Nowhǝɹǝ[cross]

Объявление

Nowhere cross

Приходи на Нигде.
Пиши в никуда.
Получай — [ баны ] ничего.

  • Светлая тема
  • Тёмная тема

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Nowhǝɹǝ[cross] » [nikogde] » Незавершенные эпизоды » insomnia


insomnia

Сообщений 1 страница 8 из 8

1

принц х сказочник 
https://i.imgur.com/wHbIMkP.png

час на часах, ночь, как змея, поползла по земле; у фонаря смерть наклонилась над новой строкой,
а двое не спят . . .

[nick]Mammon[/nick][status]маскам нет числа[/status][icon]https://i.imgur.com/ZuTevbq.jpg[/icon][fandom]KHR[/fandom][lz]и ты вроде ещё жив, и вроде налажен быт. скажи мне: ты счастлив или делаешь вид?[/lz]

Отредактировано Roronoa Zoro (2020-10-08 15:22:16)

+4

2

Нож чиркает по горлу, низко, под кадыком, рассекает острым лезвием кожу и врезается глубоко, до самой кости. Мужчина издаёт хрипящий, булькающий звук, вскидывает руки к шее и бесполезно пытается зажать пальцами рану, но кровь хлещет будто вода из пожарного гидранта, и спустя всего одно короткое мгновение тело падает на пол замертво.
Моментально, так что и не среагировать, то же самое случается со всеми его напарниками, один за другим они истекают кровью и оседают лицами вниз. Кто-то ещё дрыгается в агонии, кто-то умирает сразу. Кровавый туман безумия плывет в воздухе, искажая предметы, оседая по углам, делая воздух тяжелым, насыщая металлическим привкусом.

Принц бесстрастно переступает через трупы, через некоторые прыгает, будто в классики играет, шлепает тяжелыми ботинками по мутным багровым лужам. Присаживается перед последним хрипящим, все ещё живым, и подпирает щеки ладонями, упирая острыми локтями в коленки. Следит с интересом, скрытым за ровной линией челки, и растягивает губы в плотоядной улыбке.
Между пальцами мелькает серебряный блик, Бельфегор крутит стилет в ладони, будто игрушку, а после без размаху всаживает в чужой бок. Давит медленно, чуть склонив голову набок, с любопытством ребёнка, что отрывает лапки жуку, вгоняет лезвие все глубже и глубже, взрезая кожу, покуда ножичек окончательно не исчезает в крови и плоти с рукоятью. Несчастный уже даже не хрипит, просто смотрит остановившимся взглядом, наполненным болью и ужасом. А ещё врут про болевой шок: нет, принц уверен, что этот испытывает все до самой последней капельки в полном объёме.

И это его насыщает. Чужие страдания всегда успокаивают, дарят умиротворение и покой.

Глубоко выдыхая носом, Бельфегор чуть поворачивает голову, так что наблюдающий Аркобалено попадает в поле зрения.
— Мне уже лучше. Спасибо.
Юноша хмыкает, а после чуть дергает плечом. Хорошие манеры в Варии редкость, благодарности и благородства тут отродясь не водится. Но все же ему хочется поблагодарить: Маммон многое делает для него в последнее время, хотя причины и не известны. Возможно, надеется на щедрое вознаграждение после? Или втайне калькулирует за свои услуги? Поди разбери, что там под этой шапочкой сокрыто.

Так или иначе, ночь подходит к концу, королевское безумие отступает. Бельфегор запускает пальцы в искромсанное тело и достает ножичек, он не любит разбрасывать свои игрушки без особенной на то причины. Бюджет у Варии урезан до минусового, так что амуниция наперечет.
Казавшееся окровавленным лезвие на самом деле чистое, но принц все же вытирает его об рукав полосатой кофты. Все ещё чисто, хм. Ни пятнышка, а пятна он не любит.
Разбросанные тела медленно распадаются в воздухе. Иллюзия, теряя силу, тает. Картинка была красивой, но теперь ее нет. Юноша разочарованно вздыхает, поднимается с корточек и закладывает руки за голову. Осматривает творящийся вокруг беспорядок и присвистывает себе под нос: изрезанные подушки, утыканные ножами стены, сорванные шторы, перевёрнутая кровать и даже разбитая люстра сиротливо тулится в углу комнаты. Но это ничего. Гораздо важнее, что сегодня реальных жертв нет. Девятый в последнее время жестко затягивает удавку, одна ошибка — и они ошиблись, как поговаривает глупый и громкий капитан. Вся Вария вынужденно ущемляется, сдерживаемая рамками чужих правил, но Бельфегору приходится сложнее всех. Уверенный, что не сдержится и подставит команду, он ищет помощи — и находит.

Принц задумчиво рассматривает левитирующего младенца. Возможно, Маммон также, как и остальные, ратует за общее дело. Именно поэтому помогает. А, возможно, просто скучает несоизмеримо сильнее прочих, как и наследник неназванного престола, именно поэтому остаётся здесь, с ним, услужливо отвлекая и развлекая иллюзиями всю ночь, покуда с первыми лучами встающего солнца разум Бельфегора не очищается.
Жаль, конечно, что это лишь иллюзия. Юноша зачерпывает носком ботинка прозрачное тело, пытается подопнуть в бок на прощание, но ощущает лишь пустой воздух. Как и любая сказка, эта тоже имеет свойство заканчиваться. Но грустить нет повода, сегодня они оба молодцы: продержались очередную ночь без нарушений приказов.

— Они у тебя какие-то вялые. Давай в следующий раз они будут сопротивляться больше? И, кстати, умирают слишком быстро. Как-то неправдоподобно. Можно добавить немного крови, это будет гораздо веселее!

Принц шипяще смеется. В безумном приходе ему не до выискиваний правдоподобности в чужой иллюзии, но Маммон не слишком много разговаривает, так что приходится за двоих. Протягивая руки к болтающемуся в воздухе малышу, Бельфегор устало обнимает напарницу и ненадолго закрывает горящие с недосыпу глаза, позволяя себе секундный отдых.

— Было хорошо. Теперь бы поесть, да? Сладкое на завтрак кажется хорошей идеей.

Он звучит сонно, но спать все равно не сможет. Зато Маммон наверняка нуждается в перерыве. Нужно добыть провизию и найти угол почище, с тех пор как варийскому отряду отказали в регулярных услугах уборщиков, в комнатах творится полный разгром. Капитан пытается решить эту проблему, но совершенно очевидно, что его попытки бесплодны.

