Nowhǝɹǝ[cross]

Объявление

Nowhere cross

Приходи на Нигде.
Пиши в никуда.
Получай — [ баны ] ничего.

  • Светлая тема
  • Тёмная тема

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Nowhǝɹǝ[cross] » [nikogde] » Незавершенные эпизоды » be here for you


be here for you

Сообщений 1 страница 6 из 6

1

принцесса х чудовище
https://i.imgur.com/cdumZkc.png
sam tinnesz // be here for you

I can’t stop the world, no
But I promise that I’ll be here for you
I can’t drown the flames, no
Take away the pain, no
But I promise that I’ll be here for you

[nick]Marius Streicher[/nick][status]introverted war[/status][icon]https://i.imgur.com/EAb1ucE.png[/icon][fandom]Tom Clancy's Rainbow Six: Siege[/fandom][lz]look at me with love. or lust. or disgust. or hate. i don't care but please... please just look at me[/lz]

+1

2

[indent]Все-таки человеческое тело — удивительная штука, сравнимая, ни много, ни мало, пожалуй, с самой Вселенной — вроде бы такое понятное, такое близкое, и вместе с тем полное чёрных пятен, необъяснимых реакций и неисследованных явлений, зависящих от такого количества факторов, что в голове не укладывается.
[indent]Мариус, хрипло фыркает, качает головой, зажимая разрезающую болью тело едва ли не пополам рану на боку, и тут же тянет губы в улыбке — наверное, думать о чем-то таком абстрактном не время и не место, но так, на самом деле, проще.
[indent]Проще, чем вспоминать, почему кровь отдаёт на губах железом, а дышать — тяжело.
[indent]Проще, чем думать, что он всех подвёл.
[indent]Проще. И приятнее, чем понимать, что он один. Один, и ни Элиза, ни Панди, ни сам господь бог этого изменить не в силах — он, в конце концов, знал, на что шёл, и теперь пришло время стать взрослым мальчиком и ответить за свои решения. Ну хоть так, возможно, ребята в Радуге поймут, что он не ребенок и знает, что такое ответственность.
[indent]А может и нет. Хотя проверять ему, вообще-то, не хочется.

[indent]Мариус шумно втягивает воздух в легкие, и те мало того что издают какой-то подозрительный хрип, с которым стоило бы сразу же бежать к Доку, но еще и взрываются фонтаном боли, горячими брызгами обжигая все внутри, и даже несмотря на то, что он, черт возьми, инженер, а не медик, его квалификации курсов первой помощи и правильной наклейки пластыря на рваные раны достаточно, чтобы понять — у него внутри что-то не так, и хрен его разберет, что с этим делать. Но делать что-то было нужно.
[indent]Вот только с делать, как понимает Мариус, образовалась маленькая проблемка: боль немного — совсем чуть-чуть, правда — мешает думать.

[indent]А вообще, отмечает про себя Мариус, на самом-то деле боль — интересная штука. Она кажется простой и понятной, но на деле это безумно сложный процесс, в котором задействованы миллионы болевых рецепторов, синопсисов и нервных волокон, объединяющихся в одну огромную, сложную, как грибница, систему, рядом с которой Большой Адронный Коллайдер кажется просто поделкой третьеклассника на научной ярмарке. И вся эта сложность, вся эта удивительная естественная анатомическая инженерия призвана выполнять лишь одну простую по своей сути, элементарную даже, функцию — не дать вам убиться каким-нибудь очевидно глупым способом.
[indent]Люди, впрочем, существа особо одаренные и уверенные в том, что они — самостоятельный, способный в одну морду принимать решения венец божьего творения, и им, если очень захотеть, можно наплевать на придуманный природой механизм защиты организма от враждебной внешней среды и врожденной тупости. Впрочем, на этот случай человечеством же была придумана награда для особо старательных.
[indent]Мариус поднимает взгляд в потолок, рассеянно думает о том, что какой-то полуразвалившийся амбар в глуши Америки — фиговое место, чтобы отойти в мир иной, о котором он прочитал столько статей и научных, и псевдонаучных, и откровенно изотерических, зажимает рану покрепче и тут же шипит, чертыхаясь. Снова больно.
[indent]Выдыхая тихо, Мариус хмыкает: боль штука не только сложная, но и, блин, чертовски неприятная.
[indent]А потом сразу думает: интересно, ему полагается премия Дарвина?
___________________________________
[indent]— Не думал, что моя мечта поработать с космическими летательными аппаратами сбудется перед лицом разворачивающегося зомби-апокалипсиса из-за шлепнувшегося в заднице мира старого советского спутника. Ребят, я не уверен, что даже у моего деда бы нашелся бы разводной ключ для русских гаек, а вы хотите, чтобы я крутил их набором юного инженера из OBI? — Мариус моргает, переводит взгляд с Элизы на Сенавьева, запихивает в рот остаток бутерброда, от которого его хотели подло оторвать, притащив в палатку, и, не прожевав, продолжил, отряхивая руки и потянувшись к экрану на столе с подсветкой под неодобрительный взгляд Элизы, — Ну ф шмышле фы хофь пр....

