Ей говорят - все будет хорошо. Ей упрямо повторяют - это просто необходимо пережить. Ее добивают нетерпеливым - отпустите прошлое.
Иногда Рей поднимает пустой взгляд. Смотрит в живые лица напротив, молчаливо уточняет - что они имеют в виду под прошлым? Они никогда не называют все своими именами, находят тысячу и одно сравнение, разговаривают метафорами и предлагают мыслить ими же. Когда-то ее это злило, теперь она просто переводит в своей голове.

Все будет хорошо - мы продолжим курс терапии, пока внутри не останется ничего из прошлой тебя.
Это необходимо пережить - плохое случилось и случится еще, не зацикливайся, ты портишь нам статистику клиники.
Прошлое - Тоя Тодороки.

Ей кажется, что у всех этих людей нет своих детей. И они мыслят другими категориями, будто с иной планеты. Они искренне не понимают ее, а она в растерянности слушает их речи, каждый раз задаваясь вопросом - как можно перевести погибшего ребенка в разряд прошлого? Это не какая-то дорогая сердцу вещь, которую ты оставляешь при очередном переезде, потому что на новом месте не найдется подходящей полочки. Это не та история, которая начинается с ностальгических слов "ох, помню время, у меня был старший сын...". То, что произошло с ее сыном - это вне рамок, вне любых границ, это не поддается измерению и уж точно не может быть облечено в слова. Такая потеря остается с тобой навсегда. Замирает вечной тенью за плечом, заставляя оглядываться всю оставшуюся жизнь. Поселяется в сердце  робкой надеждой, что все это страшная, но все таки ошибка. С уютом обустраивается в голове, заставляя помнить об этом всегда, красной нитью следуя через каждую мысль, маяча вечным маячком на периферии сознания. Это нельзя оставить в прошлом. Потому что это с тобой навсегда. И Рей так странно, что ее - не понимают. И зачем-то стараются помочь, хотя она этого вовсе не заслужила.

В ее палате - привычная мерзлота. На окне - замысловатый рисунок инея, который она изучает темными глазами, порой касаясь кончиками пальцев. От нее нет тепла, и рисунок остается нетронутым, продолжая свой неспешный путь наверх. Рука безвольно опускается обратно на коленки, и комната погружается в привычное ожидание. Кажется, что даже воздух замерзает, оседая осязаемыми крупинками на поверхности. Все вокруг застывает, это место будто заколдовано. От тишины и мороза звенит в ушах, и Рей тяжело вздыхает, будто делает первый вдох за долгое время. Сердце нехотя делает очередной удар, заставляя хрупкое тело вздрогнуть. Иногда ей кажется, что если бы Эндевор ударил ее сейчас, она бы рассыпалась к его ногам кусками льда, обнажая совершенно пустое нутро. В ней ничего не осталось, в ней ничего... Тишина так привычна. И так порой давит своей безысходностью.

- Мне бы крылья, чтобы укрыть тебя.
Мне бы вьюгу, чтоб убаюкала...

Сколько лет она не пела колыбельных своим детям? Наверняка они этого уже и не вспомнят, не будут скучать. Рей было слишком мало в их жизни, она промелькнула непозволительно быстро. Может быть, Тоя ее бы помнил, может быть, он бы тосковал, вот только... Ее убеждают, что сына больше нет. И порой кажется, что они пытаются убедить в этом в первую очередь себя. Ведь так не бывает, чтобы материнское горе вернуло ребенка. Не бывает, чтобы долгое и мучительное ожидание вдруг обернулось счастливым воссоединением. Они говорят жестокое "Ваш сын умер, Тодороки-сан", а после хотят, чтобы она забыла об этом. Они уверяют, что с такой потерей можно смириться, а она до сих пор не может целиком этого принять, ведь даже не попрощалась с сыном. Не увидела его в последний раз, сохранила в голове тот образ прячущегося за шторкой ребенка. Они просят ее свыкнуться с горем, научиться жить с ним, но не раскрывают тайны, как же можно сделать невозможное - забыть и сосуществовать со своей памятью одновременно. Врачи мягко корят ее, что она излишне щепетильна к словам, а Рей замолкает и думает о том, что они излишне к ним беспечны, ведь призваны ими исцелять.

- Мне бы звёзды, чтоб осветить твой путь,
Мне бы увидеть сон твой когда-нибудь.

Губы почти не шевелятся, когда она напевает один и тот же куплет. Голос звучит так, будто потрескивает лед на замерзающем озере, но это разбавляет густую тишину вокруг нее. Незамысловатый мотив ее детства, который она мечтала передать своим детям. Хотела однажды услышать от них, как они напевают это своей ребятне, неловко уточняя: "Ма, как там дальше было?". Но... как много мечтаний разбилось вдребезги. Эндевор был прав - ее лед слишком хрупкий, она сама - слишком слабая, ей не стоило даже начинать грезить о светлом будущем. Но ей определенно стоило работать над собой, чтобы сейчас не петь охрипшим голосом пустоте, как-то глупо надеясь на чудо - кто-то из них услышит. Кто-то из них однажды откликнется. В конце концов, может... Тоя найдет дорогу домой. Эта мысль быстрая, почти незаметная, стреляет где-то в груди и вновь растворяется до следующего раза. Не вернется, она знает. Никто из них не вернется к ней. Отчего же она продолжает, хоть все реже и реже, напевать свою глупую колыбельную?

- Баю-баю-бай, ветер, ветер - улетай,
И до самого утра я останусь ждать тебя...

Она замолкает, услышав скрип двери за спиной. Она больше не пытается прятаться, не сворачивается в защитный комок, но и головы - не поднимает. Она чутко прислушивается к шагам, она научилась понимать, кто сюда приходит по тихому шороху. Но сейчас - с ней определенно играет собственное подсознание. Потому что ее уверяют, что эти шаги больше не раздадутся. Но прошло столько лет, а она не забыла эту мягкую поступь. Особенную. Самую первую в ее жизни.

Я привяжу к тебе колокольчик, Тоя!

Она всегда смеялась, когда он бесшумно к ней подбирался. Обхватывал руками за ноги, заставляя вздрогнуть от неожиданности. Сколько чашек она разбила, когда он вот так появлялся на кухне? Меньше, чем должна была, конечно... Рей устало улыбается почти прозрачными губами. Ей нет необходимости даже поворачиваться, она знает своего гостя. А ведь она едва не поверила всем этим людям. Едва не поверила, что ее мальчик никогда к ней не вернется. И даже если собственное сознание кричит о том, что ей лишь становится хуже, что это самый худший самообман, до которого она только могла дойти, она все равно с легкостью перекрывает эту тревожную сирену в своей голове тихими словами из прошлого.

- Я привяжу к тебе колокольчик, Тоя.

Отредактировано Todoroki Rei (2020-08-06 17:09:11)