— А после навестим босса, идёт? — не унимается Бельфегор, но объятия ослабляет. Знает, что иллюзионист этого не любит. Но если осторожно и изредка, то можно, главное не перегнуть палку и не злоупотреблять. Они часто цепляются языками, конечно, но это не со зла. Маммон противная, однако принцу с ней легко.

[nick]Belphegor[/nick][lz]комочек безумного счастья[/lz][status]the ripper[/status][icon]https://i.imgur.com/ojkNFEu.jpg[/icon]

[sign]Datte ore wa ouji damon[/sign]

Отредактировано Belphegor (2020-12-15 22:23:00)

+3

3

Маммон не может сказать наверняка, почему она здесь. У нее есть приказ (личная просьба) дона, и она остается верной Варии, но ничто не обязывает ее проводить бессонные ночи, как не обязывало и с самого начала присматривать за ребенком (пусть хоть трижды наследным принцем чужой для нее страны). И все же Маммон снова идет за Бельфегором: предоставляет высококлассные (и дорогостоящие) иллюзии для мальчишки, что блуждает в безумии, одержимый кровью.

Оглядываясь назад (на годы, что с равнодушием проходят мимо, не щадя других), Маммон неизменно находит светлую макушку Бельфегора подле себя. Она не кружила над ним орлицей, он не цеплялся за ее юбку, как делали многие встреченные дети на рыбном рынке по утрам, но даже самый недалекий из числа "друзей" мог уверенно сказать, что видит некую связь между двумя детьми. Для большинства они оба были сыновьями полка: не то сиротами, взятыми на попечительство Семьей в память о верной службе родителя, не то внебрачными детьми кого-то сверху. Никто точно не мог сказать откуда и как появились дети в самом грозном отряде наемных убийц, но никто и не спешил избавиться от обузы, самые заинтересованные лишь подгоняли их развитие, дабы те скорее начали приносить пользу. Всегда вместе, дети с библейскими именами очень скоро сами стали демонами, оправдывая свое наречение. Особенно младший состав гордился успехами Бельфегора. Секрет же Маммон знал лишь Тимотео. О том, что она связана с Реборном и другими из семерки знали Занзас и Скуало, как его заместитель. То, что Маммон не растет, стали замечать и другие, но к тому времени ни у кого не осталось сомнений в таланте странного карлика, острого на язык и жадного до денег. И, тем не менее, находились желающие покатать малыша на закорках - Маммон устала закатывать глаза и вздыхать.

О том, что Маммон вовсе не мальчик, знал один Бельфегор.
Рано или поздно это должно было произойти: вышло - рано. Просто однажды, увлекшись практикой своего вальса стилетов, мальчишка изрезал не только шторы, но и балахон Маммон. Не то что бы половые признаки у тела пятилетнего ребенка были очевидными, но Бельфегор, будучи не по годам развитым, кое-что осознал; но то ли быстро забыл, то ли в силу возраста (или что там у него в голове - поди разбери) должного  значения своему открытию не придал, за что был вознагражден тройной порцией мороженого через пару недель.

В городе, куда так или иначе приходилось выбираться за покупками, про них шептали: Эспозито. Маммон давится усмешкой: в цирке она тоже была записана как V. Esposito. "Покинутая, брошенная". Подходящая фамилия для той, что с детства в бегах и поисках. В маленьком городе местные кумушки знают о тебе все: больше - намного больше - чем любой карабинер,  и Маммон предпочитала не спускаться без покрова иллюзии: слухи о проклятом младенце ей ни к чему. Достаточно и того, что каждый здесь знает, в чьем особняки живут эти figlio di puttana.
Десять лет прошли мимо, шесть из них оставили шрамов за двенадцать.

Маммон не любит оглядываться назад, если дело не касается сберегательного счета или долгов.

Долг принца растет в геометрической прогрессии вместе с ним. Вчерашний ребенок на ее глазах превращается в жилистого юношу, что зевает на уроках истории и считает в уме быстрее своего учителя. И только ночами, подобными этой, Маммон видит последствия искалеченного детства. Годами наблюдая за людьми, она могла бы (если захотела) защитить диплом по социологии или поведенческой психологии, но не знала, что делать с одним единственным ребенком - других у нее никогда не будет, другие ей ни к чему [разве этого ты хочешь, маленькая змейка? я помогу тебе]. Где теперь тот южный доктор, что спас одну жизнь и забрал вторую? Если бы Маммон не убила его, смог он ей снова помочь? Маммон не знала наверняка, что должна делать и должна ли вообще, но что-то внутри нее болезненно сжималось всякий раз, и она творила.

Придумывала раз за разом новые истории, создавала уникальные залы для кровавого танца - и никогда не повторялась в людях. Для нее эти ночи - вызов ее мастерству. Помогая принцу, она совершенствовалась сама. Слишком иронично, слишком по-женски.

Последнее тело рухнуло на мраморную плитку с розовыми прожилками, залитую кровью. Последний мужчина отдал иллюзорную душу, терзаемый лезвием и после смерти. Вместо трупного окоченения - мерцание и слабый туман. Маммон не верит в свои иллюзии, но ей все равно кажется, будто в воздухе остается тяжелый металлический запах, как Бельфегор видит багровые пятная на блестящем стилете.
[indent] они пропитаны кровью насквозь.

Она ничего не отвечает на благодарности: к чему? Осматривает скептично беспорядок, подсчитывая убытки, - придется взять еще одну миссию, чтобы как-то компенсировать. И чего принцу не упражняется в пустой тренировочной? Хорошо, что окна целы, - думает Маммон, записывая в блокнот подсчитанную сумму.

Она устала. Пустышка вибрирует под цепями, словно требуя воспользоваться ей, освободить скрываемую силу. Тело согласно ноет, вторя зову. Маммон прикрывает глаза, удерживая себя в воздухе.

- Бассейны из крови по двойному тарифу, активность солдат оценивается дополнительность. Я не работаю бесплатно, Бел, - устало парирует, терпя несанкционированные объятия. Кладет ладонь на макушку и тут же опускает. - ты слишком много внимания уделяешь играм, в реальном времени двое могли убежать, еще четверо имели шанс вызвать подмогу и сообщить о нападении. За консультацию к твоему долгу суммирую еще триста тридцать евро, пятнадцать евро за слово. Умножь на шесть по ночному тарифу.

