Nowhǝɹǝ[cross]

Объявление

Nowhere cross

Приходи на Нигде.
Пиши в никуда.
Получай — [ баны ] ничего.

  • Светлая тема
  • Тёмная тема

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Nowhǝɹǝ[cross] » [nikogde] » Незавершенные эпизоды » One Way Or Another [KHR!]


One Way Or Another [KHR!]

Сообщений 1 страница 7 из 7

1

https://i.imgur.com/pxU4Fxs.png

https://i.imgur.com/TEf8h80.png

https://i.imgur.com/koVTsFj.png

Ямамото ТакешиГокудера Хаято

Просто однажды Гокудере и Ямамото пришлось работать вместе.
Просто однажды они попали в засаду.
Просто, если не будут работать сообща — всё будет плохо.

[icon]https://i.imgur.com/qIrVEKx.png[/icon][nick]Yamamoto Takeshi[/nick][status]a-ha-ha. ~[/status][fandom] Katekyo Hitman Reborn![/fandom]

Отредактировано Ruler (2021-02-28 16:53:06)

+1

2

Ямамото с трудом открывает глаза, ничего не видит, не может понять: это зрение подводит или просто так темно вокруг? Голова раскалывается. Ох, чёрт. Это всегда так больно? Если подумать, Ямамото никогда не страдал от головных болей, мигреней и всего подобного. Если подумать, Ямамото всегда небрежно относился к каким-то травмам. Впрочем, это, пожалуй, лукавство. Такеши дёргает уголками губ и тщетно пытается разглядеть хоть что-нибудь. Не получается. В горле сухо, сейчас бы выпить воды холодной. Такеши тяжело выдыхает и откидывает голову назад. Если подумать: подростковый максимализм не обошёл и его стороной. Ох, как же это было глупо. Он тихо, почти беззвучно смеётся, вспоминая, как хотел покончить с собой просто потому что сломал руку, сейчас это кажется идиотским поступком настолько, насколько вообще можно представить, а тогда ... тогда Ямамото на самом деле был убеждён, что на этом жизнь закончена. Он, конечно, понимает, что преуменьшать собственные переживания (да и чьи-либо вообще) глупо: это сейчас, это кому-то может показаться глупостью, но чувства сложно поддаются логике и контролю, ещё сложнее, когда этой логикой апеллируешь ты сам.  Ямамото думает, что иногда нужно просто, чтобы кто-то был рядом, чтобы кто-то протянул руку или ударил на худой конец, как следует, чтобы выбраться из этого замкнутого круга и не думать об одном и том же, раз за разом, нагнетая, загоняя себя в угол, к краю пропасти. Он улыбается явственнее: пожалуй, он по-настоящему счастливый человек, ему по-настоящему везёт в жизни, — поднимает руку, чтобы по привычке взъерошить волосы, и хмурится, когда слышит лязг, как холодный металл врезается в руку, когда чувствует, что она тяжелее, чем привычно, должна бы. Мотает головой: пустое, он думает о пустом, самое главное не в этом, самое главное в вопросе: где он? Пытается вспомнить, слышит глухое мычание за спиной. Гокудера!

Точно.
Они были на задании. На самом деле они не так часто работают вместе: Цуна всего несколько лет как стал официально Десятым боссом Вонголы и пусть они оба последний год больше провели в Италии, чем в Японии — большую часть времени они всё равно находились в разных местах. Ямамото сосредоточился на тренировках с Варией, несколько раз ходил вместе со Скуало на задания. Гокудера какое-то время провёл с CEDEF, чтобы больше понимать о внутренней структуре Вонголы и видеть уже чёткое положение дел со стороны. В общем-то, это задание они от Емицу и получили: он передал им всю необходимую информацию, им необходимо было пробраться в убежище и допросить небольшую группировку — опасность необходимо уничтожать в зародыше, Скуало всегда говорил, что не должно быть никакой жалости в работе, любой промах может стоить жизни, понести за собой слишком высокую цену. Опасности особой не должно было быть, поэтому Емицу и послал их, просто сейчас в Италии всё было слишком неспокойно, далеко не все были довольны тем, что главой Вонголы стал не просто японец — мальчишка. И это уже, к сожалению или нет, Ямамото понимал даже слишком хорошо. Как и знал, что порой, чтобы сохранить и без того хрупкий баланс, необходимо заплатить слишком высокую цену.

Всё было просто. Должно было быть просто. Им нужно было свести угрозу до минимума, узнать точное положение дел и, по итогу, или разобраться с угрозой, или заключить договорённость. Конечно, Цуна хотел второго. Конечно, Ямамото понимал, что события могут развиваться по первому сценарию. Он был к этому готов. Его подготовили к этому. Ямамото не знал, стоит ли за это благодарить, но об этом старается не думать. Наверное, стоит. Но не был готов к тому, что эта мелкая шайка успела заключить договор с одной из малоизвестных мафиозных семей, что давно уже точили зуб на Вонголу. Всё выглядело паршиво: из того, что они успели узнать, таких недовольных было слишком много и все они сейчас собирались вместе. Гокудера понял всё быстрее, даже успел выбить место встречи: они не должны были допустить этого, — но это последнее, что они успели сделать, а потом ...