[indent]— Мы представляем, что сейчас нам не до лекции о гайках, Мариус, — Элиза вскидывает руку, хмурясь.

[indent]Мариус — шумно глотает плохо пережеванный бутерброд, чуть не икает и думает, что, возможно, что-то в евреях вредное все же есть. Ну, в этой рыжей жабе — точно.

[indent]— Так что, ты можешь сказать — возможна ли транспортировка спутника без привлечения лишнего внимания с последующим демонтажем с него научной капсулы?

[indent]Мариус смотрит на Эш снова и думает: хорошо, что он проглотил бутерброд. Иначе бы точно подавился.
[indent]Тем не менее, он не спешит говорить нет. Ему — откровенно интересно. И Элиза это знает. Знает и, как умелый манипулятор, просто поймала его за живое.
[indent]С другой стороны, что он теряет, кроме жизни, которая все равно нужна для того, чтобы совать свой нос куда не надо? Так что, помедлив, он пожимает плечами:
[indent]— Мне потребуется эвакуатор, болгарка, несколько надежных рук, помимо моих собственных, справочник по советским спутникам и термос с кофе. А, еще брошюрка "Как пережить апокалипсис для чайников" с комментариями Дока на тему имеет ли смысл отпиливать себе руку, если тебя укусит за нее что-то вроде того, что видели в том госпитале, и если да, то покуда резать.

[indent]Чем, как говорится, черт не шутит?
___________________________________
[indent]У Мариуса немного кружится голова, и он готов биться об заклад, что ему придется залезать в банк крови, чтобы позаимствовать так пакетик-другой, если Док будет не против. Док его, скорее всего, отчитает, но помереть, хочется верить, не даст. А потом еще и Дом...
[indent]Мариус моргает и кашляет, а мысли на секунду путаются, и он забывает, о чем только что думал. Кажется о том, что скоро ему будет некогда думать о боли, потому что Дом выбьет из него все дерьмо, когда узнает, во что он вляпался без его присмотра. Еще и скажет, что его ни на минуту нельзя оставлять...

[indent]Мариус вскидывается. Точно. О боли можно забыть, и тогда мысли придут в норму, а после он обязательно что-нибудь придумает. Придумает, потому что он совсем не хочет, чтобы Дом выбил из него дерьмо за то, что он откинется где-то у черта на рогах, и тем более он не хочет слушать, как его будет отчитывать Моника. Бррр.
[indent]Мариус, немного воспряв духом, ерзает, уже зная, что ему нужно. Он тянется к отрывному подсумку с аптечкой, который должен находиться в ближайшей доступности, шипит и чертыхается от боли, прострелившей бок, а после — замирает от такой же острой, как и боль, мысли: аптечки нет.

[indent]— Блин, — он выдыхает только одно слово, поднимая взгляд и глядя перед собой на закрытую дверь, в которую с ругой стороны кто-то неприятно скребся. У кого-то, подсказывало чутье Мариусу, длинные когти, испачканные в его крови, клыки и мало что общего с человеком кроме общего количества конечностей и наличия головы.
[indent]А еще у этого кого-то, кому очень хотелось забрать обрано свой многострадальный, честно подобранный в поле русский спутник — вот вечно от этих русских одни проблемы — где-то в острющих клыках зажата хренова аптечка.

[indent]Это плохо.
[indent]Очень-очень-очень плохо.
[indent]Дом его точно прибьет.
[nick]Marius Streicher[/nick][status]introverted war[/status][icon]https://i.imgur.com/EAb1ucE.png[/icon][fandom]Tom Clancy's Rainbow Six: Siege[/fandom][lz]look at me with love. or lust. or disgust. or hate. i don't care but please... please just look at me[/lz]

+1

3

- Я не подпишу тебе смертный приговор, Доминик, - Элиас никогда не выглядел настолько серьезным. Это, наверное, должно успокаивать, но уголек ярости внутри груди только вспыхивает красными прожилками, как будто Кётц только что со всей силы дунул на него, вскармливая обиду очередным отказом. Брунсмайер шагает ближе, стискивает кулаки так, что кости едва не трещат, и дышит в лицо сослуживцу чистой ненавистью.

- Ты бы не пошел за тем снайпером, а? Тоже бы сидел и ждал? - Доминик рычит сквозь зубы, дергает Кётца за ворот к себе, тот хмуриться еще пуще, но ни слова не произносит - они оба и так знают ответ. Морду Кётца на сей раз его щит не скрывает, не скрывает его слишком понимающих светлых глаз, что заставляло хотеть влупить по ней кулаком в два раза сильнее. Элиас понимает, конечно же, что Бандит о Мариусе заботится гораздо больше, чем показывает, что их друг от друга не отскребешь, слишком прикипевших друг другу. 

- Знаешь что? Ты полон дерьма, Элиас, - ни об одном произнесенном сейчас слове Доминик не жалеет и жалеть не будет. Они все этого заслужили. И даже больше. 