Бельфегор, ожидаемо, не слушает ее, но, наверняка, все равно запомнил каждое слово. Маммон кивает на все его предложения, думая о том, что лучший завтрак - сон.

- У тебя на три часа учитель, и на этот раз не нужно его встречать с ножами. Капитан больше не может выплачивать им моральный ущерб, а образование тебе все равно придется получить. Будь паинькой или  я запру тебя в часовне. А теперь дай мне шоколад!

Маммон устраивается на плечах принца, отвешивая профилактический щелчок по ушам.

[nick]Mammon[/nick][status]маскам нет числа[/status][icon]https://i.imgur.com/ZuTevbq.jpg[/icon][fandom]KHR[/fandom][lz]и ты вроде ещё жив, и вроде налажен быт. скажи мне: ты счастлив или делаешь вид?[/lz]

+3

4

Нотации, конечно, это святое. Маммон была бы не Маммон, если не выговорит все, что думает, даже если не чувствует так по правде, а лишь играет свой образ. Но Бельфегор давно умеет смотреть глубже и видеть дальше недовольного голоска и показательной вредности. Так что он просто широко растягивает губы, довольно шишикая каждому услышанному слову. Неважно, что она говорит, главное, что вообще с ним разговаривает.

— Конечно, конечно. Я все оплачу, как обычно, ты же знаешь.

Это похоже на ритуал: Туман выставляет счёт каждому, они послушно соглашаются, и вроде бы все довольны.

О деньгах ему не думается. Прямо сейчас в команде колоссальные проблемы с выплатами, но однажды Занзас выберется из своего плена, и тогда вся Вария станет великой и богатой. Тогда они все будут купаться в деньгах и роскоши. И принц передаст все свои деньги до последнего евроцента недовольной малышке, даже если это покроет все расходы этого мира, что бесконечно задолжал иллюзионистке. Просто деньги ему не нужны, да и зачем они ему? Никогда не понимал, на что можно тратиться в подобных размерах. И не совсем понимает, для чего Маммон нужны все эти богатства, что она собирается с ними делать? Но раз уж ей настолько это важно, то он не имеет ничего против.

Слушая вполовину уха занудные подсчёты, принц улыбается лишь шире. Его не интересует тариф, а вот ее предложения звучат вполне себе ничего, и он уже предвкушает следующую ночь. Бассейны крови, активность солдат, разномастные истории несчастных, повстречавшихся с его ножичками.
Игры с Маммон всегда увлекательные, гораздо веселее тех занудных уроков, что ему пытаются преподавать в дневные часы, когда нет командных заданий от Девятого босса. Однажды они имитировали пытки несколько долгих ночей подряд, и Бельфегор сполна насладился образами и картинами: каждая встреченная ему иллюзия хранила в себе фальшивые воспоминания, в каждом призраке были уникальные данные, которые никогда не повторялись.
Маммон — мастер своего дела, это он усвоил уже давно. И, конечно же, старался соответствовать. Впрочем, дельное замечание о том, что некоторые из исчезнувших иллюзий могли бы сбежать, ему не нравится, так что он обещает сам себе стараться лучше в следующий раз, но вслух говорит иное:

— Это простая игра! Расслабься, приятель. Я гений, и в реальном бою мне нет равных.

Хотя он знает, что Хранитель Тумана девочка, он с готовностью поддерживает ее легенду. Даже если рядом никого нет, всегда есть риск быть услышанными и/или подслушанными. В рядах Вонголы, где после неудачного бунта ими недоволен каждый таракан, для варийцев небезопасно. Пускай Бельфегор и не понимает, какой прок притворяться мальчиком, ему неважно. Что мальчик, что девочка, Маммон это Маммон, но он любит игры, а потому с удовольствием играет и в эту.

Малышка приземляется ему на плечо, но Бельфегор не подаёт виду. Знает, что ей важно сохранить независимость, ему нет необходимости подкалывать ее или ущемлять горделивый нрав. Не заставлять же ее перебирать по бесконечным длинным коридорам поместья этими крохотными ножками? Она играет с ним ночи напролёт, так что прокатить ее на плече — меньшее, что он может для неё сделать.

— Обидно! — смешливо шипит на полученный щелчок, хотя ему совсем не больно. Это проявление ее расположения к нему, не любовь и не ласка, но нечто очень схожее. Варийцы вообще как на подбор, подходящие один к другому, ни любви, ни тоски, ни жалости. Но Маммон следит за его расписанием, уроками и миссиями, и принц считает это заботой. Не безразличием. Этого достаточно. Однако вслух этого они никогда не обсуждают, более того — скрывают, как страшнейшее проявление слабости, так что Бельфегор показательно вредничает, играя отведённую ему роль: — Не получишь шоколадок! За вредность.

Конечно, это не правда.

Уже не так бодро, как бегал за иллюзиями в попытках умертвить, юноша тащится к подсобным помещениям, где обычно хранят провизию. Здесь есть общий буфет и общая кухня, где специально нанятые люди готовят на Семью, однако в свете последних событий членов Варии туда не допускают. Для них выделено отдельное крыло, грязное и промозглое, в котором имеется убогая крохотная кухонька, но — посмотрите на них, кто из этих кровавых наемников станет готовить в своём уме? Время от времени, притворяясь наивными детьми, они подкатывают к Луссурии, который всегда их жалеет и выдаёт что-то вкусненькое, а иногда даже бегают к общей кухне в надежде поживиться горячими остатками, но сегодня на это совершенно нет сил и желаний.

Шоколад в самом деле звучит отлично!

С ноги распахивая дверь в кладовку, Бельфегор присаживается на корточки у нижних полок стеллажей и сосредоточенно копается, в процессе обдумывая план прогула занятий, о котором тактично молчит, иначе малышка в самом деле его где-то запрет, с неё станется.. Уроки — наискучнейшая вещь в мире, он давно знает гораздо больше той программы, что в него пытаются впихнуть несносные репетиторы, и для него это сродни пыткам. Вообще не понятно, почему взрослые не кормят его, но образовывают. Как-то не складывается, но Вария сплошь тупые мужланы, поди им недосуг о таких мелочах думать.
— Нашёл.., — с шипящими смешками победно шепчет принц, рассовывая по карманам шоколадные батончики и молочные плитки, одну из которых сразу протягивает напарнице, чтобы не заставлять ее ждать. Индифферентная ко всему живому вокруг Маммон на самом деле весьма нетерпелива, когда речь заходит об угощениях. Вряд ли кто-то ещё хоть раз в жизни видел ее такой, но Бельфегор готов сохранить и эту тайну.

