Nowhǝɹǝ[cross]

Объявление

Nowhere cross

Приходи на Нигде.
Пиши в никуда.
Получай — [ баны ] ничего.

  • Светлая тема
  • Тёмная тема

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Nowhǝɹǝ[cross] » [nikogde] » Незавершенные эпизоды » [HQ!!] Тонкие стены из цветного картона


[HQ!!] Тонкие стены из цветного картона

Сообщений 1 страница 6 из 6

1

Hinata Shoyo х Kageyama Tobio
https://i.pinimg.com/originals/d2/b7/eb/d2b7eb3d83f3cca4fb23b7cf182dadce.gif
Пусть я и невысокий, но зато [не]могу летать.

Здесь был сюжет эпизода.

[nick]Kageyama Tobio[/nick][status]primo victoria[/status][icon]https://i.imgur.com/sdi706j.png[/icon][fandom]Haikyuu!![/fandom][lz]Victory is in my veins
[/lz]

Отредактировано Bakugō Katsuki (2021-03-28 21:00:18)

Подпись автора

[хронология]

+2

2

Мяч в очередной раз достигает максимальной, запредельной высокой точки. Не допрыгнуть. И всегда, когда Хинате так кажется, он преодолевает самого себя и действительно парит, как ворон в небе. Ощущая приятную боль от удара на подушечках своих пальцев и осознавая, что спортивная обувь снова пришла в износ, Шоё понимает, насколько обожает, когда каждая частичка воздуха, которым он дышит, пронизана волейболом и командным духом. И все бы ничего, да только хрупкие ожидания разбились о суровую реальность, когда Хината проснулся.

Он еще не до конца определился от чего больше болит сейчас его голова: от того, что до противного сигнала будильника еще полтора часа или потому ему приснилось, как он играет в волейбол, про который вспоминает только тогда, когда видит дурацкого Кагеяму. Хината, в общем-то, даже не сомневался, что этот зануда после школы свяжет свою жизнь с профессиональным спортом. Это его самого засосала полная рутина: учеба в колледже, где даже и намека не было на то, что он раньше считал своим смыслом жизни, которую он пытался [хреново, спешу заметить] оплачивать самостоятельно, подрабатывая в небольшой кофейне. Усугублял этот быт мечты Кагеяма Тобио, которого приходилось видеть чаще, чем обычно в своей жизни. Хината Шоё предпочел бы жить в маленькой комнатушке в общежитии и ютиться там с клопами, тараканами и прочими стереотипными представлениями о таких местах, но жизнь продолжала подкидывать ему новые испытания.

От запаха кофе по утрам его тошнило не меньше, чем от безэмоционального лица Кагеямы, поэтому на кухне Хината даже не объявился. Он, в принципе, вел себя подозрительно уже с самого своего пробуждения, если бы хоть кто-то на это обратил внимание. Его лицо выражало поразительное спокойствие, когда в любое остальное время его раздражало абсолютно все — от скрипящей доски в полу до отвратительного привкуса зубной пасты во рту. И толком даже не собирая свой рюкзак, под предлогом утренней пробежки [на которую никогда не хватало времени, желания и сил жить] Шоё вышел из квартиры на улицу.

Первая половина дня предполагала грызть гранит науки, который вот никак не хотел разгрызаться. Изучение английского языка доводило его до температуры кипения воды еще со школьных времен, а тут это тоже никуда не делось. Хината искренне не понимал, зачем ему изучать язык и культуру другой страны. Лучше уж вывести в очередной раз из себя Кагеяму и бежать от него потом до самой Индии, чем элементарно выучить все времена в этом чуждом для него языке. Вторая же половина дня должна была привычно пройти в его [не]любимой кофейне, где дешевые кофейные зерна [Шоё вообще очень сомневался в их натуральности] постоянно ему напоминали детскую неожиданность. Мало кто к ним туда заходил, отсюда часто Хинате задерживали зарплату и все в сотый раз шло в тартарары. Нередко он задавался вопросом: это только ему так в жизни не везет?

Но на работе Шоё так и не объявился.

***

Часами Хината бродил по парку. Сложно представить, о чем он размышлял все это время. Его мысли никак не хотели собираться во что-то целостное. В сознании то и дело, что всплывали какие-то несвязные обрывки фраз, воспоминаний и образы из прошлого, которые появлялись на каком-то подсознательном уровне. Причиной подобной мешанины в его голове стал алкоголь. Ноги Хинаты уже начали выписывать какие-то зигзаги, когда стремительно уходящие остатки собственной трезвости усадили его на скамью, дабы избежать позорного падения. Людей в это время почти не было, но даже тех, кто проходил мимо него, Шоё уже не замечал. Наступившие сумерки теперь затрудняли половину его обзора, словно некий дурман из его разума перебрался в реальную жизнь. В бутылке, которую Хината никак не хотел отпускать из своих рук, оставалось не больше глотка.

Тем временем домой идти ему совершенно не хотелось.

Последние две недели Хината жутко уставал, осознавая, что тащить на своих плечах он больше ничего не может, но и поделиться с кем-то насущным он тоже не в силах. Судорожно, по второму [третьему, десятому] кругу, листая телефонную книгу, написать кому-то он так и не смог. Со всеми из Карасуно Шоё хоть и поддерживал хорошие отношения, однако нагружать кого-то своими переживаниями так и не осмелился. И это несмотря на превышенную долю алкоголя в его организме, который, вроде как, должен был придать ему смелости. Но что-то пошло не так.

Хината давно потерял счет во времени. Десять часов вечера или двадцать две минуты первого – значения для него не имело. К этому времени на улице внушительно похолодало и дальнейшее пребывание грозило Шоё очередным обострением ангины. Перестав заниматься спортом, его имунная система решила собрать свои вещи и уехать на юг, заставив своего бывшего хозяина быть предоставленным лишь только самому себе. А его, в свою очередь, заботило сейчас в меньшую очередь собственное здоровье.

Когда Хината окажется у порога квартиры, он уже не вспомнит, как оказался тут. Имея собственный ключ, Шоё подумал, что правильнее будет не воспользоваться им, а лучше громко тарабанить по двери, пока ту либо не вышибет с петель, либо с той стороны ему откроют.

И второй вариант развития этих дальнейших событий выбился в лидеры.

— Швейцар из тебя так себе, — запинаясь, лепечет Хината тому, кто открыл ему дверь. Шоё надеется, что от выражения лица этой занудной задницы из него не выйдет все наружу прямо в эту же секунду.

+3

3

Тобио напряжённо думал. И чем дольше он вслушивался в скрип подошв кроссовок по полу и стук рук по мячам, тем стремительнее ворочались мысли в голове. После «Карасуно» ему приходилось переучиваться и подстраиваться под новых игроков, а теперь, когда из команды в связи с травмой временно выбыл один из центральных блокирующих, приходилось быстро соображать, как подать мяч запасному, с которым Тобио ещё не играл. Это был хороший сильный игрок, но на то, чтобы сыграться, у них уйдёт время. Тобио хотелось сделать всё правильно сию секунду.

Раньше он поступил бы проще: обвинил бы игрока в неспособности взять его мячи и вынудил бы подстроиться под себя, но если школьные годы чему-то Тобио и научили, так это маневренности. Умению состыковать свои навыки с чужими. Таких ошибок, как с командой Карасуно, он больше не наделает, и эта мысль грела душу. Это даже весело — играть с новыми игроками, соображать, как сделать такой точный пас, чтобы этот игрок точно его принял.

После долгой насыщенной тренировки он зашёл в магазин, а оттуда направился домой. Удерживая в одной руке пакет с продуктами, другой Тобио достал из кармана ключи и отпер дверь. Квартира встретила ожидаемой пустотой. В это время Хината обычно на работе, а потому никто не будет мешать заниматься своими делами: раскладывать продукты, готовить ужин — карри, снова, — обдумывать новую стратегию, предложенную капитаном.

В мягкой приятной тишине шелестел пакет, скрипели упаковки, а мысли вместо стратегии крутились вокруг планов на будущее. Было рано задумываться об этом, но Тобио не виноват, что ему подкинули пищу для размышлений. Поехать заграницу, чтобы играть в самой сильной команде мира — о чём он ещё мог мечтать? Конечно, пройдёт ещё несколько лет, прежде чем он сможет всерьёз рассчитывать на действительно крутую, нет, на лучшую команду, но Тобио здраво себя оценивал и понимал: он уже сейчас на голову выше многих игроков мировой лиги.

