«Я должен был отправиться туда лично.»
Гокудера мерит нервными шагами помещение, истаптывает вдоль и поперёк фальшпол, то и дело тянется за отсутствовавшими сигаретами — руки трясутся, и он не способен унять эту дрожь: они чертовски близки к тому, что генераторы схлопнутся и база будет обесточена, а это значит, что все месяцы его тяжёлой работы пойдут коту под хвост, это значит, что система обфускации данных слетит, и они больше не смогут скрывать от вражеских радаров своё местоположение.
Это значит, что всё это бессмысленно.
Надежды нет.
«Всё это было бесполезным с самого начала, Десятый мёртв, ты попусту тратишь время», — отчаяние подкрадывается из-за спины, навязчиво нашёптывает это, всё громче и громче, сводит с ума. Работать дальше — единственное, что он мог этому противопоставить, сквозь стиснутые зубы, сквозь чёткое осознание, что это не отменяет факта: всё это только вопрос времени — когда они умрут. Всё это не более, чем иллюзия, что у них есть выбор — как.
Всё это — вопрос времени. Вопрос времени, на который он обязан найти ответ.
Хаято днями и ночами торчит в этой лаборатории над разобранной десятилетней базукой — склоняется над чертежами и схемами, корпит над сложными уравнениями, забывая о сне и еде, не переставая, бормочет под нос только себе понятные термины и расчёты. Семья Бовино, одни из самых давних союзников Вонголы после Каваллоне, уничтожена: не было оснований полагать, что Миллефиоре раскрыли тайну их технологий, защищённую Омертой, Бовино попали под гнёт, как союзники Вонголы и предпочли устроить ад, прихватив с собой всех врагов, но перед они переправили все данные о пространственно-временных феноменах сюда, последнему оставшемуся наследнику их семьи. Большая часть данных до сих пор не расшифрована, но и от уже имевшейся информации трещала голова: Гокудере казалось, что ему не хватит всего времени мира на то, чтобы во всём этом разобраться, но правда была в том, что у него не было и дня, пришлось тыкаться почти вслепую.
Разобранная базука — не просто динамореактивная ракетная установка, состоявшая из стальной трубы с плечевым упором, электровоспламенительного устройства, предохранительной коробки с контактным стержнем и прицела. Десятилетняя базука — источник невнятных технологий, набор сложнейших микросхем, которые он впервые видел, назначение которых попросту не смог установить, всё это не использовалось в стандартных гранатомётах, и, по его предположениям — нигде вообще. На ум приходили разве что «надтехнологии» с трёхсот сорока тремя чертежами Джепетто Лоренцини. Сомнений не осталось: базука — технология далёкого будущего. Вероятно, потомки семьи Бовино направили базуку в прошлое, с какой целью — не имело значения, важным оказался единственный вывод: разрыв пространственно-временного континуума на десять лет назад — не предел, всего лишь намеренное ограничение, предохранительная установка; всё равно, что выдать ребёнку механизм, действия которого он не понимает, в качестве игрушки, и выставить безопасные параметры во избежание случайных ранений. Это сравнение даже иронично: Хаято всегда удивляло, каким образом боссу Бовино пришло в голову дать такую опасную и уникальную технологию в руки пятилетнему избалованному ребёнку, впрочем, даже сейчас мало что изменилось: безвольный и ленивый Ламбо смутно понимал её природу — для него она просто была, хотя и у него имелись предположения, которые Гокудера отвергал, в которые верить не хотел, иначе всё, что он делает сейчас — зря, иначе смерть Десятого стала бы неизменной, абсолютной, непредотвратимой. Он не может этого даже допустить, даже думать об этом, о теории множественных реальностей, не может, иначе просто сойдёт с ума.
Всё, что он может — так это попытаться настроить базуку так, чтобы вернуться не на десять лет назад — на пятнадцать, двадцать, не на пять минут — дольше, на тот промежуток времени, за который ему удастся убить Бьякурана или Ирие Шоичи. На худой конец, он должен поговорить с Десятым в прошлом — убедить его не уничтожать кольца, тогда у них будет шанс всё изменить, с кольцами Вонголы у них появится возможность противостоять кольцам Маре, добраться до Бьякурана, уничтожить Погребальных венков. И он захлёбывался этими мыслями, дышал ими, цеплялся за них, благодаря им продолжал существовать, продолжал бороться, даже если главное защитить не сумел, даже если после всего этого не заслуживал и не хотел жить. И он отмахивается от той мысли, что если в ближайшем будущем ему удалось бы повлиять на прошлое, то он бы помнил об этом сейчас, пятнадцатилетнего себя, попавшего сюда. Но у него нет этих воспоминаний. Ни у кого из Вонголы.
«Всё это с самого начала бессмысленно, Десятый мёртв, ты попусту тратишь время», — отчаяние нашёптывает ему, но он не позволяет этому себя сожрать. Всё бессмысленно — до тех пор, пока в его руках отсутствует последний важный паззл: да, им удалось обнаружить базуку, бесследно исчезнувшую вместе с основной, ныне разрушенной, японской штаб-квартирой — отбив её у двух генералов Блэк Спелл, но заплатив за это слишком дорогую цену, положив на это слишком много жизней, однако снарядов к ней в их распоряжении до сих пор нет. Гокудера испытывал тогда неимоверные муки: являясь Сотто каппо Вонгола Дечимо, правильно ли он поступил, пожертвовав жизнями всех тех, кого Десятый пытался защитить, в обмен на мифический шанс изменить всё при помощи базуки? Какого чёрта ему не было на это всё равно, когда Десятый был мёртв, когда смысла не было вообще ни в чём? Но Ямамото был тем, кто в этом его поддержал, Ямамото, на которого он злился, на которого он, к своему стыду, срывался, проклиная себя и только себя за собственное бессилие и не способность спасти Босса, даже после всего этого от него не отвернулся, был тем, кто недавно отправился на поиски рухнувшего самолёта со снарядами, обнаруженными в Италии — в мёртвой тишине белого шума с ними вышел на связь тот, кого они меньше всего ожидали видеть живым — Лонгчемп Найто. Его людям удалось проникнуть на территорию семьи Ламбо, захваченную Миллефиоре, и добыть все возможные образцы. Вероятно, Миллефиоре так и не поняли, с какой технологией столкнулись, иначе бы камня на камне там не оставили и усилили охрану.
«Какого чёрта ты перестал выходить на связь»
Гокудера вышагивает взад-вперёд, сцепив руки за спиной, когда на внутренний канал Вонголы приходит зашифрованное сообщение; на расшифровку уйдёт, по меньшей мере, час. Дерьмо, он больше не может ждать — мечется, как загнанный в угол зверь, торопит Джаннини с расшифровкой. Значит ли это, что Ямамото их обнаружил? Снаряды к Десятилетней базуке, возможно, последние экземпляры в этой эре — без них не выйдет ничего. Гокудера мечется, но заставляет себя остановиться, изменить темп: всё, что он может сейчас сделать — перестать терять время и подготовить разобранную базуку. Гокудера надевает очки, садится обратно за стол, проверяет якорь генератора и кнопку предохранителя на левой стороне пистолетной рукоятки, подсоединяет проводку зажигания от спускового механизма к металлической обойме с контактными пружинами, и под светом ламп замечает то, чего не замечал до этого: мелкую гравировку возле изоляционной подкладки у хвостового среза ствола, размером со штамп на ювелирных изделиях. Он хватает микроскоп, наводит на надпись объектив, смотрит на монитор, и то, что он там видит, заставляет его застыть.
Это...
G-шрифт.
Ему не требуется прилагать усилий, чтобы понять собственноручно-изобретённые символы: «Ламбо Бовино».
Это... невозможно.
Хаято никогда не обучал Ламбо G-шрифту — только сам он и, частично, Десятый, его понимали. Паззлы начинают судорожно складываться воедино, и это заставляет Гокудеру встать и по новой начать метаться из угла в угол, лихорадочно прокручивая в голове мысли: почему базуку отдали пятилетнему ребёнку? Осознание штормит его, переполняет скепсисом и одновременно адреналином — потому что базука с самого начала ему принадлежала. Ему и никому другому. Потому что Ламбо, вероятно, тот, кто изобретёт базуку в будущем и отправит в прошлое самому себе. Потому что сам он — тот, кто в будущем обучит Ламбо собственному шифру. Звучит бредово настолько, что это может оказаться правдой, но Хаято заставляет себя сесть и успокоиться — сейчас это ничего ему не даёт.
Дверные клапаны задрожали и втянулись, в лабораторию вошли двое.
— Я просил не беспокоить меня.
— Простите, но... — Гокудера смотрит на металлические контейнеры в их руках, из каких обычно изготавливались корпуса сверхпрочных бортовых самописцев, понимает сходу и тут же перебивает, — Ставьте сюда. Ничего не трогать.
Значит, он сделал это. Нашёл их.
«Отлично, Ямамото!»
Один за другим, Гокудера извлекает из контейнеров снаряды на кодовом замке. Расшифровка сообщения заканчивается и на мониторе возникает запыхавшееся лицо Ямамото.
«Они у нас. К тому времени, как ты получишь расшифровку, группа, которую я направил, будет на подходе к базе. Встреть их и убедись, что за ними нет хвоста. Я отправлюсь в противоположную сторону и перетяну всё внимание на себя, чтобы дать им шанс пройти не замеченными.»
Сообщение пришло слишком поздно, но Джаннини должен был убедиться, что они не привели за собой хвост. В части безопасности Гокудера доверял ему — им удалось, худо-бедно, залатать пробои в охранной и локационной системах, любая передача информация в радиусе десяти километров фиксировалась и передавалась напрямую им — если бы Миллефиоре обнаружили их местоположение, то они бы перехватили сигналы их шавок. Хуже было то, что геотермальная станция работала на пределе, и Джаннини сконцентрировался на её поддержании, инженерный отдел они потеряли в полном составе.
— Спасибо, Ямамото.
Гокудера слабо улыбается записи на мониторе: если бы не Ямамото, он бы давно попросту свихнулся, или пустил бы себе в лоб пулю. Он возвращается к сборке базуки — не может сейчас думать о том, что происходит с Ямамото, не может позволить себе волнение, потому что Ямамото рискует ради этого собственной жизнью. Нельзя медлить.
В их руках теперь шесть снарядов, и этого достаточно, чтобы провести тестовые испытания, как минимум, убедиться в том, что базука функционирует, как максимум — используя весь опыт Джаннини, попытаться воссоздать технологию их воспроизведения. Чуть позже, он мог бы привлечь к этому и Ламбо, но не сейчас. Сейчас он должен убедиться, что правильно разобрался в чертежах и информации от Бовино и верно перенастроил базуку, выставив обратный реверс: по своим стандартным установкам, базука заставляет физическое тело курсировать вдоль оси пространства времени в единственном направлении по заданному промежутку — вперёд на десять лет, но это не перемещение в классическом его понимании, это — телепортация, процесс, в ходе которого состояние разрушается в точке отправления и воссоздаётся в точке приёма. Однако, точка приёма не может взяться из ниоткуда, поэтому состояние тел попросту меняется местами, поэтому нельзя, к примеру, переместиться на десять лет вперёд самому, и вместо себя вернуть в это время Ямамото из будущего. Гокудера не хочет думать, что произойдёт с тем, чьё состояние в будущем — отсутствует. Его цель — прошлое, и он с вероятностью в девяносто процентов, инвертировал направление оси перемещения, не затрагивая пока продолжительности пребывания периодом в пять минут. Неизвестны лимиты продолжительности, вероятно, чтобы повысить эти лимиты, придётся затратить колоссальное количество энергии. Возможно, стоило попробовать поэкспериментировать с ядерными реакциями, но это было бы слишком опасно. Пока что требуется просто испытать направление перемещения, разумеется, на себе. Гокудера высчитывает дни на календаре, с усилием вспоминает, что произошло ровно десять лет назад: если он не ошибается, как раз сейчас он провожает там Десятого с дополнительных занятий перед переводом в старшую школу. Лучшего момента переговорить не придумать.
Пять минут.
Он отправляется на тренировочный полигон, готовит инструкцию для прошлого себя, убеждается в том, что в этом полигоне прошлый он не наломает дров, сердце встаёт поперёк горла — он не помнит этого. Не помнит перемещения во времени, а значит, либо он выставил настройки неверно, либо теория Ламбо о множественных Вселенных — не ложь.
Нет. Если это правда, он не предотвратит смерть Десятого. Не предотвратит уничтожение Вонголы. Он не может думать об этом. Иначе это его уничтожит и сломает. И он просто закрывает глаза.
Выстрел.
Хаято оказывается в полной темноте, лежит, вдыхая спёртый воздух, ощущает его нехватку, в панике ощупывает пространство перед собой, не может полностью вытянуть руки, тридцать сантиметров вверх и упирается ладонями о твёрдую поверхность, кажется, бархат. Под ногами, сбоку, везде — шелестят высохшие лепестки и горячая рвота подкатывает к горлу — он задыхается от запаха засохших лилий и начинает метаться — слишком тесно! Отчаянно колотит по этой западне, выдавливая из глотки глухой вопль, когда понимает.
Он — в собственном гробу.[ava]https://i.imgur.com/h64M8uM.png[/ava]
Отредактировано Gokudera Hayato (2021-03-07 10:09:11)