Пластыри с цветами, что не скроют глубоких ран — заботой и беспокойством, что скрадывают улыбки. |
- Подпись автора
AU:
Die, asshole! [One Piece]
Do I Wanna Know? [KnB]
Nowhǝɹǝ[cross] |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Nowhǝɹǝ[cross] » [nikogde] » Незавершенные эпизоды » You write a beautiful story
Пластыри с цветами, что не скроют глубоких ран — заботой и беспокойством, что скрадывают улыбки. |
AU: |
|
В его памяти алым отпечаткам въелся пример того, как не надо делать. Судьба его наставника – это напоминание, что путь героя соткан из одиночества, и так лучше для всех. Он знал это, как никто другой – насколько больно терять близких снова и снова. Если ты хочешь стать символом мира, ты должен быть один. Просто потому что ты всего себя отдаёшь этому – всё своё время, всю свою жизнь и все свои мысли. И как только ты оступишься, как только покажешь миру, что тебе важен кто-то ещё, у тебя отберут это.
Он это знал, но всё равно решил пойти наперекор судьбе. И проиграл. Не смог быть рядом в нужный момент, не смог хоть что-то сделать – после. Новости словно стальной дубиной ударили по голове – мир начал крошиться, и от этого откровенно мутило. Потому что он не смог защитить. Но верил, что с ним всё будет иначе. Что он не повторит судьбу наставника. Что будет сильнее и осторожнее.
Не получилось.
Наверное, это чувство было бы похоже на то, как ему вырывают сердце из груди. Когда ты из героя номер один превращаешься в ничтожество в собственных глазах. Когда понимаешь, чего стоишь на самом деле.
Наверное, его решимость дала бы трещину… но его сердце всё ещё было на месте. У этого сердца были ярко-синие папины глаза и самая обворожительная в мире мамина улыбка. Которые меркли только один раз за жизнь – когда мама не вернулась домой. До боли хотелось просить прощения, но хотя бы сейчас нужно было оставаться сильным. Тошинори обнимал зарёванную дочку и обещал, что всё будет хорошо, потому что он рядом. Так шаблонно-приторно, но так искренне. Он больше ни за что не хочет видеть, как она плачет… и уж точно не хочет быть причиной этому.
- Не думал отдать её на воспитание кому-нибудь? В интернат пристроить?
- Нет! – Чересчур резко отвечает Яги и хмурится, - даже не начинай.
Как будто он об этом не думал. Как будто он не вспоминал наставника и не понимал, что чем дальше Фуюми будет от него, тем в большей безопасности будет находиться. Как будто он не хотел её защитить больше всего на свете… но именно поэтому… Именно поэтому он даже слышать об этом не хочет. Он будет рядом всегда. Будет её защищать. Станет сильнее. Намного сильнее, если понадобится. Он больше никому не даст её в обиду. В конце концов, именно она была теперь его волей, мотивацией и стремлением. Она заставляла его становиться лучше, делать больше, идти дальше. Потому что он хотел создать именно такой мир: где дети больше не будут терять своих родителей. Где дети – это самое важное, что нужно защищать.
Он хотел бы сказать, что каждому ребенку нужны родители, но по правде говоря сейчас – она была нужна ему. Она была его теплым лучиком света и предупреждающим знаком: «не смей подставляться, иначе дочка будет снова за тебя переживать».
Поэтому Олл Майт всегда улыбался. На каждом кадре, на каждой фотографии, когда приходил домой – всё это ради неё.
- Откуда в вас столько силы воли? Ваш взгляд такой удивительный и жизнеутверждающий, будто вам всё по плечу, и мы в этом нисколько не сомневаемся! Дадите зрителям какой-то совет?
- Мой секрет в том, что у меня самая лучшая дочурка в мире, и я её безмерно люблю! Фуюми-чан! Папочка тебя любит!
Сколько раз ему хотелось так ответить? Сколько раз хотелось сказать, что она – причина всего. Что она самое лучшее, что случалось в его жизни, и он это ни на что не променяет.
