Аид поднимается на ноги. После всего ему еще хватает сил зубоскалить. Что же, бога такими детскими забавами не убить. Они только начали разминаться и беседовать «по душам».
- Я уже давно перестала надеяться на то, что что-то изменится, - легко парирует Персефона, но верхняя губа чуть дергается, обнажая оскал. А потом она расплывается в извращенном подобии жесткой улыбки. Парировать удар не получается, потому что он сменяется подсечкой и последующим ударом в челюсть. Рот заполняется кровью, которая пачкает подбородок, каплями падает на пыльный пол. Хочется хорошенько сплюнуть, желательно в лицо Аиду, но Персефона отлетает дальше, и кровь, перемешанная с желчью, просто стекает на голый бетон. Упершись ладонью, она пытается подняться, но слишком медленно, слишком лениво, словно чувствуя гребаную вековую усталость, которая, в конце концов, окончательно её раздавила.
Взгляд настолько холодный, что режет – не тело, но саму суть, Аид должен это почувствовать. Он чувствует это, сжимая чужой ворот сильнее.
- Я знала своё место – оно было рядом с тобой, - она выплевывает это, словно бросает нищему жалкую мелочь. Напоминание – то, что у них когда-то было, и что больше никому из них не нужно. Забирай. Подавись. Ей прилетает уже в глаз, и странно что его вообще нахер не выкололи. Голова трещит по швам, в глазах в первые пару секунд двоится. В ушах – гудение. Персефона вновь проходится по полу, сдирает руки, бьется виском, и оказывается где-то в груде мусора.
Хорошо.
Ладно.

Нет, Аид не уходит так легко.
Она не сдается.
Точно не ему.
Больше не ему.

В этой груде мусора Бенедикт рукой нашаривает бетонный блок, хватает его и, поднимаясь на ноги, со всей силы швыряет в Аида. Да, немного промазал, но угол все равно задел этот тупоголовый лоб, хорошенько вспоров ткани. Этого хватает, чтобы Аид упал и на какое-то время потерял способность понимать где он и что он. Он упал, как подстреленный, вяло махая руками, и у Персефоны было время, чтобы подойти к нему. Усесться сверху и, капая собственной кровью ему на лицо, начать хорошенько выбивать из него дерьмо. Бьет до победного. До тех пор, пока его голова не становится похожей на результат работы мясорубки. До тех пор, пока собственные костяшки не сбиваются и не стираются до костей.
Еще две секунды Персефона смотрит на того, кто лежит под ней. И все еще смеется, не смотря на то, что захлебывается кровью.

Еще один раунд.

Но вдали слышатся приближающиеся сирены. Конечно, эта тупая шлюха уже вызвала полицию. Конечно, у Персефоны не будет возможность убрать здесь весь бардак, который они устроили. Половина этого сраного этажа только в их крови, и как они это собираются объяснить? Как Аид это собирается объяснить? Это же у него подгорало на тему «идеальной смертной жизни».
Чертова тварь – ни себе, ни другим.

Бенедикт выдирает из бедра нож чуть ли не с мясом и решает прекратить игру немедленно.
Из-за пояса, со стороны спины, он достает маленький пистолет и, когда Аид подходит ближе, упирается дулом ему под ребра и стреляет, пробивая печень.
- Мой прощальный подарок тебе, сладкий, - Это останавливает чертового бога смерти. По крайней мере, на ближайшее время. Он падает на колени и пытается закрыть дырку руками. Келли наклоняется к нему, мажет ладонью по его щеке и целует в губы, - последний поцелуй, который человек испытывает – это поцелуй смерти. Иронично, да?
Бен отходит от него, поспешно бросает вещи в сумку (насколько это возможно, истекая чертовой кровью), застегивает молнию и забрасывает её на плечо. Он не смотрит на Джо. Ему это не нужно. Больше – нет.
- Когда тебя найдут, все примут за чудо, что ты выжил. Скажи, что геройски сражался с преступником. Которым оказался красавчик и лучший криминалист – Бенедикт Келли. Вернешь себе лавры и снова заживешь своей жалкой жизнью смертного. Знаешь, это почти как закончить жизнь в маразме в доме престарелых… - Всё же, прежде чем уйти, Бен задерживается на короткое мгновение, делает шаг назад и бросает взгляд на Хикса, - прощай, муж. На этом бракоразводный процесс объявляю состоявшимся.
Отсалютовав, Бен улыбнулся несколько грустно и поспешно поковылял по лестнице вниз. Ему правда было уже плевать. Пусть его разыскивают. Хотя идея снести к херам здание и замести следы все еще казалась заманчивой. Но накой оно сдалось, если он не собирается здесь оставаться?
[sign]

[/sign][nick]Persephone[/nick][icon]http://funkyimg.com/i/2FYtX.gif[/icon]