Нормальная социализированная школьная жизнь — это не про Гейджа Крида. Почему-то ему кажется, что если бы его сестра была сейчас здесь, то непременно оказалась бы в эпицентре событий; стала бы черлидером или вроде того. Возможно, начала бы встречаться со спортсменом и, возможно, выбрала бы самого отвратительного из всей школьной футбольной команды. Не то чтобы Гейдж так уж хорошо помнил свою старшую сестру, но ему казалось, что именно такой она могла бы быть. Потому что в его воспоминаниях она оставалась активной, острой на язык и живой. Мертвой вообще-то, но психиатр посчитал подобные воспоминания фантазией, которую влекло за собой ПТСР. Конечно, потерять в раннем детстве всю свою семью — тут не только кошмары будут преследовать. Впрочем, сейчас это не важно. В стенах школы Эйлин бы точно была живой при всей своей реальной мертвенности; в отличии от самого Гейджа, который не смог отыскать себе место в отлаженном школьном сообществе Да и не хотелось ему искать это место — ему хотелось просто существовать до финальной точки. Гейджу казалось, что он попал в желудок этого социального организма и теперь его перерабатывали. Вот только дерьмом он себя чувствовал уже сейчас.
Да и кто не чувствовал? Гейдж не был единственным козлом отпущения в этом месте, но был практически лучшим объектом для всех грубых шуток и тычков со стороны местной «верхушки». Практически — потому что был еще Джордж, не менее странный и не более популярный. Это их и сблизило; это и сделало их друзьями. Наличие Денбро в стенах школы лишь немного смягчало то мерзкое грызущее чувство, которое Крид испытывал каждое утро по дороге из дома. Присутствие друга поднимало дух, но злиться на несправедливость этого мира Гейдж оттого не переставал. Каждый день был похож на войну и с самим собой, и с придурками из средней школы.
Сегодня Гейдж не рассчитывал на бóльшее тоже — очередное время в обществе ограниченных придурков, которых необходимо было терпеть. Что может быть хорошего? И все же половина дня прошла в блаженной отстраненности. Проблемы начались тогда, когда все потянулись на ланч.
Обедать в школьном дворе Гейдж ненавидел и причин для этой ненависти было предостаточно. Он предпочитал держаться в стороне от всеобщей шумихи. Вместо сандвича с тунцом — сигарета, выкуренная на заднем дворе; вместо содовой — наушники в уши и музыку погромче, чтобы окончательно оградиться от внешнего мира. Вот только для того, чтобы добраться до уединенного места Гейджу необходимо было проходить путь между столиками, где остальные ученики обедали, наслаждаясь свежим воздухом и солнечными днями. Последними в этом году. Обычно этот путь был быстрым и Гейдж проходил его без приключений. Но это обычно; а сегодня был не обычный день. Сегодняшний день станет переломным в жизни Крида — да и в жизни остальных подростков, впрочем, тоже. Просто никто из них об этом еще не знал. Не мог этого знать и Брайс, когда кинул в Гейджа смятую промасленную обертку от жирного чизбургера. Крид остановился и посмотрел на капитана футбольной команды. Тот выглядел слишком довольным и это раздражало.
— Эй, Аполло Крид! — Брайс привлекал внимание. Рассчитано это было явно не на Гейджа, который и так смотрел прямо на него; возможно, Брайс рисовался перед хорошенькой черлидиршей, которая теперь следила за представлением из первых рядов, — Так ты правда лежал в психушке? У тебя совсем голова протекает, да, Крид?
Гейдж тяжело вздохнул — все спортсмены такие тупые или Брайс чертово исключение? Вопрос о психиатрической больнице ему задавали с самого его первого дня в этой школе. И он неизменно игнорировал его. Зачем отвечать тем, кто и так думает, что знает правду? Да, Гейдж проходил курс и находился под наблюдением психиатра. Нет, его не били током, не топили в бочке с водой и не делали лоботомию. Он не сидит на психотропных, не принимает успокоительное и не опасен для общества. Он абсолютно точно не опасен для общества. Но кому есть дело до действительности, если лаконичное «фрик» так плотно прилипло к его персоне?
