[ ... ]
Как заскрипят они, кривой его фундамент
Разрушится однажды с быстрым треском.
Вот тогда глазами своими ты узришь те тусклые фигуры.
Вот тогда ты сложишь конечности того, кого ты любишь.
Вот тогда ты устанешь и погрузишься в сон.
Приходи на Нигде. Пиши в никуда. Получай — [ баны ] ничего.
Nowhere[cross] |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Nowhere[cross] » [no where] » я упал, я не смог, не успел
330 ничего
эта пропасть между нами разделяет города.
накрывает, как цунами, волною память,
стирая тебя и меня.
[nick]Seamus Cowden[/nick][icon]https://i.imgur.com/HIxnr1P.png[/icon][fandom]Tom Clancy's Rainbow Six: Siege[/fandom][lz]once it's started there's no turning back, but i'll be with you when the sun turns black[/lz][status]the hammer's coming down[/status]
Говард нервно барабанит мыском ботинка по полу, кажется, перебивая даже шум двигателя и жужжание лопастей вертолета, и наверняка нервируя этим всех, смотрит на часы на запястье, задирая вверх рукав резким движением и тут же опуская, лишь на это время переставая дрыгать ногой, и старается не смотреть на сидящего напротив Шеймуса Коудена, из SAS, кстати говоря, из прошлого, вдобавок. Норвежец кусает щеки изнутри, положив локти на колени, и репетирует в уме речь, которой разнесет Панди в пух и прах. Но все это... после. Он невольно выглядывает в маленький иллюминатор у себя за спиной и закрывает нижнюю часть лица ладонью.
Для Норвегии цунами как минимум нетипичны. Никакая волна не пройдет ее изрезанный фьордами берег. Но когда льды размывают горную породу, делают ее хрупкой, проникая в трещины в скалах и расширяя их, целые пласты хребтов обрушиваются вниз, в воду, с огромной высоты, и через считанные минуты прибрежные города накрывает исполинской волной. Кроме того, волн может быть несколько, и они могут бить с абсолютно разным интервалом, благо, что часто их приближение можно попросту увидеть издалека...
Говард проговаривает все то, что рассказывали на курсах, когда он еще только готовился вступить в ряды службы Территориальной обороны, в попытке собраться, успокоиться, вспомнив заунывный тон инструктора и то, как же хотелось спать, а не слушать про чертовы цунами, которых уже почти век в Норвегии не было.
Телефон у него в кармане разрывается от уведомлений, но он давно поставил его на беззвучный. В ушах звенит, перед глазами все плывет, как будто он на большой глубине, под толщей воды, и она давит сверху, не пуская к солнцу. Говарду кажется, что он тонет. Ледяная соленая вода быстро наполняет легкие, желудок, тянет вниз, в пучину, бьет об острый каменный берег, как будто хищник держит в пасти и трясет увесистой головой, чтобы нанести побольше ран.
______________________
- Джа...
- Нет времени, Говард, - Кали показывает ему раскрытую ладонь, приказывая ему заткнуться, и даже взгляда от планшета не подминает, шагая все быстрее. Говарду плевать, он легко убирает ее руку с дороги, да и догнать ее для него, с его длинными ногами, труда никакого не составляет.
- Со мной должен быть Фураха, а не он.
- Послушай...
- Чья это вообще была идея - отправлять на эту миссию человека без опыта?
- Говард!
- Это шутки по-вашему? Что мне делать с этим солдафоном?
Кали раскрывает рот, чтобы ответить и закрыть эту тему раз и навсегда, но не успевает, замирает так, неловко вскинув брови, глядя в одну точку. Говард сначала не понимает, хмурит брови, а потом смотрит туда же, куда и она.
- Faen! - Хаугаланн чертыхается на выдохе, сквозь стиснутые зубы, и быстро уходит прочь, когда у него все же получается подобрать свою челюсть с пола и перестать смотреть в глаза своего нового напарника, застывшего вместе с ними посреди коридора. Его взгляд Говард чувствует спиной еще долго, и кажется, что под одеждой непременно обнаружится след, ожег, скорее всего.
И все это, должно быть, какая-то шутка. Злая и несмешная. Потому что сколько бы Говард не пытался утопить воспоминания, их с Шеймусом странным образом связывающие, в океане памяти, не получалось от слова совсем. Но, в конце концов, кто же знал, что все так обернется?
Тогда Шеймус был просто еще одним лицом в водовороте людей и событий, которое быстро забылось, вернее, Говард сам сделал все, чтобы побыстрее его забыть. Это было легко - смахнуть уведомление с экрана, перенаправить звонок на автоответчик. А теперь они работают вместе. И Говард умудрился назвать его солдафоном. При нем же. Перед самым вылетом в Норвегию. У судьбы и правда очень плохое чувство юмора.
Шеймус Коуден в его жизни появился вместе с бурей, суровым океаническим штормом, метавшим крошечную белую лодочку по острым хребтам буйных волн, норовя выкинуть на высокие круглые берега Шотландии. Шеймус Коуден снова заявил о себе, когда норвежскую деревушку на окраине фьорда смыло цунами. Шеймус Коуден - сам по себе катастрофа. И Говард не знал, как разбираться с последствиями, потому что сам оказался под завалами.
Он совершенно точно Шеймусу не нравился, пусть тот и не говорил об этом прямо, но по его осуждающему тяжелому взгляду Говард прекрасно все видел, или ему, по крайней мере, хотелось в это верить, потому что они оба придерживались тактики упорного игнорирования друг друга. И Говарду было обидно, что у Коудена получается гораздо лучше, чем у него самого.
______________________
- На выход!
Норвежец вскидывает голову, по обыкновению не опускает балаклаву дальше носа, надевает шлем, спешно проверяет оборудование, потому что весь полет думал об этом чертовом сасовце с молотком за спиной, и из вертолета по веревке спускается последним.
Ему больше всего хочется сорваться с места и попробовать отыскать в мешанине из обломков разноцветных ярких домов и грязи, хоть что-то, похожее на очертание улицы, на которой жил его племянник со своей семьей. Про родственников он не упоминал ни разу. И надеялся, что не придется. Их имен он пока не видел ни в списках выживших, ни в списках погибших, и это то ли давало надежду, то ли наоборот выворачивало душу страхом.
- Начнем... - он запинается, пытаясь зацепиться глазами за хотя бы отдаленно знакомые очертание в рельефе, изуродованном гигантской волной, - оттуда! - указывает рукой куда-то в сторону, ощутимо волнуясь, но понадеявшись на то, что Шеймус не станет ставить под вопрос его авторитет, учитывая, что опыта у него действительно больше в таких делах.
- Быстрее, прошу, у нас каждая секунда на счету! - говорит, уже отвернувшись, поудобнее перехватив лямку рюкзака на плече, и уже думает сорваться с места, но замирает, услышав прямо у себя под ногами детский плач.
[nick]Håvard Haugland[/nick][icon]https://i.imgur.com/0mdRLXW.png[/icon][status]ødelegge. tidevannet[/status][fandom]TOM CLANCY'S RAINBOW SIX: SIEGE[/fandom][lz]эта волна меня сбила с ног, разнесла о камни, разорвала на части и, изранив ракушками, швырнула в песок. есть ли что-нибудь, что в моей власти?[/lz]
330 ничего
[indent]— Задача понятна? — Майк смотрит внимательно, чуть исподлобья, как делал всегда, когда хотел особенно четко донести свою мысль или, например, не был уверен, что собеседник его вообще услышал.
[indent]Шеймус кивает молча, не расцепляя сложенных замком за спиной пальцев, задумывается на секунду, будто бы проверяя собственную уверенность, смотрит на доску за спиной Бейкера, а потом кивает снова. Молча и уже без каких-либо сомнений. Как, впрочем, и всегда: он знает, что Майк не любит сомнений, считая их главным противником оперативника сразу после его собственной глупости. А он в сво очередь не любит расстраивать Майка.
[indent]— И у тебя нет вопросов? — Майк складывает руки на груди, приваливается к парте и смотрит все также внимательно и испытующе.
[indent]Шеймус качает головой, видит, что ответ командира не удовлетворяет, выдыхает тихо и поднимает руки, будто бы в знак примирения:
[indent]— Я спросил, что хотел. Остальное я узнаю на месте.
[indent]— Задача для тебя нетипичная. Это твоя первая спасательная операция, ведь так?
[indent]Шеймус кивает. И, снова не видя в чужих глазах удовлетворения, кивает опять:
[indent]— В качестве спасателя — первая. Но я быстро учусь, это не проблема.
[indent]— Что касается твоего напарника. Хочешь что-то сказать? Ты понял, что от тебя требуется?
