Эмбер Свит всегда получает то, что хочет.
Она была единственной дочкой, и папочка в ней души не чаял. Что ты хочешь, милая? Я подарю тебе весь мир. Он – твой, золотце. Посмотри на ту грязь, что копошится у фундамента наших домов и запомни – это лишь средство. Хочешь – бери. Хочешь – используй. Конечно, ты лучше их. Ты лучше всех в этом мире.
Эмбер Свит знает, что между ней и остальными ебаная социальная пропасть. Никто ей даже в подмётки не годится, ведь она – королева, за каким-то хером ещё не признанная официально, но не плевать ли, когда перед тобой и так пресмыкаются, восхваляют тебя, мечтают дотянуться? Не плевать. Она хочет эту сучью корону, и она её получит. Она хочет стать самой лучшей, без единого конкурента. Без этой чёртовой Слепой Мэг, которая прикидывается такой мерзкой монашкой, что тошно. Что люди в ней нашли?
«Они – просто скот».
Глупые, зависимые. Луиджи таких пачками режет. Пави заживо сдирает с них кожу.
А Эмбер… Эмбер бесит Слепая Мэг, которая кажется остатками чего-то человеческого в этом мире, что нужно вырезать, как опухоль, до основания. Она не вписывается и раздражает со своими нравоучениями. Почему просто не заткнется? Почему она потеряла именно глаза, а не, например, язык? Она бы сказала Луиджи вырезать его, но папочке эта слепая циркачка ещё нужна, у них контракт. И она отличная реклама для их компании… хотя кому нужна реклама, когда ты единственная медицинская империя, которая объявила монополию на операции?
Нет ничего в этом мире, что они не смогли бы сокрушить или раздавить.
Но Мэг всё ещё здесь.
Эмбер Свит смотрит на неё словно в кривое зеркало – они настолько разные, что это бесит. Что кажется – не будь Мэг уже слепой, Эмбер выцарапала бы ей глаза собственными руками. Она лучше этой певички, гораздо лучше. Их семья – на вершине пищевой цепочки этого мира. Их невозможно сравнивать, так почему эта слепая стерва всё ещё здесь, трепыхается, купается во всей этой незаслуженной любви и овациях?
«Весь мир – твой», но они смотрят на неё.
- Папочка, уволь её!
- Эмбер, пожалуйста, успокойся. У нас с ней контракт, и она ещё нужна ДжинКо.
- Но ты говорил, что я получу всё, что хочу! – со стола летит всё: ручки, бумаги, техника, которая разбивается вдребезги. – Это не честно! Ты обещал!
Сучья Слепая Мэг. Когда её контракт будет разорван, Эмбер хочет быть в ВИП-ложе, чтобы смотреть, как ей выдирают её чёртовы глаза. «Ты принадлежишь ДжинКо, не забывай об этом».
Эмбер Свит всегда до смешного хотела, чтобы её любили. Все и каждый. Чтобы боготворили, восхищались, преклонялись. И каждый раз, когда она ложилась под нож – это приносило несколько минут удовлетворения. Она не знала даже, с чего больше получала кайф – с наркотиков или ощущения скальпеля, который должен был сделать её, наконец, идеальной. Теперь точно, наверняка. Теперь её будут любить все.
Она так идеально вписалась в эту «грязь» у подмостков корпорации, что здесь ей было по-настоящему хорошо. Но она все ещё была здесь не просто кем-то, а королевой отбросов. Она могла указать пальцем на кого-то, кто ей не нравится, и никто бы уже о нем не вспомнил. Она могла бы сказать слово, и перед ней уже падали на колени. Здесь она была тем, кем всегда хотела быть. Здесь у неё была власть, и не было ничего одновременно, потому что власть переходила к тому, у кого была заветная доза зидрата, которую она готова была выпрашивать как последняя сука.
Ведь Эмбер Свит всегда получает, что хочет.
На очередном открытии клиники она чувствует себя прекрасно. Здесь нет этой слепой дряни, зато есть она во всей красе. Вспышки камер, всё журналистов и толпы – только её. Она приняла немного утром, и теперь чувствовала себя расслабленно и легко, купаясь в пятиминутке обожания толпы. Когда-нибудь она будет так же выступать на сцене, и все будут в восторге от её идеальной внешности, идеального голоса.
Ведь весь мир уже принадлежит ей.
Но из марева наслаждения её вытаскивает голос цепной собачки. Идеально отработанная улыбка не сходит с её лица – на неё направлены камеры, она не будет терять перед ними лицо, особенно из-за такого мусора. Но взгляд моментально становится цепким и хищным. Она смотрит в толпу и выискивает глазами давнего знакомого.
Ей не нужна доза, она недавно была под скальпелем.
Ей не нужно в очередной раз забываться – у неё все хорошо, она на вершине.
Но это уже выработанный рефлекс. Стоит ей увидеть эту заразу, и сердце сбивается с хладнокровного ритма. Она не знает, когда Гробовщик начал у неё ассоциироваться с тем кайфом, который она получает после встречи с ним, но ей и плевать. Он вызывает жажду одним лишь своим появлением, и это бесит. Её разрывает между двумя вещами, которые приносят ей больше всего удовлетворения в этой жизни: светом софитов и зидратом.
Улыбка становится напряжённой, но как только Гробовщик скрывается из виду, она решает, что получит всё и сразу, как это обычно и бывает. Эмбер притягивает за ошейник одного из своих псов и шепчет ему, чтобы следил и не выпускал из виду, пока она тут не закончит. Хлопает его по щеке, как послушную собачонку, и возвращается к журналистам.
- В честь открытия мы собираемся запустить благотворительную акцию: ста людям со сложными дефектами внешности будет сделана операция. ДжинКо заботится о мире и людях. Вы не должны быть изгоями просто потому, что родились такими, - Эмбер улыбается, и её слова заканчиваются воодушевленными овациями. Каждый из присутствующих зрителей, видимо, надеется, что именно ему выпадет шанс попасть в этот список из ста. У Эмбер скромная отрепетированная улыбка, опущенный покорный взгляд, ведь она хорошая актриса. Она изображает добродетель, и ей верят. Мир хочет ей верить.
Но как только ленточка оказывается перерезанной; как только последняя вспышка гаснет, Эмбер исчезает следом за одним из своих псов. Они приводят её к нужному человеку, потому что выдрессированы приносить ей всегда то, что она хочет (и уносить её домой, когда она уже получила то, что хочет). У неё ещё есть немного самообладания и контроля, ведь она готовилась к этому открытию, и это ей тоже нравится. Поэтому в кои-то веке при виде Гробовщика у неё хоть немного работают мозги, ну, или та их часть, которая ещё может трезво думать, вместо того, чтобы стелиться перед ним.
- Здесь ещё нет трупов, которые ты мог бы вскрыть, ты пришел слишком рано. Подожди пару дней. Или уже присматриваешь себе местечко? Морг, как всегда, в пристройке на цокольном этаже. Оттуда удобней вывозить тела, - она улыбается хищно и клонит голову в бок. Её собаки перекрывают коридор с двух сторон, чтобы этот слизняк не успел сбежать, как он это любит делать. Поэтому Эмбер спокойно изучает свой идеальный маникюр. Настолько спокойно, насколько это возможно рядом с ним. – Или ты решил перейти на товар почище? Не очень хорошая идея. Папочка не одобрит, - Эмбер качает головой, и её белые локоны с идеальной укладкой падают с плеч на грудь. Они давно не виделись вот так, чтобы вот так, она при полном параде, получившая дозу своей славы и обожания, а он… впрочем, он как обычно, и это бесит. Её самообладание трещит по швам рядом с ним и рассыпается. Она вспоминает, насколько ей плевать вообще на всё в этом мире, но не плевать на удовольствия, которые она может получить.
Что ей ещё нужно от этого мира? Кроме низвержения Слепой Мэг.
Ей не нужно думать о будущем – ведь ей в наследство достанется компания, контролирующая весь мир. И не нужно думать о настоящем. У неё вообще чертовски много свободного времени, чтобы сходить с ума.
Когда по коридору слышатся шаги, Эмбер недовольно цокает языком и быстро подходит к Гробовщику, толкая его в ближайшую, еще пустую, палату. Для этого даже не надо прилагать сил – он сам от неё обычно шарахается, но ей хочется. Псы становятся истуканами по обе стороны от двери и послушно ждут, не пуская никого внутрь.
- Что? Не собирался даже поздороваться со мной? Блядски грубо.
[nick]Amber Sweet[/nick][status]Theres ways for me to pay, dear[/status][icon]https://funkyimg.com/i/37QPM.gif[/icon][fandom]Repo! The genetic opera[/fandom][lz]What's the matter, graverobber? Can't get it up if the girl's breathing?[/lz]
- Подпись автора
Famine | Dante | Portgas D. Ace | Sherri Birkin | Adgar | All Might
А мы уйдем в небытие; Язык — в крови; душа — в огне.
