15:2 "Надир"
Над тленной землею, под ясной звездой
Был мор, разнесенный по злобе людской.
Пресветлый король, опоясан мечом,
Сразил силы тьмы, воссиявши лучом
Предвечного света и воли богов.
Да славится род твой во веки веков.
И Камень дарован-судьбу превозмочь,
Пока не опустится вечная ночь.

Дым от ночных пожаров над Инсомнией ещё не развеялся и продолжает закручиваться в серые мрачные клубы, подхваченные потоками ветра, а блики костров ещё не слились окончательно с рассветными лучами солнца. Раскаты выстрелов и взрывов продолжают звучать глухо на фоне, и больше нет той непроницаемой прозрачной стены с серебристо-радужными бликами, защищавшей мир и покой горожан. Город погиб в тот момент, когда погиб его король, а вместе с ним и целая прекрасная эпоха. Хотя «погиб», это, вероятно, не про него. Пока там есть кристалл, пока старая стена ещё существует, пока наследие Люциев не кануло в лету, город тоже будет жить, пускай даже в виде пустынных призрачных руин, напоминая, что даже самое великое и надёжное творение легко стирается временем и человеком.

У Лунафрейи нет времени оплакивать его просторные красивые улицы, некогда наполненные светом, так же, как нет времени оплакивать короля Региса Люциса Каэлума. Её взгляд обращён не к тому, чего уже нет, а к будущему, которое ещё можно спасти. Это её судьба, к которой её готовили семья и сами боги. Чтобы всему происходящему была какая-то причина, чтобы всё это происходило не напрасно, чтобы люди не умирали зря, она должна выполнить своё предназначение, чтобы Ноктис - смог исполнить своё. Эта цель давала ей достаточно сил, чтобы не бояться даже самой смерти.

Потому что гораздо страшнее увидеть мир, поглощенный тьмой, и знать, что ты могла что-то сделать, но не сделала. Равус мог сколь угодно спорить с ней, ругать, не соглашаться, - она знает, что он пытается её защитить, как знает и то, что он не сможет её понять. Он так и остался в прошлом, с призраком погибшей матери и выжженными полями Тенебры. Она не злится на него за это, хотя ей очень хотелось бы, чтобы он понял и… не поддержал, нет, даже это не так важно. Она бы хотела, чтобы он освободился от обиды и разочарования, которые его разъедали, ядом забираясь под кожу и сковывая сердце.

Когда видишь картину в целом, то смерть перестаёт быть пугающей финальной точкой, означающей конец твоего существования, и становится переходным пунктом, одной линией, вырисовывающей узор будущей жизни всего Эоса. Пока в её руках кольцо, которое она должна передать Ноктису, она не может позволить себе проявить слабость. Ей удалось сбежать из-под контроля Нифльхейма, из-под неустанной опеки брата, из павшей Инсомнии. И она знает, что со всем остальным тоже справится. Так легко идти по дороге, когда ты видишь свою финальную цель и знаешь, к кому идёшь.

«Дорогой Ноктис, должно быть, вести уже дошли до тебя. Мы все утратили многое.
Но с нами ещё вера. Знай, что ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку.
Я надеюсь на скорую встречу в Альтиссии. Мне нужно тебе передать что-то важное.
Береги себя.
Лунафрейя.»

Она вкладывает в разворот блокнота открытку, которую купила в одном из магазинчиков. На ней изображена гряда, усыпанная, как ягодами, Ладисами – краснолиственными карликовыми деревьями, так ярко контрастирующими с бирюзой моря на фоне. Там должно быть очень красиво. Хотелось бы ей увидеть это место собственными глазами. Продавец сказал, что тут ехать всего два часа без остановок – дорога прямая и быстрая. Но Лонафрейя лишь молча поблагодарила его и ушла. У неё нет на это времени. Она должна как можно скорее добраться до Альтиссии. Если Нифльхейм найдёт её до того, как она передаст кольцо Ноктису…

Она запускает пальцы в густую гриву Прюны, довольно улыбающейся, пока её чешут, и крепит дневник к её кожаной шлейке. Ещё немного погладив любимицу, она отпускает её с надеждой, что, может быть, ответ придёт скоро. Это та маленькая ниточка, которая связывала её с Ноктисом. Все остальные средства связи прослушивались и могли выдать не только её, но и будущего короля, - хотя, уже настоящего, избранного - короля. К тому же, это была только их секретная переписка, ещё из далёкого детства. Что-то вроде, когда оставляешь маленькие записки в одном секретном дупле дерева, и там же находишь ответ через два или три дня. Или когда вы по очереди складывается туда всё самое важное и ценное: например, очень красивое стёклышко с берега моря, ракушка, цветок. Всё, что детям кажется истинным сокровищем, которое они готовы прятать от всех остальных и не променяют ни на какие деньги.

Она держалась за этот дневник так, словно он был воплощением дома. Наверное, так и было. В нём за эти годы скопилось немало воспоминаний и впечатлений. И ей важно каждое из них. Они придают ей сил.

- Неподалёку есть отель, там можно остановиться и передохнуть, - мягко упоминает Джентиана, появившаяся рядом. Её длинные рукава и полы одежды развеваются даже в безветренную погоду, словно она – само воплощение свежести, и даже в самый жаркий зной – она всегда будет той, кто дарует облегчение вместе с прохладой. Верная спутница Лунафрейи, которая помогает ей исполнить свой долг, за что Луна всегда будет испытывать благодарность. Джентиана придавала ей сил, мужества и решительности, потому что иногда, совсем иногда, ей, пожалуй, хотелось бы прожить больше спокойных деньков, как когда-то давно, в детстве, когда они с Ноктисом и Равусом беззаботно гуляли по паркам и заповедникам. Иногда та ответственность, что лежит на ней, ощущается неподъемным весом, и проступает едва заметная слабость вместе с желанием быть простым человеком и жить счастливо с тем, кто тебе дорог. Но это так эфемерно и сиюминутно. И так незначительно на фоне целого мира.

- Спасибо. Думаю, мы можем остановиться там ненадолго, - они уже несколько часов в пути. И она прошла бы ещё столько же, но со вчерашнего дня она так и не поела. Нужно было как можно скорее уйти подальше от Инсомнии и солдат Нифльхейма. У неё не было с собой денег, но она знала, что проблем с гостеприимством не будет. Она всегда платит вдвойне, исцеляя людей, а те – дарят угощения. И ей не столько важен отдых, сколько хочется смыть с себя копоть города и пепел сгоревшего человека, до сих пор оставшийся на её руке, той самой, которой она забирала кольцо.
[icon]https://i.imgur.com/pjXgnwO.gif[/icon][lz]I do not fear death. What I fear is doing nothing and losing everything.[/lz][fandom]FFXV[/fandom][sign].[/sign][nick]Lunafreya Nox Fleuret[/nick][status]It's seems so long ago.[/status]