friendly fire
Сообщений 1 страница 4 из 4
Поделиться22020-08-21 12:16:38
Им 15, и они больше не видят смысла в замках, заборах, ограничениях – сбегают из приюта при первой возможности. Они и раньше пытались это сделать, но их постоянно ловили и возвращали. У них не было продуманного плана, была лишь одна спонтанная мысль: «Вот выберемся и заживем!». Но это тогда. Сейчас всё иначе. Сейчас Эйс тщательно продумывает план, собирает все деньги, которые только можно собрать, пихает теплые вещи в рюкзак и все, что может пригодиться на первых порах. Он больше не собирается сюда возвращаться, потому что нельзя.
- Эйс плохо на него влияет! – неустанно жалуется надзирательница.
- Они оба – два сапога пара, тут и непонятно, кто на кого влияет… - вздыхает директор, у которого на столе лежат две папки: одна с именем Эйса, другая с именем Сабо.
- Их нужно разлучить. Отправим одного в приют в Сибуе? Там хорошие условия, прекрасные воспитатели, они помогут выкинуть из головы всю эту подростковую дурь!
Эйсу было 14, когда он подслушал этот разговор. И тогда на любые предложения Сабо снова попытаться сбежать или что-то учинить, он сжимал кулаки и категорически отказывался. Он не хотел говорить, что напуган тем, что его разлучат с единственным родным человеком, который у него появился. Ближе Сабо у него никого не было. И одна только мысль о том, что они могут больше не увидеться была невыносимой.
Эйс ненавидел приюты, воспитателей, семьи, которые сюда приходят в поисках удобного варианта для усыновления или удочерения, он ненавидел послушных и правильных детей, точно так же, как и разбитых, таких же как он. Но Сабо был исключением. Он был другом, братом, и чем-то даже больше, чем все слова смогут описать. Словно в прошлой жизни из душа была единым целым, а потом раскололась надвое. Наверное, это и было оно – то чувство.
Им всё ещё 15, когда они добираются до Токио, работают за гроши, берутся за любое дело (даже самое плохое), воруют с прилавков пирожки, когда проголодаются, ночуют в храмах или заброшенных домах, бегают от полиции, которая то и дело норовит их выследить и поймать.
Когда идет ливень, они сидят под мостом и делят горячий бургер, который Сабо выхватил у какого-то разявы из рук. В пакете еще была картошка, соус и чудом не расплескавшийся стаканчик пепси. Это был лучший ужин! Так вкусно ни в одном приюте не кормят, Эйс в этом уверен.
«Сколько вам лет?», «Паспорт есть?», «Документы?», «Вы точно не школьники?», «Эй, где ваши родители? А ну пошли прочь, я сейчас полицию позову!».
Найти хоть какую-то работу невероятно тяжело. Но они упорные, усердные, трудолюбивые и ни за что не хотят возвращаться в приют. Поэтому, когда они достают какого-то мужичка своим настырным требованием работы, он соглашается. Платит ужасно мало, а еще грозит, что если из его магазина пропадет хоть что-то – он вызовет копов сразу же, не задумываясь. Эйс сопит, но уверенно соглашается.
Теперь у них есть маленькая коморка, буквально два на три метра, которую они снимают, и где строят свои планы о том, как будут жить дальше и что делать.
Не важно, что живот чаще урчит от голода, чем отваливается от сытости. И не важно, что им порой негде было переночевать. А еще приходилось мокнуть под дождем или замерзать, когда шел снег, это все равно было лучше. Теперь они сами отвечали за свою судьбу, а это дорогого стоит!
Им 16, и они уже могут устраиваться на работу официально. Эйс достает из рюкзака паспорта и убирает вывалившуюся следом папку обратно. Там их дела, которые он украл из приюта перед днём побега, но которые до сих пор так и не открывал и не читал. Возможно, что там есть информация об их прошлой жизни, но зачем она им? Прошлое должно оставаться в прошлом. Если они никому не были нужны, значит, и им никто не будет нужен. Так он решает. И совершенно не думает о том, зачем все же взял эту папку с собой. Он так много раз хотел её выкинуть, сжечь, уничтожить, но что-то его все равно останавливало…
Им 16, и они мастера попадать в неприятности, влезать в драки и с радостными криками удирать от полицейских. Они выучили эти улицы вдоль и поперек, знают все ближайшие лазейки и мастерски уходят от погони. Они счастливы, даже когда у каждого под глазом по фингалу, потому что это их жизнь.
