[indent]Джейсон ненавидит. Всю свою жизнь он ненавидит: этот мерзкий город, только и мечтающий, что сожрать тебя с потрохами и попросить добавки; людей, вещающих ярлыки по рождению и количеству зелёных бумажек в твоём кармане; правила, ставящие рамки там, где им не должно быть места, потому что иначе — все полетит в Ад, в котором уже не осталось ни одного черта, давно выбравшихся через дыру под названием Готэм; судьбу, у которой чувство юмора, как у покойничка, вставшего на своих похоронах, чтобы просто посмеяться над сердечным приступом любимой бабули. Он ненавидит Клоуна за то, что забрал его от единственных людей, которым было не насрать на него — или он только хотел в это верить, пойди разберись после Квинзель и ее ебучей докторской степени по психиатрии. Он ненавидит Брюса за то, что тот не отомстил, не принёс кару, которую обещает его чёрный плащ, закрывающий собой ночное небо. Он ненавидит Дрейка, за то, что этот подменыш так легко заменил собой его, так органично вписался, словно его — Джейсона Тодда — никогда и не было, словно он — лишь ошибка системы, как все те мелкие уголовники, которых легче прикопать в безымянной могиле на тюремном кладбище, чем искать хоть одного человека, который по ним поплачет. 
[indent]Джейсон ненавидит.
[indent]Но всегда — других.
[indent]Или, если точнее, ненавидел других. 
[indent]Сейчас же он — ненавидит себя. Он ненавидит себя за слабость, из-за которой не смог нажать на курок, не смог собрать всю свою боль и ярость, сплавить их в пулю и наконец отомстить тому, в чьей безумной игре проиграл. Он ненавидит себя за эти боль и ярость, вскормленные Клоуном, взращённые, как отравленный цветок зеленой подружки Квинн, и отобравшие у него дорогих людей. Он ненавидит себя за то, что всего хорошего в нем хватило не больше, чем на жалость к себе.
[indent]Джейсон ненавидит себя. 
[indent]И эта ненависть ищет входа.

[indent]Как набатом в голове стучит Робин, остановись!, и Джейсон взрывается лишь ярче. Он помнит все и каждый упрёк Брюса, словно тот никогда не говорил ни единого хорошего слова, помнит разочарование и постоянную злость, какая свойственна всем подросткам, не желающим слышать критику своим единственно верным, как сраный единорог, умозаключениям. Он помнит, как старался, но каждый проступок закрывал тот кредит доверия, который можно было нарабатывать месяцами. Он помнит, как срывался все чаще, как бунтовал, как рвал и метал.
[indent]Он помнит. И тело — тоже. И оно — повторяет то, что получается у него лучше всего: ломает все вокруг и закапывает себя глубже в этим обломках, по какому-то недоразумению называющимися жизнью.
[indent]Он помнит, что просто хотел одобрения, хотел стать лучше, чем был, хотел того, чего у него никогда не было — семьи. Но он слишком поздно понял, что таким как он семья — не полагается по неудаче рождения.

[indent]Железный остов кровати летит прочь, словно пушинка. Он здесь — больше не нужен, как и разлетевшийся уже в щепки от мощного удара тяжелым ботинком стола, и как стул, валяющийся у стены. Ещё недавно на кровати спал единственный, кого Джейсон так и не смог отпустить, за кого также, как и в подвалах под Аркхэмом, ставших его личным Адом, из которого ему, в отличие о Данте, выхода не было, цеплялся мертвой хваткой, кто не давал потерять последнее человеческое в себе и заставлял цепляться за здравый рассудок, как утопающий хватается за дряхлый, дырявый, будто дуршлаг, сраный спасательный круг.
[indent]Но эти воспоминания — тоже холодные теперь, тоже омрачены тем, что преследует Джейсона на протяжении всей его ебаной, несуразной, как деревянный паяц Чревовещателя, жизни — разочарованием. Но не его, а в нем.
[indent]И это — само болезненное.
[indent]А от боли Джейсон устал. Его боль теперь — слепая, сжигающая ярость, направленная внутрь. Его ярость теперь — способ уничтожения, и он не остановится, пока от него самого ничего не останется.
[indent]Не остановится, потому что единственный, кого он боялся потерять, о ком мечтал и на чьё понимание надеялся — разочарован неоправданными надеждами. И, возможно, единственный способ эти надежды оправдать — исчезнуть, как он и должен был сделать там, в Аркхэме, когда раздался выстрел.

[indent]Но есть вещи, знает Джейсон, которые намного громче выстрела, и бьют намного больнее, частенько убивая наповал: дурное слово, сомнение, подозрение. Или, например, чужой голос, режущий так глубоко, как никакой нож не справится.
[indent]Чужой голос, который было бы в сто ебучих раз проще никогда больше не слышать, потому что это — все равно что повестит в рамку фото с места преступления, где выпустили кишки тебе самому.

[indent]Джейсон — не отдаёт себе отчета. Джейсону больно и он хочет вырвать с корнем все, что вцепилось в него когтями, что дерёт изнутри, как сумасшедшее бешеное животное, что грызёт и тянет назад, где только ужас и бесконечная апатия от осознания, что никто и никогда за ним не придет. Джейсон соображает, как попавший в капкан волк, и сейчас он, чтобы освободиться, готов открыть себе лапу и кому-то голову, если это нужно для спасения.

