Раньше она верила, что быть героем – значит улыбаться вопреки. Только годы спустя пришло осознание, что быть героем – значит прятать за улыбкой страх. Но тот, кто назовёт её улыбку фальшивкой – ошибётся вдвойне!

Снег падает с неба и ложится на крыши зданий, красит серый в белый, в цвет траура и скорби, совершенно точно описывая то, что происходит. Его сила, его влияние, его сторонники – его рука дотянулась до всего, сея хаос, террор и разрушение, коснулась всего, заполонила все структуры, подмяла под себя весь преступный мир.
Его глаза – повсюду, от него не скрыться, но она не пряталась, она – прятала, и за спрятанное боялась больше всего. Его невозможно перебороть, но они попробуют! Именно поэтому она…

— Сорахико, беру этот район на себя! — Гран Торино, её давний и верный друг, кивает с полуслова и взмывает прочь, в соседний район, где раздавались звуки перестрелки и полыхал огонь. Полиция давно не справляется с уровнем преступности, герои гибли, точно мухи, говорят, что в прошлом году был даже недобор в Юэй. Во истину тёмные времена. И всё же…

Нана делает передышку в два выдоха и смотрит вниз. Прикидывает обстановку, но слишком медлить нельзя! Снег медленно падает, застилая асфальт — она стремительно отталкивается ногами и срывается с карниза — падает вслед за снегом, этаж за этажом, поворот за поворотом, туда, откуда раздаётся крик. Ветер со свистом бьёт в лицо, треплет по макушке и растрёпывает плащ, точно подгоняя, точно нашёптывая единственное «вперёд!». Точно напоминая, по какой причине она продолжает держать сжатым кулак.

Всё это нитями паутины собирается в единственной точке: «All For One». Нана понимает — это неизбежно. Рано или поздно ей придётся столкнуться с ним, лицом к лицу, как это делали Шестеро до неё. Принимая эту силу, она знала, на что идёт, это был её выбор. Наверное, впереди лежала только смерть, но, если это — цена за мир, она готова её заплатить. Пусть, улыбаться из-за этого она уж точно не перестанет.

Улыбаться — прямо как тогда, стиснув зубы сквозь слёзы, стоя возле колыбели сына, после похорон мужа, убитого его сторонниками, «Всех за одного».

Улыбаться — прямо как тогда, самой счастливой улыбкой, обнимая сына прежде, чем покинуть его, отдать в приёмную семью. Улыбаться ему в последний раз, вдыхая его запах, запоминая каждую волосинку на макушке, беззубую улыбку, каждую чёрточку его личика. Улыбаться, уходя, не оборачиваясь, не объясняя ничего, в надежде, что однажды, когда он вырастит, когда сам станет взрослым, когда сам станет отцом, проживёт счастливую, полную улыбок жизнь, ради которой его мама отдаст свою — он всё поймёт. Поймёт, почему мама так поступила, почему бросила, оставив с одной единственной фотографией и письмом, бережно запечатанным в конверт. Она знала, что Котаро, скорее всего, просто возненавидит её, и от этого ей было очень больно, больнее, чем любая рана, любой пережитый ею удар, но она всё равно ему улыбалась.
Потому что улыбка — это больше, чем приветливый поворот губ и вспышка сияющих зубов. Улыбка значит не только — «э-ге-гей! всё в порядке, всё будет хорошо!».
Улыбаться – значит не только прятать страх.

Улыбаться – значит любить.

А любовь — это такой синоним слова «жертвовать». Любить — значит жертвовать собой и принимать удар на себя. Любить – значит принимать на себя обязательства, не пустое слово – обещание действовать! И она действовала, защищала сына из любви к нему.   

И она улыбалась – потому что любила, не только свою семью, но и всех людей, ради которых каждый раз рядилась в этот бестолковый плащ, потому что он заставлял всех их улыбаться. Брала на себя удар – это именно любовь толкала её к действию, это именно любовь в ней говорила – «всё хорошо, потому что я здесь! Ради тебя. И тебя. И тебя. Я делаю это ради вас всех!». Это именно любовь в ней говорила – «я сделаю то, что должна!».
И она делает это. Незавершённым остаётся только одно. Их сила. Их воля. Их надежды. И её. Всё это не должно угаснуть вместе с ней. Они должны продолжить гореть! «Все за одного» не станет галантно ждать, пока она разберётся, на кого возложить это бремя. Времени слишком мало.