[indent]Шеймус качает отрицательно головой, смотрит на Майка, видит в его глазах немое требование прямого и четкого ответа и пожимает плечами:
[indent]— Нет. Никаких проблем. Панди не стал бы посылать нас, если бы знал, что они могут возникнуть, — Шеймус поднимается из-за парты, задвигает за собой аккуратно стул и снова поднимает взгляд на командира, — Быстро, четко и без промаха, ты всегда сам так говорил. Все будет в порядке, Майк.
[indent]Майк только коротко кивает в ответ, отталкивается от парты и хлопает Шеймуса по плечу, вызывая едва ощутимую теплую волну успокоения, которую тот испытывал как раз, когда видел одобрение в чужих, всегда смотрящих тяжело и испытующе, глазах. Одобрение в прицнипе для него не важно, но этот человек перед ним умел задавать планку, которой казалось важным соответствовать, как важно было оправдать надежды отца в детстве или не ударить в грязь лицом перед теми, кто болел за него во время соревнований по метанию бревна.
[indent]Больше, не теряя времени, Шеймус выходит из класса прочь, прикрывает за собой дверь и тут же замирает, поворачивая молча голову на голоса впереди по коридору.
[indent]Ему стоило догадаться, что сейчас мир резко станет тесен, как обычно и бывает в моменты, когда вокруг начинает пахнуть грозой и тяжелыми испытаниями. Но Шеймуса не тревожат такие встречи — встречаясь взглядом с карими глазами Джаймини, Шеймус лишь кивает, не обращая внимания на едва заметное выражение то ли неловкости, то ли извинения, ровно как не обращая внимания и на спину Говарда, резко сменившую взгляд его ледяных глаз.
[indent]Ему это не важно. На это — нет времени. Ему еще нужно подготовиться, чем он и займется. Чем предпочитают заниматься остальные, пока время убегает сквозь пальцы, как песок, он думать не собирался.
_______________________________
— На выход!
[indent]У Шеймуса в голове слова Майка: Три минуты. Зашли, сработали, вышли. Без промедления. Работаем! Он помнит, что время — самый дорогой ресурс, возможно, единственный, который нельзя купить за деньги, натренировать или хоть как-то сберечь, поэтому он — первый на ногах, первый проверяет карабин троса, первый ступает в пропасть под вертолетом.
[indent]Воздух свистит в ушах, заглушая крики напарников сверху. Шеймус — не отвлекается и методично отсчитывает про себя секунды до того, как нужно будет сгруппироваться, чтобы мягко приземлиться на руины разрушенной норвежской деревни.
[indent]На то, что она чем-то должна была напоминать его Родину с океаническим берегом, с небольшими домиками, темно-зелеными лугами и отвесными каменными скалами, об которые бьются тонны воды, Шеймус не отвлекается тоже. Сейчас это просто руины. Руины, из-под которых нужно была вытащить тех, кто еще недавно считал, что их дом — это их крепость.
[indent]Непреступных крепостей, впрочем, знает Шеймус, не существует. И вся эта человеческая трагедия — лишнее тому подтверждение.
[indent]Говард, всю дорогу нервничавший и совершенно не находящий себе места, теперь, будто выпущенный из клетки спустя много лет дикий хищник, метался, оглядывался и пытался понять, откуда им начать. Шеймус, зная, что норвежцу это виднее, терпеливо ждет, молчит и просто смотрит, цепляясь взглядом за обломки, когда-то бывшие домами, магазинами, остановками. В его голове нет ничего, кроме профессиональных физических расчетов о силе, которую необходимо будет приложить для разрушения того или иного препятствия. Это, в конце концов, его работа. Это то, зачем он здесь.
[indent]Если верить Панди.
[indent]Наконец, Говард решается. Для Шеймуса это выглядит скорее как пальцем в небо, но он не спорит, доверяя человеку, который собаку съел на том, что спасал людей — для него не важно как и не важно сколько времени потрачено, а куда важнее результат. Если они найдут там кого-то, чью жизнь еще можно спасти из-под завалов, значит, они прилетели сюда не зря, а если нет — то они продолжат искать дальше. Вот и все. Для Шеймуса все просто. Для Шеймуса не важно, сколько нужно будет разворотить бетонных плит, поднять кусков асфальта или переворошить тонн гальки — его отправили сюда работать, и работу — с помощью Говарда — он сделает.
[indent]А если Говард не перестанет нервничать и начнет ошибаться, Шеймус с этим справится.
