[icon]https://b.radikal.ru/b24/2101/93/83c965d54c51.jpg[/icon]Это должен быть всего лишь разговор. Не больше и не меньше. Ничего сложного. На самом деле, одно из самых простых заданий, данных Ностраде. Курапика выслушал, не задав ни одного вопроса и не став что-либо уточнять. Все итак предельно ясно: семье Ностраде нужно получить новые территории для усиления влияния. Насколько Курапика знал, так предсказала босс. В детали пророчества его не посвятили, но блондин и не ожидал подобного. Если Ностраде не собирался откладывать это дело на «потом», то, вероятно, в противном случае может произойти что-то, чего нельзя допустить. «Вряд ли чья-то смерть, но что-то, что ударит по его власти». Его задачей было договориться с престарелым боссом небольшого мафиозного клана, которым, как говорили, уже никто не мог управлять. В сущности, Курапику не волновали причины. Он представлял себе мотивы Ностраде, понимал значимость этого портового города — информации достаточно, причин для возражений не было.
   Блондина отправляли на эту встречу, потому что он был лидером телохранителей. В данном случае нужно выразить достаточную степень уважения: не правая рука босса, но кто-то достаточно значимый. Курапика подходил идеально. Это тоже было понятно. Разве что… Курапика считал, что в данном случае Сенрицу справится лучше. Она была спокойней и при необходимости могла подобрать нужные слова. И в первом, и во втором Курута ей проигрывал и знал это. Но нужно продолжать играть свою роль. Ностраде не должен узнать, на что Курапика способен на самом деле. Пока ни пришло время.
   …Поэтому после полуночи Курапика направляется к особняку того самого босса. Ночь — не самое привычное время для переговоров, но может казаться самым спокойным. Когда вдыхаешь полную грудь свежего, прохладного воздуха… Когда вокруг тишина… Создается иллюзия покоя. Как будто думать становится проще. Так же, как и решать проблемы. Курапика же понимал, знал, что ночь обманчива. Одному даруя спокойствие, другому она в тот же момент может помочь скрыть боль, слезы, кровь — убийства. Все, что невозможно представить днем; что кажется противоестественным, отвратительным, уродливым, ненормальным. Ночью позволено. Именно потому, что все кажется проще. Темнота все скроет — и следов не найдет даже солнечный свет. Курапика на собственном опыте узнал, что может произойти ночью. И, возможно, он даже уже смирился с таким положением вещей. Времени было достаточно. Практически вся жизнь. Хотя когда-то, в прошлом… Должно быть, таком далеком, что практически стерлось из памяти... ночью он ощущал умиротворение и тепло... Наверное, где-то внутри крупицы тех, наивных, чувств еще сохранились, и поэтому сейчас Курута отдаленно, неосознанно надеется, что сегодня ему не понадобятся цепи. Курапика привык, смирился со своими обязанностями и ролями — хантера, телохранителя, причастного к мафии. Все это необходимо. Для того, чтобы достичь своей собственной цели. Но блондин все ещё считал, что нужно договариваться. Курапика не понимал применение силы и жестокость. Бесцельные, безосновательные. Просто ради... неизвестно чего. Курута пытался найти ответ, объяснение, чтобы просто понять: «Зачем?»
   На мгновение он прикрывает глаза и делает глубокий вдох, немного приподнимая голову и вскользь смотря на луну. Сегодня не полнолуние, но холодный свет, скрытый дымкой, все равно приковывает взгляд и помогает привести мысли в порядок. Возможно, Курапика никогда найдет ответ на этот вроде простой вопрос, не поймет. Но, по крайней мере, может отвечать за собственные поступки и сделать все, чтобы сегодня ночью никто не умер от его руки… Но это не означало, что сегодня вовсе никто не умрет.
   …И очень скоро Курапика в этом убедился. Уже у главного входа в особняк стало ясно — что-то не так. Дверь была приоткрыта почти незаметно, будто от сквозняка. А стоило толкнуть ее вперед — в нос ударил практически нестерпимый, тошнотворный солоноватый запах крови. Курапика застыл на пороге, смотря на будто играючи раскиданные по холлу тела. Они темнели на фоне растекающихся красных луж, которые в любой момент могли затопить все, не оставляя и намека на светлый пол. Кажется: еще немного и ты сам увязнешь здесь. В голове проносится мысль о том, что в доме побывали Пауки, отчего оцепенение мгновенно исчезает. Но Геней Рёдан просто не могло заинтересовать что-либо в этом небольшом городе, где из достопримечательностей есть только ратуша. Кому тогда понадобилось в буквальном смысле вырезать клан, от которого итак почти ничего не осталось? Курапика осматривается, едва заметно морщась. Он давит желание сейчас же уйти. Среди жертв, лежащих здесь, блондин не замечает того старика, с которым должен был встретиться. Наверное, они — такие же телохранители, как и сам Курапика, возможно, члены семьи… Блондин переводит дыхание, стараясь вернуть себе хладнокровие, хотя чувствует, как глаза на секунду меняют цвет под линзами, а ладони подрагивают. Но он понимал, что сейчас не время давать выход эмоциям. «Нужно понять, остались ли выжившие».
   Курапика медленно поднимается по лестнице, скрыв присутствие с помощью зэцу, мысленно проклиная себя за недальновидность. Если убийцы здесь и у кого-то из них есть способности, усиливающие слух, — его уже обнаружили. Единственное, что остается — приготовиться к возможной атаке: кольца от цепей уже мелькают на пальцах.
   Он слышит грохот, как только поднимается на последнюю ступень. Гадать, откуда тот исходит, не нужно — дверь распахнута настежь. Блондин бросается туда. Оказывается, убийца только один. Такое не укладывается в голове. Курапика не представлял, что подобную расправу можно совершить в одиночку. Но размышлять нет времени. Он слышит, как старик хрипит, задыхаясь... Одна из цепей оплетает запястье убийцы и сдавливает. Не до перелома, но настолько, чтобы отвлечь и не дать затянуть лезки туже.
— Остановись, — произносит Курапика, вынуждая убийцу посмотреть на себя. И выражение его лица заставляет Куруту оцепенеть во второй раз за эту ночь. Во взгляде… этого человека горит лихорадочный огонь. Он улыбается…