- Успокойся, - Бандит только сильнее стискивает зубы, до скрипа, для него любое чужое слово все равно что красная тряпка для быка, или, вернее сказать бандерилья, потому что все было больно, все кололось и раздражало, и гнев, как тонкое копье, бурил толстую кожу и вонзался глубоко, цепляясь зазубринами за мясо. 

- Иди нахрен. Ты и рыжая жаба - идите нахрен оба. Ты его туда послала! Одного! - он с силой отталкивает от себя Элиаса и находит новую цель для своей ярости. Элиза до этого молчала, опустив глаза в пол, явно сокрушенная чувством вины, но Доминику было плевать. Поздно жалеть. Поздно торчать в штабе над картой и разрабатывать стратегию. 

- Никто лучше Мариуса не справился бы... - Коэн так и не поднимает взгляда, что бесит Доминика еще больше. Она могла бы хотя бы посмотреть ему в глаза. 

- Заткнись! Ты, блять, не имела права отправлять его без прикрытия! - он тыкает пальцем в ее сторону, цедит каждое слово сквозь зубы, плюется, словно ядом, когда подходит ближе, кажется, точно готовый придушить Эш здесь и сейчас. Он бы этого не сделал, но Элиас все равно перехватывает его руки сзади и оттаскивает подальше. Джордану просто повезло, что его сейчас здесь не было. Его бы Брунсмаейр точно разорвал. 

- Успокойся, Доминик!

Бандит рычит, еще раз сжигает Элиаса и Элизу взглядом, разворачивается и уходит, напоследок вдарив по стене кулаком так, что побелка искрошилась, обнажая бетон. 

Никому нельзя доверять, даже собственной команде. Никому, кроме Мариуса, которому помощь нужна была немедленно, а не пока выделят людей и транспорт, согласовав операцию по спасению. 

Доминику не нужно много времени, чтобы замкнуть сигнализацию и выбурить камеры наблюдения в гараже. Плюс, он угнал достаточно машин, чтобы угнать и бронированный джип. Замок на нем такой же, как и на обычном авто, чуть помудренее, но это лишь значит, что ему придется провозиться на минуту подольше, прежде чем он услышит заветный щелчок и дверь танка на колесах приглашающе откроется. С проводкой он разбирается и того быстрее: привычно оголяет провода, идущие от батареи, зажигания и стартера, соединяет, получив искру, разгоняет двигатель на холостом ходу, поджимая педаль газа, и джип в полной боевой готовности. 

- Только не смей подыхать там, принцесса. Иначе я тебя сам урою, - Доминику не привыкать разговаривать с людьми, которые его не слышат, находясь в полном одиночестве, но он все-таки думает, что Мариус его слышит, и что он дождется. Расстояние до Нью-Мехико Бандит не высчитывает, сколько бы не рисовал ему навигатор - он проедет это расстояние в два, нет, в три раза быстрее. 

Брунсмайер без труда взламывает и гаражные двери, и, вдавив педаль в пол не образно, а вполне себе реально, успевает смыться еще до того, как кто-то заметит, что он пошел совсем не заливать свой гнев алкоголем, как делал обычно в подобных ситуациях.

Он не секунды не размышляет над своим решением. Доминик знает, что это правильно. И пусть его выпрут из Радуги за неподчинение прямому приказу, плевать. Для него самым главным является жизнь одного незадачливого и чересчур любопытного инженера, а не служба. 

Солнце стремительно закатывается за горизонт. Доминик дергает из уха наушник, разрывающийся голосами. Пусть только попробуют остановить. К наступлению темноты он должен достичь последнего известного местонахождения Мариуса. 

Доминик пытается собраться с мыслями, убедить себя, что волнение только сделает хуже, а в голове все так же звенит, как когда он, стоя в штабе, слушал запись сигнала СОС. Он будто был там, запомнил каждую, даже самую мелкую деталь: как дрожал голос Мариуса, как передача прервалась с оглушительным скрежетом металла. Все это больше похоже на сон, чем на реальность. Доминик долго не может забыть своих снов, прокручивает их в голове, заставляя себя помнить. Кажется, он даже слышит запах дыма. Но это уже реальность.

- Черт.

Тело с характерным глухим звуком закатывается на капот, и, на удивление, не обмякает, наоборот даже, вскакивает и начинает долбить в лобовое стекло покрытыми красными кровяными кристаллами, словно коростой, лапами. 

- Какого... - Доминик щурится, пытаясь рассмотреть существо, да и вообще понять, какого же все-таки хрена. Отчетов Дока из больницы, в которую его дислоцировали за пару часов до начала полномасштабных действий по сдерживанию вируса, получившего уже название “Апекс”, он не видел. Не интересовался попросту, его не то чтобы пытались активно привлечь к разрешению кризиса, да он и не стремился, если честно. Болезни - не его профиль.

Впрочем, его быстро отвлекают подоспевшие к гудящему грузовику дружки кристаллического зомби, начавшие быстро облеплять машину. Доминик чертыхается и давит на газ. На этот раз шансов он этим тварям не оставляет - влетает на полном ходу в толпу, поднимая в воздух тучи осколков кристаллов. 

