Радужки глаз сливаются с темнотой – для сегодняшней работы не пришлось пронзать иглами лицо: три для подбородка, четыре для лба, по три для щёк, две на переносицу, четыре для каждого виска, всего двадцать три иглы – боль от самого процесса вонзания игл была для него несущественной, являлась далёкой и абстрактной, как и ощущение всякой боли вообще, однако направлять собственное хацу в своё тело, сосуществовать с ощущением этой боли постоянно на протяжении всего периода трансформации – когда существовала возможность обойтись без этого, Иллуми предпочитал к этому методу не прибегать: точечное направление при помощи игл было более болезненным, нежели рассредоточение ауры, когда неприятные ощущения были в наличии только непосредственно во время самой трансформации. Иллуми был способен вынести любую боль, не поведя и бровью, боль обычно не замечал, и всё же, конкретно эта боль, которую причиняла его собственная аура – мешала, точно назойливая муха. Точно Хисока, наметивший для себя цель.

Радужки глаз сливаются с темнотой – несколько фотографий, две видеозаписи – обычно этого достаточно для полной имитации внешности объекта, однако без внедрения в себя игл – подобную трансформацию он способен был удерживать не более пяти часов – идеально оточенные внутренние часы, а также собранная информация о целях, плане здания, утверждали, что на эту работу он потратит около получаса.

Время – дженни.

– Мистер Йонг, разве вы не должны сейчас быть в центре управления безопасностью?

Радужки глаз сливаются с темнотой – это то, что выдаёт его во время трансформации. Иглы вонзаются после стремительного взмаха руки в объект, вошедший в поле зрения, аккурат в оба глаза – пробивать кости черепа требовало определённых от него усилий, такой способ – целесообразнее. Кратковременный контакт не ставит задание под угрозу, чаще всего цели не успевают осознать это несоответствие.

– Как раз туда направляюсь, – две иглы, вонзённые в собственные голосовые связки, имитируют голос не основной цели, имя которого его уже не интересовало.

Приказ – умереть. Тело – падает замертво.

Всего лишь инструмент для маскировки, как и одежда на нём, чёрный пиджак, скрывавший собственную форму, начинённую иглами. Несколько неудобно, однако, явись он под своим обличием –  немедленно сработала бы сирена и он не успел бы захватить центр безопасности –  входы и выходы оказались бы надёжно перекрыты. 

В новых марионетках нет необходимости, не следует распределять между ними рэн и ослаблять контроль над тремя другими, шагавшими впереди него, разошедшимися по разным коридорам, открывающими электронными ключ-картами заблокированные проходы и двери, отстреливавшими собственным огнестрельным оружием всех встречных, одна марионетка – захватила центр безопасности, отключила систему видеонаблюдения и возможность поднять тревогу, но главное – подавала ложные сведения в бункер, без этого пункта цель – не выкурить. Пятеро оставшихся охранников зачищали территорию по периметру – необходимо подготовить свободный путь для отступления. Несколько марионеток – сломалось из-за критических повреждений – тогда он прерывал контроль. Если возьмёт под контроль больше марионеток, то эти – утратят собственную автономность, утратят подконтрольные ему волю и разум, станут меньшим, чем животными с простым моторным инстинктом убийства. При некоторых обстоятельствах это было полезным, но не сегодня.

Зено назвал бы его работу «грязной», «малопрофессиональной». Зено выполнял сугубо оплаченную работу, строго по заказу. Никаких лишних убийств, в том числе, детей, по законам, Иллуми бы сказал, морали, хотя в должной мере не придавал значения этому слову – его для него не существовало, впрочем, и дед его не использовал. В Иллуми была вложена только одна «мораль» – работа обязана быть выполнена, и он выполнял её, не взирая на количество трупов. Сопутствующие издержки, которые он не пытался минимизировать, в случае, когда считал обстоятельства для этого нерациональными. Сегодня оставлять свидетелей – нерационально.

Куда более его заботит информация о Киллу, дошедшая от матери запоздало. Киллу снова покинул фамильное имение, вместе с Гоном. Иллуми всё ещё считал Гона – помехой, от которой рационально было бы избавиться именно сейчас, потом – будет сложнее, и заинтересованность Хисоки это подтверждала. Хисока в данном случае, являлся ещё одной помехой, и Иллуми не мог решить, что для него выгоднее и полезней – контакты с Хисокой или смерть «друзей» Киллу, даже несмотря на то, что отец наказал оставить его в покое, в конце концов, Киллу – под его контролем. Бой во время экзамена на охотника доказал, что игла всё ещё на месте. И даже тот факт, что в боях на Небесной Арене, где участвовал Киллу, был Хисока – не беспокоил. Они оба будут соблюдать условия контракта, при нарушении обязанностей одной из сторон – другая получала право устранить другую. Хисока – не нарушит баланс. Потому что хочет сразиться с ним, и Иллуми это знает, использует в собственных целях. Кроме того, Хисока – хорошо платит, больше, чем плата по текущему контракту. Все эти основания были достаточными для него, чтобы продолжать контактировать с Хисокой.

Имя цели по заказу – Гиран Доллахан, причины заказа для него несущественные детали, которые он для себя опустил. План особняка – важнее. Цель скрывалась в бункере, особняк оснащён новейшими системами безопасности, замаскированными под антикварный интерьер, за стенами, напоминавшими картинную галерею в его имении на Куруру – металлические коридоры. По условиям контракта, требовалось простое убийство, без инсценирования прочих обстоятельств, прикрывавших заказ от семьи Золдик. К ним редко обращались именно за инсценировкой. Заказать убийство у Золдиков – значит уже утвердить свой статус, полномочия и власть. Если Золдики приняли заказ – значит вы – весомая фигура на доске с сёгами и точка на карте мира. Контракт с Золдиками – само по себе послание, как для врагов, так и для союзников. Вот чем отличались Золдики от других наёмных убийц. Они не нуждались в деньгах, денег было предостаточно на их счетах. Столько, что они могли бы позволить купить себе половину обследованного мира. Они поколениями поддерживали своё имя – сделали его легендой. Он существует только для того, чтобы продолжать это дело. Взять у них контракт – практически невозможно. Они работают с лучшими из лучших, с важнейшими из важнейших, берут заказы – невыполнимейшие из труднейших. Таково их имя. Его имя.

Подготовительная часть плана выполнена. Дело – за главным. Проникнуть в бункер, используя обличие главы службы безопасности «мистера Йонга». Пальцы – сжимают иглы, металлические коридоры, напоминавшие их подвалы, ведшие к бункеру с «аллукой», сменились обстановкой обычного особняка. Под ногами – убитые не им трупы. Стало – интереснее, однако Иллуми не любил, когда обстоятельства отходят от плана.
Звучные шаги ведут его к главной части здания – ему незачем скрывать присутствия, за ним – следуют марионетки, на триста шестьдесят градусов в любой момент готовые стрелять. Иллуми ощущает чужое рэн, не доходя до главных покоев. Один –  не скрывает себя, но скрывают – двое другие. Втройне интереснее, и всё же требуется закончить работу, а они – наверняка помешают. Придётся разобраться.

Мистер Йонг шагает вместе с марионетками по полу с ковровым покрытием, приглушавшим шаги, до тех пор, пока силуэт перед дверями бункера, державший в руках книгу, не становится узнаваем. Мистер Йонг останавливается, и марионетки останавливаются вслед за ним, Мистер Йонг сжимает иглы в пальцах и подносит указательный палец к губам, будто о чём-то думает, марионетки повторяют за ним же, но это не отменяло того факта, что со скоростью появления намерения в его голове –  они готовы будут выстрелить. Удивление не находит на лице Иллуми никакого выражения. Поставленный вопрос босса Геней Рёдан не имеет никакого отношения к его работе, поэтому, он его попросту игнорирует, однако, делает вывод, что его раскрыли. Его способ убийства – в определённых кругах узнаваем. Свой рен – он не скрывает, и вряд ли это можно перепутать с этими пустыми оболочками, искорёженными его волей.

– Хм. Кролло Люцифер. Геней Рёдан. Похоже, меня опередили.

Только это и говорит. Эти люди. Он знает о призрачных ворах. Однако, проблема была в том, что отец наказал не иметь с ними дела и не переходить им путь, но ему –  придётся. Не закончить дело он тоже не может. Сложно. Считает, что больше нет смысла скрываться: лицо его ломается и разрывается – такие ощущения, цели –  подвергшиеся подобной пытке называли боль – невыносимой, часто –  ломались, иногда –  предпочитали смерть, выдавали информацию –  почти сразу Иллуми считал её… болезненной, терпимой, но очень неприятной. 

Он клонит голову вбок, под собственным обличием. Костюм становится несколько мешковат. Смотрит не на Кролло, и не на его людей, на бункер – выполнить заказ – всё ещё его приоритет. И всё идёт не по плану. Камеры слежения наверняка засекли этих троих, а значит, теперь представление не удастся.

– Полагаю, произошёл конфликт интересов.

Произносит без всякого выражения. Без раздражения. Без угрозы. Констатирует, как проблему, возникшую в ходе рабочего процесса. Решаемую проблему.