«Ямамото не место в мафии.»
Это его мнение было неизменным с самого начала, но, говоря об этом сейчас, Хаято был бы не до конца с собой честен: он действительно так думал, но тогда и сегодня — по кардинально противоположным причинам. Тогда он и впрямь считал, что Ямамото никчёмный и тупой, ни на что неспособный, кроме своего чёртова бейсбола, но что ещё хуже — у Ямамото не было объективных причин верности Десятому, вся эта его дружба — не значила ничего, своей дружбой Ямамото до сих пор разбрасывается направо и налево: для Ямамото нет разницы, Десятый ли это или его бейсбольные дружки, и такое отношение не позволительно, чёрт возьми!
Гокудера слышал, не от самого Десятого и не от Ямамото, так, по сплетням, что Десятый спас этого идиота, когда тот пытался сигануть с крыши после того, как повредил руку и из-за этого рисковал не отобраться в бейсбольную команду. Так он с Десятым из благодарности?
«Подобный идиот не нужен Вонголе!», — так он думал тогда, игнорируя тот факт, что Десятый спас Ямамото, как спас его самого.
Но не теперь.
Гокудера знает, что единственное, что заставит его прыгнуть с крыши – смерть Десятого. Гокудера не понимает, какого чёрта сам он из десятилетнего будущего, которое, как он надеялся, удалось изменить, посмел этого не сделать — не умереть вместо Десятого, вместе с Десятым. Этого себе он никогда не простит, этот Гокудера из будущего — вовсе не он, а какой-то неудавшийся двойник. Гокудера приходит к выводу, что для Ямамото бейсбол, это всё равно что для него Десятый. Гокудера знает, что без Десятого его жизнь станет никчёмной, бессмысленной, никому не нужной, даже ему самому. Для него без Десятого нет жизни, а оттого он ещё больше ненавидит Ямамото, припоминая ту его грёбаную улыбку. За то, что Ямамото дорожит бейсболом больше, чем Десятым. За то, что ради Десятого Ямамото готов отказаться от того, что любил больше всего.
«Это моё решение — не твоё.»
Гокудера, шагая заученным маршрутом, пытается представить, как он отказывается от Десятого, от Вонголы в пользу чего-то другого, чего-то, что половину времени считает долбанной игрой, но это было просто нереально, он бы такого никогда не сделал, так почему Ямамото идёт на это? Что за херня творится в голове у этого бейсбольного придурка он искренне не понимает, и от того эта его вечная улыбка просто бесит.
«Я рад, что познакомился с тобой, ты невероятный, Гокудера.»
«Хватит это уже повторять. Правда в том, что тебе просто повезло встретить Десятого, иначе я никогда бы не общался с таким, как ты.»
Гокудера произнёс не то, о чём на самом деле думал. Возможно, пару лет назад ему бы это чертовски польстило, но сейчас слова Ямамото только разозлили его ещё больше, потому что он знает: тот, кто на самом деле был невероятен, это Десятый и… сам Ямамото. Тц. Раньше Гокудера думал, что он единственный и лучший претендент на роль правой руки Десятого босса Вонголы. Раньше он хотел этого больше всего на свете, да и сейчас ничего не изменилось, просто теперь он чётко понимает, что желания и действительность не всегда соотносились.
«Ямамото — прирождённый убийца.»
«Рефлексы Ямамото — лучшие в семье Вонгола.»
«Ямамото, на этот раз, ты станешь чем-то особенным даже для семьи Вонгола.»
Ямамото-Ямамото-Ямамото, везде Ямамото!
Единственный, кого Реборн посвятил в тайну Аркобалено, и даже Десятый обращался к нему без этого чёртова суффикса, необходимость прибавления к именам которых Гокудера долго не вдуплял, пока ему не объяснили. «Гокудера-кун» — просто необходимая формальность, обращаться без этого «кун» к однокласснику — значит либо быть невежливым, либо быть лучшими друзьями. Гокудера понимает: обращение Десятого к нему — просто вежливая формальность. Пусть. Главное то, как сам он обращается с Десятым, так?
Он может успокаивать себя этой мыслью сколько угодно, но в глубине души всё равно понимает, что всё это просто нелепая зависть. Если подумать, то при всём уважении, синьор Реборн никогда не говорил ничего хорошего о нём. Ни единого слова. Гокудера понимает, что в нём нет и никогда не было ничего особенного, и поэтому вся эта откровенная ложь Ямамото — порядком его раздражает, чего он пытается добиться этими словами?! Гокудера помнит, каким Ямамото станет в будущем — тем, на кого положиться решился бы, и он сам. Но разве сейчас это не уже так?
Ямамото — самый перспективный мечник в Вонголе после Скуало. Даже Скуало, а это значит, что и вся Вария признавала Ямамото. Не его. Гокудера думал, что оставил все эти эмоции не то в прошлом, не то в будущем, посреди их общей перепалки, которую сам он и затеял в угоду собственной гордыне, прямо перед врагом, посреди электрических разрядов, на молекулы расщепивших его тело, посреди мёртвой хватки, вцепившейся в его глотку, посреди крови, тёкшей изо рта, из носа, из ссадин и ушибов — ему повезло, что Гамма не додумался отрезать ему пальцы — тогда бы с ним было покончено: он бы попросту не смог использовать динамит. Тогда бы, может тоже решил бы сигануть с крыши?
Хаято думал, что оставил всё это. Но по всей видимости, нет. Это гложило и грызло. Но вот что никак не выходило из головы: слова Десятого, сидевшего возле его койки, когда он очнулся после битвы с Гаммой, убеждённый, что Ямамото умер из-за него, проклиная себя за то, что сам выжил.
«Ямамото говорил о Гокудере столько много хороших вещей, о которых просил ему не рассказывать», — так сказал Десятый. Гокудера никогда не спрашивал, что именно говорил Ямамото, делал вид, что мнение Ямамото ему не интересно, и это тоже было самообманом. Чего такого мог сказать этот идиот о нём, чего не положено было знать ему? Что, чёрт возьми, Ямамото вообще хорошего тогда мог о нём думать?! После всего того дерьма, которое он наворотил!
«Невероятный, тц», — Гокудера злобно цедит это непонимание сквозь зубы, останавливаясь напротив витрины кондитерской, где, как обычно, толпилась куча девчонок. Шумные, крикливые — раздражают.
«А ты пробовала вот эти? Они такие нежные.»
Гокудера закашливается, слыша это слово, наверное, купил дерьмовые сигареты, прикрывает рот ладонью, вспоминая тот грёбаный спор: а был ли он вообще? Слишком подозрительно выглядели обстоятельства, кто вообще на такое спорит, хотя с другой стороны, не мог же этот идиот просто взять и… Ну, нет, бред сивой кобылы! Уж скорее этот идиот наврал по поводу того, что считает его невероятным. Это не могло быть правдой. Нихрена он ни невероятен, да и плевать: просто стоит стараться усерднее, работать над собой ещё больше, сейчас, когда Десятый и Ямамото оставили его далеко позади.
Нахмурившись, Гокудера грубо растолкал очередь щебечущих девчонок и купил вне очереди для Десятого пару пирожных — наверняка Десятый проголодался после усиленного мозгового штурма на доп. уроках. Чёртовы «нежные» пирожные болтались по пакету, вращались в голове теми самыми ощущениями, о которых он даже под угрозой смерти не стал бы говорить вслух, проталкивались в его рот чужими губами и языком, натягивая до предела штаны. Да о чём он, чёрт возьми, вообще думает? Это. Просто. Грёбаная. Физиология. Процесс формирования организма, не более — да у любого от поцелуя встанет, даже если это будет уродливая подружка того красноволосого чудилы, фамилию которого он давно не помнил. К слову, о подружках.
— Хватит таскаться за мной. — Гокудера резко оборачивается, едва не схватившись на рефлексах за динамит, шипит на увязавшуюся за ним девчонку, уничижительно прибив её взглядом: как же они раздражают. Девчонка и девчонка, дура и дура, ничем не лучше той же Хару, хотя последняя обычно раздражала его ещё больше.
— Я-я не знала, что Гокудера-сан тоже любит сладкое. И я…я.. — она опасливо замялась, с какого-то перепугу поджимая руки и краснея.
— Чего? Я не люблю сладкое и купил это для Десятого. — Гокудера кривится, но честно отвечает, не понимая, чего она вообще привязалась. — Проваливай.
Секундная заминка.
— Хотя, стой!
— П-простите, я… — Гокудера не слушает её, резкими шагами сокращая расстояние, грубо хватает за запястье, притягивая к себе, склоняется и касается губами её рта — он должен был, нет, просто обязан был удостовериться, что с ним всё нормально! Что всё это, всё то, что было сегодня с этим идиотом — просто долбанная физиология! Целует, но не ощущает – ничего. Разве что непонимание, зачем вообще это делает. Просто влажное и мокрое. Просто приторный запах духов, сладкий вкус недавно съеденного пирожного — ему не нравится. Хочется опплеваться. Отрывается от неё, отталкивает. Брезгливо вытирает рот, пытается осознать полученные данные.
— Чего уставилась? Проваливай!
Девушка застыла, как вкопанная, но ему нет до неё никакого дела. Он разворачивается, как порыв урагана, и быстрым шагом идёт к школе.
Ничего. Вообще ничего. Даже щёки не горели, как тогда. И пульс не колотится в ушах. И в штанах тоже ничего. Дерьмо, так не должно было быть, это ненормально! Закрылась даже мысль, что с этим можно было подкатить к Шамалу, но он тут же её пресёк: только через его труп. Долбанный Ямамото, какого чёрта он вообще сейчас об этом думает и чего творит? А если эта дура завтра по всей школе слухи разнесёт? Ладно, чёрт с ней, кто ей вообще поверит?
«Дерьмо-дерьмо-дерьмо», — Гокудера останавливается у школьных дверей, прислоняется спиной к стене и запихивает сигарету в рот. Это просто было случайностью, совпадением под время и обстоятельства. Определённо. Он просто будет это игнорировать, в конце концов, утренние стояки со всеми этими делами, о которых так любил разглагольствовать паршивый Шамал, вообще не были связаны, просто были и всё. Здесь то же самое! И вообще, он не может об этом думать сейчас, когда ему нужно встретить Десятого!
А вот и он!
— Десятый! — Гокудера улыбается во весь рот, потому что всегда счастлив Десятому и для этого не требовалось причин, — Я тут случайно проходил мимо кондитерской и вспомнил, что Вы ещё на занятиях и купил Вам поесть!
Он весело трясёт пакетом, про себя думая, что пробовать их точно не собирается. Вдруг они действительно окажутся такими же... «Нежными», тц. От этой мысли Хаято передёргивает, но он тут же забывает о ней, видя радостную улыбку Десятого.
[icon]https://i.imgur.com/e4rP1v8.png[/icon]