- Моя броня лучше, ублюдки. 

Повсюду слышаться крики, нечеловеческие, слава богу. Людей в этом городке не осталось, а Мариус где-то прямо за полчищами зараженных, на которые Доминик не обращает никакого внимания, гонит грузовик прямо по телам, по взрытым кратерами дорогам. Все ради того, чтобы достичь мигающего на карте навигатора тревожного красного огонька. В городе он едва ли ориентируется, да еще и в таком хаосе, но здание с покоящимся на нем перевернутого вверх пузом вертолетом, должно быть, именно тем, что он ищет.

Впрочем, места назначения он достигает так быстро, что железной стены ангара перед собой заметить не успевает, начинает было поворачивать руль, но по инерции джип все равно пробирает собой стену и залетает в ангар наполовину. Доминик бы сказал, что тормоза сдохли. У него, не у джипа. Хотя у джипа, наверное, тоже, как и проводка после такого экстремального сафари. 

Брунсмайер выбивает кулаком люк, зная наперед, что дверь, скорее всего, не поддастся, загоняет пулю в голову трепыхающемуся под колесами монстру, и, кашляя, выбирается наружу. Волнение и страх сковывают грудь и тугим комком застревают в горле, когда среди груды металла он взглядом цепляется за неподвижное тело. Доминик не раздумывая бросается к нему, тянется к подсумку с аптечкой. Ему нужно всего несколько секунд чтобы откинуть стальную балку, перегородившую путь, в сторону, и перетянуть чужое бедро жгутом. 

- Ты идиот, принцесса, какой же ты идиот... - Доминик шепчет, пытаясь заглянуть в скрытые за непроницаемым стеклом пилотского шлема глаза, но вздрагивает, когда чувствует прямо у себя за спиной движение, едва успевает выстрелить, уперев приклад в плечо, машинальным, выверенным до автоматизма движением, но не укокошить подкравшуюся тварь. Ее морда достаточно близко, чтобы вдарить ей в челюсть и заставить упасть, а потом добить ее, размазав голову тяжелым ботинком. Что-то, а именно приближающиеся крики и падающие с крыши горящий обломки вертолета, Доминику подсказывало, что оставаться здесь нельзя.
[nick]Dominic Brunsmeier[/nick][status]half agony half hope[/status][lz]i’ve forgotten how to uncurl my fingers from the trigger. i don’t remember what it’s like not to have gunsteel in my bones. i’m back at the place i left but home is gone where i cannot find it. my fingers still drip red and i do not want to stain you with them.[/lz][fandom]rainbow six: siege[/fandom][icon]https://i.imgur.com/Iq6CbDN.png[/icon]

+1

4

[indent]Когда Мариус слышит за дверью ангара скрежет, не похожий на когти и достаточно громкий, чтобы пробраться сквозь подступающую со всех сторон тьму уставшего воевать с болью и потерей кровью сознания, он уверен почти на девяносто девять процентов, что ему это кажется. А может и не на девяносто девять, но вспомнить название величины самого большого из ныне известных чисел и вычесть из него единичку, которую можно было бы отвести на какое-то невероятное, не иначе как божественное, спасение, его мозг сейчас не в силах. Сейчас спасибо, что он вспомнил хотя бы число девяносто девять.
[indent]Он бы отпраздновал это за неимением других весомых поводов, но праздновать и правда нечего, и от этой мысли — даже не смешно.
[indent]И не забавно.
[indent]От неё — просто страшно.

[indent]Когда скрежет сменяется на страшный грохот, сотрясший старый ангар до основания и, кажется, пошатнувший сами основы мироздания — ну, мироздание Мариуса точно нехило так тряхнулось, от чего какая-то балка очень неприятно ткнулась в раненный бок, — ему кажется, что это какие-то шутки сознания. Мозг ведь, по сути, — это как последний фронтир между обжитой территорией и дикими лесами неизведанного, отделяющий понятное от непонятного, простое от сложного и безопасное от опасного. Мозг — инструмент, который позволяет твоему телу делать невероятные вещи, преодолевать самое себя, свершать чудеса. А еще мозг — штука, которая защищает тебя от всего самого ужасного, болезненного и страшного, что-то вроде встроенного в организм обезболивающего или нейтрализатора агента К. Да, воспользоваться этими перками, когда тебе приспичит, не выйдет, да и эффект в виде галлюцинаций, мягко говоря, непредсказуемый и довольно сомнительный, но сам факт — обнадеживает. Обнадеживает, что если ты вдруг встрянешь в такую жопу, как, например, та, в которой он оказался сейчас, думает Мариус, твой мозг, если ты с ним хорошо дружишь — или, если точнее, не дружишь — подкинет тебе вместо адского месива, в которое превратился мир вокруг и твой собственный бок, что-то забавное. Ну или хотя бы эпичное.
[indent]Как повезет, в общем.
[indent]По крайней мере, такое объяснение кажется куда более логичным, чем факт того, что кто-то на огромном броневике выломал бампером стенку, размазал по полу несколько поросших кристаллами монстров, еще клацающих зубами, пока тяжеленные колеса высотой едва ли не с Мариуса размазывали их черепушки крупными протекторами.

[indent]Впрочем, сейчас Мариусу даже появление Супермена показалось бы куда более реальным, чем эмблема Радуги на покореженной двери броневика, потому что он помнит: Элиза предупреждала, что в случае чего, с помощью будет туго. Нет, она, конечно, выразилась как-то по бюрократически витиевато, так, чтобы было не придраться на расшифровке брифинга в случае чего и всегда можно было бы вывернуть как полную осведомленность оперативников о той жопе, в которую они ввязываются, но суть вроде была какая-то такая.
[indent]А теперь он видел белую шестерку, заляпанную чьей-то кровью и прорезанную почти напополам вмятиной от, скорее всего, шипа какой-то твари с застрявшими по краям кусками кристалла. И это было словно божественное откровение или самый тяжелый трип в его жизни.
[indent]Мариус, выдыхая, думает, что придется как следует поразмыслить над природой испытываемых им чувств.

[indent]И вдруг белоснежная цифра скрывается за чьей-то фигурой, а крупная тень закрывает от Мариуса зарево догорающего где-то на заднем плане вертолета, лениво еще двигающего лопастями по закону сохранения энергии.

Хватит называть меня принцессой, козлина!

[indent]Почему-то, когда Мариус видит сначала бороду у склонившейся над ним фигуры, а после — горящие — или все-таки отсвечивающие в пожаре вертолета? — глаза, не предвещающие ничего хорошего всем в радиусе ста метров от их владельца, именно эти слова первыми приходят в голову. Сколько раз он просил Доминика так его не называть? Скалился, кусался — пару раз даже в прямом смысле этого слова — ворчал, придумывал ему прозвища в ответ, меняя их каждую неделю, если даже и не день, и в итоге останавливаясь на чудовище, приучившись мгновенно плеваться в чужую сторону этим даже в чем-то забавным словом.
[indent]А потом — просто привык.
[indent]И сейчас он был буквально на седьмом небе от того, что услышал это чертово принцесса, произнесенное низких, хрипловатым голосом, напрочь убитым никотином. Сейчас это — лучше всего, что он мог себе вообразить.
[indent]Лучше.
[indent]Хотя от обезболивающего он, если подумать, все-таки не отказался бы.

[indent]— Если бы я был идиотом, у меня сейчас не было бы дырки в бочине, — Мариус слабо улыбается, — Потому что меня сюда бы просто не послали, а оставили бы отсиживаться рядом с другими идиотами. С тобой например, чудовище, — он хрипло и тихо смеется, словно специально использую дурацкое прозвище, будто бы бросая вызов всем настоящим монстрами вокруг и говоря что-то типа: эй вы, неудачники, да вы все просто детишки в костюма для Хэллоуина по сравнению с этим зверем, что за мной пришел!

[indent]И будто бы только сейчас до Мариуса доходит: Доминик за ним пришел.
[indent]За ним.
[indent]Один.
[indent]Пришел.
[indent]Наверняка еще и поперек приказов рыжей жабы.

[indent]Додумать, впрочем, и так обрывочную мысль, ему не дают — откуда-то из-за плеча Дома раздается нечеловеческий, громкий рык, скрежет и топот.
[indent]Мариусу хочется закатить глаза и сказать опять, но на это — не хватает времени.

[indent]Мариусу почти жаль, что у него нет сил насладиться тем, как Дом размазывает по полу вздумавшего сожрать их монстра — ему всегда нравилось наблюдать за этим парнем на ринге, тренировках или в поле. Наверное, он видел в нем какую-то ярость, решительность и уверенность, каких не было у него самого, и его все это, говоря откровенно, завораживало, и пока другие оттаскивали Доминика от его противников, боясь, что тот их просто аннигилирует, Мариус всегда, затаив дыхание, смотрел. Да, он волновался, да, он бросался к Дому первым, когда нужно было оттащить его в медпункт, когда он схватывался на ринге с тем сумасшедшим русским, да, он не отходил от него ни на шаг, искренне веря, что пластырь с розовым котиком способен залечить любые раны, и да, он меньше прочих хотел бы, чтобы Дому было плохо, но... но он не мог отрицать, что у него перехватывает дух, когда он видит, как меняется чужое лицо и как холодно блестят глаза под густыми, сведенными к переносице глазами.
[indent]Сейчас же у Мариуса есть силы разве что потянуться к кобуре на ноге, отстегнуть дрожащими пальцами клепку, вытащить пистолет и, сняв с предохранителя, скользкими пальцами покрепче впиться в рукоятку.
[indent]Он полюбуется Домиником потом. Если — дай бог — процентная вероятность их выживаемости повысится хотя бы процентов до пятидесяти, потому что пока, говоря откровенно, на также мала, как возможность зарегистрировать Базон Хиггса без Большого Адронного Коллайдера.

