no
up
down
no

Nowhǝɹǝ[cross]

Объявление

[ ... ]

Как заскрипят они, кривой его фундамент
Разрушится однажды с быстрым треском.
Вот тогда глазами своими ты узришь те тусклые фигуры.
Вот тогда ты сложишь конечности того, кого ты любишь.
Вот тогда ты устанешь и погрузишься в сон.

Приходи на Нигде. Пиши в никуда. Получай — [ баны ] ничего.

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Nowhǝɹǝ[cross] » [nikogde] » Незавершенные эпизоды » Living nightmare


Living nightmare

Сообщений 1 страница 3 из 3

1

Hibari Kyoya — Gokudera Hayato

https://i.imgur.com/ivRZISK.png  https://i.imgur.com/NI93TY7.png  https://i.imgur.com/ecszbX8.png

Намимори, август 2012
Выстрел гремит долю секунды, обрывает наполовину выговоренное слово, заставляя взгляд застыть, прекратить выдох. Выстрел отгремел меньше, чем за секунду, но всё ещё звенит в ушах, бесконечно долго, и время застывает вместе с собственным телом, когда он понимает, что оглушает не выстрел, а мёртвая тишина после. Слишком поздно. Пуля — во лбу, и её не возвратить в дуло. Это, как падающий из рук бокал, который не поймать, как тлеющий серый пепел с кончика сигареты, только куда быстрее, не успеваешь осознать, только чувствуешь, как умираешь, медленно падаешь на мраморный пол, раскалываешься сотней острых осколков, становишься раздавленным под носком пеплом, нелепо вскидываешь руки, не успеваешь прикрыться — падаешь вместе с ним, падаешь вместо, видишь, как каждая капля из крошечной раны мучительно-медленно приближается к глазам, взрывается брызгами, ударившись о лицо. О твоё собственное лицо, потому что пуля — не в твоём, в чужом лбу, и умираешь сейчас не ты, прекращён не твой вдох, твой — превращён в леденящий душу крик, а вся твоя жизнь — оживший кошмар.

[icon]https://i.imgur.com/iK9Uzuw.png[/icon]

+3

2

Происходящее все еще кажется безумным замыслом и - единственным возможным вариантом. Утверждение, что его не интересуют проблемы семьи, последний год звучит неубедительно. Раз полез в грязь, придется испачкаться - свыкнуться с этой мыслью оказалось проще, чем предполагал. Бьякуран стал для них навязчивой идеей, от которой не избавиться; целью, которой не пренебречь и не проигнорировать - в некотором смысле, Кёя их понимал.

Хибари вернул главнокомандующему пулю, удостоверившись, что план, актуальный сутки назад, не изменился - одна вероятность, не принятая в расчет, и малиновый джем из чужой черепушки украсит светлые стены. Савада Тсунаёши, при всей своей святой вере в лучшее и хваленой интуиции, смысл которых безнадежно ускользал и упрямо не хотел даваться в руки, ожидаемо грешил доверчивостью. Хранитель Облака прислонился к стене, непроизвольно скрестив руки и безмолвно наблюдая, как заряжается пистолет. Сверкнуло антрацитовое дуло.

Кульминация, выстрел, тишина.

Десятый успел сделать полвдоха - перед смертью, даже фальшивой, не надышишься. Оставшуюся половину Ирие забрал себе. Отдачи нет, рука Шоичи не дрогнула, но Кёя все равно видит крохотные бисеринки пота, выступившие на бледном лбу. Вонгола могла сдаться или бежать, что равнозначно - Десятый сделал третий выбор. Хибари видел это десятки раз за десять лет и не без своего участия, но сейчас тот выглядит телом не столь мертвым, сколько инородным на светлой замызганной плите, чуть треснувшей в отдельных местах. Странно - и привычно - неказистым. Бездействие тоже привычно, когда дело касается интриг Вонголы, но в последнее время они обходятся слишком дорого.

Савада Тсунаёши все равно заплатил больше.

Кёя опустился и коснулся чужой артерии. Потом - области пульса. Коротко кивнул.
Когда он поднял голову, Шоичи уже не было.

Выстрел как сигнал ракеты, нарочито громкий. Некто неподалеку рванет в сторону заброшенной базы, условно нейтральной территории, восстанавливать которую никто не собирался - после недавней стычки проще отстроить новую. Зашумел ветер, протестующе завыли ветви деревьев, совсем рядом зачирикал один из Хибердов (чего только не запомнишь). Вспорхнул с плеча, когда Хибари еле заметно поднял руку: пока безмолвное "стой". Десятый будет недоволен, узнав, что первые минуты после его смерти ознаменовались телом хранителя Урагана и скучающим Облаком рядом (в другой ситуации это бы не волновало). К горе трупов и хищно улыбающемуся Хибари посреди них Савада относился куда спокойнее.
Странный он все же - этот зверёк.

Эта картинка была куда более подвижной и четкой, чем тело Десятого ранее. Гокудера Хаято может орать как ошпаренный кот, поразить все население города в радиусе километра и Кёю лично обсценными лексическими конструкциями. Мультинациональными, в его случае. Или разнести подземное убежище, погребя под обломками всё. Хибари с легким недовольством отмечает - он не знает наверняка. Десять метров под землей: преодолеть их не составит труда, если Хибари двинется чуть в сторону, не оставляя шанса на сомнения. Гокудера, насколько слаб бы он ни был, все равно относится к верхушке Вонголы, потому следует сделать поправку на неизбежное. Один шаг, оттесняя хранителя Урагана от входа. Жизненная философия Гокудеры Хаято, основанная на самоугнетении, может принести немало проблем.

- Вы опоздали.

Кёя прикрыл глаза на секунду, напоминая себе, что позже оценит и припомнит весь нанесенный ущерб. Однажды он заберет и его кольцо.

Спустя менее суток - собрание, половину которого все будут ожидаемо молчать и отводить глаза, а Хибари снова споткнется о мысль, что ему здесь делать нечего. Выдаст отчет: привычно краткий, включающий в себя "мгновенная смерть", "он успел уйти" и "произошедшее не должно сказаться на финансировании Фонда". Потом Кёя воспользуется новым умением, не до конца освоенным, не самым нужным, но сейчас - полезным.

Звук собственной крови, текущей по капиллярам затих. Тишина разлилась и застыла, изредка нарушаемая шумом прибоя. Затих и беспардонный стрекот сэми, шелест бамбука, уступая место тишине настоящей.

Когда все, наконец, уходят, Хибари открывает глаза. Секунды падают как капли.
За теряющимся гласом прибоя взвыл голос шторма, непереносимый для слуха.
Гокудера Хаято всё ещё здесь.

[icon]https://i.ibb.co/QpypMGX/images.jpg[/icon]

Отредактировано Hibari Kyoya (2021-07-13 21:23:42)

+3

3

Шестерёнки крутятся, сцепляясь зубьями друг с другом, стрелка проворачивается на циферблате, слишком медленно, собственное горло сглатывает громче. Сердце гулко тикает в барабанных перепонках в разнобой с часами на запястье, всё внутри у него тикает, как бомба замедленного действия — он в ожидании взрыва, но по ощущениям, до взрыва целая вечность. Бездействие угнетает. Ему кажется, что он не может справиться ни с чем. Беспомощность и бесполезность тикают над головой гильотиной. Секундная стрелка описывает полный оборот — кольцо сомкнулось вокруг штаб-квартиры, подземная база завершена на пятьдесят два процента, времени не осталось; Миллефиоре игнорируют призывы к прекращению огня, если Бьякуран стянет все силы сюда, они не успеют перебросить основную базу в подземное убежище, система защиты там едва функционирует, они не справляются без помощи Джаннини. Часы тикают — время гонит их, не оставляя ни секунды на передышку. Последний шанс всё исправить — сегодня. Сейчас. На этой заброшенной базе, в десяти метрах под землёй, где связь ни хрена не ловит — или её глушат, — за «столом» переговоров, где по право от Десятого находится Хибари, на месте, где и должен был быть он, и впервые за одиннадцать лет Гокудера позволяет себе по настоящему ненавидеть — не Хибари — себя. Каждое решение Десятого — не более, чем последствия его собственных действий, собственного несовершенства и несостоятельности, как правой руки. Хаято не задаётся вопросом «почему», в собственной слабости он имел право винить только себя.
В гарнитуре — белый шум. Смех Ямамото под ухо — раздражает. Снайперы наизготове. Переговоры затянулись, слишком. Хаято мечется, готовый сорваться к Десятому в любую секунду, они не могут слепо доверять Миллефиоре, но рука Ямамото на плече отрезвляет: они не имеют права вторгаться на территорию ведения переговоров, иначе хрупкие секунды перемирия, с таким трудом выигранные Десятым, взлетят в воздух, и цепную реакцию будет не остановить.  Ямамото успокаивает: с Десятым — сильнейший хранитель Вонголы. Хаято от этого не_спокойнее: Хибари никогда по-настоящему не был частью Вонголы. Хибари шагает бок о бок с Вонголой, только потому что у Десятого достаточно силы обуздать его.
Пытается отвлечься, мысленно представляет периметр здания: заброшенное после второй мировой бомбоубежище, позже использовавшееся местными якудза в качестве оружейного склада, с усилением влияния Вонголы в Японии — давно пустует, два входа, для делегатов каждой из сторон. Разумеется, он направил людей следить за Миллефиоре. Был уверен, что Миллефиоре поступило также. Знает, почти уверен, что всё здесь наверняка закончится бойней. Потому что после убийства отца Ямамото цель Миллефиоре одна — уничтожить каждого причастного к Вонголе. Но уверенности Десятого в том, что очень скоро всё это закончится, что Десятый положит этому конец — он не мог ей не верить.

Выстрел.

Сердце продолжило стучать, часы — тикать, издеваясь, напоминая, что для того, чтобы разрушился мир, требуется всего лишь мгновение. Мгновение — срывается. Мгновение — сломя голову, бежит. Тик-тик-тик, он слышит только настойчивое тиканье, только стук собственного сердца, только память выстрела, раз за разом, громче, чем взрыв. Чёртово время — его просто нет. Тик-тик-тик, быстрее, быстрее, поторопись, заряди пистолет, подпали динамит, разожги кольцо. Он помнит, как выбил ладонью дверь, как они гремели эхом в пустоте, помнил топот ног, своих, Ямамото, бежавшего позади, звук, с которым под ногами трещит разломанная плитка; не думал, что подставляется под пули, помнит — силуэт, слова: «Вы опоздали», — выбившие из лёгких воздух, собственное потупленное: «Что ты сказал?» — в ответ. Помнит, как застыл, глядя на распластанное за плечами Хибари Кёи тело. Помнит, что увидел. Смерть. Знал, потому что был убийцей дольше, чем кто-либо, кто был там. Помнит, как собственный рот исказился, скрючился, как замешательство превратилось в леденящий кровь крик, так и не дошедший до собственных ушей. Это кричал он?

Он был там. Десятый был там. Он не мог умереть. Десятый неуязвим. Всё это — грёбаная ложь!
Он был там. Помнит. Хибари что-то снова коротко повторяет, не даёт пройти.
Помнит, как занёс кулак, помнит,  как чужие руки, сильные, обхватили его запястья, насколько легко скрутили — из него будто высосали жизнь, его затрясло и он рухнул на колени. Это он должен был быть там, лежащим на бетоне, с пулей во лбу, истекающим кровью. Он. Он один. Хаято Гокудера. Заживо дышавший мертвец.

Часы на запястье тикают и никто не может этого заглушить. Все слова, всё происходившее после — не более, чем белый шум, помехи в рации. Сердце стучало, всё чего он хотел — это тишины. Долго разглядывал пистолет в собственных руках. Не заметил обескураженного Ямамото, тот его отобрал. Стычка, слово за слово, полные обвинений и желчи, и Ямамото тоже замолчал. Ему просто хочется, чтобы стало тихо. Хочется заглушить клокочущий в ушах пульс, пустив туда пулю. Но Десятый шёпотом говорит, что он должен здесь остаться, выполнить обязанности правой руки. Он не справился ни с чем. Он не хочет быть там, где Десятого нет. Хочет принять ответственность и всю вину.

