В диапазоне между отчаянием и надеждой (Савада хочет выйти в окно и оставить кого-то другого решать проблемы). В нынешнем диапазоне Савада пытается удержаться в нейтральной позиции и не подохнуть от недосыпа. Порой он думает, что это будет ироничная и, по большей части, неожиданная для многих смерть. Не решение, ни разу. Если только для него — но Реборн учил его отнюдь не этому. Тсуна ненавидит Реборна и вдолбленное чувство ответственности в равной степени, как благодарен ему за него. За все.

Сейчас — он отлично понимает, отчего так не хотел лезть в мафию, в Вонголу, в то, чтобы становиться боссом. А еще сейчас, он по уши во всем этом.

Он упускает момент, когда перестает дергаться от упоминании Варии, как не трясется осиновым листом при упоминании Занзаса, когда начинает работать с ним заодно, строить какие-то партнерские отношения, бонусом: не глядя, уворачиваться от ножей Бельфегора — первое время тот кидает их чаще, чем Занзас в кого-то бутылки. Впрочем, Занзас кидает те только в своих, вопреки опасениям, ожиданиям. Все оказывается иначе.

Впрочем, еще он учится не дергаться, когда Вария издевательски зовет его юным, мелким боссом. Это приклеивается легче и прочнее, чем «босс», это звучит сплошь и рядом в стенах резиденции, но не вне ее стен. Они все чему-то учатся? И, честно говоря, Тсуна не уверен до конца, кому из них это дается сложнее. Пожалуй, он ставит на Занзаса, но не настолько потерял чувство здравого смысла, чтобы сделать подобную ставку вслух. И еще, сложно убеждать Хаято не разносить Варию чисто за подобное обращение к нему (и еще немного за все свое существование). Это, в какой-то мере, ужасно помогает.

Тсуна учится до такой степени, что в голосе варийцев — все реже звучит издевка и все чаще уважение. Поначалу на это тоже приходится учиться не реагировать, не подскакивать, впрочем, он не досыпает последние недели столько, что это укладывается само собой.

(только это не делает ничего проще)
Только это отнюдь не единственная, не основная и даже маломальски не проблема. И очень хочется, чтобы, как в пятнадцать лет, это было одним и единственным. Впрочем, как будто в пятнадцать лет им не хватало проблем.

Когда они едва остаются живы, остается как-то не до старых распрей кого-либо с кем-либо.
Когда они едва остаются живы — удивительно оперативно активизируются мелкие семьи, которые раньше ругаются между друг другом, как дворовые собаки, отрицают Вонголу, и отчаянно отказывают любым компромиссам, стоя на — когда-то казалось — островке сохранной и очень гордой обособленности. Но не сейчас.

Ему тошно от самого себя, порой, ему тошно, насколько это все напоминает лежбище крыс, крыс, пытающихся вбежать на переполненный корабль, уже идущий ко дну — и он одергивает себя от подобных сравнений, потому что, нет, не так.

А потом отправляет их на смерть, потому что (в этом больше смысла)
потому что хранители не могут оказаться в пятнадцати местах одновременно (а жаль), потому что даже у Варии есть более важные задания, а Тсуна не хочет рисковать своими людьми там, где стопроцентно будет ловушка, которую им нужно выявить. Те, кого он может послать — тоже не обойдутся без жертв. И Тсуна, ненавидя себя, выбирает ту жертву, которая скажется на них менее сокрушительно.

Он ненавидит себя в полной и куда большей мере только тогда, когда отправляет балансировать на грани жизни и смерти Варию, не семью, не ту семью, которой являются хранители, каждый из Вонголы, в той или иной мере. Но тех, кто становятся неожиданно близки. И неожиданно нужны под самые разные задачи — где-то под те, которые в случае отправки других оказались бы под грифом смертельные.

и думает:
а завтра они не вернутся
а завтра — ему доложат о том, что не подобрали даже труп, того же Скуало, а, может быть, Бельфегора.  И это будет на его совести, это будет его вина. Но он не может разорваться на пятнадцать частей. Не может — даже на две, и это ничего не спасает. Не спасло бы, даже, если бы он мог.

Потому что это гребаная политика, и, как будущий Десятый Вонгола, он не имеет право делать все, что ему вздумается. Потому что Вария — все еще не полностью официальная боевая единица Вонголы, официально определенно не до конца преданная лично ему.

Потому что Варии все еще не доверяют свои же, и это легко использовать им на руку.
Потому что сейчас, при затянувшейся болезни Девятого, все ждут распрей. Все ждут, проблем и стычек, и многие ставят на Занзаса. Ждут, что он вот-вот впишется в борьбу за власть, объявит свои претензии, и всем давным давно наплевать, что когда-то давно кольца ему отказали, что, более того, Занзас любит Вонголу не меньше. И умеет быть предан семье не хуже, лучше, чем любой из этих отбросов людей.

Очень легко подобрать тех, кто предлагает Варии союзы, а Тсуна только иногда задумывается — а вдруг тем найдется, что предложить. Но задумывается и откладывает. Потому что ирония в том, что Варии и Занзасу он верит больше, чем себе. 

Слухи говорят разное.

Но на то слухи и слухи.
Тсуна только надеется, что однажды слух не принесет ему новостей о смерти кого-то из них. Или, по крайней мере, те не окажутся правдивыми.

Отредактировано Sawada Tsunayoshi (2021-01-03 03:22:11)