[indent]— Дом, помоги-ка, — Мариус хрипло выдыхает, повышает голос, поднимает торопливо защитное стекло шлема и тянет к крупной фигуре над собой окровавленную руку, ощущая, как бок от этого простреливает болью; он сжимает челюсть, заставляет себя не стонать от боли и сжимает мокрые пальцы на чужом запястье.
[indent]Он надеется, что по нему не слишком видно, что дела обстоят хреново. По крайней мере, пожар, в котором тлел вертолет, должен был добавить его бледной морде немного румянца.

[indent]Нужно было придумать, что делать. Причем, придумать срочно.
[indent]Голова, впрочем, все еще отказывалась обрабатывать больше байта информации в секунду, а это все равно, что пытаться запустить игру нэкст-гена на тесте на беременность.

[indent]— Там... — он медлит, переводит дыхание и кивает в сторону от ангара, — Там погрузчик и грузовик. И короче нам нужно....

[indent]Он замолкает.
[indent]А что там им было нужно?
[nick]Marius Streicher[/nick][status]introverted war[/status][icon]https://i.imgur.com/EAb1ucE.png[/icon][fandom]Tom Clancy's Rainbow Six: Siege[/fandom][lz]look at me with love. or lust. or disgust. or hate. i don't care but please... please just look at me[/lz]

0

5

Доминику хочется еще что-то ответить, сказать, что Мариус уже в край ебнулся, если для него единственное чудовище тут - Брунсмайер, впрочем, не имея ввиду ничего серьезного, потому что слышит, как дрожит чужой голос. Ему тоже страшно. Страшно до усрачки. Бандит много дерьма повидал за свои сорок с гаком лет жизни, и самое “веселое” приходилось на несколько лет работы под прикрытием, но такое он видел только в отстойных конвейерных фильмах про зомби-апокалипсис. 

Отличие лишь в том, что что все это происходило в реальности, с ним, с Мариусом. И, черт, Доминик и предположить не мог, насколько это страшно, потому что с экрана все казалось смешным и бутафорным, а сейчас у него глаза жжет от жара, уши болят от нечеловеческих криков тварей и сердце стучит в ушах так, что он едва разбирает, что ему говорит Мариус. Да он и не пытается слушать, потому что рук предательски дрожат, и он нихрена не может найти ампулу с кеторолом. 

- Заткнись и не дергайся, пока я тебя сам не ушатал, - Бандит скалится, хрипя, но только потому что страх удавом обвил внутренности и сжал кольца так, что едва получалось сделать вдох, и металлический срежет за спиной становился все громче. Конечно, просить Мариуса замереть и посидеть пять минут движения — это смешно и лучше бы этого не делать, потому что обратная психология всегда на Штрайхере работала безотказно, поэтому Доминик держит его, чтобы он ерзал поменьше, опускает его руку, осторожно и пытается сам двигаться как можно меньше, чтобы не потревожить шаткую конструкцию из полурасплавившихся балок над ними - единственного, что держало горящий вертолет, и, соответственно, единственного, что отделяло их от смерти под завалами, но, к сожалению, не от смерти от кристаллических когтей зараженных.

Когда ампула все же попадается под руку, Доминику едва ли не головой хочется приложиться обо что-то твердое, осознав, что нужно не только снять колпачок, но и попасть в вену, а времени прицеливаться и искать, где у Мариуса эта самая вена у них совсем нет, да и, при всем желании, Бандит бы не попал, не с тем, как у него трясутся руки. Он колит наугад. Ничего другого не остается - куда попадет туда попадет, но, в любом случае, Мариусу должно стать полегче двигаться. 

- Вот так, не трудно было, правда же? - закидывая руку Штрайхера себе на плечо и медленно помогая ему подняться, Доминик поклясться может, что он стал тяжелее на пару килограмм, но забывает об этом пошутить, потому что обшивка ангара начинает сдаваться под натиском тварей, а их с Мариусом головы осыпает горстью щепок, и покореженная туша вертолета проваливается на уровень ниже. 

Когда последний раз он оказывался в дерьме настолько, что дышать можно было только через трубочку? 

Доминику казалось, что тогда, когда он понял, что так просто из-под прикрытия он не выйдет, или когда этот гребаный ад все-таки закончился и у него не было сил даже взглянуть на себя в зеркало. Тогда он больше всего боялся, что это никогда не закончится, что пустота просто вывернет его наизнанку, сожрет живьем. Пока не встретил Мариуса, Монику и Элиаса. Они не подпускали пустоту. 

Но все это не шло ни в какое сравнение с тем, из чего ему предстояло выкарабкаться сейчас. Мариус одной ногой в могиле, даром, что еще в сознании. Элиас и Моника в него не верят. 

Забавно, но у Доминика почти получилось поверить в то, что он не один. 

Он мотает головой, потому что сейчас нихрена не время для этого. С ним Мариус. А Элиас с Моникой обязательно бросятся за ним следом, или хотя бы пришлют кого-нибудь, ни для кого ведь не секрет, куда Доминик направился. 

Он тянется за пистолетом, когда видит, как металл наконец-то гнется и в реальность, ограниченной для Дониминика стенами ангара, появляется разрыв, через который просовывается искаженное, поросшее красными кристаллами, как плесенью, лицо. Брунсмайер не мешкает и награждает лицо пулей в лоб, а потом еще одной, чтобы убедиться, что в фильмах про зомби не врали когда говорили, что голова - самое уязвимое место у зараженных любого типа. 

- Какой нахуй погрузчик? Мы сваливаем. И это не обсуждается, - рыжей придется уж как-нибудь перебиться без той херни, за которой она Мариуса послала. Одного. Без поддержки. Доминик точно ей шею свернет, как только вернется, и плевать на последствия. А он вернется, даже из Ада вылезет, если потребуется. В конце концов, ненависть - отличное топливо. Только на нем Доминик и жил. 

Ненавидеть других просто, ненавидеть себя еще проще - все равно что втянуть носом дорожку отборного белого порошка. Сначала вштырит так, что жить не захочешь и сам направишь дуло себе в рот, лишь бы это закончилось. Но со второго раза привыкнешь настолько, что уже жизнь не сможешь представить без дозы. Доминик знает, как это бывает. 

В случае с порошком ему хватило одного раза, одной дорожки и одного взгляда на заядлого нарколыгу, пихающего себе нос лезвие ножа и прижимающего пальцем ноздрю с совершенно нечеловеческим поехавшим взглядом, хватило, чтобы потом выбрасывать свою дозу, пока никто не видит, чтобы изображать безупречно такой же взгляд, имитировать наркотический угар лучше, чем любая берлинская шлюха умела имитировать оргазм. 

Но с ненавистью Доминик конкретно проебался. 

В один момент в его мире просто не стало ничего настоящего, кроме ненависти - одного пламени, которое горело ярко в темноте. Когда Доминик злился, он был настоящим, он мог отличить сон от реальности. По крайней мере, ему так казалось. 

Брунсмайер и думать не хочет о миссии Мариуса, возложенной на него штабом. Перебьются. И Джордан, и Элиза, и весь гребанный мир. Он оттаскивает Штрайхера к джипу, не помнит даже, как отгибает раскаленные кусок металла, чтобы открыть дверь и запихнуть внутрь Мариуса, 

- Не смей терять сознание и подыхать, понял меня? Если силенок хватит, чтобы отстрелить паре ублюдков головы, а не мне, то сейчас самое время этим заняться, пока я чиню этот кусок дерьма, - Доминик спрыгивает обратно на землю, прячет пистолет в кобуру на бедре и перехватывает поудобнее ПП, закрепленный на ремне поперек груди. 

Насколько он мог судить по первому взгляду, полетела проводка, но убедиться, что джип заведется и они не взорвутся, как только отъедут, тоже стоило бы. И, по-хорошему, не лишиться при этом никаких конечностей. 
[nick]Dominic Brunsmeier[/nick][status]half agony half hope[/status][lz]i’ve forgotten how to uncurl my fingers from the trigger. i don’t remember what it’s like not to have gunsteel in my bones. i’m back at the place i left but home is gone where i cannot find it. my fingers still drip red and i do not want to stain you with them.[/lz][fandom]rainbow six: siege[/fandom][icon]https://i.imgur.com/Iq6CbDN.png[/icon]

+1

6

[indent]Мариус знает, что многие в Радуге считают его несерьезным и беззлобно — обычно — шутят о том, что ему, дураку, страх неведом. Задумываясь об этом раньше, Мариус с этим, наверное, был даже согласен: он и правда относился к опасности со свойственным ученым любопытством, тем самым, которое, как известно, сгубило кошку.
[indent]Сейчас, впрочем, все было совсем иначе.
[indent]Сейчас вокруг не свистят пули, строение которых было понятным, а действие — простым, и не рвутся бомбы, которые, при желании, Ягерь и сам мог бы собрать на кухне, если стащить из лаборатории нужные компоненты, а недостающие закупить в ближайшем хозмаге, а рычат зараженные чем-то, что наука вряд ли хотела бы знать, люди, искореженные и сошедшие с ума то ли от боли, то ли от того, что жрет их изнутри.
[indent]Сейчас вокруг творится черти что, из дырки в боку с неумолимостью, описанной в каждом медицинском справочнике, вытекает кровь, без которой его тело, к сожалению, функционировать не может, и из всего понятного вокруг было только чужое встревоженное лицо и трещащие над головой балки, едва удерживающие скрежещущую груду покореженного металла.
[indent]Сейчас Мариусу было страшно.
[indent]Правда с того момента, как Доминик, рыча и чертыхаясь, склонился к нему, страшно стало намного меньше. Намного. Потому что Доминику можно было доверять. Потому что рядом с Домиником, пока все чувствовали напряжение, Мариус чувствовал — уверенность. Потому что, знает Мариус, Доминик его не бросит.
[indent]Потому что Доминик как инъекция кеторола — заставляет взять себя в руки и стать немного серьезнее.

