Ямамото с трудом открывает глаза, ничего не видит, не может понять: это зрение подводит или просто так темно вокруг? Голова раскалывается. Ох, чёрт. Это всегда так больно? Если подумать, Ямамото никогда не страдал от головных болей, мигреней и всего подобного. Если подумать, Ямамото всегда небрежно относился к каким-то травмам. Впрочем, это, пожалуй, лукавство. Такеши дёргает уголками губ и тщетно пытается разглядеть хоть что-нибудь. Не получается. В горле сухо, сейчас бы выпить воды холодной. Такеши тяжело выдыхает и откидывает голову назад. Если подумать: подростковый максимализм не обошёл и его стороной. Ох, как же это было глупо. Он тихо, почти беззвучно смеётся, вспоминая, как хотел покончить с собой просто потому что сломал руку, сейчас это кажется идиотским поступком настолько, насколько вообще можно представить, а тогда ... тогда Ямамото на самом деле был убеждён, что на этом жизнь закончена. Он, конечно, понимает, что преуменьшать собственные переживания (да и чьи-либо вообще) глупо: это сейчас, это кому-то может показаться глупостью, но чувства сложно поддаются логике и контролю, ещё сложнее, когда этой логикой апеллируешь ты сам.  Ямамото думает, что иногда нужно просто, чтобы кто-то был рядом, чтобы кто-то протянул руку или ударил на худой конец, как следует, чтобы выбраться из этого замкнутого круга и не думать об одном и том же, раз за разом, нагнетая, загоняя себя в угол, к краю пропасти. Он улыбается явственнее: пожалуй, он по-настоящему счастливый человек, ему по-настоящему везёт в жизни, — поднимает руку, чтобы по привычке взъерошить волосы, и хмурится, когда слышит лязг, как холодный металл врезается в руку, когда чувствует, что она тяжелее, чем привычно, должна бы. Мотает головой: пустое, он думает о пустом, самое главное не в этом, самое главное в вопросе: где он? Пытается вспомнить, слышит глухое мычание за спиной. Гокудера!

Точно.
Они были на задании. На самом деле они не так часто работают вместе: Цуна всего несколько лет как стал официально Десятым боссом Вонголы и пусть они оба последний год больше провели в Италии, чем в Японии — большую часть времени они всё равно находились в разных местах. Ямамото сосредоточился на тренировках с Варией, несколько раз ходил вместе со Скуало на задания. Гокудера какое-то время провёл с CEDEF, чтобы больше понимать о внутренней структуре Вонголы и видеть уже чёткое положение дел со стороны. В общем-то, это задание они от Емицу и получили: он передал им всю необходимую информацию, им необходимо было пробраться в убежище и допросить небольшую группировку — опасность необходимо уничтожать в зародыше, Скуало всегда говорил, что не должно быть никакой жалости в работе, любой промах может стоить жизни, понести за собой слишком высокую цену. Опасности особой не должно было быть, поэтому Емицу и послал их, просто сейчас в Италии всё было слишком неспокойно, далеко не все были довольны тем, что главой Вонголы стал не просто японец — мальчишка. И это уже, к сожалению или нет, Ямамото понимал даже слишком хорошо. Как и знал, что порой, чтобы сохранить и без того хрупкий баланс, необходимо заплатить слишком высокую цену.

Всё было просто. Должно было быть просто. Им нужно было свести угрозу до минимума, узнать точное положение дел и, по итогу, или разобраться с угрозой, или заключить договорённость. Конечно, Цуна хотел второго. Конечно, Ямамото понимал, что события могут развиваться по первому сценарию. Он был к этому готов. Его подготовили к этому. Ямамото не знал, стоит ли за это благодарить, но об этом старается не думать. Наверное, стоит. Но не был готов к тому, что эта мелкая шайка успела заключить договор с одной из малоизвестных мафиозных семей, что давно уже точили зуб на Вонголу. Всё выглядело паршиво: из того, что они успели узнать, таких недовольных было слишком много и все они сейчас собирались вместе. Гокудера понял всё быстрее, даже успел выбить место встречи: они не должны были допустить этого, — но это последнее, что они успели сделать, а потом ...

Что было потом?

Усыпляющий газ? Или как это называется? Как же глупо. Их просто застали врасплох. И такая простая оплошность в данном случае может полностью перевесить чашу весов не в их пользу и кому, как не Такеши понимать это, ведь когда-то именно стечение обстоятельств помогло ему выйти победителем в битве. Если они ничего с этим не сделают, то последствия будут катастрофическими.

— Гокудера?

Ямамото поворачивает голову и только сейчас понимает, что они связаны. Так себе на самом деле: поперёк груди верёвка, наручники на запястьях. Ямамото дёргает рукой — кажется, второе кольцо смыкается на руке Гокудеры. Дёргает второй — тоже самое. А вот это уже проблема.

— Ахах, Гокудера, ты в порядке? Кажется мы в заднице.

Остаётся один вопрос: почему они всё ещё живы? Продуманный план или фатальная оплошность?[nick]Yamamoto Takeshi[/nick][status]a-ha-ha. ~[/status][icon]https://i.imgur.com/qIrVEKx.png[/icon][fandom] Katekyo Hitman Reborn![/fandom]

Гокудера так долго молчит, что Ямамото начинает переживать. Он в порядке? Может его ранили, пока Ямамото был без сознания? Ох, сколь бы сильно Гокудера не вырос и не научился держать себя в руках, их дела в этот раз на самом деле приняли весьма дурной оборот, а значит, Гокудера всё же мог попытаться атаковать, а значит — Гокудеру могли ранить. А если ранили слишком сильно и теперь он истекает кровью? Проклятье, ничего не видно. Ну же, Гокудера, отзовись! Ямамото прикрывает глаза и делает глубокий вдох: паника — самый худший помощник в подобной ситуации. Ямамото жив, значит всё не так плохо, значит — всё даже хорошо, сколь бы абсурдным этот факт не казался. Они недооценили своих противников, раз их удалось вырубить так просто, но их не убили, значит, скорее всего, хотят использовать как рычаг давления, а если это не сработает — избавятся. Ямамото не пугает то, что его могут убить, не пугает то, что они связаны, а времени на ответные действия ничтожно мало. Ямамото не пугает это, хотя бы потому что и противники их недооценили тоже. Вонгола не зря считается сильнейшей Семьёй, все они прошли слишком много, видели слишком много, научились многому, чтобы эта незыблемая истина таковой и оставалась, чтобы никто не смел сомневаться. Чтобы быть способными — защитить друг друга, друзей, семью.

«Кажется, у меня сломан нос. Дерьмо. Дерьмо!»

Ямамото чувствует, как сердце пропускает удар, и не сдерживает облегчённого выдоха, смеётся, откидывая голову назад и прикрывая глаза.

— Как хорошо! — Ямамото понимает, что это звучит неуместно, невпопад и надеется, что Гокудера простит ему это, поймёт, что Такеши радуется не сломанному носу — тому, что он в порядке. Чёрт, какое облегчение. В порядке. Гокудера в порядке. Ямамото только сейчас понимает, что, не смотря на все свои убеждения, он всё равно был слишком напряжён. Ямамото не хотел думать о том, что было бы, если бы и правда не просто нос был сломан и, тем более, не собирается думать об этом сейчас. Он молча кивает на замечание Гокудеры, что нужно быть тише, и внимательно прислушивается к чужому голосу.  Коротко кивает и поворачивает запястье, пытаясь нащупать нужное кольцо, но вдруг замирает.

— Подожди, мы так убьёмся точно, — негромко замечает, — возможно, у меня есть план, как упростить тебе решение проблемы с наручниками, — касается кончиком языка верхнего клыка и тянет чужую руку на себя, когда пытается дотянуться до кармана на брюках, к счастью для них обоих, это не составляет особо труда, по крайней мере для Ямамото, хотелось верить, что и для Гокудеры тоже, но некоторые неудобства в их ситуации — это же не страшно, правда? Ямамото думает, что если они настолько не сообразительные, что оставили им кольца, то, во-первых, Ямамото их не только недооценил, но и переоценить успел, а во-вторых, есть вероятность, что и содержимое карманов осталось в сохранности. Жвачка, записка с номером телефона, которую он забыл выкинуть. Не тот. — Сейчас-сейчас, — бормочет, убирая руку и ныряя пальцами другой во второй карман — бинго! Брелок с талисманом, который когда-то им делали девочки ещё во времена сражения с Варией, был на месте. — Нашёл! — Ямамото не замечает, как перестаёт дышать, надавливая на кнопку на корпусе — лезвие складного ножа с щелчком выдвигается и Ямамото не может сдержать улыбки, ну надо же быть такими беспечными дураками! И пусть внешне складной нож был слишком похож на второй брелок, но забрать коробочки, оставив кольца и содержимое карманов — самая большая ошибка, которую только можно совершить, когда кого-то хочешь оставить без оружия. Впрочем, ожидать чего-то большего от подобной семьи не стоило, скорее всего и придумали «похищение» Хранителей Вонголы не они, а кто-то другой. Скорее всего, наручники и верёвка — формальность. Отсюда ещё выбраться кто-то надо. Но об этом они подумают после. Одним из основных вопросов оставалось то, кто именно находился во главе всего и смогут ли он мирно разрешить ситуацию, которая, откровенно говоря, уже дошла до того, когда правильнее было бы просто, в назидание, избавиться от всех. Ямамото не хотел бы, чтобы Гокудера это видел. Ямамото не хотел бы и сам этого делать. Хотя бы потому что Цуна борется не за это, хочет построить семью — не такой. И сколько бы утопичны его идеи ни были, Ямамото ценит их, Ямамото хочет верить в то, что когда-нибудь они найдут место в мире, в который они все, без колебаний, шагнули вслед за Цуной. Хочет, но, так же, без колебаний, занесёт руку с катаной для удара, не переворачивая лезвие тупой стороной, когда того будет требовать ситуация. Ямамото цепляет коротким лезвием верёвку и какое-то время возится, прежде чем разрезает её, что змеями падает на пол, складывает нож обратно и убирает в карман.

— А теперь встань, пожалуйста, — и, не дожидаясь ответа,  осторожно поднимается на ноги, перекидывает одну через стул, опасно балансируя на второй, отходит в сторону, осторожно потянув Гокудеру за собой, чтобы было место для манёвренности, — так, когда я скажу — разворачивайся, — Ямамото глубоко вдыхает и закрывает глаза. Когда-то, ещё когда он занимался бейсболом, он, помимо прочего, достаточно времени проводил на турнике — вывернуть правильно суставы не так сложно, в данном случае, это вряд ли понадобится, но он всё равно мысленно вспоминает, как это делается. Руки стянуты не слишком плотно друг к другу и запястье достаточно легко поворачивается в наручниках, что тоже большой плюс для них: значит, если и будет дискомфорт, то минимальный.  Ямамото мысленно прикидывает, как правильнее сделать, выдыхает и поднимает руки, — сейчас, — разворачивается и ... удивлённо моргает, потому что — всё, вот они, лицом друг к другу. Глаза успели привыкнуть к полумраку и он даже различает чужие черты лица. Ямамото не сдерживает широкой улыбки, говорит:

— Привет. Паршиво выглядишь, — смеётся.[nick]Yamamoto Takeshi[/nick][status]a-ha-ha. ~[/status][icon]https://i.imgur.com/qIrVEKx.png[/icon][fandom] Katekyo Hitman Reborn![/fandom]

Ямамото не смог бы сдержать улыбки, даже если бы очень хотел, столь потешно звучал Гокудера, что улыбка сама по неволе расплывалась на его губах. Ему даже жаль, что он не может как следует разглядеть чужое лицо, пусть глаза уже и привыкли к темноте, но уверен, что тот привычно хмурый, слишком серьёзный, полностью сосредоточенный на деле. Вообще-то Ямамото всегда восхищался концентрации Гокудеры, ещё со школы: сколь бы нудной не была лекция или задача — он уходил в неё с головой, кропотливо изучая, раскладывая на схемы, изучая все причинно-следственные связи и действуя точно по инструкции. Ямамото улыбается и думает, что ему совсем несложно представить того за кипой бумаг, которые он бы изучал, разбирал и сортировал — сам же Ямамото уснул ещё на первой же папке и отказался бы дальше этим заниматься. Он никогда не любил теорию и не потому что не понимал чего-то, а просто ... скучно, нудно. Что признавал Такеши, так это практику — поэтому, наверное, все оценки в школе в какой-то момент скатывались на средние, а то и ниже, потом приходилось навёрстывать.

Ямамото ничего не говорит, лишь с улыбкой всё той же, непринуждённой, столь совершенно не соответствующей происходящему, слушает Гокудеру, ждёт. Сам он при всём желании не смог бы расплавить металл Пламенем — его Пламя другого типа, не способно разрушать, лишь создать благостные условия для этого, лишь успокоить, смыть последствия того. Ямамото улыбается и думает, что, смотря на них, нельзя не подумать, что по другому и быть не могло. Они от и до соответствуют своему типу, его основа и продолжение: то в характере, во взгляде, в принимаемых решениях и сказанных словах. Гокудера учится сдержанности, у него получается — Гокудера всё тот же  бушующий ураган под рёбрами, только теперь он сметает всё на своём пути не с одного щелчка — умеет подобрать момент, когда это понесёт за собой особенно-сильные последствия.

Ямамото думает, что сейчас как раз такой момент. Но ничего не происходит. Он копошится — Ямамото, даже не смотря на него, на чистых инстинктах, прислушиваясь и чувствуя движения чужих рук, напряжение в чужих мышцах, может точно сказать, что он делает, — замирает, выдыхает одно единственное слово и Такеши понимает, что первые же его слова ничуть не потеряли веса, ничего не изменилось. И в этот момент перестаёт улыбаться.

Они в заднице.

Он уже знает, что произойдёт, когда попытается сделать то, что просит Гокудера.

— Сейчас, — бормочет несколько растерянно, не скрывая собственного замешательства, опускает взгляд на руки, медленно выдыхает, полностью концентрируясь на одном единственном: «Преврати Пламя в решимость и усиль его, как вспышку», — словами Гокудеры из прошлого, словами собственными из прошлого, пронесённого через будущее мысленно повторяет себе. Но ничего не происходит. Кольцо остаётся таким же холодным, голубой цвет не касается его, не освящает помещение мягким светом. Сейчас это не более чем обычная безделушка.

— Ничего, — подытоживает очевидное и понимает, что им придётся выкручиваться как-то без этого, — знаешь, сейчас мы точно в классическом кино про мафию, — говорит он, негромко рассмеявшись, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, и запрокидывает голову, оглядываясь. Никакой вентиляции, что было бы столь же классическим ходом, конечно же, над их головой нет. На стенах тоже. Они будто в бункере — ни окон, ничего нет, только холодные стены. И на что он, в общем-то, надеялся? Да даже если бы и были — что это дало бы им? В их положении, они всё равно не смогли бы через такой ход выбраться: цепи на наручниках не слишком короткие, но и недостаточно длинные для подобной манёвренности. — Не знаю, как им это удалось, но что-то полностью блокирует Пламя, — это звучит абсурдно. Как такое вообще может быть? Дело точно в месте — не в них? Ямамото знает, ни его, ни Гокудеры решимость не стали слабее, они не утратили своих навыков: это как с ездой на велосипеде — если ты раз научился, то уже не забудешь, как это делается, сколько бы времени не прошло, как бы сильно не изменилась твоя жизнь и ты сам.

— Значит будем действовать по классике, — он подмигивает, — план Б? — конечно же у Ямамото не было изначально никакого запасного плана, он придумывает его на ходу, понимает: они не могут просто сидеть и ждать, сложа руки — на кон поставлено слишком много. Шанс того, что всё ещё может разрешиться мирно изначально был спорным и с каждой минутой, с каждым часом он становится всё меньше, стремительно приближаясь к нулю. Если они ничего не сделают, если они не успеют ...

Ямамото поджимает губы, взгляд на мгновение становится тяжелее, сталью холодной в темноте.

— Надо заставить открыть их дверь, — объясняет, — ты говорил, что надо быть тише, но раз незаметно мы не можем ничего сделать, почему бы нам не наделать шуму? — он снова улыбается, тянет руку к шее, совсем забывая, что Гокудера буквально повязан с ним, — ой, извини, совсем забыл! — снова смеётся, — мне придётся умереть, — говорит легко и беспечно, не отводя от него взгляда, — или тебе, — замолкает, задумавшись, — всё же, тебе логичнее, — заканчивает мысль и поднимает руки перед собой, поднимая руки и Гокудеры следом, машет ладонями, улыбается, — не по-настоящему конечно же! Если они нас не убили, значит мы нужны им пока живым, так почему бы нам не сделать так, будто их план уже дал осечку? — Ямамото думает, что даже не выманить их самое сложное — хотя и нет никакой гарантии, что за дверью с той стороны на самом деле хоть кто-то находится, — самое сложное перенять инициативу в свою сторону, когда дверь откроется. Их движения скованы, зависят друг от друга, у них нет оружия, только собственные руки, на которые теперь можно полагаться, с оглядкой на второго и ноги. Но они смогли избавиться от верёвки и это может стать их преимуществом: несколько секунд замешательства — этого может хватить, если всё хорошо рассчитать, этого хватит. Надо просто вырубить того, кто появится быстрее, чем он поймёт, что происходит.

Что сказать, конечно, куда проще, чем сделать.[nick]Yamamoto Takeshi[/nick][status]a-ha-ha. ~[/status][icon]https://i.imgur.com/qIrVEKx.png[/icon][fandom] Katekyo Hitman Reborn![/fandom]