Но ему нельзя. Если мир узнает… она будет в опасности. Хотя и без того – уже. Даже ставя приоритеты в том, кого спасать, он автоматически подвергает их жизнь угрозе.
- Почему ты ничего не сказал? Ты в порядке? Позвонил бы – я бы примчался…
- Да всё нормально. К тому же, у тебя не может быть любимчиков. Это подвергнет их жизнь угрозе, потому что злодеи смогут тебя через них шантажировать.
Он знает… знает это всё.
Но не собирается сдаваться.
- Снова опоздал к ужину… Что я за отец такой? Спас сотню людей, а вовремя домой попасть не успел!
- Не переживай так… в следующий раз получится, - мягко улыбается Наомаса.
Но в следующий раз часы снова показывают одиннадцать вечера, и герою номер один приходится, словно вору, прокрадываться в собственный дом, чтобы не разбудить дочку. Правда, вся эта скрытность уходит на второй план, когда он видит тусклый свет со стороны кухни. Даже гадать не надо, что Фуюми именно там.
Он мягко и немного виновато улыбается, когда находит её спящей за столом. И снова хочется сказать «прости»… «Прости, я пытался… в следующий раз обязательно…»
Но он не говорит этого. Подходит, садится рядом на корточки, цепляясь за край стола и укладывая на него подбородок, и просто смотрит, как она спит. Всего одну минутку… чтобы вспомнить, какого это – ужинать вместе, быть рядом…
С тех пор, как умерла его жена, все дела будто валятся из рук. Он ничего не успевает и часто даже не понимает, что происходит в его жизни. Он пропустил собрание в детском саду уже в третий раз, он не успевает посмотреть с ней новые мультики, почитать ей сказки перед сном. Едва успевает собрать утром в детский садик, но это только если нет чрезвычайных ситуаций. Он просто надеется, что когда-нибудь она поймет, что даже это он делает ради неё. Чтобы у неё был тихий и спокойный мир, в котором она могла бы жить без страха.
- Фуюми… зайчик… - он тихим шёпотом зовет её. Дочка всегда выглядит невероятно мило, но когда надевает кигуруми «Олл Майта», Тоши её заобнимать готов! - пора в кроватку…
Тошинори осторожно гладит её по волосам большой тёплой ладонью.
- Ты поужинал?
- Ага…
- Тебе понравилось?
- Очень вкусно было…
Она сонно улыбается и обнимает его, когда он берёт её на руки и относит в комнату. Он успевает даже процитировать две строчки из сказки, прежде чем она снова засыпает.
«Не переживай так… в следующий раз точно получится».
Но больше этого его волновали дни, когда попадались сильные злодеи. Точнее, когда он позволял себе пропустить удар или другой. Или когда закрывал собой людей от взрыва или летящего оружия. Исцеляющая девочка ускоряла регенерацию, но бинты, а то и гипс, все равно были неизбежны. И это самое худшее, потому что его сражения часто транслируются по телевидению, и он знает, что Фуюми их смотрит. И она не должна за него переживать в этот момент, она должна смотреть и думать: папа обязательно справится, потому что он номер один!
И это ужасная дилемма – когда он восстанавливается, у него больше свободного времени, которое он хочет и должен проводить с дочкой. Но тогда она увидит, в каком он состоянии… Но когда он где-то отсиживается, ему все равно так хочется домой…
- Доченька! Папа вернулся! Смотри, какой мне клевый гипс подарили за то, что я спас больницу! Круто, да? Он, конечно, неудобный, но я не смог отказаться – врачи так старались. Сказали, что это на удачу. Смотри, тут даже солнышко нарисовано! Распишешь остальную часть? Я и фломастеры новые прихватил! Смотри, какие на них пони!
Тошинори отчаянно лыбился и вел себя максимально непринужденно. Хотя и знал, что Фуюми у него взрослая и умная не по годам. И всё же она его малышка.
[icon]https://funkyimg.com/i/36wRc.png[/icon]
Отредактировано Yagi Toshinori (2020-07-28 23:34:54)
От происходящего по телевизору Фуюми зажмуривается что есть сил и крепче обнимает плюшевого зайчика. Ей страшно, но самую малость, буквально чуть-чуть, самую капельку. Там, за экраном, крики и пожар, хаос и кутерьма. Но там папа, а везде, где он появляется, всё обязательно становится хорошо!
Но когда раздаётся ужасный взрыв девочка прячет лицо в ладошках, чтобы не видеть красно-оранжевого и огненного затопившего собой, кажется, целый мир. Она слегка раздвигается пальчики и в образовавшийся просвет подглядывает за происходящим. Диктор быстро тараторит про людей в здании больницы и что-то ещё, но Фуюми ищет взглядом только его. И когда замечает — тёмная фигура на фоне бордового и алого, — задерживает дыхание. И теперь уже зажмуривается от радости, что с папой всё хорошо.
— …почему, спросишь ты? — Фуюми придвигается ближе к экрану и сильнее обнимает свою плюшевую игрушку, чтобы в следующую секунду тихо выдохнуть одновременно с громогласным и восхитительным:
— ПОТОМУ ЧТО ЗДЕСЬ Я!
Она не выдерживает, подтягивает к себе коленки, опрокидывается на диване на спину и несколько секунд смотрит в потолок, а потом поворачивается на бок и снова устремляет взгляд в телевизор.
Она бы прибавила звук, чтобы лучше слышать всё то, что говорит папа, но диктор говорит громче, да ещё весь этот шум на фоне — нянюшка точно услышит и запретит ей это смотреть. Она всё время повторяет, что такие новости не для детей, но Фуюми всё равно. Да, там много страшного, но она смотрит их, чтобы пусть так, но провести с папой чуточку больше времени.
Чтобы смотреть на него, чтобы слышать его голос, чтобы представлять, как он вернётся домой и будет улыбаться уже только ей. И сердце от одной только этой мысли трепещет и становится так хорошо и тепло, что никакими словами не передать. Слова, наверное, и не нужны.
Фуюми ещё некоторое время перещелкивает каналы, но новостей и срочных репортажей с места событий больше нет.
— Значит, папа скоро будет дома, как думаешь, Цацуки? — спрашивает она у своего кролика и выключает телевизор.
Эта часть каждого дня была самой длинной — ожидание.
Иногда Фуюми сидела тихо-тихо, как мышка, и прислушивалась ко всем звукам, различала тиканье часов и далёкие и смазанные звуки с улицы, настороженно прислушивалась и ждала, когда повернётся ключ в замочной скважине. Была готова в любую секунду, как пружинка, вскочить на ноги и броситься навстречу. Иногда она что-то делала: рисовала, читала и клеила из бумаги. Ждала на кухне и то и дело разогревала в микроволновке ужин, который она приготовила вместе с нянюшкой, чтобы он не успевал остыть и был горячим, когда папа вернётся.
Часто так и засыпала там же, где находилась: за кухонным столом, на диване, на подоконнике – отчаянно высматривающая своего папу. И когда он приходил, когда будил её ласковым прикосновением, сонно улыбалась и была рада, что он вернулся.
Пусть поздно, пусть снова безнадежно опоздав к ужину, пусть… Главное, что он возвращался. Потому что после того, как мама однажды не вернулась домой, того, что она больше никогда не увидит папу Фуюми боялась больше всего на свете.
Но он всегда обещал вернуться и возвращался.
Испечённые вместе с нянюшкой рыбки лежали на тарелке и Фуюми их бдительно сторожила (словно было от кого), чтобы испечённые ею печеньки дождались папы. Когда просто сидеть на диване надоело Фуюми, прихватив с собой тарелку и плюшевого кролика, направилась в свою комнату. Большую часть места здесь занимал построенный ею с папой месяц назад шалаш. Нянюшка всё приговаривала, что его следовало бы уже разобрать, он слишком сильно мешается, но Фуюми была категорически против.
Это был их с папой замок, а ещё что-то вроде тайного места, пусть и у всех на виду, и попасть внутрь могли только они вдвоем и Цацуки. Но Цацуки даже не считается, он же кролик!
Они застелили всё внутри одеялами и пледами, разложили море подушек, а как-то вечером папа принёс несколько гирлянд, самых обычных и ещё одну – со звёздочками. И теперь внутри, если их зажечь, было очень красиво!
Аккуратно опустившись на коленки перед входом в шалаш, девочка сперва протянула руку и поставила внутри и в сторону блюдце, а потом забралась туда сама. Пошарила в темноте наугад, нашла тонкий проводок, а на нём коробочку и щёлкнула кнопкой. Над головой загорелись теплым желтым светом звёздочки и россыпь огоньков поменьше. Фуюми забралась дальше, пошарила ладошкой под подушками и нашла фонарик. Подсветила его светом пространство вокруг, достала и поставила перед собой шкатулку из лакированного светлого дерева, украшенную на крышке цветочным орнаментом.
Фуюми сняла с шеи шнурок и открыла крышку. Ничего захватывающего внутри, конечно же, не было: маленький блокнот и ручка, прилагавшаяся к нему в комплекте, ворох разноцветных заколок со стразиками, немного детской бижутерии, браслет дружбы, обточенные морем камешки и ракушки, красивая пуговица похожая на кусок янтаря. И всеми этими мелочами Фуюми бесхитростно дорожила как самыми настоящими сокровищами.
Достав и отложив в сторону лежавшие на самом веху заколочки Фуюми достала пуговицу и покатала её между ладошек, как камешек, чувствуя как она согревается её теплом. Это была пуговица от нового пальто мамы. Пальто было красивое, меховое, и Фуюми всё время лазила к ней в шкаф и терлась щеками о мех. А пуговица была запасная и девочка попросила себе её на память.
Опустив пуговицу на одеяло рядом с собой девочка достала блокнот: обычный, толстенький, с улыбающейся мультяшной пони на обложке. Немного потрепанный и до середины исписанный пусть и старательным, но всё же детским почерком. Фуюми очень старалась, когда писала сюда и аккуратно выводила каждый иероглиф, а ещё вклеивала вырезанные картинки из журналов и газет, лепила цветные блестящие наклеечки, оставляла рисунки и то и дело меняла цвета ручек.
Она открыла блокнот наугад, не выбирая страницы, и с вырезанной из журнала фотографии ей улыбался папа. Она перелистывает страницы и едва ли не на каждой второй вклеена вырезка про Всемогущего или его фотография. Фуюми нравится собирать всё это, как-то так делают почти все мальчишки в их группе. Все они мечтают стать героями и быть как он. Фуюми мечтает просто быть рядом с ним.
Она рассматривает страницу за страницей, а потом замирает и прислушивается. Тихий, едва различимый щелчок замка и скрип открываемой двери. Девочка откладывает блокнот в сторону, поспешно отодвигает со своего пути шкатулку и выбирается из шалаша.
— Папочка! — выскакивает, практически бегом, из комнаты. Быстрее! Быстрее обнять!
Девочка притормаживает резко, скользит пятками в кигуруми по полу, но удерживает равновесие и не падает. Смотрит широко раскрытыми глазами на папу. Папа улыбается и показывает ей солнышко на гипсе, а потом фломастеры. Она подходит ближе и присматривается, льнёт к нему с той стороны, где у него здоровая рука, обнимает.
Фуюми знает, что на руке у папы не подарок на удачу – у них в группе мальчик с таким ходил, когда руку сломал.
Она поднимает на отца взгляд, хмурится – тонкие брови сходятся к переносице, но мордашка всё равно получается скорее умильная, чем строгая, – и серьезно спрашивает:
— Болит? — И, не дожидаясь ответа, с улыбкой констатирует факт, — я тебя вылечу!
[nick]Yagi Fuyumi[/nick][status]солнечный зайчик[/status][icon]https://i.imgur.com/hoaW5uU.jpg[/icon][lz]<center>❤ ❤ ❤<br> САМАЯ<br> ЛЮБИМАЯ<br> ДЕВОЧКА<br> ❤ ❤ ❤</center>[/lz]
Вы здесь » Nowhǝɹǝ[cross] » [nikogde] » Незавершенные эпизоды » You write a beautiful story