[indent]Справится, потому что им нужны холодные головы и крепкие руки, а не бесконечная тревога и нервная дрожь. Так что Шеймус просто делает шаг вперед и надеется, что Говард это тоже понимает. Иначе, просто думает Шеймус, придется ему это объяснить.
[indent]Шагом вперед, впрочем, все и ограничивается.
[indent]— Сюда! Здесь люди!
[indent]Шеймус оборачивается, коротко смотрит на Говарда, словно дожидаясь от него отмашки. Говард, впрочем, уже ничего и никого вокруг себя не замечает, и Шеймус, ловя взгляд норвежца, понимает, что Панди отправил его сюда не зря, ровно как не зря Майк потратил лишний час на инструктаж и обсуждения ситуации. Шеймус этот взгляд знает — широко распахнутые глаза, потерянные, мечущиеся, они ничего хорошего не сулили.
[indent]Шеймус выдыхает. Не то что бы это что-то меняет.
[nick]Seamus Cowden[/nick][status]the hammer's coming down[/status][icon]https://i.imgur.com/HIxnr1P.png[/icon][fandom]Tom Clancy's Rainbow Six: Siege[/fandom][lz]once it's started there's no turning back, but i'll be with you when the sun turns black[/lz]
Говард волнуется. И это видно. Нет, он в ужасе.
Сколько раз он видел разрушенные стихией города, сколько раз нырял под очередной завал, не раздумывая, сколько раз видел горе, смерть и потерю в чужих глазах, а теперь они грозились мутной темной дымкой заползти в собственные, размыть реальность, заставить метаться в панике и совершать ошибку за ошибкой.
Ошибкой Панди было отправлять его сюда. Но он сам напросился, сам пробыл в кабинете Шестого добрый час, пытаясь убедить его назначить именно его. А это уже было его ошибкой. Он прекрасно знал, как поведет себя. А на хвост ему Гарри еще и повесил этого огромного, как медведь, сасовца.
“Чтобы тебя уравновесить”.
Говард мотает головой. Его не нужно уравновешивать. Он и так прекрасно уравновешен. Его сердце точно было бы легче перышка, если бы египетский бог загробного мира вдруг решил его взвесить.
“Было бы.”
Он успокаивает себя, хотя знает, что едва находит в себе силы еще держать лицо, когда на самом деле сердце тянет его вниз, под воду, в холод и темень, а он даже не пытается сопротивляться, сам ныряет в пучину. Потому что сам с этим никогда не сталкивался. Потому что чужие невзгоды для него никогда не были бременем, а даже наоборот, были способом почувствовать себя лучше, вознестись, сыскать славу, увидеть, как глаза родителей, зовущих своего ребенка, запертого в клети разрушенных волной домов, из крепости для этих людей превратившихся в их темницу, сияют от радости, а не от слез, как они смотрят восхищенно, как рассыпаются в благодарностях.
Теперь Говарду ничего этого не хотелось. Ничего, кроме как спасти своих родных. Своих, а не чужих. Как бы эгоистично это не звучало. И поэтому сейчас этот детский плач вызывал у него только раздражение и злость. Все ждут этого от него, что сейчас он мастерски спасет несчастных.
У него неплохо выходило скрывать эмоции, даже скрывать себя под маской всеми любимого героя, который всегда придет на помощь, будет лучом света и надежды, пробивающимся сквозь арматуру и бетон, сквозь стальные волны, накрывшие обитателей норвежской деревушки. А теперь эта маска трескалась и осыпалась, пока Говард безуспешно пытался прилепить отпадающие кусочки на место, сделать вид, что все нормально, понадеяться, что команда спишет все на простое недомогание, которое он тоже пытался изобразить, время от времени неубедительно покашливая.
Он оборачивается. Видит непонимание в глазах бывших сослуживцев из Территориальной обороны, видит твердую и непоколебимую уверенность во взгляде Шеймуса, которая почему-то заставляет его постыдиться собственной растерянности и несобранности.
Говард выдыхает, заставляет себя абстрагироваться от всего, присаживается на корточки и прислушивается, касается рукой раскрошившегося бетона, пытаясь оценить, насколько глубоко под завалами находятся выжившие, потом светит фонариком в щели и видит совсем близко, так, что будь дыра пошире, можно было бы протянуть руку и коснуться, или, по крайней мере, Эйсу так казалось, маленькую ручку, зажатую между двумя пластами бетона, уже посиневшую, но ее глаза ее хозяйки все еще блестели в свете фонарика, а сама она продолжала плакать.
- Я вижу, там маленькая девочка, застряла между блоков! - он сообщает, едва увидев ребенка, к нему сразу же подбегают двое добровольцев, но от них от отмахивается. - Пять минут и я ее вытащу.
Говард говорит себе, что будет предельно осторожен, когда всем сообщает о том, что собирается разобрать завал такой сложности, какой можно разбирать неделями, потому что слишком велик нанести ущерб девочке, да и себе тоже - завал неустойчив, постоянно осыпается, а внизу все еще курсирует вода. Но Говард говорит себе, что сделает это. Он проворачивал такие трюки не раз и не два.
Первым делом - найти наиболее безопасную точку входа. На это времени нет, поэтому Говард просто делает вид, что нашел, что делает все по уставу и не собирается спешить. Потом - проделать отверстие. Пока S.E.L.M.A. грызет дыру, Говард цепляет карабин обвязке и вручает конец моток веревки, служившей страховкой, Шеймусу в руки, конечно же, улыбаясь:
- Подстрахуешь? В этом деле мне лучше положиться на кого-нибудь достаточно крепкого и надежного.
Говард отворачивается и сразу же стирает улыбку с лица, ведет ладонью в перчатке вдоль веревки, а потом крепко сжимает ее пальцами, ждет отмашки от Шеймуса, что он готов страховать, и начинает спускаться в образовавшийся проем.
Ребенок оказывается заточен глубже, чем он предполагал, а поток уходящей обратно в океан воды норовит тут все снести, при малейшем неосторожном движении. Он включает налобный фонарь, быстро пытается осмотреться и понять, с какой стороны подступиться лучше, лихорадочно перебирает в голове варианты, а потом понимает, что времени совсем нет, что сейчас он может быть нужен своим родным, и пусть ему очень жаль эту девочку, но... У него попросту нет времени. Ребенок видит его и начинает плакать еще громче, потому что еще отчаяннее хочет жить, хочет спасения. Говард смотрит в ее заплаканные глаза и ничего не чувствует.
Неужели он настолько холодный?
- Только не двигайся, милая! Я знаю, что тебе страшно... - он пытается приблизиться, пролезть под балкой и протянуть девочке руку, чтобы успокоить, но механический оглушающий скрежет, раздавшийся в ту же секунду со всех сторон, заставляет его сначала замереть, а потом рвануть вперед, потому что небольшой проход, естественно образовавшийся в завале, тут же засыпает грудой из обломков бетона. Страховку приходится отцепить.
- Небольшой обвал! Скинь мне трос заново, пожалуйста, я поймаю!
Говард ничего предпочитает не говорить. Он найдет выход, ему не нужно, чтобы еще кто-то спускался сюда, чтобы еще кто-то видел...
Девочка тревожно и судорожно всхлипывает, трет свободной рукой глаза, растирая по лицу слезы и осевшую на нем пыль.
- Тише-тише, как тебя зовут? - Говард подходит ближе, заставляя голос звучать как можно более спокойно и уверенно. Это важно в работе с пострадавшими. И неважно, что при этом времени у них от силы секунд тридцать, пока тут все не рухнет и не погребет их обоих.
- С-сигни, - отвечает девочка дрожащим голосом.
- Сигни, - он повторяет, улыбнувшись, а потом показывает на себя. - А я Говард. Сигни, сейчас я подниму этот большой камень, которым тебе придавило ручку, будет больно, но ты побежишь на меня, ладно? Просто побежишь и обнимешь меня.
Девочка кивает несколько раз. Говард надеется, что она и правда все поняла. Говард и как медик, и как спасатель знает, что поступает безрассудно и неправильно, но остановить себя уже не может, тянет вверх, ухватившись за край обломка, даже не уверенный, что получится, и что завал не обрушиться им на головы от этого, но ему просо нужно вытащить девочку и схватиться за трос. Он поднимает очень медленно и аккуратно, а когда понимает, что обломок поддается, командует девочке громко:
- Сейчас, Сигни!