Выпрямляясь, придерживает Маммон рукой на своём плече, чтобы не упала. Жест выходит автоматическим, принц даже не замечает этого, не придаёт этому значения. Его внимание устремлено на коробку с восковыми свечами, невесть кем оставленными, и в его голове уже зреет план.
— Идём! Пойдём к боссу! — подхватывая коробку, он идёт быстрее и быстрее, а потом почти бежит.
Сонливость проходит, Бельфегор смеется своей идее и предвкушает недовольство напарницы. Он вообще постоянно хихикает, то ли по привычке, то ли играя уже в какие-то свои образы. Маммон постоянно делает ему замечания, приказывая повзрослеть, но она не хочет этого на самом деле, он точно знает.

Останавливаются они только у самого финиша. Тут запрятано изваяние с их неудачливым боссом, застывшим во времени ледяной глыбой. Обычно сюда никого не пускают, кроме капитана, да и то лишь изредка, но разве безумному принцу кто-то указ? Он тщательно проверяет, чтобы поблизости никого не было, но почти уверен, что в случае чего Маммон напустит тумана и укроет их от любопытных глаз. О таком они никогда не договариваются, за долгие годы тесного сотрудничества взаимовыручка кажется естественной.
С грохотом опуская коробку возле ледяной глыбы, Бельфегор аккуратно снимает малышку с плеча и отсаживает на подстеленный плащ, а сам скачет и танцует вокруг босса, щедро расставляя свечи вокруг. Он знает, что это не поможет, маленькие огоньки не справятся с волшебным льдом. Но теперь в комнате не так уныло, больше не похоже на склеп. А ещё Бельфегор думает о том, что Занзас просто заблудился среди ледяной пустыни, и огненные светлячки могут вывести его обратно к ним.

[nick]Belphegor[/nick][lz]комочек безумного счастья[/lz][status]the ripper[/status][icon]https://i.imgur.com/ojkNFEu.jpg[/icon]
[sign]Datte ore wa ouji damon[/sign]

+2

5

"Знаешь", - эхом отдается в сознании, и Маммон едва заметно согласно кивает под натянутым по самые глаза капюшоном. Взмокшая челка неприятно лезет в глаза и щекочет нос. "Надо подстричь. Принцу тоже", - отстраненно думает Маммон, наблюдая за Бельфегором. Еще одна строка в расходной книжке, но лучше уж они снова спустятся в город к донне Бруно - в этот небогатый, но уютный дом, пропавший насквозь благородной старостью и базиликом, -  и оставят у сердобольной вдовы пятнадцать евро за двоих и молчание, чем снова доверятся творческой натуре Луссурии: "Художника обидеть может каждый" в трех актах в Варии и без того слышат чаще, чем церковный набат, а ведь его источник не столь далеко: в хорошую ясную погоду из окон комнат на верхнем этаже можно увидеть распятие, венчающее купол собора.

[маммон вовсе не поэтому живет наверху. вовсе не поэтому рыщет порою глазами по небу, вглядываясь в облака, - свою веру она потеряла. // разве не так? ]

Она чувствует заинтересованность принца - его одержимость - буквально физически. Будто электрический ток проходит по ее маленькому телу, заставляя поежиться. Однако Маммон в состоянии справиться с собой: ей по-прежнему не нравятся его алые сны наяву, его нездоровая лихорадка и сорванный до хрипоты голос, но лучше уж так - с ней рядом по лабиринту иллюзий, чем одному наедине с неясными страхами в агонии разума на грани смерти.

- В реальном бою умирают не только твои противники.

В своих иллюзиях она умирала бесчисленное количество раз: создавая мир для других, на начальных порах ей приходилось все проверять на себе, пока это не стало слишком опасным. Ее убивали быстро и мучительно медленно, она тонула, горела, была четвертована и пожрана насекомыми. Маммон ненавидит боль - ее тело стало слишком слабо, а ведь ей говорили: привыкнешь. Не вышло. В каком-то смысле она способна вынести больше - гораздо больше - обыкновенного человека, но так и не достигла желаемой кукольной брони. Ей танцевать на раскаленных углях больше не хочется - в следующей жизни все непременно будет иначе. А пока...

Есть надежное - немногим мощнее собственного - плечо, чувство усталости и вредный голос, за который стоит держаться, сохраняя чувство реальности.

- Новый учитель был паталогоанатомом и преподавал в университете, история - его хобби. Он согласился показывать тебе кое-что интересное, если ты удовлетворительно будешь заниматься. По итальянской литературе и математике тест сдавать будешь мне, а английским и физикой займется Леви. Не вздумай втыкать в него стилеты просто потому что тебе кажутся скучными его манеры! Я тебя предупредил, двадцать семь глав энциклики Иона Павла II ждут тебя не дождутся.

Маммон говорит строго: она не шутит, и к вопросу подобия воспитания подходит не менее серьезно, чем капитан, на которого, в сущности, сбросили опекунство.

На убогой кухне - все, что осталось от некогда роскошной жизни, - нет и малейшего признака сытного завтрака. Кухарки, приходящие теперь в особняк, а не состоящие на штатной службе, еще даже наверняка не выдвинулись в путь, а офицерской руки это помещение практически не знало. Оно и к лучшему, если подумать. Конечно, среди рядовых наверняка найдется пара-тройка умеющих вполне сносно готовить солдат, но сжатые графики и урезанный бюджет не способствовали энтузиазму. Маммон не хочется признавать, но без босса здесь все летит к чертям. Вария не гидра: потеряв голову, элитный отряд не уподобился чудовищу и не стал сильнее.

Реальный мир куда страшнее слаженных мифов.

Маммон левитирует над плечом принца с закрытыми глазами, пока он сосредоточенно разыскивает калорийные снеки. И открывает только когда тот с шипящим смехом вручает ей найденную плитку с видом величайшего сокровища. Из всех обнаруженных Бельфегор отдал ей именно ту, что больше всего нравилась Маммон, и она не может не улыбнуться. Выходит криво. Однако же она действительно счастлива.

(жадность - ее второе имя)

От неожиданности даже хладнокровные аркобалено могут поперхнуться шоколадом (и только чудом не выронить драгоценную добычу).

- К Боссу? - переспрашивает Маммон, думая, что ей послышалось. - Зачем? - совершенно искренне интересуется она.
Принцу опять удалось ее удивить. Маммон давится нервным смешком. Она с недоверием смотрит на полную коробку восковых свечей (припасенную, видимо, на случай перебоя с электричеством) и выдает уже совершенно спокойно: - Ты хочешь его растопить?

Ту часть, что напрашивается сама по собе из серии: "тебе придется поджечь весь особняк, но даже этого может не хватить", Маммон предусмотрительно не озвучивает вслух во избежании. Но, если быть честной с собой (а это ей удавалось с трудом), - самую малость, но все-таки интересно, что из этого выйдет. Да и это занятие куда безобиднее марафона расчленения призрачных тел. Если, конечно, их никто не поймает, но как раз об этом она в состоянии позаботиться.

Бельфегор смеется, а Маммон ворчит, сетуя на его ребячества, - обыденный пейзаж варийского дома.
// и ей не хочется, чтобы это исчезало. впервые за многие годы.

Миссии по незаметному проникновению - конек их дуэта. И даже грохот упавшей коробки никто из караульных не услышит снаружи. Бельфегор аккуратно ссаживает ее на расстеленный плащ (она закатывает глаза и вздыхает), а сам пускается в дикий ритуальный пляс, не иначе как увиденный по BBC или почерпнутый  из ночных сказок Леви-А-Тана об обычаях африканских племен.

Тяжелые веки слипаются под гнетом атмосферы, но Маммон не может оставить принца наедине с огнем и ледяной темницей их босса. Тихо напевая себе под нос, она с интересом наблюдает за загорающимися тут и там огоньками - это совсем не похоже на огни Святого Эльма, но напряжение в воздухе упрямо навевает мысли о грядущем шторме.

Бушующий Ураган.

Внешнее беспокойство принца как полная противоположность одному ее старому знакомому с красной пустышкой.

Если... только если на минутку представить, что существует возможность растопить этот лед. Разве не будет связана она с их проклятием? Но как разобраться в том, о чем тебе ничего не известно? Маммон уверена, что есть один... человек, кто мог бы ей помочь в этом вопросе. Тот, к кому она меньше всего на свете хотела бы приближаться. Однако. Так больше не может продолжаться, если она хочет сохранить свой новый дом.

- Я тоже не люблю учиться, - вслух бормочет она, не осознавая того. - Бел, наверное, мне нужно будет отлучиться не какое-то время. Не прямо сейчас, но в течении года. Что ты будешь делать тогда?
[nick]Mammon[/nick][status]синяки на сердце[/status][icon]https://i.imgur.com/ZuTevbq.jpg[/icon][fandom]khr[/fandom][lz]и ты вроде ещё жив, и вроде налажен быт. скажи мне: ты счастлив или делаешь вид?[/lz]

+2

6

Маммон устала. Бельфегор ощущает ее усталость, будто свою собственную, но ничем не может ей помочь. Себя он в состоянии контролировать, знает множество способов взбодриться и избавиться от сковывающей сонливости. Но — вряд ли это сработает и для такой, как она. Иногда принц сожалеет, что не умеет делиться своей энергией как в тех историях, что они вместе иногда читают в несерьёзных книжках о приключениях, или не может создать добрую иллюзию для неё, чтобы поддержать и помочь. Впрочем, даже если бы умел — маловероятно, что Маммон приняла бы его дар. Она ведь упрямая. А ещё сильная, наверное, сильнее всех прочих.

Все, что он может сейчас, это предоставить ей шанс — небольшой, короткий — для отдыха. Все также маловероятно, что Маммон им воспользуется, но Бельфегор решает попробовать. Заканчивает со свечами и возвращается к напарнице. Осторожно опускается рядом, близко, очень близко, она наверняка будет недовольна. Шелестит ткань униформы, шуршит подстеленный плащ по полу и под тяжестью опускающегося тела. Не спеша, с паузами, юноша миллиметр за миллиметром придвигается все ближе, будто просто ёрзает в попытках найти более удобную позу, а после Маммон, тихо напевающая незнакомую мелодию, словно бы сама по себе оказывается в его руках между скрещённых ног — и помещается там идеально.

— Красиво.., — чуть слышно шепчет, прислушиваясь к тонкому голоску в тишине. Боится ее прервать и больше не двигается. Наверняка она будет очень недовольна, особенно позже, когда немного восстановит силы. Заставит его читать нудные учебники, устроит ему двойной тест по каждому из ненавистных предметов. Бельфегор идеально знает, как расчленить человека и при этом заставить его быть в сознании до самого конца, но терпеть не может историю, к примеру. С географией у него тоже плохо, кажется, он толком и не помнит, где на карте мира находится его собственная страна.. Да и зачем ему помнить? Он давно бежал и назад не собирается.

Ты отдохни, не говорит вслух, но этого и не требуется. Ему уютно сидеть вот так, остаётся надеяться, что и ей тоже.

Они сидят тихо, очень тихо. В сумраке комнаты с заколоченными окнами мерцают, переливаются огоньки свечей. Конечно, Бельфегор знает, что этого недостаточно, чтобы растопить лёд, сковывающий босса. Наверное, сожги они особняк и всю Италию махом, это не исправит дела. Лёд ведь волшебный. Принц не уверен, что именно это означает, но подсознательно ощущает подвох в ситуации. Ведь если бы все так просто решалось, капитан бы уже давно порешал. Скуало любил решать всякие проблемы и буквально был рождён для того, чтобы прибирать за каждым из них, только все никак не мог решить вот это. Крохотное уравнение с Девятым, Занзасом и Варией в целом.

Лёд тускло переливается в отражении свечей, огоньки множатся на гранях глыбы и словно бы пляшут. Юноша завороженно следит за движением теней, что бродят по застывшему, иссечённому шрамами лицу, закованному в толще льда. Иногда кажется, что Занзас смотрит в ответ. Или просто спит с открытыми глазами. А, может быть, он помер уже давно там, глубоко внутри своей обледенелой темницы, раздавленный и замороженный до смерти..
Возможно, они просто зря надеются и ждать больше нечего?
Бельфегор медленно опускает голову, все ниже и ниже, будто сморенный сонливой дремой, пока не прижимается носом к тёплой ткани чужого капюшона. Маммон всегда носит его накинутым, никогда не открывает лицо. Но даже в этом есть своя прелесть, он находит их похожими, у них общий секрет и никто и никогда и на за что не увидит их лиц целиком. Их глаза — будто их величайшая тайна и ценность, здорово делить это на двоих..

Сбиваясь с мысли, юноша глубоко, но беззвучно вдыхает ее запах, и страх за будущее отступает. Что они станут делать, если Занзас мёртв, если Занзас никогда к ним не вернётся, заключённый во льдах навеки? Пока они держатся вместе, бояться им нечего. Так ему кажется, и принц уверен, что ничему на свете не разбить Варию, не разлучить их маленький тандем Урагана и Тумана.

— Бел, — бормочет Маммон, и магия огоньков рассыпается. Они снова сидят в пустой темной комнате с самыми обычными догорающими свечами, и человек внутри льда безучастен к их визиту.
— Наверное, мне нужно будет отлучиться не какое-то время. Не прямо сейчас, но в течении года. Что ты будешь делать тогда?

Что? Что она сейчас сказала?

Бельфегор вскидывает лицо, и после их общего тепла согретые щеки обдаёт морозным воздухом, скопившимся в помещении с ледяной глыбой. Он не ослышался? Маммон собирается его оставить? Принц нервозно хихикает, но тут же обрывается.

— Это из-за уроков? — пытаясь скрыть неуверенность и страх в голосе, серьезно спрашивает. Не зря ведь она упоминает, что тоже не любит учиться. Дело в этом, как пить дать.

Он уже не ребёнок и научен конструктивному мышлению, но прямо сейчас его что-то подводит. Ему страшно, недавние размышления и переживания наслаиваются друга на друга — и что-то искажают внутри его головы. Занзас не просыпается, Девятый давит отряд Варии, и прочие вечно заняты своими взрослыми делами. Все, что у него сейчас есть, это Маммон, а ещё бесконечное количество часов в сутках. Что он станет делать? Что он станет делать без неё?

Не уходи, жалобно скулит что-то между висков чужим, незнакомым голосом, плаксивым и почти детским. Бельфегор удивляется, встряхивает головой, чтобы прогнать, заглушить этот звук, но он снова и снова повторяет. Не оставляй меня.

Он не боится одиночества. Никогда его не страшился. Также, как его не ужасают кровь, смерть и прочие нелицеприятные картины, связанные с пребыванием в составе мафиозного отряда зачистки, его не пугают и расставания. Смерть всегда бродит рядом, уносит даже тех, кто кажется сильнее всех, но Маммон.. Они всегда вместе! Всегда, всегда, всегда. Бельфегор почти не помнит того времени, когда за его плечом не маячил извечный крохотный наблюдатель в капюшоне.
Он уже давно не ребёнок, перестал им быть задолго до своего побега из семьи. Но, как и любой ребёнок, прямо сейчас он склонен видеть вину в себе. Возможно, он обидел Маммон? Был с ней недостаточно мягок или, наоборот, чересчур досаждал ей? Задолжал слишком много? Должен был чаще находить шоколадки для неё? Дело в ночном безумии, наконец, догадывается, и картинка складывается в его нестабильной голове, Маммон просто устала, ей больше не интересно.

Бельфегор снова хихикает, ещё более нервозно и тревожно. Забывает, что держал крохотное тепло в своих руках — и вскидывает ладони к волосам, ерошит, сжимает, оттягивает. Нет, нет, он не поддастся сумасшествию, не сейчас. В этой комнате опасно, их не должно здесь быть, он подставит их обоих. К тому же, Маммон не уходит прямо сейчас, у них ещё полно времени, просто..
не оставляй меня.
Внутри головы скребёт и царапает. Он уверяет себя, что может с этим справиться.
Нужно пообещать ей учиться. Лучше. Чаще. Больше. Прилежнее. Выучит и чёртову литературу, и историю с географией, даже станет слушаться громкого капитана, и занудного Леви, и чокнутого Луссурию, да хоть самого черта!, только если это удержит ее рядом.
нельзя привязываться, нельзя.
это слабость.

Один, два, три. Она учила его считать, когда совсем плохо. Три, четыре, пять. Спокойно, он может с этим справиться. Шесть, и семь, и восемь. Нужно что-то ответить, становится темно, свечи окончательно догорели, только раскалённые фитильки шипят, утонувшие в растопленном воске. И девять! Девять. Считай. Девятый — в нем дело? Он приказал ей. Отобрал Занзаса, нагнул всю Варию, а теперь и до Маммон добрался!

— Это... это.., — он заикается, дергает плечом, вскакивает на ноги и нервозно перемещается по комнате слева направо, обратно и по кривой, без определенной траектории. — Это надолго? Зачем тебе уходить, нам ведь весело! Тебе не нужно уходить.
Да. Все просто. Зачем она это сказала? Ей нужно остаться, принц так решил. Торопливо возвращаясь, почти падает перед ней на колени, чтобы заглянуть под капюшон, посмотреть в глаза, хотя здесь слишком темно для подобных фокусов, но разве это его остановит?
— Маммон. Слушай, Маммон, — сбито торопливо шепчет, дышит через рот, не смыкая губ. Нужно отвлечь ее, тогда она забудет. — Знаешь, я придумал новую игру! Идём, идём скорее, ты увидишь.

Бельфегор снова в движении. Он Ураган, он физическое воплощение безумия. Хватает напарницу за плащ и почти волочит за собой, выскакивает в двери неудержимым чертёнком и несётся по коридорам, не разбирая дороги. Им что-то кричат вслед, но это уже мало его волнует. Куда, куда ему бежать? Может быть, на кухню, он разорит все припасы семьи для неё. Может быть, в учебные комнаты, он будет паинькой и выучит все уроки, чтобы она могла им гордиться. Может быть, им следует отправиться в город и кидать ножами в ленивых птиц на набережной? Это будет весело и заставит ее улыбнуться! Может быть, может быть, может быть, в голове скачут десятки вариантов, но ни один не подходит.

[nick]Belphegor[/nick][lz]комочек безумного счастья[/lz][status]the ripper[/status][icon]https://i.imgur.com/ojkNFEu.jpg[/icon]

Отредактировано Belphegor (2021-02-03 00:53:29)

+2

7

За серьезностью тона Маммон различает детский голос, полный тревоги, и это заставляет ее вздохнуть против воли от досады на саму себя. Маленький принц впервые за долгие годы выглядит напуганным, и нервный смех служит ей подтверждением. Маммон поджимает губы: где и когда она промахнулась? В прошлом году, когда простила долг за препарированных змей из личного террариума? Или, быть может, еще тогда, когда их взгляды впервые пересеклись в гостиной излишне роскошного особняка, предназначенного для юного наследника capo di tutti capi? Вчера или здесь и сейчас? Когда Маммон забылась и позволила прорасти ростку теплых чувств, что (подобно паразитирующему организму) оплел возведенный барьер, проник в самое сердце и глубже - мысли. Хуже того, как могла она допустить болезненную привязанность юного ума. Не доглядела, упустила момент, когда следовало начать наращивать дистанцию... а может, не хотела? Не желала (где-то там, на подсознательном) бросать все_еще ребенка на холодном и тернистом пути всех Эспозито, испытав на себе тяготы одиночества?

у хладнокровной вайпер не может быть чувств.

Все теплое в ней осталось на той разбитой мостовой, вытекло вместе с горячей кровью из полученных ран. Умерло, наконец, вместе с нежеланной жизнью. Разве не так твердила она себе? Разве не в этом убедила других?

И все же...  То самое сердце, что не дрогнет от самой страстной мольбы о пощаде, замирает при виде перекошенного в подступающей истерике лица Бельфегора. И скребет в грудине нечто, о чем давно позабыто.

Маммон молчит, пораженная искренними детскими эмоциями. Она достаточно знает этого ребенка, чтобы понимать, что любое неосторожное слово, сказанное ею сейчас, послужит детонатором для нестабильной психики. Маммон молчит, зная и то, что Бельфегор сможет справиться с собой  [она достаточно с ним поработала прежде, ее знание не просто наивная вера в лучшее - это непоколебимая уверенность той, что лучше других разбирается в чужих умах].

Маммон молчит, потому что не находит слов.

Догорающие свечи оставляют слабый запах, навевающий ностальгию. три-четыре. молчание давит. пять-шесть-семь-восемь. гаснет последний фитиль.
девять.
Маммон снова вздыхает, собираясь с мыслями, но Бельфегор оказывается быстрее.

"Тебе не нужно уходить" бьет больнее, чем она могла бы ожидать. Маммон кусает губу до крови.
Ей нужно уйти, чтобы остаться. Взрослое объяснение не понравится взволнованному ребенку, что и в лучшие дни не слушает других.

Маленький принц слишком близко, и Маммон шарахается от его попытки заглянуть ей в глаза. (ни к чему ему видеть мертвое море).

- Принцы не стоят на коленях.

Но Бельфегор не слышит (или делает вид). Он волоком ее тащить готов за собой, упрямо игнорируя любое отличное от своего мнение.
Маммон могла бы применить иллюзию, увернуться и выскользнуть из цепких, но еще слабоватых пальцев, но вместо этого расчётливо заметает следы учиненного погрома, погружая доблестных часовых в жаркий спор о приведении.

ее второе имя - жадность. и она не хочет отпускать этого ребенка. не сейчас. еще слишком рано.
//ее приказ - присматривать за Варией. разве не этим она занимается прямо сейчас, ведь рядом с ней не просто мальчишка - будущий офицер. грозное оружие в руках Вонголы, взращенное по образу и подобию.

ее второе имя - жадность.
и оно не очень-то ей подходит. Жадность должна быть всеобъемлющей, желания Маммон излишне скромны в масштабах вселенной.

Жадность не может давать. Только брать, брать, брать...
и забирать, отдавая.
под проценты, в кредит.

Маммон просит остановиться твердым голосом, когда понимает, что они достигли сада во внутреннем дворе.

- Бел, - осаждает, воспаряя на уровне его головы. маленькие ручки тянутся к лицу Бельфегора. Маммон внутри содрогается от отвращения к своему телу. что могут эти руки?!

Запах спеющих апельсинов забивает ноздри, опьяняя сицилийской вольностью.

только один раз, - думает она, снимая цепь с пустышки.
иллюзии способны обмануть заправского лжеца и самого твердолобого реалиста, что стоит Вайпер заставить поверить одного мальчишку в тепло ее рук?

Фантазма, сокрытая плащом, беснуется на груди, меняя форму.

на три секунды лицо Бельфегора оказывается в тонких руках молодой женщины (она надеется, что он не успеет почувствовать грубые шрамы). Всего на мгновение она прижимает его к себе, раскопав глубоко похороненные в памяти материнские объятия.

змея выпускает хвост, размыкая круг.

они не в сказке про золушку, и часы на замке не бьют пресловутую полночь: просто мираж растворяется, и на месте угловатой женщины остается проклятый младенец, что больно тянет беловолосого юношу за щеку, отчитывая за неспособность здраво оценивать ситуацию и потерю хладнокровия.

- если будешь паинькой, я подумаю над тем, чтобы иногда брать тебя с собой. Но не сейчас. Если такая малость способна вывести тебя из равновесия, то ты всего лишь ребенок, который мешается взрослым. Помехи мне не нужны, даже за доплату.

[nick]Mammon[/nick][status]синяки на сердце[/status][icon]https://i.imgur.com/ZuTevbq.jpg[/icon][fandom]khr[/fandom][lz]и ты вроде ещё жив, и вроде налажен быт. скажи мне: ты счастлив или делаешь вид?[/lz]

Отредактировано Roronoa Zoro (2021-02-14 12:55:11)

+1

8

Бельфегор стоит в чёрной комнате, наполненной людьми. Один за другим, они исчезают или уходят, тают в воздухе, не сказав и слова на прощание. Родители, брат, казавшаяся в детстве друзьями детвора без лиц, что не сохранились в памяти, несколько приближенных гувернанток и любимая нянька. Задержавшись немного, отворачивается и Занзас, растворяется в темноте, оставляя после себя одновременно и обмороженную, и выжженную дыру. Скуало остаётся, но смотрит в другую сторону, как и другие варийцы, каждый в какую-то свою.
Рядом только Маммон. Она молчит б0льшую часть времени, но ей всегда есть дело. Даже когда у неё иные поручения, она все равно прочно с ним связана, будто между ними не тонкая красная ниточка натянута, а толстенный жгут. Пожалуй, это устраивает юного принца, не знающего особенных привязанностей. Ему ведь многого и не нужно, лишь бы малышка оставалась вот так навсегда.

Но она — не может.

Бельфегор видит, как ее губы шевелятся, едва видные из-под капюшона. Она что-то говорит ему в своё оправдание, но в ушах так сильно звенит, что он едва ли слышит и звук. Все это пустая трата времени и ложь, что придумана взрослыми. Нет оправданий тому, что Маммон собирается уходить. Собирается бросить его, как и все остальные. Он думал, что особенный для неё! От детской обиды перехлёстывает в горле, ему не удаётся выдавить даже выдох, но тем лучше; не к лицу Хранителю (пускай и Урагана) проявлять неуместные эмоции, особенно если это злость и досада. Этого ведь от него хотят окружающие? У офицеров Варии нет чувств, им чужды привязанности, потому что все это слабости; каждый из них перешагнет через труп напарника и будет смотреть только вперёд, просто потому что они все такие. Должны быть такими, чтобы выживать.

И даже Маммон.

Бельфегор хочет не видеть ее больше никогда, мечтает забыть о ней навсегда прямо в эту самую секунду. Хочет, чтобы не болело под рёбрами и не сжималось так сильно в груди от страха быть оставленным. Хочет убежать из некогда шумной — но теперь опустевшей — чёрной комнаты, не наполненной абсолютно ничем..,

но вместо этого тянется к ней с щенячьей преданностью и — вопреки всем правилам, образам и маскам, наслоившейся броне и возведённым стенам — она подаётся навстречу. Отвечает его запутанным чувствам. Раскрывает объятия и крепко прижимает к себе, лишь на короткое мгновение становясь собой-настоящей, которой (принц уверен) никто и никогда до него не видел. Он смотрит на неё, широко раскрыв глаза, впитывая этот ее образ, а после стыдливо опускает голову и утыкается носом в грудь, торопливо втягивает ее запах и хватая пальцами за тёплые ладони в надежде удержать хоть ещё немного, потому что готов расплакаться от переполняющей его тоски и боязни одиночества...

Болезненный щипок приводит в себя.

Бельфегор шипит и обиженно трёт горящую щеку ладонью. Ему было так хорошо в своей фантазии, но эта противная малышка все испортила!
— Зачем?! — возмущённо вопит и капризно топает ногой. Отдающая удушающимся безумием паника отступает, наконец, оставляя лишь горький осадок где-то глубоко в лёгких. Теперь, когда все резко заканчивается, он вообще не уверен, что именно из увиденного было правдой, но как бы там ни было, внутри все успокаивается, будто стертое огромным ластиком, бережно завернутое в тёплый кокон и убаюканное огрубевшими от старых шрамов руками.
Можно бесконечно оправдывать себя «королевским сумасшествием». Но, сказать честно, ему даже немного стыдно за то, что не сдержался. Он должен был сдержаться. Несмотря на юный возраст, Бельфегор уже целый офицер и видел немало. А ещё слишком давно покинул отчим дом, отринув семью (которая, похоже, его не слишком искала), чтобы до сих пор зависеть от людей и эмоций. Он живет сегодняшним днём и никогда ни о чем не сожалеет, но Маммон — мальчик в тёмной комнате держит в руках одну-единственную красную ниточку, что слабо светится в кромешной черноте и уходит куда-то дальше, другим концом привязанная к младенческой ладошке — всегда особенная для него. Об этом нельзя говорить вслух, это недопустимая слабость, но принц собирается сохранить эту тайну, ведь ниточка тянется в обе стороны. И даже если Маммон станет от него дальше, будет вынуждена покинуть его на время, эта ниточка не оборвётся и всегда приведёт их друг к другу, теперь это абсолютно ясно.

— ..постой, — понемногу приходит в себя. — Ты сказала, что мне можно будет ходить с тобой?! Правда?
Все остальное лишь шелуха и мелочи, привычные ее ворчания. Бельфегор пропускает мимо ушей и не заостряет внимания, потому что если станет реагировать на каждое колючее словцо этой злюки, то очень быстро окажется в той самой чёрной комнате в оглушающем одиночестве. Этого ему категорически не хочется, поэтому он улыбается шире, будто и не было приступа паники, будто не он тащил напарницу в неизвестном направлении, и будто не они обнимались секунду назад. Ничего этого не было, лишь морок, лишь случайная иллюзия, которых происходит великое множество в течении суток, если работаешь с Хранителем Тумана.
Маммон, конечно, кривит душой. За доплату она черта лысого в преисподнюю проводит и вернёт обратно. Но Бельфегор тут же вскидывает ладонь и чертит по воздуху крест возле своего сердца забытым жестом из детства.
— Обещаю! Я исправлюсь.
Теперь ему намного спокойнее. Зная, что она вернётся или даже возьмёт его с собой. Небо над его головой словно очищается от туч — и это непередаваемое ощущение облегчения кружит голову, так что даже кажется, что взлетишь, если подпрыгнешь. Юноша шишикает себе под нос и уже спокойнее возвращает напарницу в свои руки, прижимает не слишком крепко, но бережно.
— Ты красивая, — чуть слышно шепчет в темный капюшон, но почти сам себя не слышит, а потом уже громче добавляет: — Спустимся на набережную, пока есть время перед уроками?
Ему хочется немного проветриться после случившегося. О занятиях совершенно не думается, и в обычное время Бельфегор бы обязательно прогулял, но только не сегодня. Он надеется показать Маммон свой серьёзный настрой, чтобы ей меньше хотелось оставлять его позади в наказание или из вредности, ведь если он станет достойным напарником, то абсолютно точно разлучаться им придётся гораздо реже.

[nick]Belphegor[/nick][lz]комочек безумного счастья[/lz][status]the ripper[/status][icon]https://i.imgur.com/ojkNFEu.jpg[/icon]

Отредактировано Belphegor (2021-02-20 14:32:49)

+1


Вы здесь » Nowhǝɹǝ[cross] » [nikogde] » Незавершенные эпизоды » insomnia


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно