Томура лежал на спине на кровати и разглядывал решётчатые прутья верхнего яруса в тысячный раз. Время в стенах тюрьмы тянулось слишком медленно. К тому же ожидание Шигараки просто терпеть не мог. За то время, что Шигараки был вынужден существовать здесь, он так и не привык к местному режиму. Более того, тот раздражал его до невозможности. Будь его воля, Томура уже давно разложил бы всё это место, но треклятый чип, вживлённый в предплечье, не позволял ему это сделать.

Лишив Шигараки его причуды, они не лишали его личности, лидерских качеств, злодейского нрава. Пребывая сюда вместе со своей шайкой, Томура уже прятал в кармане несколько способов, как нагнуть местных мерзавцев, не заморав при этом собственных рук. Раньше Шигараки не бывал в подобных местах, более того, даже не планировал их посещать даже в качестве экскурсии, и слышал о них лишь из рассказов освобождённых. Но тех знаний, что были при нём, было достаточно, чтобы иметь при себе пару идей. В первую очередь ему нужно было обеспечить собственную неприкосновенность, и он знал, что его свита справится с этим как никогда лучше.

Он видел в них стаю волков, способную загрызть любого, кто встанет на их пути, но понимал, что без своих причуд они, как и он сам, оказывались в равных условиях с остальными заключённым. Разве что у некоторых из тех, кто уже был здесь, с физической подготовкой дела обстояли куда лучше, чем у самого Шигараки, к примеру. Его это не пугало. И не должно было пугать ни одного из его волков. Другие хищники чуят страх не хуже их самих. Стоит лишь показать слабость — и ты в ловушке.

Шигараки закреплял свою позицию месяцами. Под его руководством начали ходить не только его люди. К безумным диковатым идеям Томуры начали прислушиваться и другие злодеи. Он уже начал строить планы об установлении своих порядков в стенах этой тюрьмы, а после и о её завоевании.

А потом в его камеру подселяют пернатого. Это вынуждает отложить коварные замыслы и вызывает у Томуры целую бурю эмоций, включающую в себя недовольство, возмущение и негодование. Он — он! — даже добился того, чтобы от него отселили Даби — хотя на самом деле тот не выдержал и съехал сам, но об этом сам Томура не подозревал — и месяцами жил в гордом одиночестве. А теперь над его головой то и дело слышался противный скрип треклятого верхнего яруса, мешающий не только спать, но и размышлять о злодейских планах.

Очередное твёрдое «нет» от начальника тюрьмы на просьбу Томуры переселить Ястреба в другую камеру, выбивало Шигараки из колеи. Он демонстративно делал вид, что кроме него в камере никого нет и наигранно искренне недоумевал к кому, если не к нему обращается Твайс, всякий раз заходя в гости.

Сложно было сказать, в какой момент всё пошло наперекосяк.

Шигараки чувствовал себя проигравшим. И дело было не только в том, что Ястреб в очередной раз обыграл его в Мортал Комбат. В какой-то момент — когда Даби в очередной раз увезли на промывку мозгов,и Томура лишился возможности жаловаться на свою жизнь — Шигараки совершил роковую ошибку и впустил Ястреба в свою жизнь. Томура тщетно пытался убедить себя, что это всего-лишь на одну игру, но прошло уже месяца два, а они всё ещё рубятся в приставку по вечерам вместе. 

Сэнсей непременно откажется от своего преемника, когда узнает, что тот так просто сдался герою. Бывших героев, ровно как и злодеев, не бывает, поэтому Шигараки всё ещё неприязненно морщился, искося поглядывая на гордо вздёрнутый нос Ястреба во время того, как тот в очередной раз поддерживал победу. Но Томура привязался к пернатому. Он прошёл все стадии принятия, прежде чем признаться в этом самому себе. Сказать об этом самому Ястребу — ни за что.

Но Шигараки и не подозревал, что чуть ли не вся тюрьма знает о том, что он не ровно дышит по отношению к Ястребу. Томура воспринимал все шутки по поводу этого иначе и недоумевал, когда с его реакции смеялись ещё больше, чем с самих шуток.

В такие моменты он в очередной раз жалел о оом, что его лишили его причуды.

— Блять, заново! — завопил Шигараки, когда вновь погиб его персонаж.

Его пальцы уже не просто болели, а изнывали от боли. Всё тело затекло от долгого сидения в одной позе, а жёсткий матрас, на котором они сидели, только усугубляют ситуацию. Но Шигараки был упрям до невозможности и не был настроен сдаваться сегодня. Пальцы соскальзывали с кнопок, глаза слипались сами собой, но он хотел ещё. Он был намерен выдать все соки не только из себя, но и из Ястреба.

Шиггс подпрыгнул на месте, пустив джойстик из рук в свободное падение, когда дверь в камеру открылась чуть ли не с ноги. Томура перевёл взгляд с упавшего на пол джойстика на названного гостя, узнав в нём Твайса, моментально схватил подушку и бросил её в сторону двери.

— Твою мать, придурок, а если бы мы тут ебались?! — Возмущённо воскликнул Томура и тут же раздражённо фыркнул, понимая, что, в принципе, такого быть не могло.

Но слова Шигараки, кажется, окончательно сбили с толку Твайса. Он таращился на обитателей камеры глазами, полными ужаса, и не моргал. Томура тем временем прокручивал в голове тысячу и один способ быстрого и безболезненного убийства Твайса, пока представшая перед ним картина окончательно ему не осточертела.

— Ну? Чего тебе? — Шигараки сопровождает слова жестом, побуждающим к взаимодействию с вопросом.

— Он согласился. Но не на вилку. — Взволнованно протараторил Твайс, Томура не сдержал смешок, за что ему тут же прилетело острым локтем прямо под ребро. — Что делать?

Вид у парня и впрямь был потерянным, а в голову Шигараки лезли ответы, которые зашугают бедного злодея ещё больше. Зашугают злодея. Куда катится этот чёртов мир.