[ ... ]
Как заскрипят они, кривой его фундамент
Разрушится однажды с быстрым треском.
Вот тогда глазами своими ты узришь те тусклые фигуры.
Вот тогда ты сложишь конечности того, кого ты любишь.
Вот тогда ты устанешь и погрузишься в сон.
Приходи на Нигде. Пиши в никуда. Получай — [ баны ] ничего.
Nowhere[cross] |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Nowhere[cross] » [no where] » люди глядят как самоубийцы
200 ничего
8 пуль
Бан за то, что знает Зачарованных
страдалец-маньяк х просто-с̤т̤р̤а̤д̤а̤л̤е̤ц̤
по пиздев ебеня
мама это небыль
мама это небыль
мама это не со мной....
день сурка. все очень плохо. все максимально плохо, а еще и базука. и еще все умерли, но мы их оживим.
здесь был Бельфегор ♚
200 ничего
13 таблов успокоина
Сердце стучит с такой силой, будто вот-вот проломит рёбра и вывалится наружу. Бельфегор зажимает рот с носом одной ладонью, а второй сильнее стискивает рукоять последнего оставшегося ножа. Боится себя выдать даже вздохом, словно прячется от дикого зверя, а не от простого человека.
Тихие шаги он слышит издалека, потому что ждёт этого. Мужчина медленно приближается, и хотя шагает аккуратно, но совершенно не скрывается — да и зачем ему? Более того, он ведёт раскалённой перчаткой по стене и оставляет обожженные полосы, что почему-то добавляет пущего ужаса происходящему.
Бельфегор почти задыхается, но задерживает дыхание ещё на немного. Его преследователь медленно проходит мимо и скрывается за следующим поворотом. Принц беззвучно выдыхает, жадно хватая воздух губами, легкие горят от недостатка кислорода, а в груди нарастает колкий смех — истеричный, напуганный, затравленный; он всегда смеётся, когда напуган или взволнован.
«Ничего. Все почти получилось. Продержись ещё немного.»
Внимательно осматриваясь и пытаясь предупредить опасность, Бельфегор торопливо шагает, почти бежит по длинным коридорам особняка, путается в бесконечных переходах, перепрыгивает лестничные пролеты в пару прыжков, будто ему снова 8, и почти летает, так что сама Маммон бы позавидовала. Очень скоро он достигает кладовой и дергает за ручку, но дверь заперта. Конечно же. Как он мог помыслить иначе? В этом доме особенно рьяно берегут тайны.
Ещё раз осматриваясь, торопливо и напуганно, Бельфегор присаживается на корточки и ковыряет в замке остриём лезвия. Он так увлекается, что не сразу замечает силуэт за своим плечом, а когда чует опасность — уже слишком поздно. Сильные руки хватают за голову, сгребают за воротник, душат тканью, обжигают раскалённым железом. Что-то попадает в правый глаз и с силой давит, прожигая насквозь; взвывая раненным зверем, принц наотмашь бьет ножом.
И попадает.
Лезвие погружается в мягкое, позади болезненно вскрикивают, и хватка ослабевает..., но лишь на мгновение. Его тут же толкают — так сильно, что он буквально проламывает собой дверь и влетает в подсобку лицом вперёд, сшибая по пути полки и стеллажи. На него падают потревоженные сокровища, здесь и книги, и амулеты, и разные цацки. Даже катана, опрометчиво вынутая из ножен... Эх, Ямамото, знал бы ты, в каких теперь условиях хранится твой легендарный Шигуре Кинтоки.
Со влажным звуком Бельфегор рывком достаёт из собственного бока острое лезвие, на которое имел неосторожность напороться, болезненно выхаркивает кровяной сгусток и истерично всхлипывает.
Вот значит, как все закончится?
Поврежденный чужим пламенем глаз не видит, перед другим мутно от боли, на полу моментально образовывается багровая лужа, и от страха холодеют кончики пальцев. Все становится хуже, когда рядом вновь рождается звук чужих шагов. Скрипят половицы, трещит раздираемая (очевидно, голыми руками) дверь: его преследователь расширяет для себя проход в той дыре, в которую зашвырнул несчастного принца.
Больше некуда бежать.
Осознавая безысходность ситуации, Бельфегор больше не сдерживается — и хохочет в голос. Всхлипывает, заикается, содрогается всем телом от приступа, почти подвизгивая. Забавно, забавно! Принцу это больше не нравится.
Он не пытается убежать. Лежит смирно, бесполезно зажимая ладонью сквозную рану в боку, растянув губы от уха до уха, и жадно всматривается уцелевшим глазом в надвигающегося мужчину. Мрачный. Жестокий. Сильный. Безжалостный. Беспощадный. Убийца без морали и совести в первородном своём состоянии.