«Не успею!» –  девочка прячется за машиной, и в здание рядом попадает рикошет – где-то мелькает Гран Торино и сражается со злодеем – стена над ней обваливается, рушится вниз, Нана стискивает зубы. Быстрее! Быстрее! Не успеть!
«Ты не можешь спасти всех» – звучит в голове голос Сорахико.
Нет!

— One for All! — прежде, чем отчаянный выкрик вырывается из её лёгких, прямо перед ней кувырком выскакивает чья-то фигура, выталкивает девчонку, но не успевает выбраться сам, пригибается, застывает, как в замедленной съёмке — её кулак врезается  в бетонную груду, отшвыривает, крошит в крошку и мелкий щебень. Приземлившись рядом, она накрывает голову горе-спасителя плечом, чтоб не настучало камнями по макушке — школьник, судя по стандартной форме, не ранен, отделался испугом, тут же переводит взгляд на плачущую девочку, слава богу, и малышка в порядке, только благодаря нему! Подбегает к ней, треплет по макушке и улыбается ей во весь рот.

— Всё в порядке, потому что я здесь, — вдалеке гремит взрыв, Нана осекается, смотрит туда, где в самом разгаре идёт сражение. Сорахико ещё какое-то время справится!

— Эй, ты! — она обернулась к мальчику и ткнула в него пальцем, — что это за безрассудство? Ты никого не спасёшь, если погибнешь сам! Сперва закончи Юэй, а потом геройствуй! — слова вылетели прежде, чем она подумала о том, насколько это жёстко прозвучало. Нет, не так!

— Всё хорошо, — самая широкая улыбка озарила её лицо, — найдите укрытие и спрячьтесь, полиция скоро прибудет. Не подведи! — Нана подмигнула мальчишке с этими словами, после чего оттолкнулась ногами от земли и взмыла вверх. Судя по всему, Гран Торино помощь будет не лишней!
[nick]Shimura Nana[/nick][icon]https://i.imgur.com/N7XKKva.png[/icon][status]One For All[/status][lz] Legends never die. When the world is calling you can you hear them screaming out your name? Legends never die. They become a part of you.[/lz][fandom]Boku no hero academia[/fandom][sign][/sign]

Отредактировано Ruben Victoriano (2020-06-06 00:18:29)

Нана стискивает кулак, отводит правое плечо назад и наносит удар, вкладывает в него силу — не всю. Знает: один такой удар может попросту убить.

«Эта сила не дар — ответственность».

Удар, контролируемый, в правое плечо, цель – выбить из равновесия: враг отлетает и на подхвате ещё один удар — Гран Торино не лыком сшит.

— С него уже хватит, — Нана приземляется и оттряхивает руку, с грустью смотрит на мальчишку, совсем ещё мальчишку, распластанного без сознания у обрушенной им же стены – обе его руки она вывела из строя. Глупый! Ломает жизни не только другим, но и себе. У них троих была похожая способность: в момент атаки этот юнец выпускал из кулака что-то похожее на сжатый воздух, какой использовал Сорахико для своих полётов, но приложенное давление в момент выпуска было на порядок выше, поэтому импульс, распространявшийся от его кулаков по строгой прямой, вызывал колоссальные разрушения. Чудом обошлось без жертв. Квартал наполовину разгромлен, полиция его оцепила, эвакуировала жителей: с тех пор, как про-герои вроде них взялись за патрулирование улиц, стражи порядка воспрянули духом, стали неподкупнее, вспомнили о своём долге, по какой причине надевали форму, вспомнили свою суть! Это много стоило. Крохотный шаг на пути к стабильности. Но не бывать миру и покою, пока в подполье правит он.

Нана смотрит без улыбки на то, как полиция «нейтрализует» злодея, заковывая в смирительный жилет, уносит на носилках в бронированный фургон. Вздыхает, утирая пот со лба – почти ребёнок, чуть старше того, что спас сегодня девочку, подставив себя под удар. Страшен был не его квирк, вовсе нет. В прошлом, когда у людей не было способностей, всё равно находились способы творить непоправимое: огнестрельное и холодное оружие, торговля наркотиками, войны, атомные бомбы. Любая палка в руках, любая способность – всего лишь инструмент. Важно то, что творится в сердце и в голове. Страшное – в невозможности спасти тех, чьи души уже отравил этот человек. Изощрённый в своём лицемерии, он скрывался в тени под ореолом городской легенды, и в подчинении был не только преступный сброд. У истоков его могущества лежали обычные люди, отверженные и растоптанные обществом, построенном на силе суперспособностей, обществом, которое больше никогда не будет равным. Он утверждал, что даёт выбор, что возвращает норму человечности, делает их равными, но в его словах была одна эгоистичная ложь в угоду себе. Вкладывая в их руки нож, тьму в сердце, силу — в кулак, он заручился верными последователями, как в какой-то секте, шедшими ради него на всё. Услуга за услугу. Приверженность за силу. В точности, как она поклялась верности силе Одного за Всех, все они шли за ним, и он стал Всем за одних. Те же, кто шёл против него — подлежали уничтожению.

Её предшественник сказал ей, что однажды среди пользователей «Один за Всех» появится тот, кто будет достаточно силён, чтобы противодействовать этому человеку, олицетворявшему террор и хаос. Человеку ли? Он надеялся, что этим человеком станет она. Но Нана помнила тот странный сон. В котором оказалась окутанной чёрным посреди чёрной пустоты, витая напротив человека, первого из них. Она не помнила, как он выглядел, помнила только его мягкую улыбку и слова.

«Это не твоё время».

Она знала: это не было сном. Если это не её время, то её задача – сохранить. Приумножить. Передать.

Где-то вдалеке воют сирены и коптит жирный чёрный дым. Нана снова убирает волосы, налипшие на лоб.

— Тц. Запястье сломано, — Гран Торино приземлился рядом, потирая руку, выбив из бесполезных размышлений.
— Извини, — собственный беззлобный смех показался уж очень невесёлым.
— Ты всегда извиняешься с таким видом, будто это не ты попросила меня получить про-лицензию. Ненавижу эту работу.
— Знаю. Но и ты знаешь, что без тебя я как без рук, иногда даже как без головы! — вот так! Улыбнулась напарнику и подмигнула.
— Лукавишь.
— Но ты же всегда можешь залететь к «Исцеляющей девочке». Она и мёртвого на ноги поставит, всего за один поцелуй и десять подзатыльников! К тому же она ничего, как думаешь?
— Да ну тебя, — проворчав, точно старый дед, под её звучный смех, Сорахико ушёл к ближайшей карете скорой помощи, наложить повязку. В такие моменты как никогда ощущалось – они ведь тоже люди. Просто люди.

Но нет. Она не лукавила. Не на этот раз. Героиня Шимура не входила в ТОП-10 героев, и только изредка пестрила на первых полосах со стиснутым кулаком и с улыбкой во все тридцать два зуба. «Стальной кулак и железная воля» — так её однажды окрестили, не зная двух половин одной правды. Первой половиной был её дар, вверенный ей всеми Ими, второй — Гран Торино, герой, скрывавшийся в её тени, Герой, никогда не появлявшийся публично. Герой, без которого не было бы и её. То, что она нашла в себе силы продолжать работать после всего, что с ней произошло – полностью его заслуга. Только благодаря его поддержке она может продолжать делать то, что делает.

— Спасибо! Спасибо, что спасли меня! — там, вдалеке, из-за ленточного ограждения ей радостно помахала та самая девочка на руках у своей мамы. Нана широко улыбнулась, выставила вперёд большой палец и помахала в ответ. Ради таких моментов она и сжимала кулак. Хотела было подойти, но нужно было уладить пару бюрократических проволочек, заполнить бумажки, куда же без них! А ещё хотела бы то ли выдать подзатыльник, то ли потрепать по макушке того светловолосого мальчугана, только вот его нигде не было видно.

— Ну и разуха, — сзади раздался голос полицейского, — и ещё с этим школьником разбираться. Снова сбежал, но на этот раз просто так не отделается. Получит штраф. Шимура-сан, он вам помешал?
— Зачем штраф, он не применял способность, значит закон не нарушал.
— Но он постоянно суёт свой нос, куда не следует! О нём даже в газете писали!
— А? Правда? — Нана в ответ только усмехнулась, но её это и в самом деле заинтересовало.
— Одни проблемы от таких горе-«героев», — полицейский повозился в машине и вытащил оттуда свёрнутую в трубочку газету, всю в пятнах от пролитого кофе, — Вот. Не понимаю, о чём они думали, когда выпустили это в печать! Это подрывает авторитет полиции, да и Ваш авторитет тоже!
Нана забрала газету и расправила её, сложенную, одним махом. Неудобно было перелистывать в перчатках.
— Да ладно, это же просто бульварная газетёнка. Разве их кто-то ещё читает? — полицейский одарил её обиженным взглядом, и Нана тут же постаралась исправиться, точно сама была школьницей, — Тоже предпочитаю только газеты, бумага, штука приятная на ощупь, не то, что все эти навороченные смартфоны.

Нана пробежала взглядом по мелкому шрифту и чёрно-белым фотографиям, пока не наткнулась в самом низу на маленькую колонку. «Школьник играет в супергероя, куда смотрят родители?»

— Яги Тошинори. Хм. Да он, оказывается, местная знаменитость! — Нана рассмеялась, а полицейский только цыкнул в ответ и с негодующим видом покачал головой.
— Я подготовил документы. Пожалуйста, подпишите здесь и здесь, — он глубоко поклонился, — благодарим Вас за содействие!
— Что вы. Это ведь наш долг. А у вас случайно нет информации, в какой школе учится этот мальчик? Или где он живёт? Что? Хочу хорошенько отчитать его!

[indent]  [indent] ***

Их патруль на сегодня подошёл к концу, но Нана никогда не спешила домой, она всегда загружала себя работой, хотя слово «работа» звучало, по её мнению, просто ужасно. С каких пор спасение жизней, ловля преступников, расследование убийств и похищений, устранение последствий катастроф, стали рутиной? Её. Его. Их. Всеобщей.

Она просто не любила возвращаться домой, предпочитая лишний раз обойти закреплённые за ними районы, Сорахико обычно составлял ей в этом компанию. Одиночество – это уплаченная ими за их призвание цена. Но не исключено, что Сорахико Торино просто был самым ворчливым на свете ворчуном и никто бы с ним просто не ужился. Нана улыбнулась. Эта мысль была куда приятнее, чем та, где в самом конце их семьи расплачиваются за то, кто они есть. Та, в которой ей, когда она возвращалась домой, позвонили из полиции и сообщили, что предположительно, обнаружили тело её мужа.

Что есть дом? Там, где тебя ждут, и ждёшь ты. Дом в понимании людей всегда означал тепло и уют. Для неё дом означал пустоту, сужавшуюся до одной единственной запертой комнаты, в которую она дала себе обещание не входить. В комнату, в которой давно не звучал детский смех, в которой все игрушки, машинки и вертолёты, фигурки героев и роботов – расставлены настолько аккуратно, что становилось тошно, ведь ими давно некому играть и устраивать бардак. В комнату, в которой была заперта часть её самой. Самая слабая и уязвимая, такая по-простому человеческая, которая никак не была к лицу героине под именем Шимура Нана, улыбавшейся с первых полос на газетных вырезках.

Она так и не смогла продать этот дом.

— Шимура, тебя что-то беспокоит? —  Нана никогда не переставала удивляться тому, насколько точно Торино всегда подлавливал редкие перемены в её настроении.
— Только не говорите, что у меня на лице это написано, мистер детектив, — она скорчила забавную рожицу и улыбнулась, — и что же меня выдало?
— Обычно ты болтаешь без умолку, а тут.
— Нууу. Что есть, того не отнять! Сегодня, когда мы разделились, я наткнулась на школьника. Он без задней мысли понёсся спасать ребёнка, рискуя собственной жизнью. Думаю, что в наши времена это очень... необычно? 
— Хочешь сказать, что…
— Я не знаю.  Не знаю. Хочу просто с ним поболтать. Как бы сказала Шимура Нана: «да он просто двинутый на всю голову»!  Я выяснила, где учится, так что, пожалуй, отправлюсь сейчас туда. Как думаешь, он же не прогуливает занятия? Или прогуливает?
— Ясно. Тогда до завтра.
Кому расскажешь, не поверят: иногда, даже грозный Гран Торино не мог сдержать улыбки, слушая свою напарницу.

[indent]  [indent] ***

Она знала стандартное школьное расписание, поэтому прождала какое-то время, выискивая взглядом светлую макушку, сидя на крыше средней школы «Набу». Прозвенел последний звонок, возвестивший об окончании всех уроков – Нана вспомнила, что он никогда ей не нравился, нагонял тоску, детям нужно было что-нибудь повеселее. Школьники высыпали на территорию. Она так и не увидела в потоке учеников того мальчика из газеты. Ну, ничего не поделаешь. Может завтра заявиться прямо на урок и Гран Торино под мышку прихватить, он же просто «души не чает» в детишках!
Как можно более незаметно взлетев с крыши, она направилась домой. Пока летела, голову заволокло такими же серыми, как небо, мыслями. О том, что взрослым всегда приходится что-то недоговаривать. Своим детям. Друг другу.

«Не знаю, по какой причине, но он напомнил мне сына, они примерно одного возраста», — то, о чём она так и не рассказала Сорахико. Как и не рассказывала о том, что иногда, примерно, как только что, тайком наблюдала, как школьники покидали среднюю школу «Альдера» и разбредались по домам. Как, затаив дыхание и зажав ладонью рот, разглядывала издалека спину сына. Он так вырос! Слышала, как друзья окликали его по имени. Шимура. Его приёмные родители совершили огромную ошибку, оставив ему его родную фамилию, но ничего поделать с этим она уже не могла. Лишь уповать на то, что в этом городе, к счастью, слишком много Шимур. Ну а та из них, что была «героиней», «стальным кулаком с несгибаемой волей» — на поверку оказалась просто человеком. Слабой женщиной, выбравшей быть героем, но не матерью собственному сыну, утешавшей теперь себя мыслью о том, что таким чудовищным образом она его действительно защищает.

Солнце спешило скрыться за горизонтом, но даже и без этой спешки его начало заволакивать серыми облаками. С неба снова медленно западал пушистый и крупный снег. Поговаривают, что зима грядёт необычайно холодная, настолько, что грозит замёрзнуть река. Набережная, по обыкновению, была пустой: люди старались не задерживаться без необходимости на улицах подолгу - с работы и учёбы сразу по домам. За последний год обстановка стала немного лучше, но уровень преступности по-прежнему оставался высок. Ветер усиливался и совсем недружелюбно бил в лицо, белый снег покрывал серую набережную, вспыхнувшую – показалось – знакомым щуплым силуэтом с вихрем непослушных волос цвета рамена на голове. Если обозналась – просто улыбнётся и помахает рукой. Если нет – сделает то же самое! Нана заворачивает к силуэту, приближавшемуся с каждой секундой, легко приземляется чуть поодаль, сдувает волосы со лба.

— Ну, вот и ты! Не думала, что будущие герои прогуливают уроки, — она шутливо было начала, но малыш из газеты как-то подозрительно натужился и скорчил самое серьёзное выражение на своём лице, вот-вот сейчас, что-нибудь выдаст!

«Но я спас её!» — вот оно! Она слушала его внимательно, и как могла, пыталась держать самое серьёзное выражение лица, ему под стать, тема то серьёзная, и относилась она к ней тоже серьёзно, но… Но…

— Прости, но у тебя сейчас было такое милое лицо, что я…— Нана стойко держалась, как могла, но не выдержала, и прыснула в стиснутый кулак, плечи её затрясло и она рассмеялась от всей души. Какой забавный малый!

— Знаешь что? Тебе нужно почаще улыбаться! — отдышавшись, она одарила его извиняющимся взглядом, — Ты ведь почувствовал это? Твоё тело двигалось будто само по себе с одним единственным намерением! —  глаза её загорелись, глядя в его полные решимости ясные глаза; выслушав его слова, она почувствовала, будто её подтолкнули, будто отдёрнули от долгого сна, из собственных тёмных мыслей, из рутины, в которую превратилась её жизнь. Она будто вспомнила себя, стоявшую у входа в Юэй. Вот бы посмотреть на своё выражение лица тогда!

— Но я повторю ещё раз: если бы меня не оказалось рядом, ты бы погиб. И ты по-прежнему считаешь, что оно того стоит? Ты ещё слишком юн, у тебя всё впереди, иногда не стоит так спешить. Так ты не изменишь мир. Скажи-ка лучше, какой у тебя дар?
[nick]Shimura Nana[/nick][icon]https://i.imgur.com/N7XKKva.png[/icon][status]One For All[/status][lz] Legends never die. When the world is calling you can you hear them screaming out your name? Legends never die. They become a part of you.[/lz][fandom]Boku no hero academia[/fandom][sign][/sign]

«Оно стоило того»

Вот так просто, так уверенно, сжимая руки в кулаки, произносит этот мальчик.

Но эта уверенность... Этот взгляд... Нана непроизвольно замирает. Вспоминает своё «начало». Вспоминает, почему решила стать героем. В такие времена, когда на героев буквально вели охоту. Когда никто не мог противопоставить ничего ему.

Этот мальчик либо знает, о чём говорит. Либо не знает вовсе. Не понимает, что его ждёт в мире «героев». Одно из двух.

«Стоило ли это того?», — иногда она спрашивала это у себя самой. Стоило ли приносить в жертву собственное «счастье»? Отказываться от сына, ради сражения с как бы это натужно и пафосно не звучало – «величайшим злом»? На этот свой вопрос Нана не ответила себе ни разу. Ни да, ни нет. Потому что у неё было одно правило: не оглядываться назад. И она правда пыталась. Потому что за плечами было слишком много «если».

Остался бы в живых её муж, не будь она героем? Что было бы, поступи она так, а не иначе? Не прими она у него силу? Смогла бы она тогда быть с Котаро? Готовить ему завтраки в школу, пытаться, чтобы это было съедобным? Жить обычной жизнью, какой жили тысячи людей вокруг? Но потом она вспоминала собственное детство, наполненное страхом. Вспоминала, что «мирной жизни», о которой она мечтала, всё ещё нет. И кажется, что не будет.

Пусть улицы города выглядят обманчиво-тихими, пусть сверкают вечерние огни и неон на улицах зданий, всё это только управляемый фасад, контролируемая обёртка, которая вспыхнет по одному щелчку пальцев, и на центральной площади снова появится груда обломков зданий посреди огня, являвшихся чьих-то домом, работой; на склонах этой горы будут лежать тела – чьи-то дети, родители, братья и сёстры, сверху – трупы героев, и на них восседать будет он. По щелчку пальцев того, кому уже больше сотни лет. По щелчку пальцев того, в чьей власти находились не только сотни мощнейших квирков – тысячи людей.

Так уже было. Этот мир не изменился. Просто пошёл снег и наступило затишье. Уровень преступности возрос, и люди просто с этим свыклись. Такая жизнь попросту стала нормой.

«Все за одного» бездействует, потому что уже восседает на троне. Потому что ещё не понял. Потому что ещё не знает. Но скоро почувствует.

«Один за всех» не угас. Его успели передать перед смертью – ей. Но скоро он поймёт. Если уже не.

Именно поэтому они с Гран Торино в последнее время действуют очень осторожно. Перед тем, как она унаследовала дар, ей успели рассказать только самое основное. О том, как эту силу важно сохранить. О том, кто за ней стоит. О том, что если она примет эту силу, то её жизнь больше не станет прежней.

Она сделала свой выбор.

Именно поэтому она оградила от этого мира Котаро. Чтобы он не повторил судьбу своего отца. Её судьбу.

Да, они с Сорахико всё ещё занимались геройской деятельностью. Но с возложенной на неё миссией, с вверенным ей «Одним за всех», с противостоянием, неизбежным, с «Ван фо олл», они почти забыли, что за этим стояло. За простым вопросом.

Что значит быть героем?

Но этот мальчик. Он будто знал об этом с рождения. Будто это было его призванием. Но этот мальчик хочет быть связанным с этим миром добровольно.

«Я хочу изменить этот мир. Показать, что можно поступать иначе!»

У Наны невольно приоткрывается рот. Она слушает его, не перебивает. Глядя на него щуплого мальчонку с упрямым взглядом, она вспоминает своё «начало». Почему решила стать героем. Почему приняла из рук предшественника, почти ещё мальчишки, чуть старше этого мальчика, прядь волос.

В его словах было столько идеализма, столько доброты. И это при том, что он вообще не обладал никаким даром. В её голове зарождается мысль, что она, могла бы. Могла бы попытаться. Но. Эти слова больше похожи на сумасбродство. Он не знает, что его ждёт. Не понимает. Она не может обречь этого мальчика на гибель. Потому что «Один за всех» — это не только сила. Это клеймо, за которым охотится «Все за одного».

— Символом мира? — Нана не скрывает своего удивления. Его речь была и вправду… сильной. Но неудивительно, что его имя засветилось даже в жёлтых газетёнках. Нынче подобное вслух будет нести только сумасшедший.

— Ясно. Вот почему ты хочешь стать героем, даже будучи бездарным, — подытожила она скорее для самой себя. И всё же…послушать его, так уровень преступности продолжает расти, потому что люди глубоко во власти страха, а не потому что где-то глубоко под землёй, в самом подполье, ниже даже метрополитена, восседает злой-презлой дядя, для борьбы с которым от одного к другому передавалась особая сила. Нане показалось это очень смешным, и она снова не выдержала и коротко рассмеялась.

Нет, и всё-таки этот мальчик просто не знает, о чём говорит. Совсем зелёный! Но всё же…

Всё же…

— Яги Тошинори, верно? — Нана поднимает правую руку и указательным пальцем указывает прямо на него, улыбается открыто и ярко, — Ты такой забавный! Чуточку сумасбродный. Ты мне нравишься! Поэтому, я спрошу у тебя. Что ты будешь делать, если я скажу, что ты сможешь стать героем? — Нана не думала, что произнесёт это вот так, просто. Наверное, потому что она произнесла это так, как все слова до этого произносил Тоши. От самого сердца.

— Что ты будешь делать, если я скажу, что у тебя будет сила? — она повторяет. Только для того, чтобы потом сделать паузу. Становится серьёзной.

— Это не шутка. И это не будет чем-то лёгким. Бремя того, кто примет эту силу будет тяжёлым, Яги Тошинори.

Она помнит Его. Совсем ещё мальчишку, протягивавшему к ней окровавленную руку с прядью волос. Левую руку, дрожавшую, тянувшуюся к ней из последних сил, потому что правую – оторвало по локоть. Она помнила пряди его тёмных волос – волосы лежали также, как у её маленького Котаро. Он был очень похож на Котаро внешне. Его смерть была мучением. И она не могла ничем помочь. Он плакал. И она плакала. Вместе с ним. Над ним. Над его телом. Совсем ещё мальчишки. Чуть позже, её мучили кошмары. В них Котаро заканчивал также. Именно поэтому. Поэтому она его оградила от мира героев, оградила от себя, от этого бремени.

А теперь, хочет взвалить его на такие же хрупкие плечи. Пусть его сердце пылает ярче солнца, пусть его мечта светится в его глазах – это то, что он должен знать. Перед тем, как примет решение.

— Яги Тошинори. Что ты будешь делать, если я скажу, что, получив этот дар – ты, с большей долей вероятности, умрёшь? От руки того, кто и сеет весь этот страх и забирает надежды? Твоё желание быть этим символом мира не исчезнет?
[nick]Shimura Nana[/nick][icon]https://i.imgur.com/sT0sQVp.png[/icon][status]One For All[/status][lz] Legends never die. When the world is calling you can you hear them screaming out your name? Legends never die. They become a part of you.[/lz][fandom]Boku no hero academia[/fandom][sign][/sign]