прекрасное далеко

Страница: 1

Сообщений 1 страница 4 из 4

Поделиться12020-10-10 20:01:53

Автор: Richard Tozier [x]
Гость

гейдж крид х джордж денбро
ㅤㅤ
ㅤㅤ
прекрасное далеко напрасно и жестоко;
далеко так, что не дотянуться никогда.
прекрасное далёко // pyrokinesis
оба попали в джунипер хилл вовсе не потому что действительно были законченными психами. но кто поверит в сказочку о клоуне или о кладбище, которое оживляет мертвых? кто поверит в то, что твои кошмары — реальность, а не галлюцинации. здесь тебя будут пичкать психотропами до тех пор, пока ты не начнешь пускать слюни. здесь ты больше не личность. и выход отсюда только один.

ау, напрочь отрицающая канон, но что вы нам сделаете?

[nick]Gage Creed[/nick][status]ㅤ[/status][icon]https://i.ibb.co/9V0zm1Z/psycho-au.gif[/icon][fandom]pet sematary[/fandom][lz]синдром единственного выжившего должен был навязать мне чувство вины, а не сумасшествие. мне здесь не место. [/lz]

Поделиться22020-10-11 19:14:47

Автор: Bill Denbrough [x]
Гость

Никто не верит Джорджу. Совершенно икто не хочет ему помочь. Он чувствует себя одиноким, несмотря на то, что рос в полной семье. Но все они: старший брат, отец и мать — перестали его понимать после тех событий, о которых так сложно вспоминать. От которых не только все тело вмиг усыпается мурашками, но и температура организма поднимается до предельной, почти_смертельной черты.

Джордж Денбро искренне не понимает, почему так сложно поверить в то, что он чуть не погиб от рук злобного, до боли ужасающего клоуна? Конечно, это самый распространённый детский страх. Но страхи реальны. Вот что усвоил на всю жизнь маленький беззаботный Джорджи. Ничто не пугает его так, как зубастый клоун, дождливый день и дурацкий бумажный кораблик, с которым он решил поиграть в тот роковой для себя день.

Как ему удалось выжить — он помнил слабо. Зато отчетливо помнил выражение своего брата Билла, который лишь только посмеялся ему в лицо в ответ на услышанную, нереальную историю; помнил лица родителей, которым важнее был грязный, испачканный в чем-то желтый дождевик, стоивший, по их словам, целое состояние, чем он сам. Да, Джорджи такой глупый, не ценил все, что для него делают.

И с тех пор жизнерадостный, невинный ребенок замкнулся в себе.

Он давно позабыл про сон — для него такого состояния организма больше не существовало. Джордж даже просто боялся моргать, ведь каждый раз он видел перед собой Пеннивайза — танцующего клоуна, пожиравшего детей. Пожиравшего его. В этот раз уже изнутри. Этот образ словно стал уже частью самого Джорджа. Был нечто таким, от которого не избавит ни горячий душ, ни хлорка. Уж он знает, о чем говорит. Он пробовал это на себе.

Джордж даже несколько раз пытался покончить собой и каждый раз его останавливали. А он не понимал зачем. Без друзей, без семьи, без чувства защищенности младший Денбро не видел смысла своего существования на этой земле.

Именно после этого от него решили избавиться самым банальным способом — заперев Джунипер-Хилле, в его обшарпанных четырех стенах. Никто из родных даже не попытался записать его на сеансы к психотерапевту, как это делают в нормальных американских семьях по телевизору. Но он был не из такой. Прошло больше пяти лет, а Джордж Денбро так и не смог забыть все то, что происходило с ним: канализацию с запахом смерти, летающих мертвых детей, среди которых видел своих друзей, пропавших еще когда он ходил в детский сад и пасть Пеннивайза, несравнимую с челюстями даже самой кровожадной хищной акулы. Он даже помнил мертвые огни — такие манящие в неизвестность, такие красивые и такие одинокие, каким себя тогда ощущал. Ведь никто не пришел его спасти. Только он сам смог себе помочь. Только собственное бесстрашие чудом спасло его, от которого в настоящем не осталось ни следа.

Джорджи понимал, насколько он обречен.

Когда Джорджу впервые показали его палату, первым, что бросилось ему в глаза, была выцарапанная на стене фраза «Убей себя, пока это не сделали они». «Очень артхаусно», — подумал Джордж в тот момент, пока врач объяснял ему правила этой лечебницы. Он только лишь периодически кивал, показывая, что, мол, он слушает весь тот словесный понос, который лишь сотрясает здесь весь воздух, пропитанный аптечными лекарствами.

Эта психиатрическая больница его пугала до чертиков первое время. Врачи здесь делали с ним все, что душе угодно. Родители подписали свое согласие на это, а потому, местный персонал здесь ни в чем себе не отказывал. Психотропные вещества (состав которых был только одному Богу известен) делали из Джорджа Денбро амебное существо, что, конечно, безусловно, сливало его с местным колоритом, однако вместе с тем это действительно имело хоть какой-то эффект — он не был в состоянии думать ни о чем, включая события такой далекой для него давности. Говорят, есть теория о том, что все зависит от работы нашего подсознания. Соответственно, когда его стабильно чем-то блокируют, оно и не проецирует все те триггерные воспоминания, которые хочется стереть.

Во всем остальном, Джордж Денбро чувствовал себя прекрасно. Мертвым внутри, безжизненно-апатичным он ощущал себя еще задолго до того, как попал себя. За год до психбольницы Джорджи стал увлекаться рисованием. В нем он видел отдушину для себя и способ убежать из болезненной реальности. Но здесь его лишили этого занятия. Среди неумелых, неровных линий грифельного карандаша на бумаге, Денбро больше ничего не видел. Он так устал думать об этом, да и о чем - либо в целом, что это его если и печалило, то очень слабо.

Сегодня ему разрешили не посещать любимое собрание клуба любителей депрессии под названием «Я не вскрывался уже пять минут», а вместо этого побродить по старому четырехэтажному зданию за свое примерное поведение. Джордж в тысячный раз подходит к окну и внимательно смотрит на ограждения, стоящие по периметру здания, поставленные, видимо, для того, чтобы отсюда не было возможности сбежать? Да и разве в этом был хоть какой-то смысл? Дайте ему что-нибудь острое, и он вмиг избавит себя от того, что заставляет его тусоваться здесь.

Джордж выходит из палаты. Слишком тихо. Впрочем, чего еще он ожидал здесь увидеть? Постоянного хаотичного движения, как в метро? Или оживленные беседы, словно находишься в каком-нибудь торговом центре? Осторожно делает пару шагов прямо по коридору, ожидая, что из-за угла на него запрыгнет какой-нибудь псих и, хотя бы это сможет привлечь хоть чье-то внимание, но не сегодня. Денбро медленно продвигается еще дальше. Его внимание привлекает аквариум, стоящий в углу. Он сразу вспоминает, как в детстве часами он мог смотреть на рыб, но своей собственной, о которой он так долго мечтал, у него никогда не было. Родители выступали ярыми противниками в их доме всяких там рыбок, хомячков и прочих домашних животных. Он сразу примечает, что рыбы в аквариуме — искусственные, и даже этому ничуть не удивляется. Может, сейчас он находится как раз в том месте, в каком и должен быть?

Но Джорджи все равно продолжает пялиться на этих дурацких рыб. Правда, не совсем понимает, зачем это делает, но ему нравится эта красивая, но пустая изнутри, картинка. Он слышит позади себя шаги. Едва вздрогнув, Денбро оборачивается и видит перед собой его — одного из первых пациентов, которых сегодня встретил. Но он внешне не был похож на душевнобольного, что же тогда этот парень здесь забыл?

— Говорят, что этот аквариум поставили здесь для того, чтобы помогать скорейшей реабилитации пациентов, — Джорджи заводит этот диалог первым, обычно, так не поступая. Сегодня ему еще не принесли его любимые капсулы со смертельным ядом, поэтому чувствует он себя, на редкость, впервые, как обычный человек, без постоянных вздрагиваний от каждого шороха, который слышит. — Ты знал, что все рыбы здесь однажды все умерли разом, поэтому их заменили на искусственные, чтобы не травмировать этих душевнобольных еще больше, чем это возможно в принципе?

Эту историю Джордж услышал еще в первый день, как сюда попал, но поделиться ей ему было попросту не с кем. Никто его не навещал. И вряд ли навестит когда-либо вообще. С этой мыслью было смириться гораздо проще, чем, например, с тем, что Пеннивайз в кой-то веки оставил его в покое. Тот иногда разговаривает с ним по ночам и Джорджу кажется, что уже реально сошел с ума. Границы реальности стали настолько стерты, что Денбро перестал понимать: где настоящее, а где плоды его опьяненного сознания.

Так реален ли этот человек, малыш Джорджи?
[nick]George Denbrough[/nick][status] [/status][icon]https://funkyimg.com/i/37Uxt.gif[/icon]

Поделиться32020-11-04 13:09:04

Автор: Richard Tozier [x]
Гость

— Ты принимаешь свое лекарство? — у миссис Новак неестественно длинная шея и каждый раз Гейдж задается вопросом, почему же ее вытянутая голова с прической, напоминающей ему воронье гнездо, до сих пор не сломала свою хрупкую опору. Конечно, он принимает свое лекарство. С тех самых пор, как медбрат увидел Крида, старательно прячущего таблетки в металлической стойке кровати, за ним ведется неустанное наблюдение. «Открой рот, скажи "А", подними язык», — командует один из сотрудников клиники и неосторожно царапает слизистую каким-то острым предметом. Если бы старик Голдман знал, что здесь происходит с его внуком, он бы... Впрочем, ничего бы он не сделал. Ирвин со спокойной душой запер Гейджа здесь, избавившись от ответственности и от лишнего напоминания о трагедии, которая произошла с его дочерью, ее бесполезным мужем и их красавицей-дочкой. И которая не произошла с Гейджем — в каком-то роде.

Крид отталкивается от стола и откидывается на спинку стула — оба предмета металлические и холодные, не позволяющие забыть о том, что он находится в психиатрической клинике, а не в кабинете одного из многочисленных американских психологов, работающих с проблемами в семье и трудностями взросления. Бессмысленные разговоры с миссис Новак повторяются изо дня в день. Гейдж стоически выдерживает это испытание, отвечая заученными фразами; вопросы не меняются, как не меняется и его состояние. Да и что должно случиться? Он не болен; он стабилен если не на все сто, то на девяносто процентов. Остальной десяток причитался банальному расстройству, психологической травме, связанной со смертью всей его семьи. Но он не был болен.

— Разумеется, — пожимает он плечами, излишне внимательно изучая собственные пальцы. Ладони Гейдж сложил на коленях и не мог в глубине души не порадоваться тому, что его, наконец, перестали связывать, как какого-нибудь буйного психопата. Раньше его руки постоянно затекали, будучи бесконечно долго связанными за спиной, настолько, что даже после «освобождения» он не мог избавиться от судорог в мышцах. И это уж точно не способствовало его расслаблению в кабинете миссис Новак. И она, наверное, все же была не таким плохим специалистом, потому как была готова идти навстречу своим пациентам; и видела, должно быть, что Гейдж не собирается душить ее прямо во время сеанса.

Она ковырялась в его голове уже около сорока минут. Все это время Гейдж то и дело обращал внимание на жирные чернильные стрелки белоснежных часов, висящих на противоположной стене под потолком. Если полагаться на опыт предыдущих дней, скоро все закончится — миссис Новак надоест ходить по замкнутому кругу, она нажмет на кнопку вызова и в кабинет войдет санитар. Один, потому что, знаете ли, Гейдж Крид здесь на хорошем счету. Он уже давно не пытается устроить вакханалию в коридоре или доказать всем вокруг, что он абсолютно нормален. Смысл? Все равно Новак задает одни и те же вопросы. «Что тебе снилось? Голова не болит? Слышала, ты отказываешься от групповой терапии, почему? К тебе приходил кто-нибудь?».

О, последний вопрос Крид любит больше всего. Кто-нибудь — это Виктор, конечно же. Миссис Новак считает, что втирается в доверие, ставя вопрос так, словно верит в существование треклятого призрака. В детстве Гейдж рассказывал деду и бабушке о том, что видит парня с пробитой головой. Ирвин Голдман зациклился на мысли, что это лишь воображаемый друг маленького Гейджа, но задумайтесь только! Ваш четырехлетний внук создает себе воображаемого друга, превратив его в жертву автокатастрофы с перебитыми костями и вытекшим глазом. Очаровательно, не так ли? Не хватает только маленького хомячка, которого ребенок раздавит ботинком интереса ради. И вот уже полный портрет человека с целым набором психических отклонений.

Впрочем, Виктор не был воображаемым другом и Гейдж это понял довольно быстро. Не поняли остальные. Не поверили в то, что Гейдж оказался связан с призраком, который следовал за ним из одного мэнского городка в другой. А Крид не сразу понял, что о некоторых вещах лучше не говорить. Потом у него сработало что-то вроде подросткового максимализма — хотелось во что бы то ни стало доказать, что он не врет, что видит этого злоебучего призрака на самом деле. Теперь-то Крид понимает, что это была глупая затея. Что не максимализм у него сработал, а мозг отключился. Поэтому он теперь тут. Отдувается за длинный язык и ошибки своих предков, почему-то решивших, что переехать в Ладлоу пятнадцать лет назад хорошая идея.

— Меня не пускают к телефону. Почему? — Вопрос Гейджа выводит разговор с Новак за пределы привычного сценария. В холле висел телефон-автомат образца восьмидесятых; с тяжелой трубкой, щелкающими кнопками и шнуром, закручивающимся в тугую спираль. Раз в день возле него выстраивалась вереница и каждый пациент мог позвонить домой. Или кому там еще могли звонить ссущие под себя от обилия лекарств несчастные? Гейдж звонил бабушке. Всегда. В отличие от своего мужа, она относилась к внуку с большим сочувствием. И каждый раз, говоря с ней, Гейдж чувствовал надежду.

А в последнюю неделю звонки прекратились. Санитары, в большинстве своем, пожимали плечами в ответ на закономерное любопытство Крида: «Какого хуя?». Лишь один усмехнулся и поделился информацией. И это произошло минувшим вечером.

— Слышал, что твой старик звонил кому следует и просил оградить тебя от твоей бабки. Говорил, что ей становится хуже с каждым твоим звонком, — санитар усмехался, наслаждаясь всем спектром эмоций, которые отражались на лице Гейджа, — Даже своей семейке ты не нужен. Неужели не понял еще? Тебя же сюда просто сдали за ненадобностью.

Теперь, глядя в лицо миссис Новак, Крид видел подтверждение этим словам. Он усмехнулся.

— Может быть, хватит терапии на сегодня? У меня уже голова болит, — ничего у него не болело. Знала об этом Новак, знал и Гейдж, естественно. Но женщина только кивнула и провела привычные манипуляции с кнопкой вызова санитара. В кабинет вошел один из сотрудников и Крид с готовностью поднялся со своего места. Он выдавил из себя улыбку, даже не стараясь придать ей более искренний вид, — Было очень приятно поговорить, миссис Новак. Как и всегда.

Смысл этих встреч был заключен в том, чтобы после бессмысленных разговоров, — наполненных каким-то смыслом? — в сознании пациента что-то менялось. Возможно, Новак не отличалась особым профессионализмом, потому что результата Гейдж не замечал. Но сегодня он все же вышел из ее кабинета другим человеком. Тем, кто вдруг осознал всю суровую реальность. Его семья его забыла. Он один. Абсолютно. И выбраться из этого места он не сможет, потому что деньги Голдмана сделали свое дело. Да и выбираться ему некуда, что уж там.

Всю дорогу до общей комнаты Гейдж молчит. Пропускает мимо ушей пару острых шуток, отпущенных санитаром — тем же самым, что поделился своими познаниями вчера, — и просто думает о своем. Оказавшись в стационарном крыле и отделавшись от непосредственного внимания санитара, Гейдж внимательным взглядом обводит своих товарищей по несчастью. Многим здесь действительно нужна помощь, но многие так же пострадали непосредственно в стенах лечебницы. Воздействовала на них химия или же экспериментальное лечение, которого Крид избегал благодаря все тому же деду, было не ясно. Но зато ясно было то, что остаток своих не очень счастливых дней Гейджу придется провести рядом с идиотами, потерявшими свою личность.

Паршиво.

Гейдж тяжело вздыхает и направляется в сторону старого диванчика в углу. Но в тот же самый миг, когда его едва не сбивает с ног низкорослый парень, твердящий что-то о кислой земле, он замечает одного из тех пациентов, которых посчитать законченными психами нельзя. Гейдж осознает, что видел его до терапии, вот только поговорить не было времени. Ни сегодня, ни в другие дни. Ни времени, ни желания; Крид старался держаться особняком от себе подобных, несчастных запертых душевнобольных. Но это было целую жизнь назад, с тех пор прошел роковой час. Теперь Криду почему-то захотелось простого человеческого общества. Хотелось иметь возможность поговорить с тем, кто не может повесить трубку или запретить ему совершать звонки из-за плохого воздействия на чужое самочувствие. И пусть это будет лишь один разговор — плевать. Наедине со своими мыслями ему слишком тошно.

К парню он подходит медленно, наблюдая за его поведением. Кто знает, может он не такой уж и нормальный? Здесь ни в чем нельзя быть уверенным на все сто процентов. И Гейдж знал, как сложно потом отделаться от человека, с которым ты перекинулся лишь парой фраз, но который в маниакальной фазе посчитал тебя своим другом на всю жизнь.

Однако, когда тот оборачивается и начинает говорить, Гейдж даже не думает о том, чтобы отступить и закрыться в себе, как он делал последние месяцы.

Вместо этого Крид встает рядом с незнакомцем и обращает все свое внимание на пластмассовых рыбок, подвешенных за тонкую, почти невидимую леску. Гейдж пожимает плечами.

— Как смерть может травмировать кого-то? Это часть нашей жизни, — поправочка: часть чьей-то жизни. Жизнь Гейджа целиком состоит из смертей и всего, что возвращает его снова и снова к трагедии давно минувших лет. Даже его сны связаны со смертью. Призрак Виктора, старое кладбище посреди валежника, мертвое сияние из могилы. Когда ему в последнее время снилось что-то нормальное? Гейдж стучит костяшками пальцев по толстому стеклу аквариума и рыбки слегка подрагивают, а на лесках появляется отблеск солнечного света, — Думаю, это дерьмо травмирует не пациентов, а сотрудников. Давно ты здесь находишься?

Поделиться42020-11-08 15:16:41

Автор: Bill Denbrough [x]
Гость

Джордж, конечно, слышал, но многое пропускал мимо ушей о способах развития своей социализации на еженедельных собраниях, на которые его заставляли ходить в этом замкнутом месте, но никогда не думал, что самый простой из них — просто заговорить с незнакомым тебе человеком о какой-то фигне — окажется самым действенным.

Но Джорджу не хотелось привязываться к кому-то из «местных». Осознание того факта, что здесь он сгниет в луже собственной блевотины, только подкрепляло его убеждения. Нет близких людей — нет проблем. Никто не сделает тебе больно, кроме садистки-медсестры, которая каждый четверг стабильно что-то вкалывает в вены во всех приличных и не очень местах. Не о ком будет думать, расходясь вечером по палатам. Никого не придется искать взглядом в очереди на обед в столовой, в конце концов. Джордж до поры до времени совершенно не нуждался в чем-то подобном. И все же, что-то вынудило его завести этот разговор.

Не думал Джордж так же и о том, что ему ответят. Лейтмотивом в голове застряла одна простая картина: вот стоит его собеседник перед ним сейчас и через минуту он испарится. Существо, прячущееся под оболочкой клоуна, постарается, чтобы его не было. Джордж Денбро уверен в этом на все сто с лишним процентов. Никакие таблетки не помогают ему полностью избавиться от образа Пеннивайза в своей голове. Он снова чувствует этот запах жареного попкорна, слышит крысиные детские смешки, видит много разноцветных шаров, удаляющихся куда-то вдаль. Затем каждый из этих шаров поочередно приобретает багровый оттенок и лопается. От образовавшего кровавого дождя Джордж становится промокшим до нитки. Кровью родителей или старшего брата. Возможно, даже своей собственной. Джордж не уверен, что пережить «мертвые огни» было тогда хорошей идеей. Может, лучше было бы не сопротивляться?

И вот, словно по щелчку пальцев, Джордж приходит в чувство. Вся игра собственного сознания длилась для него, по ощущениям, слишком долго, казалась очень затянутой. На деле все развивалось со скоростью звука, не заняв в общей сложности и шестидесяти секунд. В идеале он должен сообщить о своем очередном приступе кому-то из дежурных медбратьев, в очередной раз, умолчав, что все принятые таблетки снова оказались в унитазе, не без помощи искусственно вызванной рвоты. И если бы Джордж Денбро действительно отличался великим послушанием, он бы так и поступил. Но не сегодня.

— Смерть травмирует тех, кто никогда раньше не был ее свидетелем, — умозаключает Джордж, лишь меланхолично кивая головой. Слишком суровая правда жизни для ребенка, который просто хотел попускать бумажный кораблик в один из дождливых дней в Дерри. Для ребенка, который никогда уже не реализует свои творческие задатки.

Джордж вообще мало кому распространялся и показывал свои рисунки, пряча потрепанный альбом для рисования под матрасом кровати своего придурковатого соседа, который целыми днями тупо пялился в одну точку, не подавая никаких признаков жизни. Поэтому там его наброски точно никто искать не будет. Среди бесконечных зарисовок с цирком и оскалом Пеннивайза со всех ракурсов, в рисунках Джорджи можно было найти очень живописные пейзажи. Может, не такими детальными, как в реальной жизни, но ему нравилось, и это было определяющим.

— Сотрудников здесь травмирует, разве что, — зарплата, — усмехается Джордж слишком отстраненно, будто он снова уже не здесь, а в событиях, которые никак не запереть под замок. — Хотя я был бы тоже не в восторге от таких, как мы. Но каких?

Затем Джорджи умолк. Ему, правда, начало даже нравиться разговаривать с кем-то живым, о вещах, не связанных с его прошлым. Но случившееся дальше предугадать не мог даже он. Ведь в лице своего собеседника он увидел чужое, но вместе с тем такое знакомое лицо, старого не_друга, не покидавшего его, пожалуй, никогда.

Возникшему из ниоткуда Пеннивайзу даже говорить ничего не пришлось, чтобы посеять в Джордже приступ необузданного, неподдающегося контролю страха. До панической атаки его отделяли миллиметры расширяющейся улыбки клоуна. Но вот зажмуриться и вновь открыть глаза, чтобы избавиться от этого, — уже не работает.

Три. Два. Один.

«Не хочешь ли ты, Джорджи, полетать вместе с нами? Твой брат тоже летает.»

Очередная пелена, застилавшая глаза, отличалась от предыдущей. Навязчивой идеей Джорджа Денбро теперь становится прогнать этот образ любой ценой. Под рукой он не находит ничего тяжелого, поэтому в ход пошли руки, которыми Джордж хаотично размахивал из стороны в сторону. Один из таких глухих ударов пришелся по стоящему рядом аквариуму, про искусственных рыб из которого он повествовал мгновениями ранее.

Треск стекла и вытекающая вода из прямоугольной коробки поставили «на уши» абсолютно всю психиатрическую больницу. Пенивайз исчез, а на его месте стали возникать привычные очертания адекватного человека в этом дурдоме только тогда, когда два крепких, но очень тупых санитара, подбежали к нему и вкололи что-то, от чего очень быстро начало клонить в сон. Но тогда уже ни клоуна, ни кого-либо еще уже рядом не было.

— Блядский клоун! — выпалил Джорджи слегка дернувшись от собственного голоса, который эхом отдался в его барабанных перепонках. До него дошло, что все это была лишь очередная иллюзия. Всего этого не было, а Пеннивайз, танцующий клоун, никогда не переставал над ним издеваться, подменяя реальное на ложное, он лишь выжидал. И почему-то именно сейчас решил вновь дать о себе знать, играя в очередные игры с сознанием самого младшего из семьи Денбро.

— Прости, что стал свидетелем этого, — как ни в чем не бывало, говорит снова Джордж, будто его собеседник видел то же самое, что и он. — Не буду говорить, что я нормальный. Нормальным быть скучно, — вот только тут он солгал.

—По-моему, уже третий год моего пребывания здесь. Перестал считать.

Почему-то Джорджу хотелось говорить и говорить. Быть одним из тех, кто не дает вставить ни слова в диалоге. Одним из тех, кому в лицо улыбаются, а за глаза поливают грязью. Миссис Лоу, женщина средних лет с закрашенными сединами в волосах, руководитель клуба суицидников, назвала бы это явление прогрессом в лечении Джорджа. После все бы сразу на автоматизме похлопали бы в свои сухие, от хлорированной воды, ладони, а он бы улыбнулся настолько наигранно, насколько умел.

— Меня, кстати, Джордж зовут. Но для всех я Джорджи, — его слишком бесило это уменьшительно-ласкательное от его полного имени, но оно настолько к нему привязалось с детства, что Денбро ничего не оставалось, как смириться с этим. Со временем он даже полюбил и это имя.
[nick]George Denbrough[/nick][status] [/status][icon]https://funkyimg.com/i/37Uxt.gif[/icon]

Страница: 1