Время останавливается, перестаёт иметь значение. Где-то, как в тумане, проплывает Ямамото, осознание, что Хибари ничего не сделал, но и это  тоже больше ничего не значило. Тело находилось в морге. Он не смог взглянуть на него. Так и не смог. Он не понимает, сколько времени прошло с момента выстрела, спал он или ел, но с отрешённым удивлением обнаружил в руках чашку с суши, не помнил, как она в них оказалась. Без конца прокручивал и прокручивал всё это в голове, пытался восстановить хронологию событий, но мозаика разбивалась на не собираемые фрагменты. Хаято не понял, почему так и не подошёл тогда к телу Десятого, помнил, как из пустой базы медики забрали Десятого, обратно в штаб-квартиру. Он не помнил, почему не набил Хибари рожу. Предполагал, что что-то сделал Ямамото, чёртово  пламя успокоения. Искусал все пальцы, расшвырял кольца и коробочки, разметал бумаги. Слабо про себя отметил, что, наверное, настолько же плохо, как ему, было только Ямамото, но его это не волновало. Только разозлился на то, что с ним носятся, будто он стеклянный. Зато помнил, насколько Хибари было плевать.

Ублюдок.

Мимо него проходят ничего не значащие слова на собрании, на которое он зачем-то пришёл. Точно, потому что должен. Потому что он правая рука. Потому что понимает, что рано или поздно, ему придётся столкнуться с реальностью. И от этого хотелось горько, заливисто рассмеяться. Что-нибудь сломать. Разгромить. Убить. Ирие Шоичи, совершившего выстрел. Выпустить в него всю обойму, затолкать динамит в его глотку, подорвать, чтобы потом вытереть ноги об его ошметки. Слова не доходят до него, о том, что требуется гроб, что нужны живые цветы, что Миллефиоре скрылись сразу же после успешного покушения, заключение медицинской экспертизы, попытки прикинуть дальнейший план действий. Белый шум заполняет эфир. Так много  шума,  что просто хочется заорать, чтобы все заткнулись, ударить кулаком по столу, разломать все стулья, но он уже прошёл через это, и на это попросту не осталось сил. Ему задают вопросы, на которые достаточно легко ответить одним или двумя словами, но он даже не замечает, что происходит. Видит перед собой только лицо Хибари. Бесстрастное. Спокойное. Будто ничего не произошло. Выдавшее сухой отчёт свидетельского показания даже не в костюме — в грёбаном кимоно! Будто жизнь Десятого это просто... Просто! Будто бы Десятого и не было!
Хаято подавляет желание наброситься на Хибари, здесь и сейчас, вцепиться ему в глотку и загрызть до смерти.  Хибари ему не по зубам, но плевать. Плевать!
Он выжидает, когда все разойдутся, игнорирует обеспокоенные взгляды. Продолжает сидеть с пустым выражением лица, точно мертвец, и только выстрел настойчиво тикает часами на запястье, пульсом в голове: пора действовать. И он срывается в места, ведомый тем, что оставил там, возле тела Десятого, тем, что лежало в морозильной камере на стальном листе, его трясёт — как тогда, — и он делает то, что должен был сделать тогда; не понимает, как оказывается рядом, как хватает за вороты грёбаного кимоно, как белеют костяшки собственных пальцев, как вынимает из кармана пистолет и приставляет дуло под чужой  подбородок. Просто к чёрту всё! Он больше не может видеть это грёбаное равнодушие на лице этого ублюдка! 

— Тебе действительно настолько плевать? Ты был там, но я не вижу дыры от пули в твоём лбу, и умоляю, только дай мне повод её в тебе проделать. Что там произошло? Говори.[icon]https://i.imgur.com/RQsDtkD.png[/icon][status]Guardiano Della Tempesta[/status][lz]The feared right hand man of the Vongola[/lz]

+2


Вы здесь » Nowhǝɹǝ[cross] » [nikogde] » Незавершенные эпизоды » Living nightmare


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно