С высоты Намимори казался игрушечным. Чем-то вроде школьного проекта — бумага и картон, яркие пятна зелени размазаны среди упорядоченных серых, бежевых, пепельно-коричневых коробочек. Или — карта в компьютерной игре, только простиравшаяся до горизонта, никаких неизведанных зон, все как на ладони. Некуда стремиться, ни за что не цепляется взгляд.

Скучный, сонный городок, безликий, как игра со скудной, однообразной графикой и редкими вкраплениями достопримечательностей. Так, серединка на половинку, соответствует названию. Разве что сладости у них здесь неплохие, Бьякуран успел оценить, особенно пока валялся в больнице — чем еще заняться, не все же время стены крушить. Если шутку повторить дважды, она становится несмешной.

Сегодня он мог бы развлечься, буквально одним движением руки учинить немного разрушений, сломать парочку унылых зданий, внести живописный хаос в локацию, расшевелить людей, этих NPC-болванчиков, бредущих по улицам, заставить их кричать и бегать, ведь так люди поступают всегда, если поддаются панике. Но ему не хотелось, это тоже скучно, если разобраться, поэтому он просто парил над городом, убивая время и наслаждаясь теплым, не злым местным солнцем. Зачем утруждать себя хождением по земле, когда есть крылья.

Бьякуран мог не утруждать себя и дальнейшим пребыванием в Намимори, в Японии вообще — битва представителей закончилась, он мог вернуться в Италию вместе с Юни и доводить до белого каления Гамму, пока не надоест. Подозревал, что надоест быстрее, чем Гамма окончательно примирится с его присутствием поблизости. Такой упрямец. Однако все еще оставалось одно незавершенное дело здесь, в этом непримечательном японском городке. Очень важное дело, ради которого Бьякуран отослал свою пеструю компанию еще утром и целый день предавался созерцанию пейзажей Намимори. Впрочем, не только. Блюбелл, конечно, капризничала и ни в какую не хотела понять и принять, что ее с собой не возьмут. Такой шумный ребенок. Пришлось наобещать потом сводить ее - и всех остальных - куда-нибудь развлечься. Бьякуран пока не решил, выполнит обещание или притворится, будто забыл. Наверное, все-таки выполнит. Блюбелл милая - смешно дуется и так тщательно заботится, чтоб у них не переводились сладости, будто надеялась на его смерть от сахарного диабета. Но Шо-тян все равно милее. Потому что Шо-тян - его лучший друг!

И предатель. Его личный маленький рыжий Иуда.

То самое незавершенное дело.

Бьякуран без малейшего труда отыскал дом Шоичи, едва прибыл в Японию. Кто, если не он,  Бьякуран, знал все о талантах лучшего друга! И знал, что их можно применить на благо дела. Получилось не совсем так, как ожидалось, но тоже неплохо.

Не слишком сложная задача — убедить Шо-тяна помочь маленькой девочке, которой без его помощи несомненно грозит смерть в юном возрасте. Шо-тян, Вонгола, все они уже видели ее смерть — наверное, и в этот раз вспомнили и не хотели повторения (Бьякуран тоже не хотел, но по своим причинам). Люди импульсивны, легко играть на струнах чужой души, если знаешь мелодию. Но — на этом все. Шо-тян не слишком стремился дружить, наверное, предаваться панике и вспоминать ужасы будущего, которого не будет, увлекательнее. Бьякуран не знал. Паниковать он не умел. Зато наблюдать за выразительным лицо Шо-тяна всегда очень забавно.

Забавно, но Бьякурану этого слишком мало.

Отказываться от желаемого он умел еще хуже, чем паниковать.

Сегодня утром он сопровождал Шоичи в школу. Незаметно, конечно, хотя уж кто-кто, а Шо-тян мог бы поднять глаза к небу. В своих смешных очках он должен видеть хорошо. Вот без них — плохо. Бьякуран не жаловался на зрение, наблюдал с высоты, как подростки целой рекой вливаются в школу. Потом отыскал класс, конечно же, и немного понаблюдал за уроком. Выглядело потешно — в маленьком классе около тридцати подростков в одинаковой форме казались куколками в игрушечном домике. Сидевшая у окна девочка почти заметила его, но он успел улизнуть.

Кажется, не зря в «Намимори» чудится отдаленное созвучие с «морем». Этот город будто поверхность воды — что бы ни происходило вчера, какой бы камешек ее ни потревожил, на следующий день все возвращается на круги своя, к обыкновенной жизни. Будто ничего и не было.

Конечно, и после уроков Бьякуран честно играл роль тени, следующей неотступно и бесшумно. Он подумывал раскрыть свое присутствие или даже наброситься с объятиями, сбивая с ног, с каким-нибудь смешным приветствием, но отказался от этой идеи. Шо-тян ведь попросту сбежит. А вот из собственного дома бежать ему некуда. И не впустить своего лучшего друга в дом Шо-тян тоже не сможет. Ведь он лучше всех знает, что Бьякуран добивается желаемого любым способом. Выбор без выбора.

Разумеется, Бьякуран не хотел загонять Шо-тяна в угол и вообще пугать. Ну, разве что совсем чуть-чуть, смеха ради. Но Шо-тян попросту не оставлял ему выбора, так что пусть не обижается, что и ему не оставят. Может, ему просто нравится пугаться?

Закат немного скрасил впечатление, окунул облака в нежно-розовый, затем плеснул ярких красок на крыши, стены и тротуары, много расплавленного золота и отчаянного багрянца. Это было красиво. И ночь была красива — серебряные искры мерцали над головой, электрические огни фонарей, окон, витрин горели под ногами. Город преобразился, из тусклого макета превратился в праздничную гирлянду.

Бьякуран дождался, пока в доме Шоичи начнут гаснуть огни. Он прекрасно знал, где находится нужное окно, ни за что не упустил бы момент. Бьякуран завис в воздухе, затем постучался в стекло — три коротких удара через равные промежутки — и заранее надел самую приветливую из всех возможных улыбок.
[icon]https://i.imgur.com/Q7ulYbT.jpg[/icon]

Подпись автора

Бесполезно верить в Бога. Ибо Бог не верит в человечество.
Неужели вы не в курсе? Мои соболезнования!