[indent]Тяжело выдыхая, когда игла добавляет очередную каплю боли в то море, что уже плескалось в теле, Мариус думает, что не понимает, как вообще выживал до момента, пока не познакомился с Домиником.
[indent]Хотя справедливости ради, опасностей в его жизни до этой встречи было поменьше, и куда безопаснее было, если уж совсем честно, сунуть пальцы в розетку. Вернее, металлические стержни без заземления, потому что пальцы не пролезут.
[indent]Но об этом потом.
[indent]Сначала нужно не сдохнуть, доделать дело, а потом уже выяснять, что опаснее: электрический ток или буквально укротивший его Доминик Брунсмайер, без которого — как и без электричества — Мариус уже не представляет своей жизни.

[indent]— Дом... — Мариус хрипит, чувствуя, как легкие обжигает огнем, и остается только догадываться из-за наполнившего ангар угарного газа это — в голове тут же проскальзывает тупая шутка, рассказанная как-то Басудой про то, что смешнее, веселящий газ или угарный, объяснить которую Мариус потом просил еще неделю, — или же из-за того, что в этих самых легких у него, возможно, есть пара лишних, не предусмотренных даже тканью из альвеолярных пор, дырок.

[indent]— Дом, послушай... — воздуха не хватает, как бы он ни пытался его схватить побольше, как золотая рыбка, которую выкинуло на ковер из перевернутого котом аквариума, но Мариус все равно не сдается — чтобы он наконец заткнулся, он должен как минимум умереть, — Это важно, Дом. То, что на том погрузчике...

[indent]Он запинается.
[indent]А что там?
[indent]Что такого важного?
[indent]Не наплевать ли?
[indent]Ведь Доминик так редко ошибается...

— Мариус, этот спутник нужен нам. Первичный образец и нулевой пациент — главные условия для начала хотя бы попыток создать вакцину. Если у нас их не будет, то...

[indent]...то им всем хана.
[indent]Боже, храни того, кто одумался запихать производные уксусной кислоты в ампулу, смешать это с физраствором и вколоть себе в вену.

[indent]— Дом, нам нужно добраться до спутника и вытащить его, — Мариус радуется, когда понимает, что голос чуть твердеет, пока боль, острая, тупая, ноющая, саднящая — вся отступает под действием кеторола, и цепляется за Доминика уже осознаннее, пока чувствует, как тот тащит его куда-то на буксире, и это куда-то находится очевидно не в стороне падения спутника, — Дом, от этого зависят тысячи жизней! — он пытается достучаться до Брунсмайера даже когда тот запихивает его во внедорожник с упорством и неотвратимостью силы притяжения, норовящей расплющить вас о  землю при прыжке с небоскреба, но понимает, что сейчас разговаривать с ним также бесполезно, как вести беседы со стеной.
Но когда Мариуса это пугало?

[indent]— Заводи эту... — слова очевидно угнанную, судя по свисающим под приборной панелью проводам, у Радуги тачку застревают где-то среди зубов у Мариуса, когда тот срывается на кашель, выплевывая на перчатку сгусток крови и, вытирая его о темные защитные чехлы сиденья, старается не думать о том, сколько чужой крови будет в нем плескаться, если он до переливания вообще доживет, — Заводи тачку и поехали к погрузчику. Он на колесах. И его надо вытащить. Потому что будь я проклят, если сдохну тут за просто так!

[indent]Он снова кашляет и хватается за каким-то чудом оставшийся еще в кабуре на поясе пистолет, дрожащими — хотя уже не так сильно — пальцами проверяя обойму и, приоткрыв дверь и, упираясь в нее ботинком и локтем, беря на прицел первого попытавшегося пролезть после своего павшего товарища, монстра. О том, что причина его попыток уговорить Дома вытащить спутник кроется совсем не в меркантильности по отношению к причинам своей смерти, Мариус старается не думать.
[indent]Старается.
[indent]Но когда он выпускает пулю в лоб — попадая правда из-за ходящих ходуном рук в переборку двери рядом с этим самым лбом, высекая искры и рикошетом отбивая кусок красного кристалла, торчащего из чужой башки, — рычащей твари, он не может не задуматься о том, больно ли это, когда тебя изнутри раздирает что-то тебе непонятное, превращая в ходящее пособие по созданию собственной фермы кристаллов, и когда вместо помощи ты получаешь пулю.

[indent]Второй выстрел получается более удачным и чужое тело заваливается вперед, повисая на проделанной в дверях дыре и закрывая ее собой.
[indent]Мариус, вскидываясь и подаваясь вперед, чтобы в этом убедиться, шипит, но почти не обращает на боль внимания, вместо этого думая, что ему везет.
[indent]Везет, как утопленнику.
[indent]Нужно будет спросить у Тачанки, что это, блин, значит.
[nick]Marius Streicher[/nick][status]introverted war[/status][icon]https://i.imgur.com/EAb1ucE.png[/icon][fandom]Tom Clancy's Rainbow Six: Siege[/fandom][lz]look at me with love. or lust. or disgust. or hate. i don't care but please... please just look at me[/lz]

0


Вы здесь » Nowhǝɹǝ[cross] » [nikogde] » Незавершенные эпизоды » be here for you


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно