Крепление протяжно скрипнуло, когда Гокудера откинулся на спинку кожаного кресла. Сцепив пальцы и уткнувшись в них носом, устало вздохнул. Глаза сейчас точно отвалятся от пялянья в монитор, причём вместе с жопой, ноги чертовски затекли, но он не встанет из-за стола, пока не закончит. В попытке вернуть концентрацию он несколько раз быстро сморгнул, и снова обратил всё своё внимание на монитор: раз за разом там прокручивалась одна и та же запись с камер видеонаблюдения — смотришь точно через лупу, уставившись в дверной глазок, на семнадцать беззвучных трупов инженеров, о которых он не знал, паниковавших, падавших один за другим, что-то кричавших, в беззвучной лаборатории, о которой он тоже не знал, убийца — их коллега, один из трупов, беззвучно перестрелявший остальных и застрелившийся сам после. Психоз? Было бы возможно, если бы не отсутствие на записи звука, явно хранившее конфиденциальность, если бы даже согласно внутренним документам Вонголы эта лаборатория не числилась мелким, не стоившим внимания подсобным строением, наводки на которые он обнаружил, ведя свой расследование, едва ли не случайно; если бы цифровая панель для набора кода, ведшая к, судя по всему, помещениям не для посторонних, не активировалась на видео сама по себе и двери из усиленной стали, каким бы позавидовали мировые банки, не отворились, кого-то определённо впуская, спустя минуту — выпуская.
«Что Вы скрываете от меня? Это ведь не обычная лаборатория!»
«Тебе не понравится ответ»
Вонгола что?! Тогда он не понимал, какого чёрта здесь происходило — почему все нитки, за которые он дёргал, привели его, чёрт возьми, не к врагу, а к Вонголе, которая, как выяснилось, хранила секреты от Вонголы же! Тогда он был зол, ему казалось, что Внешний Советник и CEDEF многое на себя берут: какие такие, нахрен, тайны у них могут быть, о которых не должен знать ни Десятый, который вот-вот станет полноправным доном, ни его правая рука? Он думал, что «курьер», за которым он установил слежку, приведёт его к его вражеской семье, которая, по его предположениям, переняла наследие проклятых Эстранео, но его задержали не враги, а агенты, мать его, CEDEF, и привели к синьору Йемицу, который с не вяжущейся со всей этой ситуацией улыбкой на лице попытался выведать, как многое ему известно.
«Данная информация секретна. Всё, что было сказано здесь я попрошу оставить в этих стенах хотя бы до окончания расследования.»
«Это не вам решать.»
«Верно. Это решение Девятого Босса Вонголы»
Хаято не мог поверить в то, что теми, кто вбрасывал на чёрный рынок редкие прототипы этих пуль в нарушении договора о запрете — была сама Вонгола, но он распутал клубок поздно: за день до его слежки в замаскированной лаборатории произошла перестрелка, в ходе которой весь исследовательский состав, работавший над проектом, был убит. Всё это можно было списать на явление психоза, двинутый учёный слетел с катушек да и только, можно было, если бы в этой лаборатории не вели разработку пули управления, если бы на видео не было странных явлений. Некоторые пользователи тумана способны скрыть собственное присутствие от видеонаблюдения, пусть даже при помощи, колец, которые были довольно редки, но, как минимум, были в обиходе у агентов CEDEF. Значит, нападавший был — свой. Либо агент, либо причастный к исследованиям. Если бы не одно «но».
«Найденная пуля была создана не Вонголой».
Гокудера вращает пинцетом гильзу, разглядывает её в деталях, внимательно вглядываясь в линзы очков, кладёт обратно на чашку Петри, рядом с гильзой, заполученной на чёрном рынке. Он умыкнул эту гильзу и снял копию видеозаписи, когда синьор Йемицу на минуту вышел из кабинета и порядком задержался. Не самое умное решение, но ему осточертело, что десятое поколение ни во что не ставят и плетут какие-то интриги за спиной Десятого. Это было только вопросом времени, когда синьор Йемицу направит какую-нибудь Орегано к нему с обыском и предъявами обвинений, но он до сих пор этого не сделал, даже не позвонил, а значит, это можно расценивать, как шанс показать, на что способна правая рука Десятого. То, что гильзу обнаружили в лаборатории, могло значит только то, что стрелявший не подумал об уликах, либо её оставили для них специально, а значит, образцы ДНК ничего не дадут. Порой их работа смахивала на работу грёбаных детективов. Синьор Йемицу ничего больше не объяснил, и даже не стал спрашивать очевидного: первые подозрения пали бы наверняка на хранителя тумана десятого поколения. Мог ли тем человеком на видеозаписи оказаться Рокудо Мукуро? И был ли это вообще человек? Кто знает. Хаято прикрыл перенапряженные глаза: Мукуро наводит на них пистолет, с улыбкой переводит на собственный висок, прощается, спускает курок. Грёбаная театральная постановка, и Хаято до сих пор не по себе, что его тело использовали против Десятого. Всё, что касалось этого ублюдка Мукуро, всегда было скользким и воняло кровью. Это было лишь вопросом времени, когда он предаст Вонголу, но даже если у Мукуро и оставались пули, их отняли либо Виндиче, либо люди Вонголы. Судя по всему, вторые, не с потолка же та чёртова лаборатория нарисовалась. Но если найденная гильза от пули не была создана Вонголой, то только одна семья владела технологией её создания, и эта семья давным давно была уничтожена руками Мукуро.
Хаято берёт пинцетом пулю, созданную Вонголой: она отличалась внешне, выплавлена из другого металла, имеет другую форму. На какую-то секунду ему вдруг приходит в голову мысль, что всё это — подстава, ловля на живца, что дон Тимотео никогда бы не пошёл на подобные эксперименты и на вопиющее нарушение запрета мировой мафии.
Хаято снимает очки, устало трёт глаза, вынимает флешку с видеозаписью, и вместе с пулями запирает их в своём сейфе. Он уже предупредил Десятого о том, что летит в Милан, но не уточняет, что после двинется на двадцать пять километров юго-западнее, в Аббиатегоассо, умолчал и обо всём, что услышал в кабинете Внешнего Советника, запинывая коловшую почти насмерть совесть. Он не лжёт, просто недоговаривает, до окончания расследования, как и поклялся. После, расскажет — всё. Вонгола — это и их семья, чёрт побери, и они обязаны знать обо всём, что в ней происходит, но сейчас не стоило беспокоить Босса. Десятый только кивнул в ответ на это, улыбнулся, немного помедлив с самым серьёзным выражением на лице, мягко предложил связаться с Ямамото, который был как раз на севере по какому-то заданию Варии. Хаято нахмурился в тот момент — гиперинтуиция? Вероятность того, что он обнаружит на развалинах что-то помимо развалин или бездомных, стремилась к нулю, и вызывать для этого Ямамото было слишком. К тому же, это его расследование, и он не хотел ничьего вмешательства, тем более если речь шла о Ямамото. Не отвлекать же того от его серьёзных дел в чёртовой Варии. И, конечно же, это ни в коем случае не было завистью, просто забота о делах выдающегося мечника Вонголы.
Самолёт в Милан вылетал через три часа, можно было бы воспользоваться самолётом Вонголы, но это наделает ненужного шума, регулярный рейс тоже сгодится. Пора выдвигаться, но сперва не помешало бы взбодриться. Хаято едва коснулся кружки из-под кофемашины, как она резко с треском лопнула в руках, кофе расплескался на пол. Чёрт. Дурная примета. Необъяснимая тревога. Всё это дерьмо, в котором замешана и Вонгола. Он выливает остатки кофе в горшок с давно засохшим цветком, выбрасывает кружку в урну, достаёт из кармана телефон, строчит сообщение «Требуется твоя помощь», координаты, и ничего больше. Звонить не стал. Не отзовётся — разберётся со всем сам.