И у нее получается. Получается вытащить руку и вцепиться в него здоровой. Он так ей гордился в этот момент, что она оказалась даже смелее его, что смогла довериться и сделать все, несмотря на жуткую боль. Дальше он прижимает девочку к себе и просто прыгает на трос в тот же момент, когда небольшой островок, образованный из снесенных потоком домов, смывает напрочь. [nick]Håvard Haugland[/nick][status]ødelegge. tidevannet[/status][icon]https://i.imgur.com/0mdRLXW.png[/icon][fandom]TOM CLANCY'S RAINBOW SIX: SIEGE[/fandom][lz]эта волна меня сбила с ног, разнесла об камни, разорвала на части и, изранив ракушками, швырнула в песок. есть ли что-нибудь, что в моей власти?[/lz]
330 ничего
[indent]Суета — очень дурная вещь. Майк учил их, что если ты засуетился в боевой обстановке, то, считай, ты погиб. Шеймус, не раз и не два бывший в поле, знал это как никто другой, видя, как отличные оперативники, смышленые и умелые ребята, ловили шальные пули всего лишь потому, что на секунду замешкались, растерялись, занервничали.
[indent]Шеймус — не суетится, потому что для него в этом нет смысла. Для него все просто: ты выбираешь план действий и следуешь ему со всей точностью, которую позволяет обстановка. Тебя научили заходить в здание, искать противника и уничтожать — значит, ты делаешь это. Тебя научили первым делом искать бомбу и пренебрегать жертвами? Значит, ты не задаешь вопросов и исполняешь приказ. А если тебя учили помогать людям, которые в тебе нуждаются, то ты засовываешь подальше волнение, страх и сомнения, собираешься и вытаскиваешь из беды тех, кого еще можно вытащить.
[indent]Все предельно понятно и просто, как безсочлененное устройство его молота, спокойно висящего на креплениях за плечами.
[indent]Но это Шеймус.
[indent]Другие, как правило, поддавались эмоциям. Другие — суетились.
[indent]Сейчас — не исключение.
[indent]— Говард, нужно проверить устойчивость конструкц...
[indent]Шеймус стоит чуть поодаль, готовый помочь, но пока все, что он делает — наблюдает. Он не хочет навредить, если сделает что-то не то, ровно как не хочет и помешать, поэтому он — просто смотрит. Смотрит, как Говард, игнорируя слова своих бывших сослуживцев, лезет к дьяволу в глотку.
[indent]Все вокруг — суетятся.
[indent]Шеймус — хмурится, потому что происходящее ему совсем не нравится.
[indent]Шеймус собаку съел на том, чтобы разрушать. Механическое разрушение, предметное, с использованием взрывчатки и без, мягкой породы, прочного бетона, металла — он знал, как сделать брешь во всем, до чего человек смог бы дотянуться, чтобы сделать преграду на его пути. Это, само собой, требовало определенного уровня познаний в химии, физике, механике, геологии и еще паре-тройке смежных областей, примыкающих к простой, казалось бы, профессии разрушать. Хотя, Шеймусу больше нравилось думать, что это не профессии. Ему хотелось верить, что это — его призвание, и в нем он достиг определенных успехов.
[indent]По крайней мере, Майк говорил, что так и было. Майку Шеймус верил. Иногда — больше чем себе.
[indent]Сжимая пальцы на веревке, которую ему вручил Говард, Шеймус даже не смотрит на натянутую для публики улыбку норвежца — ему куда интереснее то, как за спиной S.E.L.M.A. грызет камень, словно огонь — бумагу, и чем больше становится дыра, тем шире расходятся трещины по всей поверхности каменной плиты, накрывшей провал, в который собирался прыгнуть Говард. У Шеймуса большой опыт в проделывании дырок в камнях. Согласно этому опыту такая сеть побочных трещин — чертовски неприятная штука.
[indent]Он хмурится.
[indent]— У тебя меньше пяти минут, — он бросает это уже в затылок норвежцу и почти уверен, что тот его даже не услышал. Останавливать, впрочем, Шеймус его не сбирается, потому что так они просто потеряют драгоценное время ребенка, который дожидается спасения где-то внизу, отрезанный от мира стеной, которая должна была защищать его от всех невзгод, а не становиться могилой.
[indent]Шеймус стискивает веревку в пальцах крепче, чувствуя, как она натягивается под весом исчезающего из поля зрения Говарда. Шеймус — не отвлекается, потому что отвлекаться — чревато. Ему — сказали что делать, и ни о чем другом он думать не будет. По крайней мере, пока все идет по неозвученному, но хоть сколько-то понятному плану.
[indent]То, что сейчас случится, Шеймус понимает раньше на пару секунд, чем оно, собственно, происходит. Он натягивает веревку сильнее, чувствуя сопротивление, когда замечает — трещины, оставшиеся после работы S.E.L.M.A., начинают расходиться, и Шеймус думает, что так и должно было случиться. Думает, что Говард, если он хоть немного думает головой, должен был понимать это тоже. Команды о подъеме, впрочем, снизу не поступает, и Шеймус сжимает едва ощутимо челюсти.
[indent]Он не суетится. Но он не хочет, чтобы с Говардом что-то случилось. Не хочет.
[indent]А потому, поддаваясь этому, рявкает:
[indent]— Говард!
[indent]Слово обвал тонет в грохоте, с каким каменная плита, утягивая за собой соседние пласты, обрушивается вниз. Вместе с этим — веревка в руках опадает, натяжение исчезает, и Шеймус, ведомый скорее инстинктами, чем логикой, бросается к образовавшемуся широкому провалу, под которым где-то в глубине, в самом низу, шумела вода, норовя принести неприятности еще и снизу. Судя по силе шума, почва могла начать уходить из-под ног в любую минуту.
— Скинь мне трос заново, пожалуйста, я поймаю!
[indent]Шеймус выдыхает: Говард в норме. Это, пожалуй, все, что ему конкретно в эту секунду хотелось знать. Спустя мгновение он — снова сосредоточенность и спокойствие, тянет трос, спуская его в провал и держась так, чтобы не добавить плитам нагрузки в виде своего веса. Он не думает о том, что там делает Говард, потому что это — дело самого Говарда, его ответственность и его забота. Если пытаться ему помогать, лезть и, опять же, суетиться, то можно сделать только хуже. По крайней мере, в этой ситуации.
[indent]Поэтому Шеймус, пока вокруг снуют спасатели, просто упирается ногами в землю прочнее, расставляя надежно для опоры, так, чтобы просто быть готовым.
[indent]Спустя пару минут трос резко натягивается, так, что ботинки проскальзывают по камню, вышибая из-под подошв пыль и мелкие камушки, но Шеймус ни как секунду не отпускает веревки, даже когда ощутил, как та проскальзывает немного по в пальцах. Перчатки, впрочем, спасают и гасят ощущение трения, а все остальные — не важно.
[indent]Совсем рядом кто-то кричит:
[indent]— Эй, сюда!
[indent]Шеймус — тянет веревку, чувствует, как вес чужого тела — тянет в ответ, вниз, и невольно думает, что это напоминает перетягивание каната в его родной деревне, когда несколько крепких ребят пытались едва ли не зубами вырвать у него победу. У них — не получалось. У одного единственного Говарда и маленькой девочки в его руках — не выйдет тем более.
[indent]— Помогайте!
[indent]Шеймус ощущает, как веревку подхватывают и другие, ничего не говорит и лишь крепче упирается ногами в землю, отступая немного и наматывая освободившийся кусок веревки на локоть, потом снова, и снова, и снова, по мере того, как все больше троса оказывалось наверху, а внизу, в провале — все меньше.
[indent]Под ногами раздается едва слышный треск.
[indent]Еще секунда, еще одно усилие команды, и Говарда вместе с девочкой втаскивают на поверхность. Шеймус, бросая трос на землю, в два широких шага пробирается сквозь толпу, подхватывает приходящего в себя норвежца под локоть, забирает у него осторожно ребенка и толкает прочь с плиты. Треск под ногами, слышавшийся, пока они тянули, раздается уже громче и отчетливее, и Шеймус едва успевает сделать шаг прочь, на относительно устойчивую плиту, когда очередной кусок стены обрушается вниз, в бешено бурлящий где-то далеко под ногами океан.
[indent]Говарду он ничего не говорит. Вместо этого — отдает крошечную девочку одному из спасателей и просто возвращается к норвежцу, оставаясь возле него словно верный пес вроде тех сенбернаров, которые вместе со спасателями вытаскивают из-под лавин туристов. Впрочем, это, пожалуй, подходящее сравнение, учитывая его роль.
[nick]Seamus Cowden[/nick][status]the hammer's coming down[/status][icon]https://i.imgur.com/HIxnr1P.png[/icon][fandom]Tom Clancy's Rainbow Six: Siege[/fandom][lz]once it's started there's no turning back, but i'll be with you when the sun turns black[/lz]
Вы здесь » Nowhere[cross] » [no where] » я упал, я не смог, не успел