Оставив ужин остывать на плите, Тобио засел за схемы, оккупировав гостиную, и незаметно для себя погрузился в тягучую вязкую дрёму. Он очень рано встал и за день чертовски вымотался, но то была приятная усталость, от которой ныли натруженные мышцы, а во сне безостановочно крутился волейбольный мяч, летая по спортзалу из одного угла в другой.

Он вздрогнул и ошалело уставился в темноту перед собой. Когда успело стемнеть, только что ведь было шесть часов вечера! Фыркнув, Тобио потёр затёкшую от сна в неудобной позе шею и наклонился, чтобы поднять упавшие с колен тетради. В дверь заколотили — уже не в первый раз, и до него дошло, что из дрёмы его выдернул именно этот оглушительный звук.

«Да кого там принесло?» — злобно подумал Тобио, зарываясь пальцами в волосы и зевая. И почему Хината его не разбудил, когда притащился домой? Мог бы и ткнуть в бок, с него бы не убыло, вообще-то.

Включив в прихожей свет, Тобио машинально отметил, что рядом с его обувью не валяются, раздражая, неаккуратно брошенные кроссовки Хинаты. Не придав этому значения, Тобио открыл дверь; кроссовки обнаружились на пороге квартиры, вместе со своим хозяином, будто бы готовым упасть мордой в пол прямо в подъезде.

— Я тебе не швейцар, идиот! — повысив голос, ответил Тобио на автомате. Вот ведь! У него же ключи есть, в конце концов, а возле двери красовался звонок, какая религия мешала им воспользоваться, а не будить весь этаж?

Выглядел Хината плохо, слова произносил ещё хуже. Тобио втянул носом воздух. Вместе с сыростью свежевымытых полов подъезда до него донёсся мерзкий запах спирта, которым несло… от Хинаты? Он никогда не видел, чтобы Хината прикладывался к бутылке. Да ему и в голову не могло прийти, что тот вообще знает, что такое алкоголь!

— Ты что, пьян? — озадаченно хмурясь, спросил он, не до конца уверенный в своём предположении, и посторонился. Если уж собрался падать, или что там Хината удумал, пусть делает это на домашний пол, а не на влажный подъездный, собирая на себя всю грязь на свете.
[nick]Kageyama Tobio[/nick][status]primo victoria[/status][icon]https://i.imgur.com/sdi706j.png[/icon][fandom]Haikyuu!![/fandom][lz]Victory is in my veins
[/lz]

Отредактировано Bakugō Katsuki (2021-03-28 20:59:57)

Подпись автора

[хронология]

+1

4

— Можешь так не нудеть? — в ответ недовольно буркнул Хината, которому казалось, что его речь очень даже похожа на членораздельную, когда на деле было совершенно иначе.

На каком-то чудном автопилоте его завело в квартиру, дверь в которую открыл Кагеяма. На собственное удивление Шоё, он даже (едва) не упал. Перед его глазами стояли даже не звезды и вертолеты, а целые парады планет. Пешая дорога домой хоть и заняла относительно немного времени, но алкоголю для выветривания этого оказалось все равно мало.

Хинату резко бросило в дрожь. Кажется, его все же успело где-то продуть. Шоё старался не делать вид, что ему холодно. Он наперед, даже в таком состоянии, уже предвидел, как будет негодовать Тобио. Его лицо и сейчас-то не предвещает ничего хорошего, что уж говорить о том, каким оно будет завтра. Хината подумает об этому утром, когда постарается свалить из дома раньше, чем проснется Кагеяма.

В попытках облокотиться о стену, чтобы удержать свое шаткое (как физическое, так и психологическое) равновесие, рука Шоё предательски соскальзывает и в последний момент ухватывается за плечо Тобио.

— Что значит пьян? — пытается возражать Хината в своей эмоциональной манере. Вообще, в том, чтобы выводить Кагеяму из себя, он видел свое призвание. — Просто на работе у коллеги был день рождения, — непонятно зачем Хината перед ним оправдывается, нагло так обманывая. Хорошо, что Тобио никогда не интересовался его работой. А начальнику с работы вряд ли хватит ума, чтобы написать ему.

— Дай пройти, — отталкивает он его после в сторону, даже не поблагодарив за спасение от падения. Сейчас Хината был классическим примером тех людей, которые не умеют пить и под влиянием алкоголя держаться на ногах.

Автопилот продолжает вести Шоё и кое-как он добирается до ванной. Расплескав литра три, не меньше, воды из раковины, ему удается умыть лицо и собственное отражение в зеркале вызывает в Хинате только чувство отвращения. Тот человек, которого он видит в зеркальной реальности, ему совершенно не нравится. Словно вся ненависть этого мира решила упасть на Шоё и он злится.

Злится на себя, за то, что все упустил свое будущее. Злится на Кагеяму, который, по его мнению, отнял у него это самое будущее. На самом деле, он так, конечно, не думает, но поддавшись этому грузу спутанных мыслей в голове, начинает активно в это верить. По классике жанра Хинате нужно было только ударить кулаком в настенное зеркало, чтобы трещины в нем всегда напоминали о собственной никчемности. Однако заприметив силуэт Тобио в проеме, образовавшемся от неприкрытой двери, Шоё решает пока воздержаться от этого.

Тем временем чувство трезвости так и не хотело его посещать.

— Я отсюда не выйду, — говорит Хината с дрожью в голосе. — Если хочешь мне что-то сказать, то лучше не надо, — можно подумать, Тобио так просто от него отстанет. Но возведенная иллюзорная стена кажется Хинате очень выигрышным ходом. Забившись в углу ванной комнаты, он запускает руки в свою огненно-рыжую копну волос. Это действие сопровождается лишь одной мыслью: «неплохо было бы подстричься в ближайшие дни».

Хината все еще видел тень неуходящего Кагеямы. Может, это и вовсе был не он. Иначе это было бы нелогичным. Зачем ему стоять тут, как вкопанному, как будто бы переживает за Шоё. Но тем не менее это все злило Хинату еще пуще, чем несколькими минутами ранее. Ему вроде что-то и хотелось сказать еще, но вот только ухватиться за какую-нибудь колкость или грубость у него не получалось.

— Ты там что, совсем оглох?! — Хината срывается на хриплый тон. Не сильно уж ему и хотелось слышать ответ на свой же вопрос. Он бы свободно мог подняться сейчас на ноги и прикрыть надоедливую дверь, чтобы избавиться от осуждения Тобио даже не видя его лично. Мог бы, если бы только собственное тело Шоё не казалось ему таким ватным, а выпитый алкоголь не проявлял себя в подступающей сонливости.

Перспектива уснуть на полу в ванной не казалась Хинате такой уж и плохой. Где-то он вычитал однажды, что спать на твердой поверхности очень даже полезно. При его-то максимальной минимизации спорта в жизни. И лучше бы Шоё сейчас уснул мертвым сном, тогда бы уж точно не застал той интоксикации, которая стремительно подходила к горлу.

+2

5

— «Пьян» значит пьян, идиот! — повысив голос, ответил Тобио, но, похоже, стена и та слушала его внимательнее, чем Хината, которого нещадно шатало, словно в дверном проёме гулял мощный ураганный ветер. Вот только никакого ветра, не считая слабого сквозняка из подъезда, и в помине не было.

Удовлетворившись объяснением про день рождения коллеги, Тобио задумчиво кивнул, больше обращаясь к самому себе, чем к Хинате, пребывавшему в крайней степени неадеквата. Возмутиться грубостью, стряхивая с себя раздражённую задумчивость, он не успел: взгляд скользнул вниз и задержался на кроссовках Хинаты, которые тот не потрудился снять.

— Куда в обуви попёрся, мыть за тобой кто будет! — моментально вскинулся Тобио, но Хината, не слушая его окрика, уже скрылся в ванной. Из-за полуприкрытой двери донёсся шум и плеск воды. Топится он там, что ли?

На всякий случай Тобио заглянул в ванную — не хватало ещё, чтобы Хината на самом деле захлебнулся в воде, упав головой в раковину, — и с трудом подавил желание утопить его собственноручно. Пол был весь в брызгах, зеркало — в потёках, и даже кафель на стенах влажно блестел в тусклом электрическом свете.

«Я его сейчас ударю», — решил Тобио. А потом напомнил себе, что бить ущербных — плохо. Лет в шестнадцать он бы, может, поддался эмоциям, но ему давно не шестнадцать, он стал сдержанным и и внимательным к другим людям, чем, вообще-то, очень гордился! Ну, по крайней мере, ему хотелось думать, что он действительно стал таким.

Несколько долгих мгновений посверлив Хинату ненавидящим взглядом и проигнорировав его бессвязную речь, Тобио вошёл в ванну, взял тряпку и протёр стекло, пока вода не высохла и не оставила после себя мерзкие разводы.

— Не собираюсь я тебе ничего говорить, не ори! — Он отжал тряпку в ванную, побрызгал чистящим средством на кафель и стал протирать и его. Уборка посреди ночи — это же именно то, чем Тобио мечтал заняться после долгого тяжёлого дня, будь Хината неладен со своим… со своим чем? Как это вообще можно назвать-то?

Присев на корточки и собирая уже другой тряпкой воду с пола, Тобио напряжённо размышлял над неожиданным вопросом, предоставив Хинате ныть в углу, сколько влезет. Вообще-то, такое поведение было Хинате не свойственно. Он не ныл. Не пил. Не разговаривал так. Сколько Тобио его помнил, Хината буквально горел тем же, чем он сам — волейболом, и какие бы трудности на пути ни встречались, всё, что Хината делал — пёр вперёд, напролом, чем Тобио, как связующий, и пользовался, направляя его неуёмную бешеную энергию в нужное русло.

А это сейчас что вообще?

Если бы несколько лет назад кто-то сказал Тобио, что Хината может напиться и приползти домой, едва держась на ногах, Тобио озадаченно нахмурился бы, сказал: «Это бред» и пошёл дальше. Раньше Хинату можно было разбудить посреди ночи и быть уверенным, что он примет пас прямо из постели, не открывая глаз и не понимая толком, что происходит. Сейчас он не то, что пас — он даже водой в лицо попасть не может, всё на полу. Придурок.

«Не нравится мне это».

— Будешь блевать — делай это в унитаз, — предупредил Тобио, бросая влажную, тщательно отжатую тряпку в ведро под раковиной. — Я за тобой убирать не буду. — Он вышел из ванной, но тут же снова заглянул в неё: — Не вздумай уснуть тут, всё равно разбужу.

Тобио понятия не имел, как приводить в чувства пьяных людей, особенно — таких, как Хината. Все его мысли упирались только в одно. Поэтому Тобио надел олимпийку, сунул ноги в чистые кроссовки, положил мяч у порога и вернулся в ванную, морально готовый увидеть воду и различные человеческие жидкости по всем стенам и потолке.

— Нажрался — отвечай за последствия, — заявил он, хватая Хинату за шкирку и рывком вздёргивая его на ноги. — Пошли. Будешь принимать, пока не протрезвеешь, понял?

Тобио мог бы дать ему таблетку от головной боли, а ещё не помешало бы что-нибудь противовирусное — от Хинаты разило не только спиртом, но и жаром, — но смысл, если он тут же всё выблюет? Потом. Когда Тобио почувствует, что можно уложить это тупое тело спать. Хорошо, что двор уже пустует — никому в голову не придёт тащиться на площадку под окнами в такое время.
[nick]Kageyama Tobio[/nick][status]primo victoria[/status][icon]https://i.imgur.com/sdi706j.png[/icon][fandom]Haikyuu!![/fandom][lz]Victory is in my veins
[/lz]

Отредактировано Bakugō Katsuki (2021-04-25 18:59:36)

Подпись автора

[хронология]

+1

6

Возникшее чувство тошноты развлекалось, как могло: то подходило, то отступало так, что Хинате казалось, будто все точно пройдет без последствий. Все это повторялось из раза в раз. Шоё уже мысленно зарекался не пить ничего крепче чая в своей жизни, но самому (почему-то) в это верилось с трудом. И если тошноту ему сдерживать еще хоть как-то удавалось, то озноб проходить даже и не думал.

Но для Хинаты это все было незначительным, потому как Кагеяма перевешивал все хреновое физическое состояние. Его едкие комментарии не помогали. Шоё чувствовал помимо всего прочего, что сейчас Тобио бесит его больше, чем это возможно в принципе. Может, в иной ситуации Хината давно бы настучал этому зануде по голове, однако сейчас должным преимуществом не обладает.

«И почему нельзя просто оставить меня в покое?» — этим вопросом Шоё задавался уже миллион раз за короткий промежуток времени. Хината, конечно, бесконечно благодарен Тобио за то, что тот в свое время приютил его у себя. Но мысли в голове снова стали неразборчивыми, наталкивая Шоё на единственное верное решение на тот момент — съехать с утра. Вот только куда, зачем и к кому собственное сознание ответа не подкинуло. Хинате виделась неплохой перспектива первое время ночевать в коробке из-под холодильника, за которую поборется с местными бомжами у ближайшей помойки. Уж им-то он не проиграет. Наверное. Свыкшись с этим неплохим (для пьяного человека) планом, Хината даже попытался подняться с холодного кафеля в ванной, на котором просидел уже достаточно, чтобы идти и на полном серьезе собирать вещи. Вот только закончилось все провалом и ушибом левого локтя.

Из эдакого дрянного эскапизма Хинату вырывает именно Кагеяма, выражение лица которого в очередной раз Шоё не нравится. Он толком и не понял, чего от него хочет Тобио. Зачем вообще волочит его за собой? Зачем вообще в такое время они куда-то выходят из дома, путь до которого он нашел с таким трудом? Ноги совершенно не хотели идти. Пару раз Хината пытался сопротивляться, но со стороны это было похоже больше на банку желе из холодильника, масса которого трясется от каждого соприкосновения с чайной ложкой. Но, похоже, все сегодня было тщетно.

— Отпусти меня, придурок, я могу и сам идти! — недовольно рычит Хината, оказываясь на последнем лестничном проеме. — Ты же знаешь, что маньякам, вроде тебя, дают приличный срок?

Свежий ветер бьет Хинате в лицо, когда все эти пытки со ступеньками казались в прошлом. Он не сразу заметил волейбольный мяч в руках Тобио и теперь, кажется, сопоставил, что к чему. Тошнотный привкус алкоголя на языке будто смешался в ту секунду с ностальгией и меланхолией, заставляя Шоё на секунду отвернуться, дабы никто не заметил той сырости, которую бы он тут мог развести.

— Издеваешься? Ты же знаешь, что я давно в руках его не держал? Что мне с этим вообще предлагаешь делать?

Ориентироваться в сложившейся ситуации времени не было. Первую подачу Кагеямы Хината принял так, будто ему снова шестнадцать, — лицом. Было больно. Очень больно. Хотел бы Шоё сорваться и заорать, чтобы его услышал весь двор, мол, подаешь ты очень по-королевски, но проявляющееся здравомыслие остановило Хинату. Ведь это он не в форме.

Ему было обидно. Его все это очень злило. Но он старался держать все в себе до последнего.

И тут Хината заговорил:

— Ты совсем идиот, Кагеяма. У тебя в голове есть что-нибудь еще, помимо волейбола?

Еще несколько лет назад Шоё бы и сам удивился таким словам, не мыслив тогда свою жизнь без этого вида спорта. Однако корабль, наполненный когда-то мечтами о будущей карьере, разбившись об айсберг суровой реальности, больше не способен путешествовать по бесконечным морям с незалатанными дырами. Единственный член экипажа в лице капитана больше не хочет бороться, опустив руки в буквальном смысле, перестав ими совершать удары и летать над площадкой.

Хината сбился со счета, сколько еще пропустил подач мяча от Тобио. Четыре? Пять? Его тело буквально ныло и молило о пощаде, но Кагеяму было не остановить. Он все продолжал и продолжал, как будто Хината человека убил, а не всего лишь напился и наговорил пару-тройку гадостей.

И лучше бы он убил кого-то, желательно Кагеяму, чтобы только заставить это все прекратиться.

+1


Вы здесь » Nowhǝɹǝ[cross] » [nikogde] » Незавершенные эпизоды » [HQ!!] Тонкие стены из цветного картона


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно