[indent]Джейсон ненавидит. Всю свою жизнь он ненавидит: этот мерзкий город, только и мечтающий, что сожрать тебя с потрохами и попросить добавки; людей, вещающих ярлыки по рождению и количеству зелёных бумажек в твоём кармане; правила, ставящие рамки там, где им не должно быть места, потому что иначе — все полетит в Ад, в котором уже не осталось ни одного черта, давно выбравшихся через дыру под названием Готэм; судьбу, у которой чувство юмора, как у покойничка, вставшего на своих похоронах, чтобы просто посмеяться над сердечным приступом любимой бабули. Он ненавидит Клоуна за то, что забрал его от единственных людей, которым было не насрать на него — или он только хотел в это верить, пойди разберись после Квинзель и ее ебучей докторской степени по психиатрии. Он ненавидит Брюса за то, что тот не отомстил, не принёс кару, которую обещает его чёрный плащ, закрывающий собой ночное небо. Он ненавидит Дрейка, за то, что этот подменыш так легко заменил собой его, так органично вписался, словно его — Джейсона Тодда — никогда и не было, словно он — лишь ошибка системы, как все те мелкие уголовники, которых легче прикопать в безымянной могиле на тюремном кладбище, чем искать хоть одного человека, который по ним поплачет.
[indent]Джейсон ненавидит.
[indent]Но всегда — других.
[indent]Или, если точнее, ненавидел других.
[indent]Сейчас же он — ненавидит себя. Он ненавидит себя за слабость, из-за которой не смог нажать на курок, не смог собрать всю свою боль и ярость, сплавить их в пулю и наконец отомстить тому, в чьей безумной игре проиграл. Он ненавидит себя за эти боль и ярость, вскормленные Клоуном, взращённые, как отравленный цветок зеленой подружки Квинн, и отобравшие у него дорогих людей. Он ненавидит себя за то, что всего хорошего в нем хватило не больше, чем на жалость к себе.
[indent]Джейсон ненавидит себя.
[indent]И эта ненависть ищет входа.
[indent]Как набатом в голове стучит Робин, остановись!, и Джейсон взрывается лишь ярче. Он помнит все и каждый упрёк Брюса, словно тот никогда не говорил ни единого хорошего слова, помнит разочарование и постоянную злость, какая свойственна всем подросткам, не желающим слышать критику своим единственно верным, как сраный единорог, умозаключениям. Он помнит, как старался, но каждый проступок закрывал тот кредит доверия, который можно было нарабатывать месяцами. Он помнит, как срывался все чаще, как бунтовал, как рвал и метал.
[indent]Он помнит. И тело — тоже. И оно — повторяет то, что получается у него лучше всего: ломает все вокруг и закапывает себя глубже в этим обломках, по какому-то недоразумению называющимися жизнью.
[indent]Он помнит, что просто хотел одобрения, хотел стать лучше, чем был, хотел того, чего у него никогда не было — семьи. Но он слишком поздно понял, что таким как он семья — не полагается по неудаче рождения.
[indent]Железный остов кровати летит прочь, словно пушинка. Он здесь — больше не нужен, как и разлетевшийся уже в щепки от мощного удара тяжелым ботинком стола, и как стул, валяющийся у стены. Ещё недавно на кровати спал единственный, кого Джейсон так и не смог отпустить, за кого также, как и в подвалах под Аркхэмом, ставших его личным Адом, из которого ему, в отличие о Данте, выхода не было, цеплялся мертвой хваткой, кто не давал потерять последнее человеческое в себе и заставлял цепляться за здравый рассудок, как утопающий хватается за дряхлый, дырявый, будто дуршлаг, сраный спасательный круг.
[indent]Но эти воспоминания — тоже холодные теперь, тоже омрачены тем, что преследует Джейсона на протяжении всей его ебаной, несуразной, как деревянный паяц Чревовещателя, жизни — разочарованием. Но не его, а в нем.
[indent]И это — само болезненное.
[indent]А от боли Джейсон устал. Его боль теперь — слепая, сжигающая ярость, направленная внутрь. Его ярость теперь — способ уничтожения, и он не остановится, пока от него самого ничего не останется.
[indent]Не остановится, потому что единственный, кого он боялся потерять, о ком мечтал и на чьё понимание надеялся — разочарован неоправданными надеждами. И, возможно, единственный способ эти надежды оправдать — исчезнуть, как он и должен был сделать там, в Аркхэме, когда раздался выстрел.
[indent]Но есть вещи, знает Джейсон, которые намного громче выстрела, и бьют намного больнее, частенько убивая наповал: дурное слово, сомнение, подозрение. Или, например, чужой голос, режущий так глубоко, как никакой нож не справится.
[indent]Чужой голос, который было бы в сто ебучих раз проще никогда больше не слышать, потому что это — все равно что повестит в рамку фото с места преступления, где выпустили кишки тебе самому.
[indent]Джейсон — не отдаёт себе отчета. Джейсону больно и он хочет вырвать с корнем все, что вцепилось в него когтями, что дерёт изнутри, как сумасшедшее бешеное животное, что грызёт и тянет назад, где только ужас и бесконечная апатия от осознания, что никто и никогда за ним не придет. Джейсон соображает, как попавший в капкан волк, и сейчас он, чтобы освободиться, готов открыть себе лапу и кому-то голову, если это нужно для спасения.
[indent]Джейсон — защищается. Но лучшая защита, как известно, нападение.
[indent]Он разворачивается резко и тяжелый ботинок с кованой подошвой разрывает подушку, только что отскочившую от его затылка как очередное издевательство жизни, в клочья, выпуская в пыльный воздух схрона, встревоженный его метаниями, ворох перьев. Они — стремятся за ним, когда он срывается с места, ведомый злостью и болью, но не успевают, и пеплом оседают на пол за спиной, мешаясь со штукатуркой, выбитой из старой стены, когда Джейсон вбивает в камень чужое сильное тело.
[indent]Но взгляд голубых глаз бьет куда сильнее, и от этого удара он никогда в жизни не уклонился бы.
ххх
[indent]Джейсон моргает и думает, что он — спит, думает, что просто вырубился из-за недосыпа и бешеного графика, расписанного на каждый день в особняке Уэйна, среди которых ни один — не выходной. Сейчас внизу пронесётся полицейская машина, спеша на очередной шесть-шесть-четыре или пять-один, и он проснётся, пуская слюни на самую удобную в этом чертовом городе горгулью, и дай бог если не шмякнется в примостившийся под ней мусорный бак.
[indent]Но вот сигнал патрульной машины приближается, оглушает и — удаляется, а взгляд голубых глаз все такой же внимательный, тёплый и ободряющий, да и улыбка, мягкая и искренняя, все ещё не месте.
[indent]Джейсон моргает снова.
[indent]И понимает, что это не сон. Это правда.
Ты молодец. Грациозен, как слон в посудной лавке, и аккуратен, как бульдозер, но — молодец.
[indent]Джейсон выдыхает и спохватывается, натягивая на себя надменный и безразличный вид, пытаясь спрятать рвущиеся из груди птицами, расправившими наконец крылья, облегчение и надежду, и хмыкает. Он ершится и не показывает, но для него эти слова Найтвинга — все равно что сошедшая с небес божья благодать. А он сам, парящий, как птица между этими уродливыми зданиями, — бог. И к ветру атеизм, этой религии он бы принёс любые жертвы.
[indent]У Джейсона в ушах ещё звенит молодец, а он лишь надеется, что покрасневшие, как перья малиновки, щеки Грейсон спишет на холодрыгу и промозглый ветрище, бьющий вокруг, словно заказанный навечно в этом городе каким-то сраным шутником в глухой древности на алтаре их лягушек, костей коров и крови девственниц.
[indent]У Джейсона в ушах ещё звенит молодец, а он только и может, что думать — хоть кто-то в нем не разочарован, хоть кому-то — не все равно. И этот кто-то — человек, совершенно не выходящий у него из головы.
[indent]Идеал и икона с голубыми, чистыми глазами, большим сердцем и добрым словом для каждого недоразумения, что вьются вокруг.
[indent]И Джейсон даже не против быть этим недоразумением, если в итоге он не разочарует Дика Грейсона.
[indent]Нужно лишь постараться.
ххх
[indent]Джейсон хрипло выдыхает и замирает. У него кулак занесён для удара, воздуха не хватает и огонь в глазах, застилающий собой все остальное.
[indent]А после он натыкается на голубую, как небо, прохладу чужих глаз, и огонь внутри тухнет также быстро, как и разогрелся мгновение назад. Он судорожно вдыхает, чувствуя, как отчаянно перестало хватать воздуха, как его — буквально вышибло запоздалое осознание, что он только что чуть не пробил то ебучее дно, на котором и так оказался. Он вздрагивает крупно.
[indent]А после бьет кулаком стену рядом с чужой головой, вышибая бронированной перчаткой крошку камня.
[indent]Джейсон — ненавидит.
[indent]Джейсон — злится.
[indent]Джейсон — разочарован.
[indent]Джейсону — больно.
[indent]Но все это в нем направлено на себя же — единственного, знает он, виновника всего его бед.
[indent]Злости, впрочем, уже тоже нет — она, как ледяной дождь, обдала его с головы до ног, толкнула за грань одной ногой и чуть не опрокинула мордой в грязь, которую намешала у его подошв. Она стекла по потрепанной броне, ручьями влилась в лужи и не оставила после себя ничего, кроме осадка никчемности, осознания собственных ошибок и понимания, что он похерил совершенно все, что ещё могло быть в его жизни.
[indent]Злость ушла и оставила после себя разочарование и ошибки — то, чем он — Джейсон — всегда и был.
[indent]И тем не менее, отстраняясь, Джейсон не сожалеет ни о чем. Ему лишь жаль, что он разочаровал единственного, ради кого ещё держался. Он не знает на что надеялся после сделанного, не знал, чего ждать.
[indent]Он знает только, что выбирая между убеждениями и другим человеком он, как и Брюс, выбрал убеждения, и никакие увещевания Дика не смогли этого изменить.
[indent]Он знает.
[indent]Просто принять это сложно.
[indent]— Уйди. У тебя забот полон рот, проваливай к Брюсу. Он найдёт тебе занятие.
[indent]Джейсон выплевывает эти слова зло, намеренно резко, хрипло, потому что он надеется — Дик, и так держащийся на честном слове, наконец-то плюнет на того, кто выпил ему и всем остальным столько крови.
[indent]Джейсон надеется, что Дик бросит его спустя столько лет, уйдёт, оставит его мысли и даст наконец-то пойти ко дну.
[icon]https://i.gifer.com/Rvtq.gif[/icon][fandom]Arkhamverse[/fandom][lz]everybody has a story to tell. listen closely now and you can hear mine as well[/lz]