— Иди нахуй, — Гейдж сказал это едва слышно, но Брайс все равно понял сказанное. По его вытянувшемуся лицу это было видно. И все же футболист, сжав кулаки и сделав шаг вперед, вопросительно приподнял брови.
— Что ты сказал, членосос?
— Я сказал тебе пойти нахуй, — нужно было вовремя заткнуться. Просто вовремя закрыть рот и пойти дальше — никто бы не потащился следом, Гейдж это знал. Они бы просто смеялись и, возможно, бросили бы ему вслед еще что-нибудь. Будто то остатки бургера или колкое замечание. Но Крид не мог замолчать, словно внутри что-то лопнуло и словесный понос обрушился со всей силы. Остатки разума предпочли покинуть его в этот момент и это было чрезвычайно подло с их стороны. Гейдж сделал шаг вперед, непроизвольно сокращая расстояние между собой и Брайсом. Теперь все ученики смотрели на них; возможно, кто-то пошел за учителем, но это в любом случае было бы слишком поздно, — Мне повторить по буквам? Тебе на тренировках часто мячом в голову попадают, придурок? Н а х у й.
Брайс зарычал от собственной слепой ярости. Почему-то Гейдж подумал о том, что вот с этим придурком Эйлин бы точно встречаться не стала. Он даже не сдвинулся с места, когда увидел, как огромная туша футболиста начала стремительно надвигаться на него. Брайс желал проявить себя настоящим самцом, бросив пару колких замечаний в сторону местного уродца. И уж точно он не рассчитывал получить грубость в ответ на грубость. В его глазах это было равносильно тому, как если бы в зоопарке обезьяна начала бы обкидывать тебя своим дерьмом. И Гейдж это понимал. Понимал и тогда, когда его язык зажил собственной жизнью, и теперь, когда расправа неумолимо приближалась.
— Завали нахрен, Крид, — Брайс вцепился в ворот толстовки Гейджа и, казалось, готовился в любой момент поднять его в воздух. Краем глаза тот уловил, что некоторые ученики начали подниматься со своих мест. Разумеется, ни от кого из них помощи ждать не приходилось. Надеяться можно было только на себя. Возможно, именно эта мысль заставила его сделать следующее. А, возможно, то было осознание безысходности и желание сделать хоть что-нибудь. В любом случае, он толкнул Брайса в грудь и тот, не ожидая ничего подобного, покачнулся. Эта мелочь стала еще одним ударом по хрупкому самолюбию местного задиры, а потому в следующий момент он замахнулся и одним ударом сбил Гейджа с ног.
Тот понял, что произошло, только когда почувствовал под собой холодную землю и траву — недостаточно мягкую, чтобы не почувствовать, как в ребрах раздается тупая боль от неудачного падения. Но то были мелочи. Куда острее боль ощущалась в области лица — казалось, что огнем горит все оно. На губах Гейдж ощутил что-то мокрое и теплое и, проведя языком, понял, что это было. Кровь. Чертов идиот разбил ему нос и теперь кровь капала на губы, траву и рукав толстовки.
— Ты покойник, — классическая угроза, которую бросает Брайс, заставляет Гейджа смеяться. Тот не способен воплотить в ее жизнь. Может лишь чесать языком и позволять своей подружке цепляться за руку. «Пойдем, тебе не нужны неприятности, вдруг тебя отстранят, сейчас игровой сезон, Брайс!», — лопочет она и тот старательно делает вид, что больше всего на свете хочет остаться и выбить из Крида все дерьмо. Вот только Гейдж знает, что тому страшно. Он боится неприятностей, боится ответственности и, конечно же, боится пустить под откос игровой сезон. Потому и позволяет увести себя в сторону.
— Болтай языком между ног своей девчонки, мудила, — Гейдж садится на траве и сплевывает кровь в сторону. Брайс на секунду замирает — нехотя, ясное дело, ему не хочется проблем, а ведь учителя уже явно кто-то вызвал, — но его девушка продолжает тащить его прочь. И Брайс позволяет ей победить в этой схватке.
Гейдж же поднялся на ноги, ощутив на себе пристальные и любопытные взгляды. Подхватив рюкзак, он снова вытер нос рукавом и тут же зашипел от боли — грубым прикосновением он потревожил рану и кровь начала литься с бóльшей силой. Оттолкнув от себя незнакомую девчонку, что-то говорящую ему о медпункте, Гейдж направился в сторону школьного здания. Хотелось срочно умыться, избавиться от железного привкуса на языке. И просто подставить голову под ледяную воду.
До туалета на первом этаже он добрался быстро и обошелся без свидетелей. Гейдж сразу проследовал к раковине и пристально осмотрел в зеркале свое отражение. Все было не настолько плохо, насколько ощущалось. По крайней мере, его нос не свернут на бок, не сломан нещадно. Кровь, размазанная по губам и подбородку, выглядела мерзко, а потому Крид открыл воду и первым делом осторожно смыл с лица следы кровоподтеков. Затем достал из рюкзака темный платок, подсунутый бабушкой черт знает для чего — хотя теперь Гейдж и нашел ему применение, он сомневался, что миссис Голдман думала именно об этом. Он намочил платок холодной водой и, запрокинув голову, прижал его к носу. Да, ему тысячу раз говорили, что так делать нельзя. Но попробуйте постоять ровно, когда из вашего носа течет кровавый водопад!
Легче стало только минут через десять. Гейдж еще раз брызнул в лицо хлорной водой и потянулся было к мусорному ведру, чтобы выбросить испачканный платок, но подумал немного и сжал его в кулаке. Почему-то ему казалось, что этот платок сегодня еще пригодится. Гейдж осторожно вдохнул, приготовившись к острой боли, и действительно почувствовал ее. Нос все еще болел. Это не удивительно. Подумав немного, Крид зачерпнул воды и набрал в рот немного. Прополоскал, пытаясь вытравить привкусом городской воды кровавый привкус, и сплюнул в раковину. Чертова школа, почему бы тебе не пойти нахуй вместе с Брайсом и остальными уебками?
Гейдж бы с радостью перешел на индивидуальное обучение — он знал, что так можно. Один из его одноклассников, больной лейкемией парень, занимался дистанционно. И Гейдж был уверен в том, что при желании и при наличии тех связей, которые были у Ирвина Голдмана, устроить это чертовски просто. Вот только бабушка и дед хотели, чтобы он находится в социуме. Конечно, единственный оставшийся внук. Он просто обязан был быть нормальным, чтобы никого не разочаровать и, упаси Бог, не расстроить. На его проблемы можно было закрывать глаза ровно до тех пор, пока видимость идеальной семьи сохранялась. Да, идеальная семья, в которой пожилая пара была вынуждена забрать своего внука под опеку после жуткого убийства, которое учинил доктор Крид. Расправился со своей женой и не ойкнул — вот что с ним случилось после трагической смерти старшей дочери. Вот что случится с тобой, если ты не постараешься быть нормальным. Генетика — страшная штука.
Пока Гейдж стоял напротив зеркала и думал о том, насколько убого его существование, под носом снова образовалась капля крови. Он просто стоял и смотрел на нее, пока та не доползла до его верхней губы. Только тогда Гейдж начал остервенело тереть и без того окровавленным платком свои губы. Что же, легче ему не станет в ближайшие пару часов уж точно. На последний урок он идти не собирался, конечно же. Но и домой идти не вариант. Его вид с треском разобьет идеальную картину мира Голдманов. Какая жалость. Гейдж усмехнулся собственному отражению и наконец отошел от раковины.
В коридоре раздался звонок. Первый из трех. Никого не должно было быть в коридорах уже через пару минут и покинуть школу нужно было как можно скорее. Гейдж почти коснулся рукой дверной ручки, как дверь распахнулась сама. Крид приготовился к встрече с Брайсом или одним из его прихвостней, но на пороге стоял его друг. Джордж. Опережая все вопросы, которые тот мог бы ему задать, Гейдж покачал головой.
— Было бы прекрасно, если бы все они сдохли. Я знаю, — пробормотал он и опустил взгляд в пол. Что тут еще можно было сказать? Они постоянно перебрасывались фразами, смысл которых сводился к одному. Было бы неплохо, если бы все сдохли. Вот и все. Все они этого точно заслуживали. Вот только фраза оставалась фразой и вступать в очередной бессмысленный диалог Криду не хотелось. Не сейчас. Он сделал шаг вперед, вынуждая Денбро отступить, — Я не пойду на урок. Буду на трибунах. Приходи после, если хочешь.
И все. И ничего больше. Да и что было нужно еще двум отбросам?
До трибун он добрался без происшествий. На выходе из школы Гейджу встретился дежурный, но тот даже не стал спрашивать допуск. По виду Крида и так было ясно, что уроки — последнее, что ему нужно в данный момент. Потому свобода оказалась вполне осязаемой, когда Гейдж вышел за двери школы.
Трибуны были пустыми. Тренировки футболистов еще не начались, а занятия спортом простых учеников уже закончились. Гейдж знал это — он приходил сюда частенько. Иногда один, иногда с Джорджем. Здесь было тихо и спокойно, а если какой-нибудь отсталый идиот и приходил сюда в неурочное время, у Крида и Денбро была возможность скрыться под трибунами.
Гейдж сел на самый верхний ярус. Бросив рюкзак на скамью рядом с собой, он уперся локтями в колени и прижался лбом к ладоням. День, который начался совершенно обычно, вдруг показался ему излишне долгим. И теперь, сидя в гордом одиночестве и вынужденный оставаться в нем как минимум до конца урока, он имел возможность подумать о случившемся. И не только об этом. Мысли настолько заняли собой сознание Гейджа, что он потерял счет времени.
К тому времени, когда Джордж появился на трибунах, Крид перестал вытирать кровь с носа и просто смотрел, как она капает на деревянный пол. Появление друга вырвало его из транса и он, выпрямившись, сразу почувствовал себя неуютно. Он провел тыльной стороной ладони — от платка теперь точно не было никакого толка, — под носом и протянул другую руку приятелю для рукопожатия. Чистую руку, конечно же.
— Ну что, как твой день? — Гейдж похлопал себя по карманам, рассчитывая обнаружить пачку сигарет. Когда та оказалась в его руках, он зажал в зубах одну и достал зажигалку все из той же пачки. Закурив, протянул пачку другу, безмолвно предлагая, — Мой — полная хренотень.
Он сделал глубокую затяжку и переложил рюкзак на другую сторону, все так же безмолвно предлагая — на этот раз сесть. Гейдж выпустил колечко дыма и уставился в даль. Вообще-то, каждый день был полной хренью и сейчас Крид вдруг понял, что если ничего не поменять, то он сгниет заживо в этой клоаке. Сдыхать не хотелось — по крайней мере, не просто так. Он вдруг усмехнулся своим мыслям.
— А хорошо было бы, сдохни они по-настоящему, а? — он посмотрел на Джорджа косо, из-под слишком длинной челки на глазах, которую то и дело сбрасывал на сторону. Посмотрел и так и замер — в ожидании чего-то. Ответа, наверное. Пауза не была долгой, но казалась вечной и напряженной. А потом Крид усмехнулся снова, — Я бы сам с большим удовольствием убил всех.
Тот факт, что в глубине души он осознавал, насколько малую часть в его фразе занимает шутка, пугала. Но не больше, чем перспектива продолжать существовать вот так вот. Гейдж сделал затяжку и, выпустив слишком много дыма, закашлялся. От дыма защипало в носу и боль, успокоившаяся самую малость, проснулась снова. Криду пришлось сжать зубы, чтобы не зашипеть от острого ощущения.
Он бросил еще один взгляд в сторону Джорджа. И улыбнулся.
— Расслабься. Я шучу.
Наверное.
[nick]Gage Creed[/nick][status]ㅤㅤ[/status][icon]https://i.ibb.co/6ZxDf5g/columbine-au.png[/icon][fandom]pet sematary[/fandom][lz]Если бы я мог уничтожить весь мир ядерным взрывом, то я бы это сделал, потому что всех вас ненавижу.[/lz]
ㅤ
ㅤ
ㅤ
ㅤ