Им 17, и они сидят под тусклой лампой, в позе йогов (в их комнатке так и нет стульев, они им не нужны – большую часть времени они либо на улице, либо работают) и смотрят молча на папку. Эйс тогда впервые признался, что не знает, что хочет с этим сделать или даже что чувствует по этому поводу. То ли ему хочется продолжать ненавидеть тех, кто его бросил, то ли хочется понять – почему они так поступили. Его взгляд такой же тусклый, как их лампа на 30 ватт… и впервые он признается (все еще не вслух, но самому себе), что ему немного страшно.
[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/6a/48/972652.png[/icon]
Поделиться32020-12-22 22:58:42
Жизнь для Сабо началась со светлого холла и множества глаз, устремленных прямо на него – прожигающих, неприятных. Хотелось спрятаться – ему ведь тут нет места; но оглядываясь назад, он видит только тёмную пропасть – пути назад у него тоже нет. Сжимает ладошками лямки своего портфеля и смотрит в пол; ему здесь не нравится, но успокаивающий голос прямо над ухом шепчет: «это теперь твой дом, Сабо».
Дети в приюте его, кажется, боятся. «Странный» – доносится тихим эхом и Сабо делает вид, что не слышит; раз за разом. У него половина лица скрыта за бинтами и в памяти пустота вместо детства. Все вокруг думают произошло что-то страшное; его история обрастает таинственным теориями быстрее, чем начинается новый день. Иногда в глазах смотрящих мелькает жалость и тогда Сабо чувствует злость. Пусть лучше думают, что он странный, чем жалкий. В такие моменты он сразу уходит куда-нибудь подальше от чужих взглядов и домыслов; уходит, чтобы напомнить себе, что справится. Ему всего десять, а гордости уже взрастил на пару лет вперед.
Сколько же прошло времени, прежде, чем Сабо впервые почувствовал себя в приюте не_одиноким? Неделя? Две? Месяц? Может ты знаешь, Эйс?
Сабо не вспомнит, а Эйс уж тем более ответа не знает – ему ведь никто не говорил, что своим мячом когда-то он пробил не только окно, но и чужие барьеры. Тот день в памяти, как свет маяка – всегда верно выводит из тьмы. Тогда едва начинало темнеть; на заднем дворе их оказалось всего двое. Удар по мячу выходит сильнее, чем нужно, и траектория выстраивается прямиком в белобрысую макушку. Сабо замечает проблему вовремя, но подумать куда отбить ему времени не хватает. Звон разбитого стекла оглушает, после чего тишина давит неимоверно; негласная договорённость и всего несколько секунд на побег. Укрытие одно на двоих и звонкий смех после испуганно молчания – такой лёгкий, словно они избежали казни, а не просто сбежали от воспитателей. Теперь у них общая тайна и [будто само собой разумеющееся] он приветственно тянет руку – я Сабо. Приют всё ещё не дом [и вряд ли когда-нибудь станет], но рядом с Эйсом уютно – как на своём месте.
Они проблема – шумная, неудержимая; на каждое «нельзя» у них найдется «можно». В этих стенах им тесно, потому что жизнь настоящая – она там, за забором. Они рвутся к ней отчаянно_жадно, но их ловят в шаге от свободы. Что вы будете делать там одни? – спросит всё тот же успокаивающий [обманчивый] голос после того, как их в очередной раз притащат обратно. Что угодно, – отзовётся Сабо ровным тоном, равнодушно вглядываясь вдаль за окном. Что угодно лучше, чем ходить здесь по линейке, ровненько по предначертанному. Им почти по пятнадцать и их уже не напугать суровой реальностью и трудностями – их же на этом пути двое, а значит, справятся. Когда-нибудь Сабо точно напишет книгу с кучей историй, обязательно смешную и непредсказуемую, потому что Эйс такой. А Эйс – главный герой. Яркий, взрывной, но тёплый – как пламень; Сабо будет укрывать его от ветров и дождей лишь бы он всегда светил так ярко [стоит записать в заметки, чтобы не забыть].