[indent]Джейсон — защищается. Но лучшая защита, как известно, нападение.
[indent]Он разворачивается резко и тяжелый ботинок с кованой подошвой разрывает подушку, только что отскочившую от его затылка как очередное издевательство жизни, в клочья, выпуская в пыльный воздух схрона, встревоженный его метаниями, ворох перьев. Они — стремятся за ним, когда он срывается с места, ведомый злостью и болью, но не успевают, и пеплом оседают на пол за спиной, мешаясь со штукатуркой, выбитой из старой стены, когда Джейсон вбивает в камень чужое сильное тело.
[indent]Но взгляд голубых глаз бьет куда сильнее, и от этого удара он никогда в жизни не уклонился бы.

ххх

[indent]Джейсон моргает и думает, что он — спит, думает, что просто вырубился из-за недосыпа и бешеного графика, расписанного на каждый день в особняке Уэйна, среди которых ни один — не выходной. Сейчас внизу пронесётся полицейская машина, спеша на очередной шесть-шесть-четыре или пять-один, и он проснётся, пуская слюни на самую удобную в этом чертовом городе горгулью, и дай бог если не шмякнется в примостившийся под ней мусорный бак.
[indent]Но вот сигнал патрульной машины приближается, оглушает и — удаляется, а взгляд голубых глаз все такой же внимательный, тёплый и ободряющий, да и улыбка, мягкая и искренняя, все ещё не месте.
[indent]Джейсон моргает снова. 
[indent]И понимает, что это не сон. Это правда.

Ты молодец. Грациозен, как слон в посудной лавке, и аккуратен, как бульдозер, но — молодец.

[indent]Джейсон выдыхает и спохватывается, натягивая на себя надменный и безразличный вид, пытаясь спрятать рвущиеся из груди птицами, расправившими наконец крылья, облегчение и надежду, и хмыкает. Он ершится и не показывает, но для него эти слова Найтвинга — все равно что сошедшая с небес божья благодать. А он сам, парящий, как птица между этими уродливыми зданиями, — бог. И к ветру атеизм, этой религии он бы принёс любые жертвы.

[indent]У Джейсона в ушах ещё звенит молодец, а он лишь надеется, что покрасневшие, как перья малиновки, щеки Грейсон спишет на холодрыгу и промозглый ветрище, бьющий вокруг, словно заказанный навечно в этом городе каким-то сраным шутником в глухой древности на алтаре их лягушек, костей коров и крови девственниц.
[indent]У Джейсона в ушах ещё звенит молодец, а он только и может, что думать — хоть кто-то в нем не разочарован, хоть кому-то — не все равно. И этот кто-то — человек, совершенно не выходящий у него из головы.
[indent]Идеал и икона с голубыми, чистыми глазами, большим сердцем и добрым словом для каждого недоразумения, что вьются вокруг.
[indent]И Джейсон даже не против быть этим недоразумением, если в итоге он не разочарует Дика Грейсона.
[indent]Нужно лишь постараться.

ххх

[indent]Джейсон хрипло выдыхает и замирает. У него кулак занесён для удара, воздуха не хватает и огонь в глазах, застилающий собой все остальное. 
[indent]А после он натыкается на голубую, как небо, прохладу чужих глаз, и огонь внутри тухнет также быстро, как и разогрелся мгновение назад. Он судорожно вдыхает, чувствуя, как отчаянно перестало хватать воздуха, как его — буквально вышибло запоздалое осознание, что он только что чуть не пробил то ебучее дно, на котором и так оказался. Он вздрагивает крупно.
[indent]А после бьет кулаком стену рядом с чужой головой, вышибая бронированной перчаткой крошку камня.

[indent]Джейсон — ненавидит.
[indent]Джейсон — злится.
[indent]Джейсон — разочарован.
[indent]Джейсону — больно.
[indent]Но все это в нем направлено на себя же — единственного, знает он, виновника всего его бед.

[indent]Злости, впрочем, уже тоже нет — она, как ледяной дождь, обдала его с головы до ног, толкнула за грань одной ногой и чуть не опрокинула мордой в грязь, которую намешала у его подошв. Она стекла по потрепанной броне, ручьями влилась в лужи и не оставила после себя ничего, кроме осадка никчемности, осознания собственных ошибок и понимания, что он похерил совершенно все, что ещё могло быть в его жизни.
[indent]Злость ушла и оставила после себя разочарование и ошибки — то, чем он — Джейсон — всегда и был.

[indent]И тем не менее, отстраняясь, Джейсон не сожалеет ни о чем. Ему лишь жаль, что он разочаровал единственного, ради кого ещё держался. Он не знает на что надеялся после сделанного, не знал, чего ждать.
[indent]Он знает только, что выбирая между убеждениями и другим человеком он, как и Брюс, выбрал убеждения, и никакие увещевания Дика не смогли этого изменить.
[indent]Он знает.
[indent]Просто принять это сложно.

[indent]— Уйди. У тебя забот полон рот, проваливай к Брюсу. Он найдёт тебе занятие.

[indent]Джейсон выплевывает эти слова зло, намеренно резко, хрипло, потому что он надеется — Дик, и так держащийся на честном слове, наконец-то плюнет на того, кто выпил ему и всем остальным столько крови.
[indent]Джейсон надеется, что Дик бросит его спустя столько лет, уйдёт, оставит его мысли и даст наконец-то пойти ко дну.
[icon]https://i.gifer.com/Rvtq.gif[/icon][fandom]Arkhamverse[/fandom][lz]everybody has a story to tell. listen closely now and you can hear mine as well[/lz]

[indent]Джейсон понимает, что он запутался. Еще час назад все было просто и кристально ясно, цель была одна и путь к ней пролегал поверх костей, сломанных судеб и разрушенных зданий, а стлался за ней лишь страх и полная, безграничная безысходность. Еще час назад Джейсон был готов стать волной, сметающей все на своем пути, готов был крушить, громить и втаптывать в грязь всех, кто встанет на пути, будто бы руководствуясь простым и понятным принципом после нас хоть потоп. Еще час назад Джейсон был уверен в каждом своем шаге, в каждом поступке, в каждой вехе плана, скрупулезно и тщательно составляемого больше года, выверенного и четкого, как сраные шестеренки в каком-нибудь ебучем Адронном коллайдере.
[indent]Еще час назад у Джейсона был план, в котором на руинах его старой жизни, старых привязанностей должен был возникнуть новый он, без сожалений, без боли, отомщенный и очищенный.
[indent]Сейчас же в пепел обратился он сам, а из этого пепла, как феникс, вырвалась не его новая оболочка, а всполох из прошлого, яркий, обжигающий, светлый, с чистым и ясным взглядом и мягким, обволакивающим пеленой, голосом.
[indent]Сейчас из его пепла, того которым он пытался засыпать все свои воспоминания и все то хорошее, что еще с ним было, восстал Найтвинг. И этот Найтвинг, кажется, уже не был просто человеком из плоти и крови, со своими недостатками и изъянами.
[indent]Сейчас Найтвинг был тем божеством, в которое верили криптонцы. И может Джейсон криптонцем не был, но поверить в бога сейчас, когда все его старые устои рухнули, когда мир пошатнулся, а кровь в жилах была готова застыть, будто сердце перестало наконец биться, ему казалось хорошей идеей.
[indent]Хорошей. Надежной, блять, как швейцарские часы.
[indent]Хотя, если подумать, в этого бога он поверил давно. Вот только он к его молитвам почти никогда не прислушивался.

Дай людям шанс и они тебя удивят.

[indent]Джейсон не понимает. Себя, происходящее, Грейсона. Он не понимает, почему Дик стоит перед ним, смотрит этими своими бездонными голубыми глазами не с яростью, обидой и злостью, а с беспокойством и теплом. Он не понимает, почему Дик не отвернется, не махнет рукой и не уйдет наконец. Он не понимает, как Дик может простить его, как может принять и как смириться с тем, с чем сам Джейсон еще не знает, как справиться.
[indent]Он не понимает.
[indent]И единственное, что сейчас точно понятно Джейсону — собственное смятение. И то, что против Дика ему противопоставить нечего, как бы ему ни хотелось снова выплеснуть свое отчаяние.
[indent]Джейсон понимает, что больше ни во что не верит, кроме как в человека, даже после всего случившегося пришедшего за ним. Он — колеблется.
[indent]И это — самое страшное.

[indent]Чужой голос бьет по нервам, натянутым, словно вот-вот готовые лопнуть струны, накрученные криворуким неучем, хлыстом, и напряжение отдается диким звоном во всем теле. Или это не голос, а слова, забирающиеся под кожу иголками, впивающиеся в открытые раны где-то в душе, выворачивающие наизнанку все, что так старательно Джейсон пытался запихать в мешки и рассовать по самым дальним уголкам сознания, чтобы оно не мешалось? Джейсон не знает, но чем больше Дик говорит, чем глубже забирается пальцами в его нутро, разорванное и кровоточащее, тем больше его бьет дрожь, крупная и нервная, куда красноречивее всего остального говорящая, что каждое слово — в цель, каждый звук — на поражение.
[indent]А потом Джейсон слышит ты нужен мне, и внутри него все окончательно обрывается.
[indent]Это похоже на удар в челюсть. И от него, чувствует Джейсон, он хрен когда оправится.

[indent]Это — невыносимо. Это — рвало изнутри ебучими когтями Крока и давило на психику, словно токсин Пугала. Это — убивало. С этим — хотелось что-то сделать.

[indent]— Замолчи, — для Джейсона это — самое простое решение — выключить звук, заткнув уши, не видеть, закрыв глаза, не говорить, зажав рот ладонью. Но рук у него только две. А значит — план хреновый. Как, наверное, и все его планы.
[indent]Все.
[indent]До последнего.

[indent]— Перестань, — Джейсон ощущает, как руки начинают дрожать, и из пробитой стены выпадает кусок штукатурки, хотя он и не двигается. Он хочет звучать уверенно, хочет быть грубым и резким, хочет дать понять, что ему нихрена не нужно, и своим милосердием все вокруг, нихуя не понимающие, что происходит у него внутри, могут подтереться, но правда в том, что голос у него дрожит вместе с руками, что мир перед глазами начинает плыть, что уверенность в своей правоте рушится, как карточный домик под натиском Катрины.
[indent]Джейсону хочется верить, что его убеждения, его злость, его цель, решения и готовность положить все на алтарь мести хоть чего-то стоят. Ему хочется верить, что хоть какой-то смысл во всем этом был.
[indent]А потом он снова смотрит в глаза Дика и понимает, что все это бред. Все это — его сломанное, искореженное сознание. Все это — чужие слова, бьющие в голове набатом:

— Кого ты ненавидишь?
— Бэтмена.

[indent]Джейсон вспоминает подвал под психушкой, вспоминает секунды, минуты, часы, дни, напрочь заполненные жутким исковерканным смехом безумца, его болтовню, которая не прекращалась, щебет его сумасшедшей подружки и иголки, одна за другой впивающиеся в кожу. 
[indent]Джейсон вспоминает, как ждал, ждал до последнего, до самого выстрела, разделившего его жизнь на чистилище и ад.
[indent]Джейсон вспоминает, что в глубине души он ждал и после, надеялся на что-то, на кого-то, верил, что может быть хотя бы Дик, ставший для него последней ниточкой между ним и здравым смыслом, придёт. Надеялся, что может быть Дик, сделавший для него так много ещё до того, как к этому обязало его смешное слово «семья», не бросит искать, догадается, поймёт.
[indent]Джейсон вспоминает, что эта надежда не исчезла и спустя время, в этой норе, куда ему пришлось притащить Дика и запереть на замок в безумной и извращённой попытке спасти его жизнь. Или, быть может, спасти свою душу? Он оберегал его, как мог, тянулся к нему, инстинктивно доверял, и ничем, кроме как надеждой на спасение, Джейсон это объяснить не может.

[indent]Но если все так, то насколько же сильно он проебался с этим планом, с умирающим над их головами, через несколько десятков метров земли, бетона и асфальта, городом, со всеми этими безумствами, психами, собственным сумасшествием, затопившем его, как ещё недавно город — токсин «Шквального ливня»?
[indent]Было ли хоть что-то правильное в новом нем, и заслуживал ли он спасения, с которым пришёл к нему Дик?
[indent]Или, что важнее, заслуживал ли он Дика?

[indent]У Джейсона не было ни одного ответа.
[indent]И сил больше — тоже.

[indent]— Замолчи... — Джейсон выдыхает хрипло и тяжело, но тут же обрывает сам себя; он понимает, что все ещё надеется оттолкнуть Дика, но вместе с тем он понимает, что совсем этого не хочет.
[indent]Не хочет, а потому — замолкает на секунду сам.

[indent]— Я... ты не представляешь, как я ждал, там, в подвале этого сумасшедшего ада, когда ты придёшь и скажешь мне это. Ты... — он запинается, давится воздухом, чувствует, как тот превращается в ком в горле и тяжело соскальзывает ладонью со стены на чужое плечо, но не находит в себе сил впиться в него пальцами, — Ты не представляешь, как я молился, чтобы ты пришёл и вырвал меня из их когтей, потому что я знал и... я... я верил, что ты всегда будешь рядом. Ты всегда... — он снова запинается, ощущает, как безысходность прошибает тело слабостью, как ноги подкашиваются, и уже не сопротивляется, падает на колени перед Диком, и не чувствует ни капли стыда, лишь скрежет металла по бетону; скорее, он близок к понимаю, что так и нужно было сделать, — Ты говорил, что я делаю все правильно... и... я... о господи, я... — он всхлипывает, опускает голову и закрывает лицо руками, сглатывает, кусая губы, и несколько мгновений не шевелится, пережидая волну дрожи, — Я просто хотел все сделать правильно. Хотел, чтобы... чтобы он... ты... чтобы вы любили меня. Чтобы гордились, — он выдыхает хрипло и шумно и даже не замечает, как касается лбом чужого живота, — Но я все просрал. Все. 

[indent]Сказать это вслух оказывается и просто, и сложно одновременно. Впрочем, никакого смысла это уже все равно не имеет.
[icon]https://i.gifer.com/Rvtq.gif[/icon][fandom]Arkhamverse[/fandom][lz]everybody has a story to tell. listen closely now and you can hear mine as well[/lz]

[indent]Джейсон пытается понять: происходящее, свои чувства, окружающих. Он пытается понять, реально ли вообще то, что вокруг, или, быть может, это просто бред, потому что он наконец-то сошел с ума, получил дозу токсина Пугала или черт знает еще что, будто бы в этом блядском городе было так мало способов поехать крышей. Он пытается понять, кого же теперь на самом деле он ненавидит: тех, кто, как он убеждал себя, бросили его, или самого себя, того, кто не нашел в себе силы на прощение, на понимание, а смог слепить обратно лишь исковерканную кривым зеркалом, перед которым так любил кривляться Клоун, жалкую пародию того, кому так много доверили и на кого так много возложили, что, похоже, он просто не выдержал. Он, наконец, пытается понять, почему Дик здесь, почему он говорит все это, почему буквально рвет изнутри каждым словом, каждым признанием, которые проще было бы не слышать, которые легче было бы проигнорировать, чтобы самому было проще, чтобы все еще иметь хотя бы кроху шанса снова поверить в свою правду, в то, что так долго было его жизнью, той, которая единственная могла оправдать каждый из тех поступков, что он совершил этой ночью.
[indent]Он пытается и у него не получается.
[indent]Не получается, потому что все, что он видит, все, что слышит, все, что чувствует не вписывается в его картину мира, в которой осталось только черное и ни капельки белого, которое, даже если появляется, тут же болезненной вспышкой напоминает о чужом бледном, в безумной улыбкой лице, и его сию же секунду хочется выкорчевать, чтобы снова остаться наедине со своим омутом боли и разбитых надежд.
[indent]Он пытается и все равно не понимает.
[indent]Не понимает, почему Дик здесь.
[indent]Не понимает, хотя и знает, что он — благодарен. Извращенно, неправильно, но благодарен. Так, как он теперь умеет.

[indent]Остается понять, нужна ли еще кому-то эта благодарность. И, в первую очередь, нужна ли она ему. Джейсон — не знает и боится даже подумать о том, чтобы спросить. Боится даже заикнуться о том, чего именно Дик хочет, когда говорит о том, чтобы все исправить, когда он говорит о прощении, об извинениях, о них.
[indent]Джейсон просто — боится.
[indent]Но Дик, похоже, — нет. Дик снова — самый честный, самый открытый, самый искренний, самый смелый. Дик снова — самый. Дик снова — решает за них обоих, как и тогда, давно, в полутемной квартире, где света не было то ли потому, что ее владелец почти никогда не бывает дома и не утруждает себя покупкой лампочек, то ли потому, что жалования в полицейском департаменте Готэма едва хватает, чтобы просто пожрать.
[indent]И Джейсон ему, на самом деле, за это благодарен.
[indent]Снова.

[indent]Дик целует его, а Джейсона прошибает мелкая, болезненная дрожь, и он, как напуганный, готовый только лишь к боли дикий зверь, загнанный в угол, вздрагивает, напрягается и едва ли не рычит, потому что в первую секунду ощущения — как от удара кнута, и волна жара и искренней, всепоглощающей растерянности смывает его, уносит на мгновение куда-то далеко, настолько, что он теряет над собой контроль, впивается до боли в пальцах в чужие бока и готовится вот-вот оторвать от себя гибкое, сильно тело, избавиться от жара, от страха, от волнения, от непонимания.
[indent]Джейсон — инстинкт. Джейсон — натасканная на боль собака Павлова. Для Джейсона каждое прикосновение чужих рук — обещание пыток, крови, незаживающих ран и безумия.
[indent]Но Дик... Дик, кажется, не был человеком, потому что от его прикосновений совсем не больно физически. Дик, думает Джейсон, скорее лекарство, и если что-то и способно ещё ему помочь, то только оно.
[indent]Джейсон понимает это наконец, когда Дик отстраняется, и жар сменяется теплом, чувство близости начинает рассыпаться, как песочный замок под ногами, а только-только охватившее было его чувство облегчения исчезло, будто единственный за несколько лет хороший сон, задавленный очередной порцией кошмара.
[indent]Джейсон понимает на самом деле все, но снова лишь тогда, когда все заканчивается.
[indent]В этот раз, впрочем, он не упустит свой шанс на спасение, особенно если его ему буквально вложили в руки.
[indent]В этот раз он его не подведёт.

[indent]Не задумываясь, Джейсон обхватывает чужое лицо ладонями и целует горячие, мягкие губы уже сам, обнимая тут же Дика за шею и притягивая обратно ближе к себе. Их поцелуи разные: Дик касался осторожно и мягко, боясь напугать, нежно и бережно, напоминая, каким всегда был по отношению к нему, и это было правильно, а вот Джейсон так не мог, потому что внутри него все горело, сжигало само себя, требовало больше, и потому он —целует жадно, порывисто, отчаянно, так, словно пытаясь наверстать каждый пропущенный поцелуй за прошедшие годы, когда он был вырван из чужих ласковых и заботливых рук.
[indent]Они, если подумать, вообще разные, но Джейсон почти уверен, что поэтому им всегда было комфортно рядом: просто его неровные края по какому-то невероятному стечению обстоятельств сошлись с краями Дика, и это, если подумать, было невероятно. Ради этого, пожалуй, стоило стараться, что Джейсон и делал.
[indent]Раньше.
[indent]Отстраняясь, впрочем, и заглядывая в чужие глаза с невысказанной мольбой о чем-то, чего он сам ещё не осознал, Джейсон понимает, что он должен начать стараться снова.
[indent]Должен.
[indent]Должен, потому что он был не прав. Он пытался закопать прошлое под слоем злобы, отчаяния, ненависти и пепла, в который хотел превратить все, что когда-то было ему дорого. Он пытался утопить прошлое в чужой крови и слезах. Он пытался задавить в себе прошлое, накрыть его белым саваном и, если повезёт, может накалякаться на нем красным что-то новое, что назвал бы своей жизнью. Но это было неправильно по одной простой причине, которую ему было проще игнорировать, чем принять, потому что иначе она в миг разрушила бы его казавшийся идеальным план: прошлое делает нас теми, кто мы есть, и люди, к сожалению или к счастью, не меняются. Люди удивляют и разочаровывают, предают и вселяют надежду, спасают и оставляют тонуть в собственном дерьме, но все равно они остаются теми, кем стали.
[indent]Думая, что от прошлого можно сбежать, Джейсон ошибался, и сейчас он видит это как никогда ясно.
[indent]Прошлое всегда тебя догонит.
[indent]И иногда — даст шанс.
[indent]Нужно просто лишь им воспользоваться.

[indent]Понимая это Джейсон понимает и то, что прошлое нужно принять, если он хочет получить шанс на спасение себя и того, что он ещё не успел разрушить.

[indent]Получить шанс на спасение, впрочем, недостаточно, особенно после всего того, что он сделал с городом над головой, после боли, что причинил, и страха, которым пробрался тонкими иголками под чужую кожу. Спасения было недостаточно, потому что пока его руки по локоть в этом дерьме, пока он стоит по пояс в луже со свиньями, он этого спасения просто недостоин, и, прежде чем его получить, ему нужно пройти через огонь искупления, обжечься, сгореть наконец к чертям собачьим и восстать снова, на этот раз действительно очищенным, собранным хоть чуть-чуть правильнее, без дыр там, где должно быть сердце и мозги. И, стискивая объятия почти отчаянно, Джейсон верит, что Дик — шанс на это искупление.
[indent]В конце концов, его сердце всегда было в этих руках, что до сих пор не отпускали.
[indent]С этим, хочет верить Джейсон, что-нибудь, да получится.

[indent]— Я... — Джейсон запинается в первое мгновение, отводит быстро взгляд, а потом — поднимается вдруг на ноги, отстраняясь и заставляя себя оставить чужое тепло, к которому так легко можно было привыкнуть; сейчас речь не о нем и не о них, а о незаконченном деле там, в городе разрываемом его кропотливо собранной армией, — У Брюса ни шанса против Пугала и боевиков. Я дам вам коды доступа ко всем беспилотникам, чтобы избавиться от них так быстро, как это возможно, — Джейсон прикидывает уже, что потребуется сделать, чтобы зачистить город от армии, но его это совсем не беспокоит — он знает, что единственной хоть сколько-то ощутимой веткой в жопе может стать Слэйд, а это он, как ответственность, возьмёт на себя, — Что же до психа с мешком на башке... Я знаю, где будет последний этап плана.
[icon]https://i.gifer.com/Rvtq.gif[/icon][fandom]Arkhamverse[/fandom][lz]everybody has a story to tell. listen closely now and you can hear mine as well[/lz]

[indent]Мир вокруг рушился, и все, что осталось — лишь пепел, наполняющий легкие и остающийся на одежде, оседающий, как чёрная краска, какой метили крестами двери зачумлённый во время Большой Смерти несколько веков назад, да остовы того, что кто-то другой строил старательно и скрупулёзно, но чему не суждено было выстоять просто просто и чистой ярости несмотря на кажущуюся прочность. Мир внутри — рухнул уже, и там не осталось даже пепла и скелетов, только безграничная и вечная пустота там, где было что-то, что хотелось бы считать душой.
[indent]Это, по идее, должно бы пугать до чертей. Это должно напоминать о том, как в подвальной темноте Аркхэма, разгоняемой лишь одной тусклой лампочкой, рушилось все, что было когда для Джейсона жизнью. Это должно напоминать о предательстве. Это должно напоминать о том, что он — не больше, чем разочарование, брошенная и ненужная из-за брака игрушка, срок службы у которой меньше, чем у среднестатистического современного компьютера, который, если по-хорошему, неплохо бы поменять спустя два года после покупки.
[indent]Это должно делать больно.
[indent]Но почему-то это — успокаивает. Успокаивает, пока чистые голубые глаза смотрят с таким пониманием. Успокаивает, пока дыру вместо сердца цапонлаки что-то тёплое, пробирающееся под железо брони, под кевлар, под кожу от пальцев, сжимающихся на ткани его одежды. Успокаивает, пока он понимает, что, возможно, не все потеряно.
[indent]Успокаивает.
[indent]Впрочем, это не удивительно — Дик всегда был единственным, кто действительно мог повлиять на Джейсона, и сейчас это кажется даже правильным.

[indent]Может, думает Джейсон, всего этого могло бы и не быть?
[indent]Хотя какая сейчас разница, если сделанного не воротишь? Можно только исправить и, черт возьми, Джейсон надеется, что хотя бы тут он не облажается.

[indent]— Нет, — он обрывает Дика буквально на полуслове, резко мотает головой и отворачивается, переступая через железный остов перевёрнутой койки, больше смахивающий на чьи-то кости, показавшиеся в центральном городском парке по весне, также, как переступил уже через собственные убеждения, веру в свою правоту и, черт возьми, самого себя.
[indent]По крайней мере, ценности теперь все это имеет столько же, сколько и старая, развороченная кровать, которая уже вряд ли пойдет на какое-то дело, кроме как быть сданной в утиль.
[indent]Как и он.
[indent]Но об этом — позже.

[indent]— Нет, — Джейсон повторяет это севшим голосом и уверенным, отточенным и заученным движением вводит код на утопленном в стене оружейном шкафу; в голове даже не возникает заминки с шифром. Он знает, что это глупо, сентиментально и ненадежно, но, возможно, он просто сам такой. Возможно, эта сентиментальность ещё нужна была ему. А, возможно, только она и позволила ему сохранить те крохи разума, что удержали его на грани безумия и дали возможности почувствовать на губах снова чужое тепло и вкус.
[indent]Кто знает?
[indent]Никто.
[indent]Все, что знает Джейсон — это день рождения Дика, высветившийся на крошечном голографическом табло.

[indent]— Я иду с тобой, — Джейсон распахивает дверцу с такой силой, что та чуть не слетает с укреплённых петель, и выгребает на ближайший стол все, что может пригодиться — оружие, один из старых прототипов шлема, запасные магазины, коробки с патронами. Этого, конечно же, нихуя не хватит для войны с армией, которой он заполнил город, но точно хватит, чтобы разнести прогнившие мозги одного помешанного на старых второсортных слэшерах придурка с мешком на башке, и, возможно, даже останется на бронированную задницу самого высокооплачиваемого деда в мире.
[indent]Хотя, возможно, приоритеты стоит расставить как-то иначе?
[indent]Впрочем, похуй. Время планировать давно прошло и теперь уже пора просто действовать. В этом, по крайней мере, он всегда был хорош.
[indent]Может, Брюс гордился бы им наконец? Если бы, конечно, он не поставил его любимый город на колени.

[indent]— Я все это устроил. И я это разгребу, — Джейсон загоняет запасные магазины в карманы на поясе и бёдрах, проверяет оружие, прячет в кобурах пистолеты и делает это с такой отточенностью, словно он и правда с пелёнок готовился стать настоящим солдатом; впрочем, та дисциплина, которую он взращивал в себе последние полтора года и которую вдалбливал в голову всем этим придуркам, перед которыми сорил деньгами и вторыми шансами, и правда глубоко въелась в него, словно ржавчина в пролежавший очень долго без надобности в закрытом, затхлом подвале обрез.
[indent]К счастью — или нет — из этой пушки ещё можно было много кого прикончить.

[indent]— Я сделаю это так, как считаю нужным, — он оборачивается наконец к Дику, но лишь тогда, когда проверил полностью винтовку, и, вешая оружие на спину, продолжает уверенно и совершенно серьезно, — И я знаю, как это все будет выглядеть для тебя. Я знаю, чему тебя, меня и всех остальных учили. Но поверь мне, там, в подвале, я поднял одну вещь, которую, надеюсь, никому больше понять не придётся. Поэтому прибереги свои слова, ладно? Ты не можешь обещать, что не заберёшь их, когда поймёшь, что, возможно, хоть ты и достучался до кого-то тут, — он касается указательным пальцем своего виска, прежде чем опустить лицевую часть шлема, а после продолжает, — Но это может быть не тот, кого ты надеялся увидеть.

[indent]Джейсон выдыхает хрипло и чувствует, как внутри что-то сжимается. Ему отчаянно хочется умолять Дика и правда пообещать, что он, несмотря ни на что, больше его не оставит, но мозгов на то, чтобы понять простые вещи, все же хватает. Дику, в конце концов, вряд ли понравится убийца. И это вполне справедливо.

[indent]— Вот, — проходя мимо Дика, Джейсон активирует встроенную в перчатку консоль и инициирует передачу всей информации по технике боевиков, — Отправь Бабс, она поймёт, как использовать это, чтобы побольнее вдарить по этим недоумкам. Может это и хорошая армия, но они почти полностью полагаются на технику. А без техники... — он изображает руками грибок от взрыва и хмыкает, — Пуф! И легким движением руки они превращаются просто в толпу озлобленных засранцев, которым заплатили только одну треть от обещанного гонорара. Посмотрим, с чем останется Слэйд под утро, когда они просекут, что лишились  беспилотников и всего парка транспорта.

[indent]Замерев в огромном арочном проходе, Джейсон снова оборачивается к Дику и тут же кивает себе за спину:
[indent]— Идём, у меня найдётся мотоцикл и для тебя. Так будет быстрее.
[icon]https://i.pinimg.com/originals/89/a3/77/89a3777d5d55fc9f28d636b666085b1b.gif[/icon][fandom]Arkhamverse[/fandom][lz]everybody has a story to tell. listen closely now and you can hear mine as well[/lz]

[indent]Джейсон убеждал себя, что больше никому не верит. Он на собственной шкуре прочувствовал цену слепого доверия, а покрывающие тело плотной сеткой шрамы, кошмары по ночам и неконтролируемые приступы агрессивный на все, что двигается, были лучшим подтверждениям того, что никому по итогу ты не нужен, кроме тебя самого.
[indent]Джейсон убеждал себя, что спасение утопающего — дело рук самого утопающего.
[indent]Джейсон убеждал себя, что один в поле — тоже воин.
[indent]И Джейсон, в конце концов, неплохо справлялся с самообманом, вот только у Дика Грейсона на все это были свои планы и собственное мнение, и крыть все это, как оказалось, было совершенно нечем. Хотя это не то что новость: против Дика у Джейсона даже козырные тузы превращались в шестерки, аргументы, сколько бы крепкими они ни были, рассыпались в прах, а казавшиеся нерушимыми принципы — просто растворялись в воздухе глупым, неосязаемым миражом, и с этим ничего нельзя было сделать.
[indent]Против Дика... нет. «Против» Джейсон никогда больше не будет.
[indent]Никогда больше.
[indent]Поэтому он прокручивает в голове слова Дика, пытается поймать за хвост каждое, посадить в клетку. Он цепляется за обещание Дика, за его уверенность, за то, как прямо и открыто он смотрит, и мечтает о том, чтобы поверить, чтобы довериться, чтобы перестать оглядываться на прошлое. В конце концов он приказывает себе поверить, потому что иначе — никак; потому что иначе из той могилы, которую он себе вырыл, не выбраться; потому что если не Дику верить, то кому?
[indent]Не себе.
[indent]Точно не себе.
[indent]Только — Дику.

[indent]Шумно выдыхая, Джейсон мотает головой и отгоняет прочь лишние мысли. Он прекрасно понимает, что за каша из ебучих тараканов в его голове, понимает, что с ней нужно разобраться. А ещё он понимает, что сейчас — не время, и сеанс психотерапевта лучше отложить до лучших времен, а сейчас — нужно заставить себя сосредоточиться. Заставить, иначе никаких лучше времён не будет. Не будет никакого завтра, никакого шанса на искупление, никакой возможности хотя бы попытаться объяснить Дику, что для него значит его появление, и хрен пойми, хочется ему говорить о сегодняшней ночи или о жизни вообще.
[indent]Нет. К черту все. Сейчас главное — дело. Дело, которое он начал и которое ему же и предстоит закончить, хоть и не так, как планировалось изначально. А хорошо это или плохо, правильно или нет — он подумает потом.
[indent]Однажды.

[indent]— Нахуй Слэйда. Этот трухлявый пень сейчас занят тем, что будет разгребать те кучи говна, что навалит оставшаяся у него армия, как только первый броневик не заведется, — Джейсон отмахивается, усаживаясь грузно на байк и напрочь игнорируя чужой тычок палкой насчёт пропажи движимой собственности; ему стыдно за многое, но байки — не в числе этих грешков, — Займёмся основной проблемой — Пугалом. Этот псих побольше моего хотел прижать Брюса к ногтю. Черт, да даже ебучий Клоун вряд ли так мечтал о том, чтобы воткнуть Мыши между рёбер заточку. Так что нам ковровая дорожка раскатана в одном направлении. И, блять, слава богу я знаю, куда оно ведёт, — он поправляет висящую на плече винтовку, хмыкает глухо и заводит байк. По коридору заброшенного индустриального тоннеля разносится раскатистый рык движка, оглушая на мгновение, и Джейсону кажется, что вместе с мотором завелось и его сердце, что кровь побежала по венам быстрее, что мышцы напряглись, как перед атакой, а сознание вдруг очистилось, позволяя четко, как никогда до этого, видеть перед собой цель.
[indent]И может Джейсон до сих пор не смирился, до сих пор не простил, до сих пор не принял то, что случилось, но теперь у цели не было летучей мыши на груди. Он не простил, но он принял собственную ошибку.
[indent]Сейчас он знает, кто враг. А с врагами у него теперь разговор был короткий.

***
[indent]Джейсон смотрит на сложенный среди прочего хлама под несколькими старыми мониторами пояс чужого костюма и хмурится. Он думает о том, что, повернись все иначе, он был бы рад, он чувствовал бы облегчение и свободу. Или, по крайней мере, он бы себя в этом убедил.
[indent]Но не сейчас. Сейчас он чувствовал только злость, причем злость не на кого-то, а на себя. Сейчас он чувствует вину. Сейчас ему — почти стыдно.

[indent]— Нам стоит поторопиться, — он говорит это не столько Дику, тенью маячащему за спиной, сколько себе, отдергивает руку, так и не коснувшись металла пояса, и отстраняется, вскидывая голову, чтобы взглянуть на мониторы, — Блять, — оборачиваясь к Дику, Джейсон машет рукой, отточенным, армейским движением, на которые успел, словно собака, натаскаться, в сторону утопленного в тени прохода и выдыхает, — Там есть проход. Он ведет на первый этаж той помойки. Через него попадешь к Гордону и этому... Дрейку, — внутри что-то колет, но Джейсон отмахивается от этого, напоминает себе, что пообижаться можно будет потом, если, конечно, еще будет на кого, — Я пойду по верху и присмотрю за Большой Мышью и вами. Но без моей команды не рыпайся, понял? Иначе будем собирать чьи-нибудь мозги по полу.

[indent]Шумно выдыхая, Джейсон снимает винтовку с плеча и последний раз коротко бросает взгляд на мониторы. Там то, что он планировал последние полтора года, то, о чем он мечтал. Там — рушилась жизнь человека, который бросил его и забыл. Там то, на что сейчас ему почему-то тяжело смотреть.
[indent]Отворачиваясь снова, Джейсон хмурится и стискивает пальцы на винтовке, шагая в темноту, туда, где только что уже скрылся Дик. Он напоминает себе, что больше это — не важно.
[indent]Важно то, что его не забыл Дик.
[indent]И для Дика важно, чтобы все сегодня кончилось хорошо.
[indent]Для Джейсона же важно простить себя.
[indent]И вот удача — эти две вещи, похоже, достигаются одним и тем же способом: спасением Бэтмена и его маленькой грязной тайны.
[icon]https://i.pinimg.com/originals/89/a3/77/89a3777d5d55fc9f28d636b666085b1b.gif[/icon][fandom]Arkhamverse[/fandom][lz]everybody has a story to tell. listen closely now and you can hear mine as well[/lz]