Савада Тсунаеши. Десятый босс Вонголы. Вот каким ты стал, а?
Дыхания не хватает, Бельфегор облизывает разбитые губы и не отводит взгляда. Он проиграл, конечно. Но он победил.
— ........, — хрипло шепчет в чужое лицо.
Тсуна смотрит бесстрастно, безразлично. Медленно присаживается рядом на корточки и склоняется ближе, чтобы расслышать. Ему не страшно, козырей в рукаве больше нет.
Бельфегор снова кашляет, размазывая кровь по подбородку, и манит босса пальцем ещё чуточку ближе. Ну же, иди сюда. Скажу секретик на ушко.
— ....ты опоздал.
Что-то мелькает в медных глазах, и Бельфегор конвульсивно выгибается, задыхаясь в хватке сильных пальцев. Очень жжется, пахнет горелой плотью, но ему так смешно, что он не перестаёт шипяще хохотать, молотя ногами от боли.
А после хлопок базуки все заканчивает.
Дотянулся-таки!
Привычный мир стирает, закручивает спиралью и швыряет ему за спину. Нет больше беспощадного босса, убивающего каждого неугодного, будь то Хибари или сам Занзас. Нет больше мрачных руин Токио и серой туманной Италии. Ничего нет, этого ещё просто не случилось.
Бельфегор втягивает свежий воздух полной грудью. Приподнимает ладони и с удовольствием понимает, что ему вновь на 10 лет меньше. Чудесная новость! Базуку Савада берег пуще золота, он почти убил принца, но тот рискнул — и победил.
Ну что же. А теперь к лучшей части!
Ураган обнажает стилеты и отправляется на поиски молодого — пока ещё совсем не — босса. Он плохо помнит это время, но уверен, что разберётся по ходу дела. Нет ничего проще, чем прикончить напуганного и нерасторопного плаксу-недотёпу. Все его Хранители в этом времени лишь дети, и некому ему помешать.
Всего одна жизнь за миллионы в будущем? Справедливая цена.
[icon]https://a.radikal.ru/a00/2012/0f/f494d4440c2a.jpg[/icon]
Отредактировано Belphegor (2020-12-19 15:09:50)
200 ничего
8 пуль
Бан за то, что знает Зачарованных
Это утро начинается с того, что интуиция орет не переставая, и Тсуна почти готов сдаться и остаться дома (не сказать, что ему не хочется этого каждое чертово утро), но его опыт подсказывает, что пропускать контрольные, о которых Реборн переживает настолько, что дал ему сегодня «отгул» от всех тренировок, это куда более самоубийственная практика. Переживает, конечно, не совсем верное определение. Но. Тсуна еще пытается доспать свои двадцать четыре минуты до будильника, и ему не до поиска нужных альтернатив.
В конце концов, — говорит себе Тсуна, — в конце концов, сложно представить себе что-то сильно страшнее Реборна, Бьякурана и семестровой контрольной по математике вместе взятых. Кроме последнего — он все уже переживал, а насколько он помнил, у Бьякурана сейчас по расписанию были какие-то другие планы и обязательства.
Это, конечно, не панацея, но хотелось верить. Верить и спать.
К моменту, когда будильник вопит о необходимости вставать, вырывая из неспокойной полудремы, а интуиция все еще не успокаивается, все что ему хочется, это натянуть одеяло повыше и попросить Леона превратиться в пистолет. Он не уверен, не попросил бы он этого на самом деле, окажись Реборн сегодня дома.
Мозаика неуверенно складывается, и Тсуна думает — это все из-за контрольной или ему нужно опасаться на тему того, по каким «делам» мог бы умотать его репетитор? Не сказать, что это внушало доверие и надежду. Вообще-то Тсуна немного привык, даже признал необходимость и полезность тренировок… но в последние пару месяцев Реборн перегнул. Видимо, догоняя пропущенное время своего отсутствие, но это не сильно примиряло.
Хотелось лечь и умереть — давно привыкшее тело находило новые способы болеть и расписываться в своей ненависти к нему. Вчерашний выходной тоже не спас, особенно учитывая, как много математики в него пытались вдолбить накануне. Просто кроме всего тела болел еще и капитулирующий сильно раньше мозг. Он просто надеялся, что если все будет совсем плохо, он сможет рассчитывать на Гокудеру.
Сползая на ноги и дотаскивая себя до ванной, Тсуна думает, что вот, вот — это, честно говоря, уже какой-то стокгольмский синдром. Реборн ( — мучитель, тиран, садист, л̶у̶ч̶ш̶и̶й̶ ̶р̶е̶п̶е̶т̶и̶т̶о̶р̶) отчаливает по делам на один единственный чертов день, а интуиция бесится. Тсуна привык ей верить за время прогулки по будущему, но после пары месяцев тренировок почти без выходных, у него есть к ней некоторые вопросы.
Вранье, на самом деле — никаких. Он думает, что снимай кто фильм по зомби-апокалипсису и увидь его, ему бы дали главную роль. За столом он пытается встретить лицом кашу, под громкий смех Ламбо. Боже, как громко. Вспоминая неясную дрему-видения, Тсуна обещает себе держаться подальше от Ламбо и базуки. Не то, что бы сильно беспокоясь. Но просто на всякий случай.
Заснуть на контрольной — будет ужасно глупо.
В школу он, разумеется, пытается опоздать, даже встав пораньше. Вылетая из дома он набирает Гокудере и Ямамото сообщения, чтобы не вздумали его ждать, не желая подставлять друзей, и очень надеется, что еще успеет вовремя сам.
Верь своей интуиции, — звучит в его голове внутренний голос с излишней патетикой. У того отчего-то голос и интонации Реборна (и Тсунаеши н̶е̶н̶а̶в̶и̶д̶и̶т̶ недолюбливает свою жизнь).
От чего-то летящего в него он уворачивается на рефлексах, и, возможно, Реборна есть за что поблагодарить. В столбе впереди — буквально на пару сантиметров левее торчит нож.
— Твою мать, — бормочет Тсуна себе под нос, нервно сглатывая. Сердце бьется шумно, напряженно, и все еще одной ногой он где-то еще в кровати, в пижаме, дурацкая дрема.
Но бодрит, знаете. Тсунаеши шумно выдыхает, дергается и приходится уворачиваться еще. Зато он сталкивается взглядом, узнает, стонет, но уже не удивляется.
— Бельфегор, — облегчение мешается с легкой безнадегой, и он, правда, пытается, но стон сдержать не выходит.
Принц-потрошитель.
Кто распотрошит его сильнее — Реборн или хранитель урагана Варии? Тсуна без каких-то сомнений ставит на Реборна, но допускает, что может элементарно не дожить до встречи с последним.
Шумно выдыхает, — Пожалуйста, я тоже очень рад тебя видеть, но можно мы продолжим через пару часов, мне очень надо в школу.
Это звучит глупо, это звучит вдвойне глупо, когда напротив тебя стоит наемный убийца Варии, которые и так не до конца тебя во что-то ставят, даже получив воспоминания будущего. Но все-таки, с ними, получался какой-то более-менее нейтралитет. С неуверенностью — плюс?
Он очень не выспался.
Предчувствие заходится в истерике.
здесь был Бельфегор ♚
200 ничего
13 таблов успокоина
Переход такой резкий, что на секунду его попросту ослепляет и оглушает. Бельфегор замирает на месте встревоженным зверьком, потерявшимся в пространстве после перемещения — и встречный поток людей просто огибает его.
Ему требуется немного времени, чтобы снова начать соображать. Сердце медленно выравнивает ход после случившейся истерии. Кажется..., здесь безопасно, ему больше не нужно бороться за своё существование или куда-то бежать. Какое забытое чувство. Это было так давно, что с трудом вспоминается хоть что-то.
Принц поднимает лицо вверх и щурится из-под ладони на солнце, почти забыв, как оно выглядит. В его времени небо всегда тёмное и мрачное, нависает свинцовыми тучами очень низко, так что постоянно не хватает пространства. Удивительно, что за все то время у него не развилась клаустрофобия, замкнутые помещения ему никогда не нравились.
А здесь — хорошо.
Он прикрывает глаза, обращаясь в слух. Яркое небо, галдящие птицы, гудящие вдалеке клаксоны, жизнерадостно визжащая малышня и безбоязненно перемещающиеся люди, спешащие этим утром по своим делам. Лёгкий свежий ветер и согревающее тепло на щеках.
Как же хорошо.
Мысль быстрая и легкая. Очень простая. Все вокруг такое светлое и чистое, невинное в своей первозданности. Это мир, где на улицах безбоязненно играют дети и люди говорят друг с другом, где все ещё не существует комендантского часа, прохожих не досматривают вооруженные патрули, а неугодных не хватают прямо среди рабочего дня и не кидают в камеры смертников.
Бельфегор обязан сохранить это. Сделать все, что в его силах, чтобы предотвратить будущую трагедию.
Снимаясь, наконец, с места, принц трусит куда-то вдоль улиц и проспектов, пытаясь сориентироваться в пространстве и вспомнить хоть немного информации из прошлого. За десять лет тотального ужаса в его голове мало что сохранилось о светлом отрочестве, так что сейчас ему очень нелегко; приходится потратить прилично времени и сил, чтобы отыскать дом Савады.
