрак с собой, — однако вместо ответа Тим уже услышал только звук захлопнутой двери.

***

Автобусы до Чарлстона ходили раз в час. Сказать, что Люку повезло, означало бы, что этот умник заранее рассчитал вероятность с помощью своих математических вычислений. Но правдой это было лишь отчасти. В совпадения Эллис почти не верил. Верил только в то, насколько была сильна их связь. Тут же у него нашлось время вспомнить одну передачу, которую он смотрел по Дискавери. Сюжет был как раз про цепи питания, в которой если убрать одно звено, все остальные будут чувствовать нехватку недостающего. Вот именно это Люк Эллис чувствовал, заходя в автобус, четко по времени, подъехавшему к остановке и бросая на соседнее сиденье свой рюкзак. В руках он нервно крутил свой телефон. Иронично, но в его адресной книге не оказалось ни одного контакта друзей, с которыми он пережил настоящий ад. Люк нервно смеется и те три пассажира, которые помимо него находятся в салоне, обращают на него свои укоризненные взгляды. А Эллису плевать. Он впервые считает себя самым настоящим глупцом. Почему ему хватает ума вычислять сложные логарифмы, но не хватило ума попросить у Ника, Калиши или у того же Джорджа чертовы номера телефонов?

Сойдя на нужной остановке, сердцебиение Люка просто зашкаливало.

— Сначала шрам, теперь это, я умираю? — проговорил он вслух, не допуская такого всерьез. Наверное, — Значит я на правильном пути, — завершил мысль его собственный внутренний голос.

И действительно, каких-то чертовых несколько минут отделяли его от Чарлстонского банка. Он был уже так близко и в тоже время так далеко. И еще минут пять от силы у него займет процедура доступа к банковской ячейке. Люк хотел сделать все быстро и четко, поэтому (в несвойственной для него манере) не стал учитывать дополнительное время на случай чего-то, что может пойти не по плану. И зря. Ведь мчащийся по проезжей части на красный свет Ник Уилхолм как раз стал тем самым, что может пойти не по плану.

По телу Люка пробежал электрический разряд, и он замер на месте, не в состоянии даже пошевелить пальцами на ногах. Он не знал, что нужно делать. Ни в одном из вариантов событий, которые попытался спрогнозировать, подобно Провидцам, о которых говорил тот Шепелявый. Ник уже стремительно приближался к нему, а Люк Эллис так и не придумал, что ему сказать.

— Ша? — непроизвольно вырвалось у него из груди, словно спасая от грядущей неловкой паузы. — Что-то случилось с ней?

В заднем кармане своих джинсов Люк нервно сминал пачку "КОНФЕТОК "СИГАРЕТОК", оставленную ему Калишей Бенсон перед ее отъездом, когда ему было всего двенадцать. Одновременно ему хотелось и обнять Никки, показав, насколько он по нему скучал, и съездить Уилхолму кулаком по роже за то, что не уберег ее.

Люк вам уже рассказывал про то, что запутался в своих чувствах?

— Мне не хочется в это верить! Н е  х о ч е т с я! Слышишь, Никки?! — его голос моментально слетел на хрип, а свои слезы Люку скрывать и вовсе не хотелось.

Нахлынувшие эмоции, переполненные через край, не хотели так просто оставлять Эллиса в покое.

[nick]Luke Ellis[/nick][status] [/status][icon]https://i.imgur.com/a5MDvRu.png[/icon][fandom]the institute[/fandom][lz]strike a match and I'll burn <a href="https://slowhere.ru/profile.php?id=123" target="_blank">you</a> to the ground.[/lz]

Отредактировано Jean Kirstein (2021-08-29 19:56:04)

+2

4

Они обещали найти друг друга, когда придет время — когда (если?) одному из них понадобится помощь, другой обязался откликнуться. И все равно с каждым годом Ник все сильнее укреплялся в вере, что все это давно осталось в прошлом. Их было так много; так много погибло. Казалось, что между оставшимися в живых связь бесконечно крепкая — но в итоге Ник потерял даже Калишу. Потерял задолго до того, как она перестала отвечать на звонки. Словно та самая связующая нить лопнула. И не нитью она была, а настоящей канцелярской резинкой, что больно отлетела в глаз Уилхолма — иначе почему вдруг так неприятно было быть одиноким в толпе новых знакомых?

Ник начал чувствовать себя вполне комфортно в своем шумном одиночестве, потому сейчас хоть и надеялся на появление — Люка? — кого-то из прошлого, готов был справляться с трудностями самостоятельно. Потому в тот момент, когда в толпе мелькнуло знакомое лицо, он сначала растерялся. Замер на тротуаре и едва не оказался сбит с ног, прямо на проезжую часть, юркой старушкой с ходунками, бодро направляющейся к пешеходному переходу. На светофоре загорелся зеленый сигнал, но в тот миг, когда Уилхолм увидел старого друга, яркий человечек на секунду померк. Никто не заметил этого — а если кто и заметил, то посчитал неисправностью механики, — но возможно дело было в совершенно другом сигнале. В том, что их батарейка снова начала работать.

— Эллис? — Ник не был уверен в том, что действительно произнес фамилию Люка. Если и попытался, то получилось весьма сдавленно и голос его задохнулся в городском шуме. Уилхолм успешно лавировал в толпе людей и лишь однажды чуть не врезался в высокого хмурого мужчину, облаченного в пыльный синий деловой костюм. Выглядел он так, словно стянул эту «пару» со своего покойного дедушки, но Ник даже мысленно не пошутил на этот счет. Его голова была занята одним человеком.

И тот до сих пор не сделал ни единого шага навстречу. Не уходил, впрочем, тоже, что позволило Уилхолму убедиться в том, что не игрой воображения была встреча с Эллисом. Он знал, что если приблизится, то заметит покоцанное ухо Люка. Тот и на расстоянии выглядел поразительно знакомым, словно не было долгих пяти лет. Словно не пришлось тому взрослеть, ломая черты лица и становясь другим человеком.

Ник знал, что скажет Эллису. Он не репетировал речь, но прекрасно себе представлял, что нужно произнести, чтобы показать тому всю ситуацию. Однако, Люк опередил, задав вопрос, который прошелся тонким лезвием по открытой ране.

«Ша», — сказал Люк. Спросил. Воскликнул. Потребовал все ответы и отказался слушать одновременно, потому как сам все знал. И это короткое «Ша» заставило Ника осознать, что вовсе не лезвием были все слова Эллиса — уж что, а голос у него точно изменился, — а настоящей отверткой все в той же ране. Ну же, Люк, ковыряй. Только придумай снова что-нибудь.

В этот момент Ник в полной мере понял, что произошло, и сразу же врезался в Люка с объятиями. Он сжал его крепко, словно не веря до конца, что тот настоящий и тот рядом; что не нужно разбираться со всем дерьмом в одиночестве — нет, Ник был готов. Но именно сейчас он признал, как бывало тяжело копить тяжелую правду под ребрами без возможности поделиться. Он крепче обхватил Люка обеими руками, прежде чем все же отстраниться.

— Поверить не могу, супермальчик. Ты здесь, — Уилхолм все же пальцами сжимал плечи Эллиса, словно боясь потерять, как мираж в пустыне, а потому удерживая, не опасаясь оставить на коже синяки. Он окинул Люка взглядом.

Это был сравнительно долгий взгляд, потому что теперь Ник мог различить перемены в чужой внешности. Тот все же повзрослел, вот ведь удивительно. И ухо у него действительно было все еще повреждено — еще удивительнее, не правда ли? Ник мог бы долго смотреть вот так, удивляясь переменами в том умном мальчишке, которого узнал в худшие дни своей жизни, но времени у них было мало. Он вздохнул и нехотя кивнул.

— Хотел бы встретиться с тобой при других обстоятельствах, приятель, — Ник отвел взгляд в сторону. Он не слышал чужие мысли ни сейчас, ни тогда, но все равно улавливал во взгляде Люка обвинения. Или же это были его собственные ощущения, которые теперь им же самим перекладывались на чужие плечи. Не важно. Нику было тошно, хотелось предпринять еще одну попытку закурить, но здание банка на заднем плане напоминало об обязательствах, — Что-то действительно случилось. Мы с Ша давно отдалились друг от друга, но я все равно звонил ей. Каждый раз. Регулярно. И каждый раз она отвечала, но сейчас…

Он пустился в путанные объяснения. Рассказал о сестре Калиши, о собственных предчувствиях и теориях, а также о том, что на протяжении долгого времени ничего подобного не происходило — он за пять минут вывалил на голову Эллиса то, что сам проживал пять лет. А затем понял, что все еще держит приятеля за плечи. Понял и опустил, отступая назад.

Невероятно, но стало легче — поделившись своими мыслями, Ник словно переложил часть груза, который откровенно устал тащить вперед. Тащил из самой Невады. И, быть может, тащил еще дольше, чем полагал теперь. Стало настолько легко, что он почти не чувствовал вины за чужие слезы. Лишь нерешительно похлопал Люка по предплечью и безвольной плетью опустил собственную руку.

— Уверен, в этом замешан Институт или вроде того. Нам нужно что-то предпринять, пока не стало слишком поздно, — произносить суровую правду не хотелось и Уилхолм играл словами, создавая недомолвки и намеки из пустоты. Люк же обязан был его понять правильно. Поздно может быть в одном случае и тянуть до этих пор не хотелось ни одному из них. Ник нервно поджал губы и дернул Люка к себе ближе, когда очередной прохожий едва не врезался в Эллиса, слишком увлеченный перепиской в своем смартфоне, — Нужно что-то сделать, Эллис.

Что-то. Ну, конечно. Ник был готов на многое, но до встречи с Люком весь его план сводился к заветной флэшке и обнародованию информации. К началу конца для всех организаций, именующих себя Институтами. Для всех хитрожопых мудаков, что вершили грязные дела чужими руками.

Теперь же, когда Ник видел перед собой друга — того, без чьей помощи он сам бы давно подох на Дальней Стороне, — ему захотелось большего. Он понял, что готов сделать все, на что способен, лишь бы вернуть Калишу. Живой. И, желательно, невредимой. Насколько это вообще было возможно.

Он прикусил и без того потрескавшуюся губу, переведя взгляд с Эллиса на здание банка и обратно. Все складывалось в общую картинку. Если они опубликую информацию сейчас же, Калишу увидеть ему уже не придется. Такие люди, как сотрудники Института, не оставят после себя следы. Уилхолм нахмурился.

— Нужно забрать ее, — Калишу? Флэшку? Казалось, он ведет речь обо всем сразу, — Если она еще там, конечно же.

Если кто-то, кто знает чуть больше, не опередил их.

[nick]Nick Wilholm[/nick][status]ㅤㅤ[/status][icon]https://i.ibb.co/Kh99DML/2.png[/icon][fandom]The Institute[/fandom][lz]нет дороги, что ни привела бы к тебе. мёрзнут ноги, шепчет безымянный рассвет. я хочу остаться тут с тобой, но ты ведёшь, как всегда, домой.[/lz]

+2


Вы здесь » Nowhǝɹǝ[cross] » [nikogde] » Незавершенные эпизоды » когда земля начнёт дрожать — будь рядом.


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно