Nowhǝɹǝ[cross]

Объявление

Nowhere cross

Приходи на Нигде.
Пиши в никуда.
Получай — [ баны ] ничего.

  • Светлая тема
  • Тёмная тема

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Nowhǝɹǝ[cross] » [nikogde] » Незавершенные эпизоды » Suicide sunday [BSD]


Suicide sunday [BSD]

Сообщений 1 страница 3 из 3

1

Nakahara Chya х Dazai Osamu
https://i.pinimg.com/originals/d2/91/88/d29188d72354bdae09e36cd52c5cd71c.gif
♫ Skynd — Jim Jones

Drink up the flavored cyanide

Подпись автора

[хронология]

0

2

— Почему я должен делать это с тобой?

Риторический вопрос, ответ на который Осаму прекрасно знал: потому, что босс так захотел. Никакая другая сила не была способна заставить его работать в тандеме с Накахарой Чуей. Своим характером, неподъёмным, как локальная чёрная дыра, и привычкой действовать наобум, при помощи грубой силы, он не вызывал ничего, кроме раздражения и лёгкой досады с того, что придётся снова с ним возиться, отвлекаясь от дела.

А дело в этот раз попалось занятное.

Не особо прячась, Осаму стоял на углу обветшалого здания почты и наблюдал за тем, как в дом через дорогу вливаются потоки людей — женщины, в основном, но встречались и мужчины, и даже дети. Шёл дождь, многие прятались под зонтами или были облачены в пёстрые дождевики. Крупные капли барабанили по зонту Осаму, под которым он укрылся. Пахло мокрым асфальтом, сырой землёй и влажной шерстью — от пальто, которое покоилось у него на плечах, и которое успело намокнуть, прежде чем Осаму вспомнил про зонт и потрудился его открыть.

— Здесь нужно действовать тонко, — продолжил он. — Так что ты бесполезен.

Осаму выучил расписание, по которому жили прихожане церкви Последнего Дня: каждую пятницу, ровно в восемь вечера, проходили собрания с посторонними, для привлечения новых людей. Службы — по понедельникам и средам, а в воскресенья — неформальные встречи. Не так уж сложно найти всю эту информацию в свободном доступе. Сложнее — разговорить их самих. Дело времени, когда эту секту прикроют власти и либо выдворят их за пределы города, либо пересажают половину, а другую положат в психиатрическую клинику, но перед этим босс хотел получить своё.

— Кроме того: ты похож на бандита из подворотни, а не на верующего человека. Испортишь всю маскировку.

Не то чтобы Осаму нуждался в маскировке: он планировал просто спокойно войти внутрь и пообщаться с прихожанами, возможно, даже остаться там на пару дней. Люди, обитавшие в большом доме на окраине Йокогамы и на прилегающих территориях были настолько разношёрстыми, что даже Чуя легко затеряется среди них, не говоря о самом Осаму. Место для своей церкви проповедник, который стоял в её главе, выбрал удачно: дорога пустынная, лишь изредка проезжают автомобили, рядом — только заправка, несколько административных зданий и пустырь. Вокруг дома  и на пустыре раскинулись палатки. Какая же теснота, должно быть, царит внутри, если даже снаружи столько людей? Проповедника взашей выгнали из Европы, и он не придумал ничего умнее, чем попытаться осесть в Японии.

Сама по себе община мало интересовала Осаму: сектантская психология была до ужаса примитивна и проста, если не сказать более грубо, но ёмко — тупа. Перед приездом сюда Осаму посмотрел публичные выступления проповедника, и чуть не уснул, настолько примитивными методами он манипулировал своими прихожанами. Давил на совесть, на очищение от грехов, обещал блаженство и рай на земле. Всё это он вещал хорошо поставленным глубоким, каким-то медитативным голосом, и внешне весьма располагал к себе. Вероятно, часть прихожан не слишком-то вслушивалась в эти проповеди и шла за проповедником, как крысы ходят за музыкой Крысолова — одурманенные его внешностью и голосом. Не важно, что ты говоришь, главное — как ты это делаешь.

Что интересовало Осаму больше — так это слухи о частых самоубийствах среди паствы. По некоторым данным, именно это стало причиной разногласий с властями в Европе. Если это правда, значит, глава церкви — просто скучный фанатик, возомнивший себя спасителем. Шарлатану, нацеленному на выкачивание денег из доверчивых глупцов, смерти не выгодны. Но если слухи правдивы, и глава церкви при этом не фанатик… Тогда в чём кроется смысл?

Любопытно.

Потеряв интерес к копошению в этом муравейнике — всё, что нужно, он уже увидел, — Осаму разглядывал окрестности. Дождь всё не переставал, и в выбоинах на дороге, отделявшей Осаму от общины, собрались глубокие лужи. У общины было много жёстких и строгих правил, одно из них — принятие новых «братьев» допустимо только в ночь с субботы на воскресенье, то есть, завтра. У босса своеобразное чувство юмора, раз он отправил разбираться с сектой самоубийц именно его, Осаму. Едва ли это — непреднамеренная ирония. Не рассчитывал же он, что Осаму проникнется идеями секты и всё-таки доведёт начатое до конца, избавив, тем самым, его от нежелательного свидетеля его преступления. Слишком сложная и глупая схема, не говоря о том, что последнее, что Осаму стал бы делать — это сводить счёты с жизнью из религиозных побуждений.  Для этих людей смерть была жертвой, необходимым шагом для достижения какой-то там высшей благодати. Для Осаму она была частью жизни, самым важным её элементом. Страстным желанием. Недостижимой мечтой. И вместе с тем — обыденностью, тенью, которая неотступно скользит следом, то практически растворяясь, то становясь чётче, гуще, темнее.

Отредактировано Dazai Osamu (2021-05-22 15:46:05)

Подпись автора

[хронология]

+1

3

Тяжелые капли срывались с полей шляпы и падали вниз, когда маяча перед глазами, когда — невидимые для Чуи — практически за шиворот. Рубашка промокла и противно липла к телу, но капризы погоды и неудобства, возникшие по ее милости, ни в какое сравнение не шли кое с чем куда более противным и таким же неизбежным. 

Чую интересовал тот же вопрос — чего ради они должны работать вместе, — и это само по себе раздражало.

Дазай — последний человек на свете, с которым стоило сходиться в мыслях. Да и работать — тоже, если не хочешь чувствовать себя использованным, объектом манипуляций. Вообще последнее, о чем думал Чуя, вступая в ряды Портовой мафии — это Дазай Осаму. Самодовольное раздражающее недоразумение, самоубийца-неудачник — просто сдохни уже, — чертов кукловод. Чуя в курсе, что в мафии состоят далеко не святые, но он запросто мог примириться и с необходимой жестокостью, и прочими вещами, выходившими далеко за рамки обывательской морали и закона, потому что они служили определенным целям, в них был смысл.

Примириться с Дазаем он не мог. Дазай будто специально создан действовать ему на нервы, и Чуя все больше подозревал, что у Мори Огая особенное — извращенное — чувство юмора. Чем еще, спрашивается, можно объяснить гениальную идею поручить ему общее с Дазаем дело.

У Мори Огая острый и практичный ум, и проницательность, которая не могла не восхищать, а идея, к сожалению, была приказом, оспаривать который Чуя не мог. Дазай тоже не мог. Мысль о том, что терпеть неудобства придется не одному, должна утешать, но утешить просто не успевала. Дазай не затыкался, продолжал ныть в своей обычной манере, как будто от его слов что-то изменится. Кроме градуса раздражения — оно подскочило на один пункт.

— Повтори, когда я размажу тебя по асфальту — тоньше некуда, — огрызнулся Чуя, надвигая шляпу на глаза и пряча руку обратно в карман брюк. Для того, чтоб раскатать человека по поверхности, руки Чуе не нужны.

Все равно пустая угроза — и оба это понимали прекрасно. Дазай играл на нервах, провоцировал, подначивал делать глупости, а порученное дело сковывало руки — мордобой перед сборищем сектантов вряд ли пойдет на пользу, и злость оставалась бессильной, кипела внутри. Дазай не стоил того, чтоб ради минутного удовольствия нарушать принципы и клятвы. Чуя мог сколько угодно испепелять вынужденного напарника взглядом из-под полей шляпы, но толку с того. Работать все равно придется. Они уже работали.

Может, ему и не слиться с толпой сектантов, но по другим причинам. Чуя наблюдал за непрерывным, будто подпитываемым дождем, потоком людей и пытался поставить себя на их место, представить себя одним из них. Понять, что они искали, что привело их сюда, что заставило поверить в слова этого лидера. Получалось… плохо.

Чуя мог понять — и понимал — стремление найти свое место в этом мире, определиться, кто ты и зачем живешь. Какой смысл в твоей жизни и есть ли он вообще? Он сам долго находился в поисках ответов — всю свою жизнь, все годы, на протяжении которых осознавал себя Накахарой Чуей.

Кто он такой.

Что он такое.

Каждый в этой толпе мог сказать о себе «я человек», у Чуи не было и такой уверенности. У него была огромная сила и свобода действий, и ощущение непобедимости. У него до некоторых пор были Овцы — товарищи, которыми он дорожил, и которые предпочли от него избавиться ради своей собственной уверенности и определенности. Теперь у него была Портовая мафия, и новая цель в жизни, и возможность узнать о себе факты. Неопределенность не тянула его искать ответы у богов и проповедников, и Чуя сомневался, что дело в его связи с божеством.   

Он мог понять, чего не хватало Овцам, и не мог осуждать их.

Он не мог понять людей, примкнувших к секте, и тоже не мог отнестись к ним с презрением. Наверное, они считали, что нашли ответы на свои вопросы, нашли определенность и смысл существования. Высшую ценность, ради которой и жизнь отдать не жалко. В чем Чуя сомневался, так это в том, что ответы и смыслы, построенные на чужой лжи, могут быть настоящими, а лидер был лживым насквозь — независимо от того, верил в собственный обман или нет — для понимания этого не требовалась проницательность босса Портовой мафии, хватало своей собственной и крупиц информации. Хватало Дазая под боком — у него слишком хорошо получилось манипулировать людьми, он слишком легко играл чужими судьбами, чтоб Чуя хотя бы на минуту успел забыть, насколько это бесит.

+1


Вы здесь » Nowhǝɹǝ[cross] » [nikogde] » Незавершенные эпизоды » Suicide sunday [BSD]


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно