Нож чиркает по горлу, низко, под кадыком, рассекает острым лезвием кожу и врезается глубоко, до самой кости. Мужчина издаёт хрипящий, булькающий звук, вскидывает руки к шее и бесполезно пытается зажать пальцами рану, но кровь хлещет будто вода из пожарного гидранта, и спустя всего одно короткое мгновение тело падает на пол замертво.
Моментально, так что и не среагировать, то же самое случается со всеми его напарниками, один за другим они истекают кровью и оседают лицами вниз. Кто-то ещё дрыгается в агонии, кто-то умирает сразу. Кровавый туман безумия плывет в воздухе, искажая предметы, оседая по углам, делая воздух тяжелым, насыщая металлическим привкусом.

Принц бесстрастно переступает через трупы, через некоторые прыгает, будто в классики играет, шлепает тяжелыми ботинками по мутным багровым лужам. Присаживается перед последним хрипящим, все ещё живым, и подпирает щеки ладонями, упирая острыми локтями в коленки. Следит с интересом, скрытым за ровной линией челки, и растягивает губы в плотоядной улыбке.
Между пальцами мелькает серебряный блик, Бельфегор крутит стилет в ладони, будто игрушку, а после без размаху всаживает в чужой бок. Давит медленно, чуть склонив голову набок, с любопытством ребёнка, что отрывает лапки жуку, вгоняет лезвие все глубже и глубже, взрезая кожу, покуда ножичек окончательно не исчезает в крови и плоти с рукоятью. Несчастный уже даже не хрипит, просто смотрит остановившимся взглядом, наполненным болью и ужасом. А ещё врут про болевой шок: нет, принц уверен, что этот испытывает все до самой последней капельки в полном объёме.

И это его насыщает. Чужие страдания всегда успокаивают, дарят умиротворение и покой.

Глубоко выдыхая носом, Бельфегор чуть поворачивает голову, так что наблюдающий Аркобалено попадает в поле зрения.
— Мне уже лучше. Спасибо.
Юноша хмыкает, а после чуть дергает плечом. Хорошие манеры в Варии редкость, благодарности и благородства тут отродясь не водится. Но все же ему хочется поблагодарить: Маммон многое делает для него в последнее время, хотя причины и не известны. Возможно, надеется на щедрое вознаграждение после? Или втайне калькулирует за свои услуги? Поди разбери, что там под этой шапочкой сокрыто.

Так или иначе, ночь подходит к концу, королевское безумие отступает. Бельфегор запускает пальцы в искромсанное тело и достает ножичек, он не любит разбрасывать свои игрушки без особенной на то причины. Бюджет у Варии урезан до минусового, так что амуниция наперечет.
Казавшееся окровавленным лезвие на самом деле чистое, но принц все же вытирает его об рукав полосатой кофты. Все ещё чисто, хм. Ни пятнышка, а пятна он не любит.
Разбросанные тела медленно распадаются в воздухе. Иллюзия, теряя силу, тает. Картинка была красивой, но теперь ее нет. Юноша разочарованно вздыхает, поднимается с корточек и закладывает руки за голову. Осматривает творящийся вокруг беспорядок и присвистывает себе под нос: изрезанные подушки, утыканные ножами стены, сорванные шторы, перевёрнутая кровать и даже разбитая люстра сиротливо тулится в углу комнаты. Но это ничего. Гораздо важнее, что сегодня реальных жертв нет. Девятый в последнее время жестко затягивает удавку, одна ошибка — и они ошиблись, как поговаривает глупый и громкий капитан. Вся Вария вынужденно ущемляется, сдерживаемая рамками чужих правил, но Бельфегору приходится сложнее всех. Уверенный, что не сдержится и подставит команду, он ищет помощи — и находит.

Принц задумчиво рассматривает левитирующего младенца. Возможно, Маммон также, как и остальные, ратует за общее дело. Именно поэтому помогает. А, возможно, просто скучает несоизмеримо сильнее прочих, как и наследник неназванного престола, именно поэтому остаётся здесь, с ним, услужливо отвлекая и развлекая иллюзиями всю ночь, покуда с первыми лучами встающего солнца разум Бельфегора не очищается.
Жаль, конечно, что это лишь иллюзия. Юноша зачерпывает носком ботинка прозрачное тело, пытается подопнуть в бок на прощание, но ощущает лишь пустой воздух. Как и любая сказка, эта тоже имеет свойство заканчиваться. Но грустить нет повода, сегодня они оба молодцы: продержались очередную ночь без нарушений приказов.

— Они у тебя какие-то вялые. Давай в следующий раз они будут сопротивляться больше? И, кстати, умирают слишком быстро. Как-то неправдоподобно. Можно добавить немного крови, это будет гораздо веселее!

Принц шипяще смеется. В безумном приходе ему не до выискиваний правдоподобности в чужой иллюзии, но Маммон не слишком много разговаривает, так что приходится за двоих. Протягивая руки к болтающемуся в воздухе малышу, Бельфегор устало обнимает напарницу и ненадолго закрывает горящие с недосыпу глаза, позволяя себе секундный отдых.

— Было хорошо. Теперь бы поесть, да? Сладкое на завтрак кажется хорошей идеей.

Он звучит сонно, но спать все равно не сможет. Зато Маммон наверняка нуждается в перерыве. Нужно добыть провизию и найти угол почище, с тех пор как варийскому отряду отказали в регулярных услугах уборщиков, в комнатах творится полный разгром. Капитан пытается решить эту проблему, но совершенно очевидно, что его попытки бесплодны.

— А после навестим босса, идёт? — не унимается Бельфегор, но объятия ослабляет. Знает, что иллюзионист этого не любит. Но если осторожно и изредка, то можно, главное не перегнуть палку и не злоупотреблять. Они часто цепляются языками, конечно, но это не со зла. Маммон противная, однако принцу с ней легко.

[nick]Belphegor[/nick][lz]комочек безумного счастья[/lz][status]the ripper[/status][icon]https://i.imgur.com/ojkNFEu.jpg[/icon]

[sign]_{Datte ore wa ouji damon}[/sign]

Отредактировано Belphegor (2020-12-15 22:23:00)

Нотации, конечно, это святое. Маммон была бы не Маммон, если не выговорит все, что думает, даже если не чувствует так по правде, а лишь играет свой образ. Но Бельфегор давно умеет смотреть глубже и видеть дальше недовольного голоска и показательной вредности. Так что он просто широко растягивает губы, довольно шишикая каждому услышанному слову. Неважно, что она говорит, главное, что вообще с ним разговаривает.

— Конечно, конечно. Я все оплачу, как обычно, ты же знаешь.

Это похоже на ритуал: Туман выставляет счёт каждому, они послушно соглашаются, и вроде бы все довольны.

О деньгах ему не думается. Прямо сейчас в команде колоссальные проблемы с выплатами, но однажды Занзас выберется из своего плена, и тогда вся Вария станет великой и богатой. Тогда они все будут купаться в деньгах и роскоши. И принц передаст все свои деньги до последнего евроцента недовольной малышке, даже если это покроет все расходы этого мира, что бесконечно задолжал иллюзионистке. Просто деньги ему не нужны, да и зачем они ему? Никогда не понимал, на что можно тратиться в подобных размерах. И не совсем понимает, для чего Маммон нужны все эти богатства, что она собирается с ними делать? Но раз уж ей настолько это важно, то он не имеет ничего против.

Слушая вполовину уха занудные подсчёты, принц улыбается лишь шире. Его не интересует тариф, а вот ее предложения звучат вполне себе ничего, и он уже предвкушает следующую ночь. Бассейны крови, активность солдат, разномастные истории несчастных, повстречавшихся с его ножичками.
Игры с Маммон всегда увлекательные, гораздо веселее тех занудных уроков, что ему пытаются преподавать в дневные часы, когда нет командных заданий от Девятого босса. Однажды они имитировали пытки несколько долгих ночей подряд, и Бельфегор сполна насладился образами и картинами: каждая встреченная ему иллюзия хранила в себе фальшивые воспоминания, в каждом призраке были уникальные данные, которые никогда не повторялись.
Маммон — мастер своего дела, это он усвоил уже давно. И, конечно же, старался соответствовать. Впрочем, дельное замечание о том, что некоторые из исчезнувших иллюзий могли бы сбежать, ему не нравится, так что он обещает сам себе стараться лучше в следующий раз, но вслух говорит иное:

— Это простая игра! Расслабься, приятель. Я гений, и в реальном бою мне нет равных.

Хотя он знает, что Хранитель Тумана девочка, он с готовностью поддерживает ее легенду. Даже если рядом никого нет, всегда есть риск быть услышанными и/или подслушанными. В рядах Вонголы, где после неудачного бунта ими недоволен каждый таракан, для варийцев небезопасно. Пускай Бельфегор и не понимает, какой прок притворяться мальчиком, ему неважно. Что мальчик, что девочка, Маммон это Маммон, но он любит игры, а потому с удовольствием играет и в эту.

Малышка приземляется ему на плечо, но Бельфегор не подаёт виду. Знает, что ей важно сохранить независимость, ему нет необходимости подкалывать ее или ущемлять горделивый нрав. Не заставлять же ее перебирать по бесконечным длинным коридорам поместья этими крохотными ножками? Она играет с ним ночи напролёт, так что прокатить ее на плече — меньшее, что он может для неё сделать.

— Обидно! — смешливо шипит на полученный щелчок, хотя ему совсем не больно. Это проявление ее расположения к нему, не любовь и не ласка, но нечто очень схожее. Варийцы вообще как на подбор, подходящие один к другому, ни любви, ни тоски, ни жалости. Но Маммон следит за его расписанием, уроками и миссиями, и принц считает это заботой. Не безразличием. Этого достаточно. Однако вслух этого они никогда не обсуждают, более того — скрывают, как страшнейшее проявление слабости, так что Бельфегор показательно вредничает, играя отведённую ему роль: — Не получишь шоколадок! За вредность.

Конечно, это не правда.

Уже не так бодро, как бегал за иллюзиями в попытках умертвить, юноша тащится к подсобным помещениям, где обычно хранят провизию. Здесь есть общий буфет и общая кухня, где специально нанятые люди готовят на Семью, однако в свете последних событий членов Варии туда не допускают. Для них выделено отдельное крыло, грязное и промозглое, в котором имеется убогая крохотная кухонька, но — посмотрите на них, кто из этих кровавых наемников станет готовить в своём уме? Время от времени, притворяясь наивными детьми, они подкатывают к Луссурии, который всегда их жалеет и выдаёт что-то вкусненькое, а иногда даже бегают к общей кухне в надежде поживиться горячими остатками, но сегодня на это совершенно нет сил и желаний.

Шоколад в самом деле звучит отлично!

С ноги распахивая дверь в кладовку, Бельфегор присаживается на корточки у нижних полок стеллажей и сосредоточенно копается, в процессе обдумывая план прогула занятий, о котором тактично молчит, иначе малышка в самом деле его где-то запрет, с неё станется.. Уроки — наискучнейшая вещь в мире, он давно знает гораздо больше той программы, что в него пытаются впихнуть несносные репетиторы, и для него это сродни пыткам. Вообще не понятно, почему взрослые не кормят его, но образовывают. Как-то не складывается, но Вария сплошь тупые мужланы, поди им недосуг о таких мелочах думать.
— Нашёл.., — с шипящими смешками победно шепчет принц, рассовывая по карманам шоколадные батончики и молочные плитки, одну из которых сразу протягивает напарнице, чтобы не заставлять ее ждать. Индифферентная ко всему живому вокруг Маммон на самом деле весьма нетерпелива, когда речь заходит об угощениях. Вряд ли кто-то ещё хоть раз в жизни видел ее такой, но Бельфегор готов сохранить и эту тайну.

Выпрямляясь, придерживает Маммон рукой на своём плече, чтобы не упала. Жест выходит автоматическим, принц даже не замечает этого, не придаёт этому значения. Его внимание устремлено на коробку с восковыми свечами, невесть кем оставленными, и в его голове уже зреет план.
— Идём! Пойдём к боссу! — подхватывая коробку, он идёт быстрее и быстрее, а потом почти бежит.
Сонливость проходит, Бельфегор смеется своей идее и предвкушает недовольство напарницы. Он вообще постоянно хихикает, то ли по привычке, то ли играя уже в какие-то свои образы. Маммон постоянно делает ему замечания, приказывая повзрослеть, но она не хочет этого на самом деле, он точно знает.

Останавливаются они только у самого финиша. Тут запрятано изваяние с их неудачливым боссом, застывшим во времени ледяной глыбой. Обычно сюда никого не пускают, кроме капитана, да и то лишь изредка, но разве безумному принцу кто-то указ? Он тщательно проверяет, чтобы поблизости никого не было, но почти уверен, что в случае чего Маммон напустит тумана и укроет их от любопытных глаз. О таком они никогда не договариваются, за долгие годы тесного сотрудничества взаимовыручка кажется естественной.
С грохотом опуская коробку возле ледяной глыбы, Бельфегор аккуратно снимает малышку с плеча и отсаживает на подстеленный плащ, а сам скачет и танцует вокруг босса, щедро расставляя свечи вокруг. Он знает, что это не поможет, маленькие огоньки не справятся с волшебным льдом. Но теперь в комнате не так уныло, больше не похоже на склеп. А ещё Бельфегор думает о том, что Занзас просто заблудился среди ледяной пустыни, и огненные светлячки могут вывести его обратно к ним.

[nick]Belphegor[/nick][lz]комочек безумного счастья[/lz][status]the ripper[/status][icon]https://i.imgur.com/ojkNFEu.jpg[/icon]
[sign]_{Datte ore wa ouji damon}[/sign]

Маммон устала. Бельфегор ощущает ее усталость, будто свою собственную, но ничем не может ей помочь. Себя он в состоянии контролировать, знает множество способов взбодриться и избавиться от сковывающей сонливости. Но — вряд ли это сработает и для такой, как она. Иногда принц сожалеет, что не умеет делиться своей энергией как в тех историях, что они вместе иногда читают в несерьёзных книжках о приключениях, или не может создать добрую иллюзию для неё, чтобы поддержать и помочь. Впрочем, даже если бы умел — маловероятно, что Маммон приняла бы его дар. Она ведь упрямая. А ещё сильная, наверное, сильнее всех прочих.

Все, что он может сейчас, это предоставить ей шанс — небольшой, короткий — для отдыха. Все также маловероятно, что Маммон им воспользуется, но Бельфегор решает попробовать. Заканчивает со свечами и возвращается к напарнице. Осторожно опускается рядом, близко, очень близко, она наверняка будет недовольна. Шелестит ткань униформы, шуршит подстеленный плащ по полу и под тяжестью опускающегося тела. Не спеша, с паузами, юноша миллиметр за миллиметром придвигается все ближе, будто просто ёрзает в попытках найти более удобную позу, а после Маммон, тихо напевающая незнакомую мелодию, словно бы сама по себе оказывается в его руках между скрещённых ног — и помещается там идеально.

— Красиво.., — чуть слышно шепчет, прислушиваясь к тонкому голоску в тишине. Боится ее прервать и больше не двигается. Наверняка она будет очень недовольна, особенно позже, когда немного восстановит силы. Заставит его читать нудные учебники, устроит ему двойной тест по каждому из ненавистных предметов. Бельфегор идеально знает, как расчленить человека и при этом заставить его быть в сознании до самого конца, но терпеть не может историю, к примеру. С географией у него тоже плохо, кажется, он толком и не помнит, где на карте мира находится его собственная страна.. Да и зачем ему помнить? Он давно бежал и назад не собирается.

Ты отдохни, не говорит вслух, но этого и не требуется. Ему уютно сидеть вот так, остаётся надеяться, что и ей тоже.

Они сидят тихо, очень тихо. В сумраке комнаты с заколоченными окнами мерцают, переливаются огоньки свечей. Конечно, Бельфегор знает, что этого недостаточно, чтобы растопить лёд, сковывающий босса. Наверное, сожги они особняк и всю Италию махом, это не исправит дела. Лёд ведь волшебный. Принц не уверен, что именно это означает, но подсознательно ощущает подвох в ситуации. Ведь если бы все так просто решалось, капитан бы уже давно порешал. Скуало любил решать всякие проблемы и буквально был рождён для того, чтобы прибирать за каждым из них, только все никак не мог решить вот это. Крохотное уравнение с Девятым, Занзасом и Варией в целом.

Лёд тускло переливается в отражении свечей, огоньки множатся на гранях глыбы и словно бы пляшут. Юноша завороженно следит за движением теней, что бродят по застывшему, иссечённому шрамами лицу, закованному в толще льда. Иногда кажется, что Занзас смотрит в ответ. Или просто спит с открытыми глазами. А, может быть, он помер уже давно там, глубоко внутри своей обледенелой темницы, раздавленный и замороженный до смерти..
Возможно, они просто зря надеются и ждать больше нечего?
Бельфегор медленно опускает голову, все ниже и ниже, будто сморенный сонливой дремой, пока не прижимается носом к тёплой ткани чужого капюшона. Маммон всегда носит его накинутым, никогда не открывает лицо. Но даже в этом есть своя прелесть, он находит их похожими, у них общий секрет и никто и никогда и на за что не увидит их лиц целиком. Их глаза — будто их величайшая тайна и ценность, здорово делить это на двоих..

Сбиваясь с мысли, юноша глубоко, но беззвучно вдыхает ее запах, и страх за будущее отступает. Что они станут делать, если Занзас мёртв, если Занзас никогда к ним не вернётся, заключённый во льдах навеки? Пока они держатся вместе, бояться им нечего. Так ему кажется, и принц уверен, что ничему на свете не разбить Варию, не разлучить их маленький тандем Урагана и Тумана.

— Бел, — бормочет Маммон, и магия огоньков рассыпается. Они снова сидят в пустой темной комнате с самыми обычными догорающими свечами, и человек внутри льда безучастен к их визиту.
— Наверное, мне нужно будет отлучиться не какое-то время. Не прямо сейчас, но в течении года. Что ты будешь делать тогда?

Что? Что она сейчас сказала?

Бельфегор вскидывает лицо, и после их общего тепла согретые щеки обдаёт морозным воздухом, скопившимся в помещении с ледяной глыбой. Он не ослышался? Маммон собирается его оставить? Принц нервозно хихикает, но тут же обрывается.

— Это из-за уроков? — пытаясь скрыть неуверенность и страх в голосе, серьезно спрашивает. Не зря ведь она упоминает, что тоже не любит учиться. Дело в этом, как пить дать.

Он уже не ребёнок и научен конструктивному мышлению, но прямо сейчас его что-то подводит. Ему страшно, недавние размышления и переживания наслаиваются друга на друга — и что-то искажают внутри его головы. Занзас не просыпается, Девятый давит отряд Варии, и прочие вечно заняты своими взрослыми делами. Все, что у него сейчас есть, это Маммон, а ещё бесконечное количество часов в сутках. Что он станет делать? Что он станет делать без неё?

Не уходи, жалобно скулит что-то между висков чужим, незнакомым голосом, плаксивым и почти детским. Бельфегор удивляется, встряхивает головой, чтобы прогнать, заглушить этот звук, но он снова и снова повторяет. Не оставляй меня.

Он не боится одиночества. Никогда его не страшился. Также, как его не ужасают кровь, смерть и прочие нелицеприятные картины, связанные с пребыванием в составе мафиозного отряда зачистки, его не пугают и расставания. Смерть всегда бродит рядом, уносит даже тех, кто кажется сильнее всех, но Маммон.. Они всегда вместе! Всегда, всегда, всегда. Бельфегор почти не помнит того времени, когда за его плечом не маячил извечный крохотный наблюдатель в капюшоне.
Он уже давно не ребёнок, перестал им быть задолго до своего побега из семьи. Но, как и любой ребёнок, прямо сейчас он склонен видеть вину в себе. Возможно, он обидел Маммон? Был с ней недостаточно мягок или, наоборот, чересчур досаждал ей? Задолжал слишком много? Должен был чаще находить шоколадки для неё? Дело в ночном безумии, наконец, догадывается, и картинка складывается в его нестабильной голове, Маммон просто устала, ей больше не интересно.

Бельфегор снова хихикает, ещё более нервозно и тревожно. Забывает, что держал крохотное тепло в своих руках — и вскидывает ладони к волосам, ерошит, сжимает, оттягивает. Нет, нет, он не поддастся сумасшествию, не сейчас. В этой комнате опасно, их не должно здесь быть, он подставит их обоих. К тому же, Маммон не уходит прямо сейчас, у них ещё полно времени, просто..
не оставляй меня.
Внутри головы скребёт и царапает. Он уверяет себя, что может с этим справиться.
Нужно пообещать ей учиться. Лучше. Чаще. Больше. Прилежнее. Выучит и чёртову литературу, и историю с географией, даже станет слушаться громкого капитана, и занудного Леви, и чокнутого Луссурию, да хоть самого черта!, только если это удержит ее рядом.
нельзя привязываться, нельзя.
это слабость.
Один, два, три. Она учила его считать, когда совсем плохо. Три, четыре, пять. Спокойно, он может с этим справиться. Шесть, и семь, и восемь. Нужно что-то ответить, становится темно, свечи окончательно догорели, только раскалённые фитильки шипят, утонувшие в растопленном воске. И девять! Девять. Считай. Девятый — в нем дело? Он приказал ей. Отобрал Занзаса, нагнул всю Варию, а теперь и до Маммон добрался!

— Это... это.., — он заикается, дергает плечом, вскакивает на ноги и нервозно перемещается по комнате слева направо, обратно и по кривой, без определенной траектории. — Это надолго? Зачем тебе уходить, нам ведь весело! Тебе не нужно уходить.
Да. Все просто. Зачем она это сказала? Ей нужно остаться, принц так решил. Торопливо возвращаясь, почти падает перед ней на колени, чтобы заглянуть под капюшон, посмотреть в глаза, хотя здесь слишком темно для подобных фокусов, но разве это его остановит?
— Маммон. Слушай, Маммон, — сбито торопливо шепчет, дышит через рот, не смыкая губ. Нужно отвлечь ее, тогда она забудет. — Знаешь, я придумал новую игру! Идём, идём скорее, ты увидишь.

Бельфегор снова в движении. Он Ураган, он физическое воплощение безумия. Хватает напарницу за плащ и почти волочит за собой, выскакивает в двери неудержимым чертёнком и несётся по коридорам, не разбирая дороги. Им что-то кричат вслед, но это уже мало его волнует. Куда, куда ему бежать? Может быть, на кухню, он разорит все припасы семьи для неё. Может быть, в учебные комнаты, он будет паинькой и выучит все уроки, чтобы она могла им гордиться. Может быть, им следует отправиться в город и кидать ножами в ленивых птиц на набережной? Это будет весело и заставит ее улыбнуться! Может быть, может быть, может быть, в голове скачут десятки вариантов, но ни один не подходит.

[nick]Belphegor[/nick][lz]комочек безумного счастья[/lz][status]the ripper[/status][icon]https://i.imgur.com/ojkNFEu.jpg[/icon]

Отредактировано Belphegor (2021-02-03 00:53:29)