We fight, we fall; Duty calls, it calls
Say we choose, But it's no choice at all

Эйс всегда был такой – никого не слушал, сражался за себя и за то, что дорого ему, всегда шел напролом. Его воля – это единственное, что у него всегда было, с самых малых лет. Он никогда ни перед кем не прогибался и не пасовал. Наверное, даже наоборот – ему нравилось нарываться и открыто высказывать всё, что он думает. И так же открыто судить тех, кого он считал неправым. Да он и не считал это судом – просто каждый должен получить то, что заслуживает.
Поэтому, когда Белоус приказал не преследовать Тича, это были слова, брошенные в пустоту. Кажется, он догадывался об этом, даже если и надеялся, что Эйс его послушает.
Портгас уважал капитана до глубины души. И действительно, ему было важно каждое слово, которое тот произносил. Но сейчас он просто не мог согласиться. Потому что впервые в жизни он понял, что ему есть, что защищать.
Никто не смел трогать его семью.
Так было во времена, когда они жили с Сабо и Луффи.
Так остается и теперь – команда Белоуса стала его новой семьей. И этот подарок судьбы он будет ценить, беречь и защищать любой ценой. Если хоть кто-то отбросить хотя бы малую тень на имя и честь Белоуса, он пожалеет об этом.
Потому что никто не смеет после такого уходить безнаказанным.

Эйс упрям настолько, что готов неделями бороздить океан, выслеживая подонка. Его целеустремленности стоило бы позавидовать, хотя многие считали, что у него просто горячая голова (вообще-то, учитывая, что он буквально мог превращаться в огонь, то у него всё было горячее) и несносный характер. Да и к черту. Как будто Эйсу когда-либо нужно было чье-то одобрение. Все ругательства, наоборот, подстегивали его лишь больше. Может, привык просто? Может, просто уже полюбил действовать назло и вопреки.
Теперь это не важно. Важно то, с какой навязчивостью он следует за своей целью. Честное слово, он так долго пересекал море, что даже забыл счет дням, зато желудок помнил. О, этот желудок помнил вообще всё, особенно когда его долго не кормить. Из-за голода все чувства настолько обострены, что средь морских просторов он успел учуять запах курочки раньше, чем увидел хотя бы какой-то корабль поблизости. Тут уже включились инстинкты.
Торпедой промчавшись в нужном направлении, он припарковал свою «лодку» неподалеку и на всех парах вскочил на борт. Народу много, все что-то бурно обсуждают, в приподнятом настроении, дада, это всё отлично, но откуда такой запах?
Эйс даже не крадется. Он просто идет туда, где еда, будто вернулся к себе домой. И как только видит стол с едой, тут же накладывает себе всего и побольше. Потом просто берет весь поднос с едой и подвигает к себе с совершенно безумным голодным взглядом.
- Приятного аппетита! – голод голодом, а пожелать приятного аппетита хотя бы себе – дело святое. И то ли его безумного взгляда, то ли от безумного аппетита, все вокруг уставились на него с вытаращенными глазами. Честно, Эйс бы обратил на это внимание обязательно, но из-за набитых щек хомяка ему вообще ничего не видно, да и успеется еще. Пока что он просто с упорством и легкостью бездны поглощал всё съедобное, до чего мог дотянуться, успевая мычать лишь изредка что-то вроде «как вэ фкуфно», «обавденная кувофка» и «в вывни нифего фкуфнее не ел!».
Никакой паники он уже не слышит, потому что в сон клонит моментально. Не спал он тоже довольно давно, поэтому после плотного обеда это естественная реакция организма.
Или не естественная…
Или это просто обычные пять минут комы от переедания.
Очнувшись после десяти минут отключки, он потянулся за очередным куском пирога. Нет такой силы, которая его сейчас оттащила бы от стола. Вот прям нет.