Никто не верит Джорджу. Совершенно икто не хочет ему помочь. Он чувствует себя одиноким, несмотря на то, что рос в полной семье. Но все они: старший брат, отец и мать — перестали его понимать после тех событий, о которых так сложно вспоминать. От которых не только все тело вмиг усыпается мурашками, но и температура организма поднимается до предельной, почти_смертельной черты.

Джордж Денбро искренне не понимает, почему так сложно поверить в то, что он чуть не погиб от рук злобного, до боли ужасающего клоуна? Конечно, это самый распространённый детский страх. Но страхи реальны. Вот что усвоил на всю жизнь маленький беззаботный Джорджи. Ничто не пугает его так, как зубастый клоун, дождливый день и дурацкий бумажный кораблик, с которым он решил поиграть в тот роковой для себя день.

Как ему удалось выжить — он помнил слабо. Зато отчетливо помнил выражение своего брата Билла, который лишь только посмеялся ему в лицо в ответ на услышанную, нереальную историю; помнил лица родителей, которым важнее был грязный, испачканный в чем-то желтый дождевик, стоивший, по их словам, целое состояние, чем он сам. Да, Джорджи такой глупый, не ценил все, что для него делают.

И с тех пор жизнерадостный, невинный ребенок замкнулся в себе.

Он давно позабыл про сон — для него такого состояния организма больше не существовало. Джордж даже просто боялся моргать, ведь каждый раз он видел перед собой Пеннивайза — танцующего клоуна, пожиравшего детей. Пожиравшего его. В этот раз уже изнутри. Этот образ словно стал уже частью самого Джорджа. Был нечто таким, от которого не избавит ни горячий душ, ни хлорка. Уж он знает, о чем говорит. Он пробовал это на себе.

Джордж даже несколько раз пытался покончить собой и каждый раз его останавливали. А он не понимал зачем. Без друзей, без семьи, без чувства защищенности младший Денбро не видел смысла своего существования на этой земле.

Именно после этого от него решили избавиться самым банальным способом — заперев Джунипер-Хилле, в его обшарпанных четырех стенах. Никто из родных даже не попытался записать его на сеансы к психотерапевту, как это делают в нормальных американских семьях по телевизору. Но он был не из такой. Прошло больше пяти лет, а Джордж Денбро так и не смог забыть все то, что происходило с ним: канализацию с запахом смерти, летающих мертвых детей, среди которых видел своих друзей, пропавших еще когда он ходил в детский сад и пасть Пеннивайза, несравнимую с челюстями даже самой кровожадной хищной акулы. Он даже помнил мертвые огни — такие манящие в неизвестность, такие красивые и такие одинокие, каким себя тогда ощущал. Ведь никто не пришел его спасти. Только он сам смог себе помочь. Только собственное бесстрашие чудом спасло его, от которого в настоящем не осталось ни следа.

Джорджи понимал, насколько он обречен.

Когда Джорджу впервые показали его палату, первым, что бросилось ему в глаза, была выцарапанная на стене фраза «Убей себя, пока это не сделали они». «Очень артхаусно», — подумал Джордж в тот момент, пока врач объяснял ему правила этой лечебницы. Он только лишь периодически кивал, показывая, что, мол, он слушает весь тот словесный понос, который лишь сотрясает здесь весь воздух, пропитанный аптечными лекарствами.

Эта психиатрическая больница его пугала до чертиков первое время. Врачи здесь делали с ним все, что душе угодно. Родители подписали свое согласие на это, а потому, местный персонал здесь ни в чем себе не отказывал. Психотропные вещества (состав которых был только одному Богу известен) делали из Джорджа Денбро амебное существо, что, конечно, безусловно, сливало его с местным колоритом, однако вместе с тем это действительно имело хоть какой-то эффект — он не был в состоянии думать ни о чем, включая события такой далекой для него давности. Говорят, есть теория о том, что все зависит от работы нашего подсознания. Соответственно, когда его стабильно чем-то блокируют, оно и не проецирует все те триггерные воспоминания, которые хочется стереть.

Во всем остальном, Джордж Денбро чувствовал себя прекрасно. Мертвым внутри, безжизненно-апатичным он ощущал себя еще задолго до того, как попал себя. За год до психбольницы Джорджи стал увлекаться рисованием. В нем он видел отдушину для себя и способ убежать из болезненной реальности. Но здесь его лишили этого занятия. Среди неумелых, неровных линий грифельного карандаша на бумаге, Денбро больше ничего не видел. Он так устал думать об этом, да и о чем - либо в целом, что это его если и печалило, то очень слабо.

Сегодня ему разрешили не посещать любимое собрание клуба любителей депрессии под названием «Я не вскрывался уже пять минут», а вместо этого побродить по старому четырехэтажному зданию за свое примерное поведение. Джордж в тысячный раз подходит к окну и внимательно смотрит на ограждения, стоящие по периметру здания, поставленные, видимо, для того, чтобы отсюда не было возможности сбежать? Да и разве в этом был хоть какой-то смысл? Дайте ему что-нибудь острое, и он вмиг избавит себя от того, что заставляет его тусоваться здесь.

Джордж выходит из палаты. Слишком тихо. Впрочем, чего еще он ожидал здесь увидеть? Постоянного хаотичного движения, как в метро? Или оживленные беседы, словно находишься в каком-нибудь торговом центре? Осторожно делает пару шагов прямо по коридору, ожидая, что из-за угла на него запрыгнет какой-нибудь псих и, хотя бы это сможет привлечь хоть чье-то внимание, но не сегодня. Денбро медленно продвигается еще дальше. Его внимание привлекает аквариум, стоящий в углу. Он сразу вспоминает, как в детстве часами он мог смотреть на рыб, но своей собственной, о которой он так долго мечтал, у него никогда не было. Родители выступали ярыми противниками в их доме всяких там рыбок, хомячков и прочих домашних животных. Он сразу примечает, что рыбы в аквариуме — искусственные, и даже этому ничуть не удивляется. Может, сейчас он находится как раз в том месте, в каком и должен быть?

Но Джорджи все равно продолжает пялиться на этих дурацких рыб. Правда, не совсем понимает, зачем это делает, но ему нравится эта красивая, но пустая изнутри, картинка. Он слышит позади себя шаги. Едва вздрогнув, Денбро оборачивается и видит перед собой его — одного из первых пациентов, которых сегодня встретил. Но он внешне не был похож на душевнобольного, что же тогда этот парень здесь забыл?

— Говорят, что этот аквариум поставили здесь для того, чтобы помогать скорейшей реабилитации пациентов, — Джорджи заводит этот диалог первым, обычно, так не поступая. Сегодня ему еще не принесли его любимые капсулы со смертельным ядом, поэтому чувствует он себя, на редкость, впервые, как обычный человек, без постоянных вздрагиваний от каждого шороха, который слышит. — Ты знал, что все рыбы здесь однажды все умерли разом, поэтому их заменили на искусственные, чтобы не травмировать этих душевнобольных еще больше, чем это возможно в принципе?

Эту историю Джордж услышал еще в первый день, как сюда попал, но поделиться ей ему было попросту не с кем. Никто его не навещал. И вряд ли навестит когда-либо вообще. С этой мыслью было смириться гораздо проще, чем, например, с тем, что Пеннивайз в кой-то веки оставил его в покое. Тот иногда разговаривает с ним по ночам и Джорджу кажется, что уже реально сошел с ума. Границы реальности стали настолько стерты, что Денбро перестал понимать: где настоящее, а где плоды его опьяненного сознания.

Так реален ли этот человек, малыш Джорджи?
[nick]George Denbrough[/nick][status] [/status][icon]https://funkyimg.com/i/37Uxt.gif[/icon]