Наверняка, его маленькая копия из прошлого имела какие-то дела и задания, не зря же он обнаруживает себя посреди утренней улицы? Но теперь все это неважно. Куда бы не направлялось его прошлое я, какие бы планы и поручения не имело, первостепенной целью становится устранение будущего тирана. Выглядит не так и сложно. Бельфегор сохраняет знания и опыт будущего, он закаленный и обученный боец, а дети настоящего слабы и до сих пор играют в свои игры. Воспоминания приносят ему светлую скорбь по упущенному, но времени на сантименты нет; он не знает, сколько минут или секунд подарила ему базука, а потому спешит. Не хочется упустить такой шанс и вернуться ни с чем туда, где он почти мёртв.
Дом будущего босса светлый и чистенький. Огорожен невысоким забором, из-за которого торчат листья растений. Классический домик для этого района, все просто и аккуратно. На мгновение картинка мигает и становится той, которую Бельфегор запомнил с последнего раза, когда был здесь: босс его времени не отличался сентиментальностью и почти сравнял это место с землей, там мало что осталось.
Принц снова моргает, и реальность возвращается в норму.
Он незамеченным проникает внутрь и с расстояния следит за женщиной, что убирает со стола после завтрака, и за маленьким ребёнком в пятнистом костюмчике — кто это? Ламбо? — он почти и забыл, как тот выглядит.
Кажется, внутри больше никого нет. Похоже, он разминулся с боссом, какая досада!
Бельфегор наблюдает ещё немного за этой абсолютно невинной бытовой возней, а после отступает. Ему не хочется пугать чужую семью, не хочется приближаться. Нельзя привыкать.., если ничего не получится, в этом не будет особенного смысла. Все они вновь погибнут, а он задохнётся в чужих руках спустя десяток секунд после возвращения.
Задохнётся..
Юноша встревоженно оттягивает воротник полосатой кофты, будто ему не хватает воздуха, но все в порядке. Это лишь пугающие воспоминания того, чего ещё не случилось, не более. Сейчас все нормально. И он сделает все, чтобы этого не произошло.
— Ты друг Тсуны?
Бельфегор запинается. Женщина стоит на пороге с бельевой корзиной в руках и мягко ему улыбается. Растерявшись, Ураган растягивает губы в кривом неестественном оскале. Разве он выглядит, как друг этого безумца?! Но ведь сейчас совершенно иное время и, нервозно сглотнув, он неопределенно пожимает плечами, стараясь себя не выдать.
— Он уже ушёл.
Бел смотрит непонимающе.
— В школу, — терпеливо подсказывает женщина и снова мягко улыбается.
Ему делается неуютно.
Он собирается убить ее сына спустя непродолжительное время, как только нагонит, во имя всего светлого, что ещё хоть немного помнит. Должно быть, это ужасно, но прямо сейчас он ничего не может с этим поделать. У него нет другого плана, ему не оставили выбора!
С трудом разлепляя губы, принц что-то с шипящим свистом бормочет, но женщина вновь понимающе улыбается, будто заранее прощает ему все грехи мира.
— Поторопись, а то опоздаешь.
Она думает, что он тоже школьник? Ах, точно, он же выглядит сопливым подростком.... Нужно использовать это. Он торопливо кланяется, хотя и не привык это делать, и срывается с места, спеша догнать свою цель. Чем быстрее разберётся с этим, тем быстрее все наладится.
Ближе к школе становится многолюдно. К счастью, поток довольно быстро рассасывается, взрослые спешат в офисы, дети и подростки бегут на занятия. Остаются немногие опаздывающие, и Тсуна — один из таких. Бельфегор видит его издалека и прибавляет скорость, на ходу раскрывая веер ножей в ладони, вес которых почти непривычен ему теперь; в будущем его оружие станет тяжелее и прочнее, менее элегантным и утонченным, зато более смертоносным.
Попался.
Неизвестно каким чудом, но Савада уворачивается. Он выглядит заспанным и взмыленным, он совсем не похож на человека, способного так быстро реагировать и так ловко уклоняться.
Должно быть, его тренировки с Реборном дают плоды, лениво вспоминает принц. В этом времени аркобалено в шляпке глаз с него не спускал.
Что ж, это неважно.
Бельфегор достаёт новую пачку ножей жестом фокусника, и во взгляде Тсуны, наконец, узнавание. Кажется, он даже испытывает облегчение при виде варийца, возможно считает его менее опасным, чем любой другой враг? Ах, да, снова вспоминает Бельфегор, в этом времени они почти_друзья.
— Ты сдохнешь! — вместо приветствия истерично обещает, захлёбывается шипящим смехом и мечет ножи один за другим, с безумным рвением надеясь просто задеть его, просто закончить все это. Время (наверняка) на исходе, ему жизненно нужно достать, дотянуться, попасть ему прямо в сердце, чтобы наверняка не откачали.
— Забудь о чертовой школе, Савада! Ты труп.
Налетая ураганом, он мечется вокруг и плетёт свою ловушку из лесок и лезвий, раз уж простым броском мальчишку не достать. Никто ему не поможет, ему некуда деваться. Здесь и сейчас, маленький босс! Ты умрешь.
[icon]https://a.radikal.ru/a00/2012/0f/f494d4440c2a.jpg[/icon]
Отредактировано Belphegor (2020-12-17 14:05:36)
200 ничего
8 пуль
Бан за то, что знает Зачарованных
Тсуна и принятие того, что он теперь часть мафиозной семьи, будущий наследник, Десятый Вонгола — это такая тонкая, пограничная грань. Как с пулей возрождения, очень знакомой, со схожим набором переменных.
Где-то внутри есть тот переключатель, при новом положении которого, он начинает относиться серьезно, перестает ныть, о том, что Реборн — ужасен, что он не хочет становиться никаким новым боссом, иметь что-либо общее с мафией, и просто ведет себя так, как повел бы, будь он уже боссом. Этот рычаг, который обычно переключается сам собой в момент опасности. Или приходит в действие по мере необходимости.
Вот сейчас, почему-то, не получается им воспользоваться.
Как холод по утрам — чаще должен пробуждать, но иногда засыпаешь несмотря и вопреки.
Тсуна удивительно неплохо помнит битву Гокудеры, она оживает в памяти, где-то под ребрами, в которые едва не всаживается один из ножей, и это совсем не та утренняя пробежка, которой он ждал.
Он рад, что Бельфегор не заваливается в школу (совсем плохие воспоминания) (он ведь даже знает, где она, о нет), но… нет, не рад. И, честно говоря, совсем не понимает происходящего.
После возвращения они общались с Варией: но больше с Занзасом (уникальное и ни с чем несравнимое ощущение, чувствовать, как на твоей шее сжимаются невидимые руки, чисто здороваясь) и Скуало. Тсуна так до конца и не понял, приехали ли он ради того, чтобы переговоры носили наименее насильственный характер и успокоить босса, если что, посмеяться над Савадой или же ̶п̶о̶б̶и̶т̶ь̶ потренироваться с Ямамото. Но, в принципе, в этом тандеме все остались довольны. Они с Занзасом ээ сошлись на достаточно приемлемых соглашениях и, вроде как, мирно.
О безумии варийского принца он в какой-то мере умудрился подзабыть, но тот удивительно быстро помогал пробудить эти воспоминания. Знаете, оказывал всю посильную помощь. За что?
Испугаться не получается в полной мере, зато в голове складывается мозаика, вполне логичная, что вот, Реборн дистанцировался, но на самом деле никуда и не уезжал. Просто хотел посмотреть, как Тсуна справится с контрольной. И добавил еще несколько неучтенных переменных.
Интуиция мечется, то соглашаясь, то сомневаясь, а Тсуна мечется вместе с ней, в том числе и буквально — потому что нужно уворачиваться.
Он в очередной раз думает, что, господи, неужели всем настолько наплевать на все происходящее за окном и все издевательства, которые преследовали его на улице. Реборн их — подкупил? Выселил? Здесь вообще кто-нибудь живет?? Вот здесь на повороте, точно живет подглуховатая старушка. Тсуна, вроде бы, знает этот момент, но в то же время немного истерично думает, что насколько глухой нужно быть?!
Пару раз, при этом, она выглядывала на них, возвращающихся из школы, и возмущалась, что они слишком громкие (впрочем, в тот раз Хаято пытался в очередной раз подорваться Ямамото, и это вот вообще неудивительно).
— Бел, — комкает имя, когда уворачивается, и поймав чужой взгляд шумно сглатывает, понимая, что зря, зря, господи, как можно умудряться разозлить и так известного психопата, еще сильнее. Даром, что с воспоминаниями будущего. И, честно говоря, ему абсолютно не приходит в голову, что злиться можно не только за это, или, что будущее может быть разным.
— Бельфегор, — судорожно правится, ну и пытается отвлечь его внимание от необходимости нанизать себя на острые предметы. Или острые предметы на него. Знаете, перестановка слагаемых и сослагаемых — вообще не спасает. Разговор не складывается.
Он все-таки подлетает с пламенем выше и еще судорожно выжигает пламенем невидимые лески, прекрасно помня, как именно атакует Бельфегор, и как на это попался в свое время Гокудера — картинка друга на больничной койке в его голове ужасно мешает сосредоточиться. Как будто все остальное нет. И за эти несколько секунд Бельфегор пытается всадить в него еще пару ножей. Замечательно!!
Вроде бы, принц до него так ни разу и не дотронулся, но, честно говоря, уверенности в нем нет ни на грамм. Воздуха в легких — тоже не хватает.
Он не уверен, что именно Реборн сговорился с Бельфегором — почему именно с ним?? Но это отлично объясняет отсутствие тренировки вчера и сегодня, господи. И многое еще. «Не вздумай завалить эту контрольную, Тсуна!».
Но если это все-таки Занзас, который передумал касательно мирного соглашения, то это отнюдь не вносило оптимизма касательно ближайших дней, недель, всего. При виде Занзаса все еще хотелось свалиться в обморок — но Тсуна приписывал это к некоторой условности и традициям. Но сейчас пытался трезво мыслить и осмыслить, насколько реален подобный вариант.
— Что случилось? — безнадежно звучит Савада, пытаясь хотя бы завязать диалог.
Не хочется откровенно тупить.
Одновременно с этим внутренний таймер отсчитывает время, на которое ему еще можно опоздать, что успеть написать контрольную. На то, чтобы прибежать вовремя — осталось примерно полторы минуты. Минута сорок. Минут пятьдесят шесть, если пользоваться пламенем вплоть до двери и молиться о том, что он не встретит в коридоре Хибари или кого-то еще? Еще, Якасима-сенсей часто задерживается — несильно, но минута, две? Любит столкнуться в дверях с Окидой-сан или… Но необязательно так повезет. В любом случае потребуется какое-то время, чтобы достать из портфеля все подготовленные работы. Возможно, разложить варианты, или они уже подготовлены? Несколько минут на раздать, возможно, она отвлечется на нервно мельтешащего Гокудеру, удивляющегося, где же Десятый (но лучше бы нет…). Еще несколько минут на потерянные и падающие (не только у него из рук!) карандаши и ручки. Ну. Ну, минута. Все еще лучше, чем ничего.
Как минимум, у него есть еще даже неуверенные пять-семь минут, когда контрольная еще толком не начнется. КОТОРЫЕ КУДА БОЛЬШЕ ХОТЕЛОСЬ БЫ ПОТРАТИТЬ НА ПОПЫТКИ ВНИКНУТЬ В ТЕКСТ ЗАДАНИЯ А НЕ ПОПЫТКИ ВЫЖИТЬ. Он все-таки определенно чувствовал руку Реборна.
Савада не очень благородно желает Белу захлебнуться смехом. Он не очень уверен, стоит ли ему ввязываться в потасовку или нет, но очень хочется решить все мирным путем. Перенести их битву, хотя бы на пару часов.
Он удивительно рассудительно признает, что с порезанными руками, сосредоточиться на контрольной будет в разы сложнее!!
Бельфегор, правда, кажется отнюдь не прочь просто порезать его на кусочки, не поделившись никакой конкретикой. Боже, за что это.
Савада стонет, а пальцы, приложенные к свежему порезу на щеке, красятся красным. Совсем краем, но болит. Даже не болит, но жжется огнем и пугает количество крови — пугает последствиями, даже сквозь пропущенное через него успокаивающее так часто, пламя.
здесь был Бельфегор ♚
200 ничего
13 таблов успокоина
Савада продолжает уворачиваться, никак не вступит в прямой бой. Трус! Бельфегор шипит разъярённым котом и преследует цель, даже когда тот взмывает на тяге пламени вверх, стремясь увеличить между ними расстояние.
«Не так быстро! Мы ещё не закончили.»
Дергая за леску, он захлёстывается петлю вокруг ноги юноши и пытается сдернуть его ниже, но Тсуна водит руками, чтобы сжечь все паутинки вокруг себя. Хитер.. хотя и выглядит безмозглым трусливым увальнем. Но принца не обмануть смазливой мордашкой, он цепко держит в уме тот образ, что душит его до болезненного хруста в шее, выжигая кислород вокруг чадящим пламенем и обугливая кожу до чёрного. Даже дотрагивается до шеи пальцами, чтобы убедиться, что ничего этого нет — лишь призрачное кошмарное воспоминание.
— Бел.. Бельфегор! — тем временем испуганно кричит ему, но это лишь больше разъяряет.
— Заткнись! Не смей называть моего имени! — его давно никто так не зовёт. Этот человек всего спустя десяток лет отберёт у него титулы и привелегии, команду, семью и даже имя. И последний, от кого хочется это слышать вновь спустя бесконечность, это он. У него нет права. Никакого права. После всего, что он сделал с каждым из них.
«Хватит пустых разговоров. Время действовать.»
Сколько ещё у него остаётся? Полчаса или и того меньше? Пришлось потратить довольно много драгоценного времени, чтобы найти его, так что медлить некогда. Впрочем, он наслышан о том, что в последние годы Савада очень много работает над базукой, так что вполне возможно изменения давно внесены, только принц не в курсе — и рисковать не собирается. Время нахождения в этом отрезке может быть сильно ограничено или увеличено, возможно есть ещё какие-то переменные, неизвестные никому, так что лучше бы поторопиться.
Вскидывая руки, Бельфегор снова плетёт леску, намеренно мажет, опутывает ближайшие к парящему подростку столбы. Крепко держит кончики паутинок, натягивая до скрипа. Скоро, очень скоро..
Сперва нужно отвлечь. — Но отвлекается сам.
Моргает в недоумении, непонимающе таращась на Саваду, а после заходится истеричным хохотом. Случилось? Что случилось, он спрашивает?! Вот негодяй! И сам знает!
Знает, что сделал. Или ещё только сделает? В голове все шумит и перемешивается, мешая внятно соображать. Картинки из прошлого, размытые за давностью лет, и картинки из эфемерного будущего, все ещё нёс состоявшегося, накладываются одна на другую. Люди, что мертвы, ходят вокруг. Яркое небо мрачное и тяжелое. Руины справа, обычные дома слева. Плачущие дети, у которых отбирают «неугодных» родителей. Веселые визги с игровой площадки чуть поодаль.
Воздух плывёт, обволакивая принца удушливой пеленой, и он болезненно вцепляется в свои волосы, путая пряди пальцами.
— Ты.. тыы, — хрипит, дергает плечом, весь словно на шарнирах, встревоженный и сумасшедший чуточку больше обычного. Бормочет тише, привлекая внимание мальчишки, заставляя потянуться ближе, чтобы разобрать сбивчивый шёпот: — Ты погубил всех и каждого.., но я все исправлю.
Слишком тихо, чтобы Тсуна в самом деле понял, но это даёт лишнее мгновение — и новым взмахом Бельфегор распарывает щеку зазевавшегося недобосса. Тот отшатывается, размазывает пальцами кровь по щеке и смотрит ошарашено, будто до сих пор не понимает, что принц настроен всерьёз.
«Я не шучу. Я убью тебя прямо здесь!»
Леска скрипит, прочно закреплённая на столбах. Бельфегор оттягивает ее до предела, делает прыжок и отправляет собственное тело в полёт точно навстречу своей цели, выставив ногу вперёд — в этот раз не промахнется!
Встречаясь ботинками тяжелых сапог с Савадой, сбивает его к земле и тут же приземляется сверху. Прыгает поверх и седлает, прижимает коленями его за запястья к земле и моментально накидывает оставшуюся леску на его шею, сильно стягивая. Момент победы так близок, что его колотит, трясёт всего целиком; он захлёбывается слюнями и смешками, невменяемо щерится, испытывая почти физическое удовольствие от вершащейся вендетты.
Наконец! Все исправится! Все снова будет отлично! Восстановление вселенской справедливости, что может быть слаще.
«Я спасу вас. Всех спасу. Как только он умрет....»
Сколько ещё? Сколько человек может не дышать? Минута, лишь половина, считанные секунды? Что-то шепчется вокруг, картинки то вспыхивают, то гаснут, всё раскачивается и кружится, сужаясь в пульсирующий кокон только вокруг них двоих, потому что больше ничего в целом мире не важно.
Быстрее, быстрее.. быстрее. Просто сдохни уже, Савада Тсунаеши!
[icon]https://a.radikal.ru/a00/2012/0f/f494d4440c2a.jpg[/icon]
200 ничего
8 пуль
Бан за то, что знает Зачарованных
Больно, — думает Тсунаеши.
Господи, как больно. Бельфегор — псих, вспоминает Тсуна, и резко становится очень страшно, страх такой, сковывает горло, а ему заботливо фонит растянутая вокруг него же леска. И вот отнюдь неудивительно, когда перед глазами мелькают темные пятна, меняет расположение небо и сжимается на горле плотная удавка. Тсуна по-глупому ждет, что сейчас, вот сейчас должен появиться Реборн, со своими дурацкими пулями, со своим дурацким комментарием, но никто не появляется. Ни Реборн, ни ребята, ни, хотя бы, Хибари.
И в ушах звенит не то реальный, не то уже и нереальный смех: отдаленный детей, отдаленный и рваный, будто бы у астматика, смех. Мозг фиксируется на каких-то глупых деталях, и Тсуна неожиданно четко понимает, что еще немного, еще совсем чуть-чуть и он больше не будет фиксироваться на каких-то глупых деталях никогда.
Леска режет, не получается понять до крови ли, но определенно перекрывает кислород, стягивает необходимые для жизнедеятельности каналы, и воздуха не хватает, кислород вылетает из попыток еле-еле, а Бел оказывается только ближе, ближе.
Тсуна явно ловит себе паническую атаку (или нет), какие-то неявные и непонятные флэшбеки, и гудит в ушах так отчетливо, будто он идет на взлет, взлетает на максимальной скорости — уже очень плохо чего-то понимает, пытаясь вырваться. Тсуна думает, что так глупо — в ушах воздух есть, что-то гудит, бьется, а в легких его все меньше.
Тсуна думает о Гокудере, Ямамото, Старшем брате. Думает о Киоко, которую больше никогда не увидит. О дурацком Реборне. О Мукуро, Хибари и глупом Ламбо. О матери и о Фууте, конечно. Думает, что так глупо будет умереть здесь, умереть, не сказав так многого.
(думает, что не очень может себе это позволить)
Тсуна не понимает, как, но получается скинуть с себя Бельфегора, откинув его от себя, а вторым ударом отправить его в полет минуя столб и задевая краем несколько заборов.
Когда он напряженно подходит ближе, то понимает, что Бел без сознания. И только тогда Тсуна медленно опускается на землю рядом, растирая несгибающимися пальцами шею, судорожно вдыхая воздух и, кажется, всхлипывая. Когда он немного приходит в себя, то находит в карманах принца леску, и подрагивающими руками вяжет его хоть как-то. Чтобы если он пришел в себя, у Тсуны было побольше времени на… на все.
Леска режет пальцы, но это самое меньшее, что его сейчас заботит.
А потом до него доходит, сколько сейчас времени, и он с криком подскакивает, подрывается и мчится к школе. Ему везет не столкнуться с Хибари, но, впрочем, везение вряд ли достаточно точная характеристика для этого утра!
Наверное, оставлять Бельфегора просто в кустах, не самая лучшая идея. Например, совсем, нет. Но у него нет ни времени, ни возможности связаться с Реборном, ни отличного места, куда складывать тех, кто пытается тебя убить ранним утром. Тсуна глупо надеется, что тот еще живой. Иначе ему будет ОЧЕНЬ СЛОЖНО ОБЪЯСНИТЬСЯ ПЕРЕД ЗАНЗАСОМ. Отчего-то он сомневается, что фраза «он пытался меня убить» — поможет. И он надеется, что это не Занзас тот, кто захотел его смерти. Может, все же не смерти. Но, вы понимаете, у них был немного не подходящий момент для диалога. А когда моменту было лучше, то варийский принц, в последнюю очередь, был расположен к диалогу. И очень болит горло.
Когда через несколько уроков его настигает знакомый нож, за которым следует еще не один, и никто не успевает ничего сделать или среагировать — Тсуна глупо думает: «это что, все?», будто в замедленной съемке, опускаясь на пол. И неожиданно четко понимает, что не может больше ничего сделать.
Когда Тсуна распахивает глаза с фантомным ожиданием быть проткнутым насквозь и ощущать все тело в порезах, но ничего этого нет и ничего не происходит. Очень скоро звенит будильник. Тсуна со стеклянными глазами его отключает, а потом не сразу, но медленно спускается к завтраку. Зацепившись глазами за дату.
— Как ты спал, Тсу-кун? Ты хорошо подготовился к сегодняшней контрольной?
Он ловит некоторое чувство déjà vu.
Удачи на контрольной, — кричит ему вслед мама, а Тсуна отнюдь не паникует, но просто надеется добраться до школы, как можно быстрее, встретить друзей и выдохнуть, рассказав о страшном сне. Сон в этот раз удивительно натуральный, и если это какая-то дурацкая техника для того, чтобы он не вздумал опаздывать или чего-то еще…
Руки все время машинально тянутся к горлу, на котором фантомный след от удавки и лески, а на правое бедро хочется припадать, хоть ему и совершенно нормально — он проверяет, один раз, а затем еще несколько.
Отвратительно натуральный сон, — думает Тсуна, набирая друзьям сообщения, понимая, как потряхивает пальцы, просит пораньше прийти и не_нервничает_но_вообще_то_сильно_да. Сон, всего-лишь сон — но получается как-то не очень натурально, не очень успокаивающе, зато очень нервно.
Очень.
Отредактировано Sawada Tsunayoshi (2021-01-08 14:25:27)
здесь был Бельфегор ♚
Вы здесь » Nowhere[cross] » [no where] » люди глядят как самоубийцы