Что было потом?

Усыпляющий газ? Или как это называется? Как же глупо. Их просто застали врасплох. И такая простая оплошность в данном случае может полностью перевесить чашу весов не в их пользу и кому, как не Такеши понимать это, ведь когда-то именно стечение обстоятельств помогло ему выйти победителем в битве. Если они ничего с этим не сделают, то последствия будут катастрофическими.

— Гокудера?

Ямамото поворачивает голову и только сейчас понимает, что они связаны. Так себе на самом деле: поперёк груди верёвка, наручники на запястьях. Ямамото дёргает рукой — кажется, второе кольцо смыкается на руке Гокудеры. Дёргает второй — тоже самое. А вот это уже проблема.

— Ахах, Гокудера, ты в порядке? Кажется мы в заднице.

Остаётся один вопрос: почему они всё ещё живы? Продуманный план или фатальная оплошность?[nick]Yamamoto Takeshi[/nick][status]a-ha-ha. ~[/status][icon]https://i.imgur.com/qIrVEKx.png[/icon][fandom] Katekyo Hitman Reborn![/fandom]

+1

3

«Гокудера?»

Знакомый голос вторгается в голову, пробивает в ней глухую стену: боль гудела в темени и в висках, выдавливала глазное дно, веки налиты свинцовой тяжестью — еле их приподнимает: никакой разницы, темнота, разменянная на темноту. Воздух, сухой и затхлый, втискивается в растресканное горло, из которого вместо слов вместе с онемелым языком вываливается сохлое мычание. Где он? Попытка вдохнуть носом проваливается, не дышит, ощущает отёк и боль, но жажда ощущается хуже, перекрывает глотку, кажется, не может даже сглотнуть. Пытается пошевелиться, неудобно, тело точно ватное и затекло. Руки ничего не чувствуют: запястья передавлены и болят в том месте, где-их-что-то сковывает, грудь тоже туго стиснута, будто в тиски. Несколько секунд он не может сообразить, что происходит, сориентироваться в пространстве, не понимает, лёжа он, или сидя. Тишина и головная боль заставляет уши звенеть от напряжения, пока за спиной снова не раздаётся.

«Ахах, Гокудера, ты в порядке? Кажется мы в заднице.​»

— …дерьмо.

Гокудера молчит пока, тяжело дыша и слишком медленно соображая, разбирая только, как от смеха Ямамото вскипает гнев — это не смешно! Он этого ожидал, ожидал, но снова облажался. Воспоминания металлическим звоном на запястьях медленно заполоняют пробелы в гудящей голове: последнее, что он помнит — как подрывается с колен, пытается стиснуть кулак, ища не то шашку, не то пистолет, но что-то тяжёлое врезается ему в нос, оглушая резкой болью. В горле першит, и он вспоминает, как кашлял — вдохнул какой-то усыпляющий газ, его начало вырубать, но он всё равно пытался рыпнуться, нанести противнику удар. Противники. У них были противники, значит, они на задании. Гокудера порывается потереть висок, ощущает на запястьях металлические кольца. Вдвойне дерьмо. Они скованны наручниками, привязаны спиной к спине, в тёмном сухом помещении, без окон — глаза привыкли к темноте, но не видят ни единой щели или просвета. Запах затхлый и пыльный — елозит ногами, туфли шаркают, поверхность — бетон. Сам выбрал это место.

«Так вы, Вонгола, намекаете на то, что мы заключили союз за вашими спинами с вашим врагом? Это серьёзное обвинение, сводящее на нет все усилия между нашими семьями по Договорённости. До этого момента, мы готовы были выполнять свои обязательства в полном объёме.»

По наводкам синьора Емицу, семья Ферро была угрозой для Вонголы: не взирая на малочисленность их группировки, они вели бизнес — перекупали коробочное оружие, практически под чистую выводя его с чёрного рынка, и перепродавали интересующим сторонам по завышенным ценам. Всего лишь кучка мошенников-рецидивистов, однако, неизвестно, каковы были масштабы их запасов, благодаря рассредоточенности по всей Италии и огромному числу посредников, которые, в большинстве своём, даже не подозревали о том, какой именно товар толкают, отследить их контрабанду в кратчайшие сроки было задачей не из лёгких. Там, где остальные семьи шли в лоб, эти работали исподтишка. Задачей Вонголы — было склонить их на свою сторону. Куда как проще было организовать облаву, и просто отжать весь товар, но коробочки — не автоматы и не килограммы наркоты, их можно спрятать по карманам, но информации об их основных складах просто не было. Если всё это оружие в конце концов, попадёт не в те руки, то семьи, недовольные Десятым, могут сколотить второе пришествие Миллефиоре.

«Возможно, мы неправильно сформулировал вопрос: мы осведомлены о ваших недавних «деловых» отношениях с людьми, объявившими вендетту Вонголе. Те, кто ставит Договорённость под угрозу — вы, несмотря на то, что Вонгола готова платить вам в пять раз больше, чем любой из ваших клиентов. Просто назовите цену. Мы все останемся только в выигрыше от этого союза.»

«Все вы говорите одинаково, мнящие себя превыше самой Девы Марии, используете умные слова, чтобы скрыть свой истинный умысел. Мы ведём честный бизнес, синьор Гокудера.»

Гокудера помнил этот пустой трёп — Витто просто тянул время, целенаправленно выражаясь пространными формулировками. Гокудера помнил, как до последнего пытался вывести всё в мирное русло сам, хотя знал, знал, что следовало его вырубить, увезти подальше и выбить всю информацию — силой. Но ему не хватило двух секунд. Двух секунд на то, чтобы пальнуть в него из пламенной пушки — на пол падает шашка в металлической болванке — Витто улыбается, не дышит, а они…

«Не дыши, Ямамото!»

Поздно! Ямамото кашляет и валится на бетонный пол пристройки строительного завода, Гокудера вырубается, стискивает динамит, почти подносит к кончику зажжённой сигареты, но тоже валится вслед за Ямамото.

«Ничего личного, просто Италии не стоит прогибаться под кучкой узкоглазых. Кстати, твой приятель ведь тоже из этих?»

Хаято слышит это, точно из далёкого коридора, ничего не соображает, но «из этих» — подрывается, но «из этих» — внутри всё закипает, замахивается, и его вырубают ударом в лицо.

Итак, он просто фантастически облажался, будучи правой рукой Босса самой могущественной мафиозной семьи. Попался, как пятилетний ребёнок, как он может теперь называть себя правой рукой? Он ненавидит этот факт: раз за разом совершает ошибки, то и дело, неверно оценивает людей, понимает, что на этот раз существует возможность подчищать не после себя — за собой, от собственного трупа.  Но это сейчас нихрена не решает.

— Кажется, у меня сломан нос. Дерьмо. Дерьмо! — Гокудера выцеживает изо рта на выдохе вонь от прелых сигарет, шевелит пальцами и елозит плечами — пальцы под кольцами страшно зудятся, но достать не может, чёрт, переходит на шёпот, — Нужно вести себя тише, пока не сообразим, как выбраться. Так. В моём кольце есть лезвие, я бы мог перезать им верёвку, но эти чёртовы наручники… — он несколько раз дёргает запястьями, пытается вытащить ладони из колец, но те сидят туго.

— Кольца… — до него медленно доходит: судя по всему, эти идиоты забрали все коробочки — поясницей он не чувствует пояса с системой, но не сняли кольца, — кажется, кольцо урагана всё ещё у меня. Я мог бы попытаться переплавить цепь пламенем, но могу промахнуться и прожечь тебе спину. Нащупай мой средний палец и проверни печать на кольце в сторону ладони. Быстрее.

+1

4

Гокудера так долго молчит, что Ямамото начинает переживать. Он в порядке? Может его ранили, пока Ямамото был без сознания? Ох, сколь бы сильно Гокудера не вырос и не научился держать себя в руках, их дела в этот раз на самом деле приняли весьма дурной оборот, а значит, Гокудера всё же мог попытаться атаковать, а значит — Гокудеру могли ранить. А если ранили слишком сильно и теперь он истекает кровью? Проклятье, ничего не видно. Ну же, Гокудера, отзовись! Ямамото прикрывает глаза и делает глубокий вдох: паника — самый худший помощник в подобной ситуации. Ямамото жив, значит всё не так плохо, значит — всё даже хорошо, сколь бы абсурдным этот факт не казался. Они недооценили своих противников, раз их удалось вырубить так просто, но их не убили, значит, скорее всего, хотят использовать как рычаг давления, а если это не сработает — избавятся. Ямамото не пугает то, что его могут убить, не пугает то, что они связаны, а времени на ответные действия ничтожно мало. Ямамото не пугает это, хотя бы потому что и противники их недооценили тоже. Вонгола не зря считается сильнейшей Семьёй, все они прошли слишком много, видели слишком много, научились многому, чтобы эта незыблемая истина таковой и оставалась, чтобы никто не смел сомневаться. Чтобы быть способными — защитить друг друга, друзей, семью.

«Кажется, у меня сломан нос. Дерьмо. Дерьмо!»

Ямамото чувствует, как сердце пропускает удар, и не сдерживает облегчённого выдоха, смеётся, откидывая голову назад и прикрывая глаза.

— Как хорошо! — Ямамото понимает, что это звучит неуместно, невпопад и надеется, что Гокудера простит ему это, поймёт, что Такеши радуется не сломанному носу — тому, что он в порядке. Чёрт, какое облегчение. В порядке. Гокудера в порядке. Ямамото только сейчас понимает, что, не смотря на все свои убеждения, он всё равно был слишком напряжён. Ямамото не хотел думать о том, что было бы, если бы и правда не просто нос был сломан и, тем более, не собирается думать об этом сейчас. Он молча кивает на замечание Гокудеры, что нужно быть тише, и внимательно прислушивается к чужому голосу.  Коротко кивает и поворачивает запястье, пытаясь нащупать нужное кольцо, но вдруг замирает.

— Подожди, мы так убьёмся точно, — негромко замечает, — возможно, у меня есть план, как упростить тебе решение проблемы с наручниками, — касается кончиком языка верхнего клыка и тянет чужую руку на себя, когда пытается дотянуться до кармана на брюках, к счастью для них обоих, это не составляет особо труда, по крайней мере для Ямамото, хотелось верить, что и для Гокудеры тоже, но некоторые неудобства в их ситуации — это же не страшно, правда? Ямамото думает, что если они настолько не сообразительные, что оставили им кольца, то, во-первых, Ямамото их не только недооценил, но и переоценить успел, а во-вторых, есть вероятность, что и содержимое карманов осталось в сохранности. Жвачка, записка с номером телефона, которую он забыл выкинуть. Не тот. — Сейчас-сейчас, — бормочет, убирая руку и ныряя пальцами другой во второй карман — бинго! Брелок с талисманом, который когда-то им делали девочки ещё во времена сражения с Варией, был на месте. — Нашёл! — Ямамото не замечает, как перестаёт дышать, надавливая на кнопку на корпусе — лезвие складного ножа с щелчком выдвигается и Ямамото не может сдержать улыбки, ну надо же быть такими беспечными дураками! И пусть внешне складной нож был слишком похож на второй брелок, но забрать коробочки, оставив кольца и содержимое карманов — самая большая ошибка, которую только можно совершить, когда кого-то хочешь оставить без оружия. Впрочем, ожидать чего-то большего от подобной семьи не стоило, скорее всего и придумали «похищение» Хранителей Вонголы не они, а кто-то другой. Скорее всего, наручники и верёвка — формальность. Отсюда ещё выбраться кто-то надо. Но об этом они подумают после. Одним из основных вопросов оставалось то, кто именно находился во главе всего и смогут ли он мирно разрешить ситуацию, которая, откровенно говоря, уже дошла до того, когда правильнее было бы просто, в назидание, избавиться от всех. Ямамото не хотел бы, чтобы Гокудера это видел. Ямамото не хотел бы и сам этого делать. Хотя бы потому что Цуна борется не за это, хочет построить семью — не такой. И сколько бы утопичны его идеи ни были, Ямамото ценит их, Ямамото хочет верить в то, что когда-нибудь они найдут место в мире, в который они все, без колебаний, шагнули вслед за Цуной. Хочет, но, так же, без колебаний, занесёт руку с катаной для удара, не переворачивая лезвие тупой стороной, когда того будет требовать ситуация. Ямамото цепляет коротким лезвием верёвку и какое-то время возится, прежде чем разрезает её, что змеями падает на пол, складывает нож обратно и убирает в карман.

— А теперь встань, пожалуйста, — и, не дожидаясь ответа,  осторожно поднимается на ноги, перекидывает одну через стул, опасно балансируя на второй, отходит в сторону, осторожно потянув Гокудеру за собой, чтобы было место для манёвренности, — так, когда я скажу — разворачивайся, — Ямамото глубоко вдыхает и закрывает глаза. Когда-то, ещё когда он занимался бейсболом, он, помимо прочего, достаточно времени проводил на турнике — вывернуть правильно суставы не так сложно, в данном случае, это вряд ли понадобится, но он всё равно мысленно вспоминает, как это делается. Руки стянуты не слишком плотно друг к другу и запястье достаточно легко поворачивается в наручниках, что тоже большой плюс для них: значит, если и будет дискомфорт, то минимальный.  Ямамото мысленно прикидывает, как правильнее сделать, выдыхает и поднимает руки, — сейчас, — разворачивается и ... удивлённо моргает, потому что — всё, вот они, лицом друг к другу. Глаза успели привыкнуть к полумраку и он даже различает чужие черты лица. Ямамото не сдерживает широкой улыбки, говорит:

— Привет. Паршиво выглядишь, — смеётся.[nick]Yamamoto Takeshi[/nick][status]a-ha-ha. ~[/status][icon]https://i.imgur.com/qIrVEKx.png[/icon][fandom] Katekyo Hitman Reborn![/fandom]

+2

5

— Полегче, чёрт тебя дери! — Гокудера шикнул на врезавшегося в него затылком Ямамото, из-за этого идиота в нос отдало резкой болью. Тц, Ямамото смеётся и считает, что всё хорошо — во всём этом не было ни хорошего, ни смешного — это раздражение Гокудера проглатывает, в конце концов Ямамото всегда Ямамото, чего ещё ждать от протеже человека, добровольно отпилившего себе руку, для него и голова на плечах без рук без ног и то хорошо, живой же! И всё же, он позволяет себе выдохнуть: если этот идиот в состоянии смеяться, значит, с ним всё в порядке. Судя по всему, они имеют дело с кучкой дилетантов, но тем хуже для них, как для хранителей Десятого: попасться на подобную уловку — непростительный удар по репутации Вонголы, но что ещё хуже — это полностью его вина, и это бьёт по нему сильнее удара в лицо. Он недооценил своих противников — именно противников, потому что любая семья, смеющая давать даже намёк на попытку перейти дорогу Вонголе, должна считаться врагом, с чем, тем не менее, не был согласен Десятый. И всё же их не убили, значит, попытаются использовать в качестве рычага давления на Десятого, а если это не сработает — избавятся. Только через его труп.
Гокудера хмурится, стискивая зубы в попытке прийти в себя — даже в абсолютной темноте голова ехала кругом, различает во рту привкус крови — из носа опять течёт, там всё пульсирует и раздувает, наверное, из-за того, что Ямамото случайно его только что стукнул. И всё-таки, что-то здесь явно не сходилось: для тех, кто толкал в подпольный мафиозный рынок коробочное оружие — недопустимо совершить подобный промах — оставить при них кольца. Значит, либо тот ублюдок — простой посредник-исполнитель, у которого нет даже необходимой информации, либо здесь что-то другое, что-то, что от него ускользает. Ямамото недолго возится с наручниками, перебирая его пальцы, после чего внезапно прекращает, говорит что-то про план. Гокудера хмурится сильнее, несколько секунд не отвечает, проглоченный собственным дурным предчувствием: либо эти люди полные дебилы, либо…

— Готобься к худшему. — Гокудера заканчивает свою мысль вслух, удивившись тому, насколько сильно загундосил голос — кажется, ещё немного и он захлебнётся это ржавчиной, ртом дышать неудобно.

— План? У дебя? — вернувшись к делам насущным, он уточняет с ощутимым скепсисом: не то, чтобы Хаято всерьёз считал Ямамото идиотом, Ямамото, несмотря на свой дебильный характер, уже не раз доказывал, что он — не, однако всегда полагался больше на чистые инстинкты, чем на тактику, и если уж предлагал план, то жди какой-нибудь поездки на чёртовом двухместном велосипеде, придавая ускорение противодействием реактивной тяги, создаваемой динамитом. Честно говоря, это было настолько же дебильно, насколько и гениально — помнится, Хаято даже раздражался тогда, почему это пришло не ему в голову, а в голову Ямамото.
Гокудера соглашается, выбор невелик, Ямамото приступает к своему «плану» и снова начинает возиться, перетягивая вес их обоих на себя — ножки металлического стула царапаются о бетонный пол, опасно балансируя, Хаято попытался удержаться, если они свалятся на пол, то как минимум, наделают шума, как максимум — в таком положении будет ещё проблематичнее высвободиться из пут.

«Нашёл!»

Ямамото перестал возиться, и судя по слишком громкому звуку для их глухой возни — это разогнулось лезвие складного ножа. Отлично! Уже что-то.

— Бысдрее.

Гокудера ощущает спиной, как рука Ямамото начинает елозить, по миллиметрам перерезая верёвку — пытается отклонить корпус вперёд для максимального натяжения и дать тому чуть больше пространства для движений, но наручники всё равно ограничивают; не ослабляет бдительность ни на минуту, напрягается, стараясь как можно реже дышать, прислушивается к каждому шороху, ожидая услышать шаги, но слышит только трение верёвки о лезвие. Ну же, быстрее, чёрт! Верёвка, наконец, падает вниз, высвобождая лёгкие из оков — наконец-то можно вдохнуть полной грудью, повести затёкшими лопатками и плечами, и, несмотря на то, что поднести кольцо вслепую к оковам наручников было всё ещё проблематично, по крайней мере, теперь были свободны локти. Гокудера уже начал проворачивать кольцо к ладони, когда Ямамото прервал его очередным указанием. Ладно, пусть попробует, что он там задумал. Гокудера цокнул языком, и медленно поднялся на ноги, вслед за Ямамото — как бы сильно он ненавидел выполнять чьи-либо указания, помимо приказов Десятого, научиться доверять Ямамото ему пришлось, как и, в равной степени, уступать — если правую руку отсечь, работать за обеих придётся левой, но это чужое «пожалуйста» — покоробило и зацепило — Ямамото думает, что без всей этой чёртовой формальности он запорет всё и не будет выполнять его просьбы? За кого он его держит? Ладно, чёрт с ним. Как только Гокудера встал, вся правая сторона его тела резко заныла от боли, да и голова от малейшего движения затрещала по швам — видимо, на эту сторону пришёлся удар от падения. Ямамото, судя по звукам, перешагнул, и потянул его за собой в сторону — видимо, попробует развернуться, хотя Гокудера всё ещё слабо представлял, как — в части пространственного маневрирования ему проще было управлять щитами системы C.A.I., нежели делать выкрутасы собственным телом, физкультура всегда была по части Ямамото и травяной башки.

— Лабно. Но если я выберну руку, я тебя прибушу. — Ямамото звучно выдыхает, и некоторое время бездействует — Гокудера покосился на него, даром, что в темноте, не иначе, вспоминая «Пилу», суставы себе собрался вывернуть? Снова вспоминает отсечённую руку Скуало — с него не убудет, хотя, если бы на кону стояла жизнь Десятого, сам он, без раздумий бы отрезал себе собственную руку этим самым складным ножиком, да хоть зубами перегрыз бы.

«Сейчас».

Гокудера поднимает руки вслед за руками Ямамото — сразу почувствовал, что всё еще ниже ростом, хмыкнул наполовину скептично, наполовину с любопытством, не ослабляя тревоги — слишком долго возятся! Неизвестно, сколько они проторчали в отключке, но судя по тому, как желудок выворачивает от голода, прошло часов пять-семь, не меньше. Ямамото совершает какое-то едва различимое движение, разворачивается, перешагивает, и оказывается напротив, лицом к нему, смеётся. Чего? Да как.... Стукнул бы себя по лбу, если б мог: всё оказалось проще, чем он думал — свободные запястья отлично проворачиваются в кольцах наручников, он бы не додумался — злится.