Атмосфера как в шпионских фильмах; многозначительные взгляды и тайные знаки друг другу из разных углов. Вещи собраны, деньги накоплены – осталось дождаться только намеченного дня. Решающий рывок, на который они ставят всё, определит многое – так им кажется, так им хочется. Они уйдут в темноту и ни о чем не пожалеют. Даже когда холод будет пробираться под одежду, отбирая последнее тепло; когда губа будет саднить, а вывихнутое плечо тянущей болью отзываться на малейшее движение; даже когда голова будет кружится от голода. Они. Не. Пожалеют. Потому что сейчас они сидят в [маленькой, но] своей комнате и делят заваренный рамен на двоих. Потому что здесь, закидывая во сне привычно ногу на Эйса, Сабо чувствует себя дома.
Тихими вечерами [как сегодня] случается услышать тихий зов из прошлого; тогда Сабо утыкается взглядом в собственное отражение, а Эйс – в папки, подписанные их именами. Найти ответы на печатных листах намного проще, чем рассмотреть что-то в отметке на лице. Только никто из них не уверен, что хочет задавать вопросы. Сабо первым отведет взгляд, спрячет шрам за отросшими волосами. У него память всё ещё дефектная – кто он до светлого холла и разбитого окна? – лишь белый шум на фоне пустоты. Эйс его, конечно, ударит, стукнет неслабо, если нечто подобное прозвучит вслух. И Сабо улыбнётся так широко, как только сможет. Не мазохист, но приятно.
Сегодня что-то кажется иным; у Эйса взгляд мрачный, тяжелый – ему такой не свойственен. В тусклом освещении он выглядит печальной статуей и Сабо чувствует как неприятный узел стягивается в груди. Скорее на автомате, чем обдуманно, резко встаёт на ноги, подхватывает толстовку и бросает её прямо в задумчивое лицо, чтоб тот точно очнулся – не промахивается. – Проветримся?
Этот район каждый из них знает как свои пять пальцев, удивить какими-то секретными местами друг друга – задача сложнее, чем поступить в токийский университет. Поэтому Сабо идет по направлению к одному из своих любимых мест; по дороге болтает о ерунде – о том, что видел как старик выгуливал черепаху, о скучнейшей смене в магазине и о том, что было бы здорово заглянуть в ресторан, что в конце улицы. За разговором ускоряется и, развернувшись лицом к Эйсу, шагает вперед спиной – слепо надеясь, что ему не дадут собрать на свою голову проблем.
– Не думай слишком много. У тебя всё ещё есть я, – бросает как бы между строк и резко притягивает к себе за плечи, указывая пальцем на торговые ряды [переключая внимание] – Пойдем туда? Угощу такояки!
На самом деле – план изначально был таким. Владелец лавки с такояки – мужчина средних лет, – частенько подкидывает подработки, делает скидки на еду, кормит вкусно и рассказывает классные истории [брехня, конечно, но слушать интересно]. Чем не повод заглядывать сюда почаще? Сабо любит приходить время от времени. Неплохой вариант, чтобы отвлечься.
А еще время от времени Сабо кажется, что планета сойдёт с орбиты, если их жизнь приобретёт спокойный окрас. Иначе как объяснить появление на горизонте тех, с кем ему, буквально вчера, посчастливилось не очень по-дружески разойтись. А он упоминал эту историю пока они шли? Пережёвывать такояки становится тяжелее в попытке понять по его ли душу идёт суровая компания. Всё становится ясно, когда они оживлённо начинают тыкать пальцами прямо в них [него].
– Тфайу мафь! – не дожёванные кусочки разлетаются своеобразным узором прямо по напротив стоящему Эйсу. – Бежим!
Хватает за руку и без всяких прощаний срывается с места. Как в старые добрые.
[icon]https://i.imgur.com/QW5MpOb.jpg[/icon][lz] I just need <a href="https://slowhere.ru/profile.php?id=48" target="_blank">somebody</a> to die for.
[/lz]
Поделиться42021-02-21 14:20:13
Эйс всегда был проблемным, он знает, и ему это нравилось. Он понимал, что не особо вписывается в круг «обычных ребятишек», да ему и не нужно было – скучно. Там он ощущал себя не на своём месте. Ведь раз уж судьба устроила так, что он остался один, значит, он и должен решать один, что делать со своей жизнью. Ну, конечно, по согласованию с Сабо. Как ни крути, а они связаны, и это единственное мнение, которое ему всегда было важно услышать.
«Не думай слишком много».
Если бы Эйсу приходилось когда-то признаваться, он бы действительно сказал, что из них двоих больше думает Сабо. Это, конечно, не делало его более ответственным, спокойным и непроблемным ребёнком. Это значило лишь то, что Сабо может продумывать пакости на пять шагов вперёд и не попадаться. А вот Эйс, ну, он сломя голову несётся.
Но… чем больше они проводили времени вместе, чем дольше тянулись годы, тем активнее между ними стиралась эта грань. И вот уже Сабо хватает за руку Эйса и срывается сломя голову, попутно запихивая еду за обе щёки (они оба знают, что в любой ситуации главное – не проронить ни крошки, потому что еда – это святое, важное и труднодобываемое). Эйс не сразу понимает, что происходит - рефлексы срабатывают быстрее.
«Кормят – ешь всё, что дают, пока шваброй гнать не начнут, а если гонятся – беги».
Вообще-то поговорка звучала как «бьют – беги», но он переделал на свой манер. Никто и никогда ещё не видел, чтобы Эйс сбегал от драки. Он не трус, не слабак и уж точно может за себя постоять! Исключение составляют лишь люди в форме. С ними лучше не драться и вообще на глаза не попадаться. Но, хоть Портгас и не успел толком разглядеть, кто их преследует, но ни формы на них, ни машин с мигалками рядом не заметил.
В какой-то момент он притормаживает и сам уже хватает Сабо за руку.
- Эй, стой, кто эти ребята? Почему они бегут за тобой? Давай я им вломлю, чтоб не повадно было! – Сабо не выглядит испуганным, и это уже радует. Значит, ничего серьёзного не произошло. Может, своровал что у них? Или умничал много? Он иногда умеет так вывернуть «разрешите узнать дорогу», что это звучало как королевское «вы смерды и отребье, но я разрешаю молвить вам». Так что получалось что-то смешное из разряда «Вы лишь выбоины на моём пути – КОГО ТЫ ВЫ*БАННЫМ НАЗВАЛ?!».
Позади послышался быстрый топот – ребятки их нагоняют. А вот впереди, за белобрысой макушкой Сабо, Эйс увидел медленно проезжающую полицейскую машину, патрулирующую улицу. В голове быстро сложилось два плюс два, и теперь уже он схватил Сабо и потянул за собой, укрываясь за лестницей дома и кучей коробок на выброс, выстроенных домиком. Усевшись на корточки, он сгреб брата, прижимая к себе, чтобы его тоже никто не заметил. Полицейская машина издала короткий сигнальный звук, оповещая о своём присутствии, и это заставило группу преследователей запнуться и быстренько ретироваться, рассосавшись по закоулкам.
Вообще-то им, кажется, нет причин скрываться от полиции, официально они не в розыске, и ничего очень ужасного не творили, чтобы за ними гоняться, но подсознательно Эйс уже усвоил правило, что правоохранительные органы – зло. Ещё один год… Ещё один год, и они смогут жить спокойно. Работать официально, получать зарплату, и им не придётся скрываться и бояться, что их вернут в какое-нибудь исправительное заведение, которое «наставляет на путь истинный и дарит будущее».
Эйс внимательно прислушивается и ждёт, когда ближайшие улицы утихнут, и им можно будет выдохнуть и выйти из укрытия. Но он не торопится. Лучше перебдеть, чем недобдеть, тем более спешить им некуда.
- Так ты не хочешь рассказать, что произошло? Ты мне все уши прожужжал про каждого занудного посетителя и ещё более занудного прохожего, а про этих ребят обмолвиться забыл. Как так? – он шепчет, но шепчет возмущённо! Потому что кто так расставляет приоритеты? Вот вам и «проветрились».
[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/6a/48/972652.png[/icon]
