Вечернее небо – тёплое, будто чаша вчерашнего чая с рисом, подёрнутое белыми полосами облаков. Ацуши сглатывает голодную слюну, невидяще глядя в пространство. Его разум захвачен образами скудного, но сытного ужина в приюте...
Резкое насмешливое карканье над головой врезается в его мечты, как запущенный ребёнком мяч в стекло, разбивая мысленный образ вдребезги. Ацуши вздрагивает, оборачиваясь и хмуро смотрит на рассевшихся по перилам моста ворон. Те смотрят в ответ с пристальным интересом, на который способны только птицы. Почти гастрономическим.

Да вот ещё!

Упрямство захлестывает его с головой, заставляя сжать кулаки и вскинуть подбородок. Он, Накаджима Ацуши, ещё не умер, и если хоть что-то в этом мире зависит от его воли – то и не планирует.
- Смейтесь, сколько хотите, - запальчиво говорит он воронам, - а я выживу. Вот увидите!
В ответном карканье он слышит скепсис. Ацуши встряхивает головой: кажется, от голода он начал терять рассудок, раз ввязывается в споры с птицами. Ему нужно собраться. Сосредоточиться на выживании.

Жизнь в приюте подарила ему два бесценных навыка: не привлекать к себе лишнего внимания, и извиняться, если его всё-таки замечали. Самостоятельная добыча пропитания в холодном внешнем мире в этот список не входила, и потому до сих пор Ацуши перебивался подачками добросердечных бабуль. Пара булочек, одолженных ему доброй женщиной прошлым вечером, до сих пор грели его в памяти. К сожалению – только в памяти.
Если добыть еду не получается легально, рассуждал Ацуши, то придётся делать это нелегально. Конечно, жалко отнимать у какого-то бедолаги его кровные деньги, но если он хочет выжить, то придётся идти на подлость – и даже на преступление.
Итак! Первый, кто пройдёт по дороге мимо моста…

Если где-то существовал выписанный каждому человеку кредит невезения, то счёт Ацуши явно был безлимитным. Промелькнувший мотоциклист явно не собирался тормозить и позволять себя грабить; отряд полиции на тренировке шёл медленнее, но… Ацуши ещё не настолько отчаялся, чтобы пытаться ограбить толпу вооружённых мужиков, каждый из которых мог бы кинуть его в реку просто громким криком. Или настолько? И каков был бы шанс успеха, если бы он, к примеру, подкрался к одному в заднем ряду и…
Вороны торжествующе закричали, обрывая дорожку его мысленного рассуждения, и сорвались к реке, где течение равнодушно уносило чьё-то тело.

Ацуши не хотел его спасать. Честное слово, не хотел. Но чёртовы вороны так самодовольно кружились над утопленником, словно насмехаясь над ним – «мы сегодня поедим, а ты нет» - что Ацуши прыгнул в реку просто чтобы испортить им вечер.
Испортить вечер себе ему уже вряд ли бы удалось.