— Тц, надо быстрее сдять эти долбанные наручники, — Хаято цедит это, почти психуя на собственное произношение: если они выберутся, ему придётся разговаривать с этими ублюдками, но правая рука Десятого может разговаривать вот так, не на этого идиота же всё это вешать! Хмурится сильнее: мирное разрешение — самообман, словами они уже не договорятся. Хуже то, что у них нет оружия — не ощущает веса динамита, но кое-что наверняка осталось, главное, обзавестись коробками. Он не с первой попытки проворачивает во внутреннюю сторону кольцо — пальцы плохо слушаются, ловкость пострадала, чёрт, подносит печать к цепи наручников, стараясь не задеть ни себя, ни рук Ямамото — повезло, что наручники не шарнирного типа, металла в таких больше, а значит и шанс расплавить — меньше, пламя, испускаемое кольцом, хорошо взаимодействует лишь с коробками, просто так — почти бесполезно, пожалуй, только Занзас был способен использовать разрушительную мощь пламени без колец. Грёбаный ублюдок.
Гокудера выжидает секунду, вторую, но красный так и не вспыхивает в темноте. Что за? Зажмурившись, напрягшись, пытается ещё раз, на втором, третьем, четвёртом, пятом пальце — но с остальными кольцами ничего не происходит.

— Дерьмо… — он поднимает глаза на Ямамото, на то место, где должно было быть его лицо, кажется, они в полной жопе, — бламени нет! Бобробуй ты.

Отредактировано Gokudera Hayato (2021-04-05 10:04:10)

+1

6

Ямамото не смог бы сдержать улыбки, даже если бы очень хотел, столь потешно звучал Гокудера, что улыбка сама по неволе расплывалась на его губах. Ему даже жаль, что он не может как следует разглядеть чужое лицо, пусть глаза уже и привыкли к темноте, но уверен, что тот привычно хмурый, слишком серьёзный, полностью сосредоточенный на деле. Вообще-то Ямамото всегда восхищался концентрации Гокудеры, ещё со школы: сколь бы нудной не была лекция или задача — он уходил в неё с головой, кропотливо изучая, раскладывая на схемы, изучая все причинно-следственные связи и действуя точно по инструкции. Ямамото улыбается и думает, что ему совсем несложно представить того за кипой бумаг, которые он бы изучал, разбирал и сортировал — сам же Ямамото уснул ещё на первой же папке и отказался бы дальше этим заниматься. Он никогда не любил теорию и не потому что не понимал чего-то, а просто ... скучно, нудно. Что признавал Такеши, так это практику — поэтому, наверное, все оценки в школе в какой-то момент скатывались на средние, а то и ниже, потом приходилось навёрстывать.

Ямамото ничего не говорит, лишь с улыбкой всё той же, непринуждённой, столь совершенно не соответствующей происходящему, слушает Гокудеру, ждёт. Сам он при всём желании не смог бы расплавить металл Пламенем — его Пламя другого типа, не способно разрушать, лишь создать благостные условия для этого, лишь успокоить, смыть последствия того. Ямамото улыбается и думает, что, смотря на них, нельзя не подумать, что по другому и быть не могло. Они от и до соответствуют своему типу, его основа и продолжение: то в характере, во взгляде, в принимаемых решениях и сказанных словах. Гокудера учится сдержанности, у него получается — Гокудера всё тот же  бушующий ураган под рёбрами, только теперь он сметает всё на своём пути не с одного щелчка — умеет подобрать момент, когда это понесёт за собой особенно-сильные последствия.

Ямамото думает, что сейчас как раз такой момент. Но ничего не происходит. Он копошится — Ямамото, даже не смотря на него, на чистых инстинктах, прислушиваясь и чувствуя движения чужих рук, напряжение в чужих мышцах, может точно сказать, что он делает, — замирает, выдыхает одно единственное слово и Такеши понимает, что первые же его слова ничуть не потеряли веса, ничего не изменилось. И в этот момент перестаёт улыбаться.

Они в заднице.

Он уже знает, что произойдёт, когда попытается сделать то, что просит Гокудера.

— Сейчас, — бормочет несколько растерянно, не скрывая собственного замешательства, опускает взгляд на руки, медленно выдыхает, полностью концентрируясь на одном единственном: «Преврати Пламя в решимость и усиль его, как вспышку», — словами Гокудеры из прошлого, словами собственными из прошлого, пронесённого через будущее мысленно повторяет себе. Но ничего не происходит. Кольцо остаётся таким же холодным, голубой цвет не касается его, не освящает помещение мягким светом. Сейчас это не более чем обычная безделушка.

— Ничего, — подытоживает очевидное и понимает, что им придётся выкручиваться как-то без этого, — знаешь, сейчас мы точно в классическом кино про мафию, — говорит он, негромко рассмеявшись, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, и запрокидывает голову, оглядываясь. Никакой вентиляции, что было бы столь же классическим ходом, конечно же, над их головой нет. На стенах тоже. Они будто в бункере — ни окон, ничего нет, только холодные стены. И на что он, в общем-то, надеялся? Да даже если бы и были — что это дало бы им? В их положении, они всё равно не смогли бы через такой ход выбраться: цепи на наручниках не слишком короткие, но и недостаточно длинные для подобной манёвренности. — Не знаю, как им это удалось, но что-то полностью блокирует Пламя, — это звучит абсурдно. Как такое вообще может быть? Дело точно в месте — не в них? Ямамото знает, ни его, ни Гокудеры решимость не стали слабее, они не утратили своих навыков: это как с ездой на велосипеде — если ты раз научился, то уже не забудешь, как это делается, сколько бы времени не прошло, как бы сильно не изменилась твоя жизнь и ты сам.

— Значит будем действовать по классике, — он подмигивает, — план Б? — конечно же у Ямамото не было изначально никакого запасного плана, он придумывает его на ходу, понимает: они не могут просто сидеть и ждать, сложа руки — на кон поставлено слишком много. Шанс того, что всё ещё может разрешиться мирно изначально был спорным и с каждой минутой, с каждым часом он становится всё меньше, стремительно приближаясь к нулю. Если они ничего не сделают, если они не успеют ...

Ямамото поджимает губы, взгляд на мгновение становится тяжелее, сталью холодной в темноте.

— Надо заставить открыть их дверь, — объясняет, — ты говорил, что надо быть тише, но раз незаметно мы не можем ничего сделать, почему бы нам не наделать шуму? — он снова улыбается, тянет руку к шее, совсем забывая, что Гокудера буквально повязан с ним, — ой, извини, совсем забыл! — снова смеётся, — мне придётся умереть, — говорит легко и беспечно, не отводя от него взгляда, — или тебе, — замолкает, задумавшись, — всё же, тебе логичнее, — заканчивает мысль и поднимает руки перед собой, поднимая руки и Гокудеры следом, машет ладонями, улыбается, — не по-настоящему конечно же! Если они нас не убили, значит мы нужны им пока живым, так почему бы нам не сделать так, будто их план уже дал осечку? — Ямамото думает, что даже не выманить их самое сложное — хотя и нет никакой гарантии, что за дверью с той стороны на самом деле хоть кто-то находится, — самое сложное перенять инициативу в свою сторону, когда дверь откроется. Их движения скованы, зависят друг от друга, у них нет оружия, только собственные руки, на которые теперь можно полагаться, с оглядкой на второго и ноги. Но они смогли избавиться от верёвки и это может стать их преимуществом: несколько секунд замешательства — этого может хватить, если всё хорошо рассчитать, этого хватит. Надо просто вырубить того, кто появится быстрее, чем он поймёт, что происходит.

Что сказать, конечно, куда проще, чем сделать.[nick]Yamamoto Takeshi[/nick][status]a-ha-ha. ~[/status][icon]https://i.imgur.com/qIrVEKx.png[/icon][fandom] Katekyo Hitman Reborn![/fandom]

+2

7

Гокудера всматривается в стиснутый контур собственного кулака — сжимает его сильнее, до дрожи, до скрежета колец друг об друга, на которых наизусть знал каждую борозду и засечку. Адски хотелось вытереть испарину со лба и кровь, шедшую из носа, схаркнуть тошнотворный металлический привкус сгустком сухой слюны, но было не до этого — даже если они были связаны и заперты, даже если при себе у них не было оружия и коробочек, ореол неуязвимости, которое давало им пламя колец, сдается на Ямамото: Ямамото растерянно бормочет — Гокудера чувствует, не видя: наконец-то стёр со своей рожи чёртову улыбку ни к селу, кажется, уже почти слышно, как в голове у того скрипят шестерёнки — или это так скрипело у него в голове от концентрации вариантов дальнейших действий с нулевым коэффициентом пользы, на самом деле, Гокудера всё бы отдал, чтобы услышать хоть что-то, кроме грёбаной тишины и дыхания друг друга сквозь неистовое гудение в башке от недавнего удара затылком о бетон, от панической атаки собственного сердца во все места, гулко отдававшего по рёбрам — он готов был уже заткнуть уши, только бы прекратить этот гул. Разумеется, он подозревал, что пламя дождя тоже не сработает, но что-то уже мерзкое зашевелилось внутри, заставившее, стиснув зубы, напряжённо всматриваться в пальцы Ямамото — она неудобно ёрзает и пронзает — правда, заключённая в том, что в тот первый раз этому бейсбольному придурку понадобилось меньше пяти секунд на то, чтобы превратить свою чёртову решимость в грёбаное пламя — меньше пяти секунд на то, чтобы снова стать лучше него. Всегда. Во всём. «Преврати Пламя в решимость и усиль его, как вспышку», — правда была в том, что если бы не слова будущего Ямамото, им была бы крышка. В сущности, ничего не изменилось с тех пор: тогда он слишком рассчитывал на свою систему и за это поплатился, теперь надеется на пламя — и платит за это снова, пламя дождя не вспыхивает — но слишком поздно — неудачи обрушиваются на него разом, дают пощёчину, встают свинцовым комом поперёк горла, напоминают, кто он есть на самом деле — неудавшийся сын, неудавшийся мафиози, и друг, видимо, тоже неудавшийся, как и правая рука, которая однажды уже не спасла Десятого, значит, может не спасти ещё раз, и выдуманный идеализированный Ямамото, выбивший его из-под удара Гаммы, говорит в нём сейчас громче здравого смысла, громче Ямамото, стоявшего напротив — он терпит неудачу во всём, его по-прежнему, всё еще неправильно называть правой рукой — губы дрожат и кривятся в горьком изгибе. Чёрт!
 
«Знаешь, сейчас мы точно в классическом кино про мафию», — Ямамото напротив снова сморозил какую-то глупость, но последовавший за этим смешок выдернул Гокудеру из мёртвой петли жалости к себе и вернул под ноги твёрдую почву, дал большее — уверенность: он не один и никогда не будет, они что-нибудь придумают, где их не пропадала, — Не нези чушь, чдо бейсбольный придурок можед знать о классике, кино и мафии, тц, — Гокудера громко шмыгнул, сглотнув кровь с сразу скривившись от прострелившей лицо боли — говорить стало легче, — скорее уж на «Куб», где несколько людей застряли в кубической комнате, не зная, что это за место и как они туда попали, а по центру каждой грани были люки в другие такие же комнаты, напичканные смертоносными ловушками, выверни локти, мне неубобно, тц, — Гокудера дёрнул на себя наручники и, плотно сжав зубы, потянулся под пиджак, неудобно изворачиваясь, протиснул пальцы под ремень, к резинке трусов — там, с внутренней стороны он сделал карманы для мини-бомб, провозившись и выругнувшись, подцепил одну пальцами, но выронил в штанину — дерьмо!
 
— Только цепи того поехавшего на деньгах Аркобалено могли блокировать его, зуб даю, твой, что это всё тот газ....или наручники.... или весь этот подвал, чёрт его дери, — Хаято потряс ногой, чтобы выкатить крохотную шашку из узкой штанины, та брякнулась и выкатилась где-то рядом, слева — всё равно от неё мало толку без зажигалки, а если зажигалка при нём, то и найдёт без проблем. Гокудера притих, поджимая губы от досадного осознания, оставляя звёздный час для суждений Ямамото — зажигалка была в заднем кармане, а их руки теперь спереди. Чёрт. Неудобно: он пытается извернуться, повернувшись боком, но большой палец едва цепляет кромку и не может залезть глубже. Чёрт, чёрт!
 
— Значит Тебе Будем Надо Действовать Залезть по В мой Классике Карман.
 
— Тц, — Гокудера цыкает сразу после того, как они проговорили в унисон — какой ещё к чёрту план Б, не было у них никакого плана Б, а если есть у этого идиота, то он с удовольствием его послушает. Ямамото медлит, и Гокудера всё это время жалеет, что не может сделать руки в боки, или хотя бы скрестить их на груди, спустя миг выдаёт противоположное его изначальным суждениям, чем в очередной раз вводит в ступор. Вечно с ним так — кажется, что несёт какую-то хрень, но на деле его мысли, как обычно, не лишены рационального зерна.
 
— И? — Гокудера пилит взглядом силуэт Ямамото, напрочь забывая, что тот этого не видит, — Чдо ды сделаешь со скованными руками? Ударишь цебью по горлу? Придушишь? У тебя кишка тонка, тц. А есди их будет двое, или трое? — Гокудера шипит, когда Ямамото без предупреждения перетягивает цепь на себя, закатывает глаза, когда тот снова начинает смеяться, краем мысли думает, что если один из них прикинется мёртвым, у них будет шанс вырубить одного. Если противник будет один.
 
— Я как раз собирался это предложить, тц, — Ямамото проговаривает вслух его же идею и Гокудера тихо закипает, что-то внутри снова неудобно ёрзает и колет — он сегодня не в ударе, проваливается по всем фронтам, и даже сейчас, когда он, как первое лицо Десятого, должен вытаскивать их из этого дерьма, вместо него это делает Ямамото. Гокудера вздыхает, и всё же соглашается, принимает этот план, — Ладно, всё равно у нас нет выбора, мёртвым буду я, крови больше. К тому же у меня тоже есть план. У меня остались мини-бобмы, но для этого мне нужна зажигалка, которую я не могу достать. — Гокудера разворачивается, скашивая взгляд куда-то в бок, чувствуя, как лицо начинает гореть, — Правый задний карман. Попробуй ты, тц.
 
Они слишком долго возятся, чёрт, к тому же, даже на взрыв мини-шашки может сбежаться вся толпа, с другой стороны, это может дать им преимущество, да и наручники можно попробовать подорвать — разрывная мощь слишком мала, чтобы им оторвало руки, но металл подорвать может, если хорошо зафиксировать. Из минусов — их может оглушить ненадолго.
 

[icon]https://i.imgur.com/evtxiLX.png[/icon]

Отредактировано Gokudera Hayato (2021-07-29 23:38:26)

+1


Вы здесь » Nowhǝɹǝ[cross] » [nikogde] » Незавершенные эпизоды » One Way Or Another [KHR!]


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно