human after all
Сообщений 1 страница 8 из 8
Поделиться22020-05-03 14:01:54
[indent]Артем думает, что пробираться по заброшенным туннелям прибрежного дока депо — не самая его гениальная идея. Соваться в логово бандитов без поддержки и предупреждения вообще с разумностью мало что общего имело, но у этого хотя бы было объяснение получше, чем мысль, с какой он спускался по хрупкой, двадцать лет не видевшей смазки, лестнице, крошащейся у него под ногами: так быстрее.
[indent]Но поспешишь, как говорил Сухой, людей насмешишь. Жаль только вот смеяться над ним сейчас было некому.
[indent]За стеной совсем рядом раздаётся рык и Артём делает глубокий вдох, задерживая дыхание. Ему отчаянно хочется раствориться в этом старом куске бетона, на котором кто-то из выживших, словно древние люди, только учащиеся письму, накалякал кривыми — как и руки писавшего — буквами просьбу идти на известный всем детородный мужской орган, но все что он сейчас может — лишь вжаться крепче в эту самую стену и притвориться ее тенью.
[indent]План неидеальный, но лучший, что можно придумать против выводка кровожадных, безмозглых тварей. Безмозглых, но достаточно сообразительных, чтобы загнать его — Артема — в тупик и засесть ждать.
[indent]Артём чуть ли не давится смешком, представляя, что о такой бесславной его кончине скажет Князь. Ему хочется верить, что хотя бы не посмеётся.
[indent]Алёша называл этих тварей упырями, Идиот — умным, вычитанным в какой-то книжке, которую он не советовал читать на ночь, словом вендиго, Дамир — вообще как-то непонятно, что Артём и не переспрашивает. Артёму же нравилось немного смешное, но зато, как ему казалось, самое правильное и меткое слово зверолюди, потому что, на его взгляд, ничем иным, как озверевшими людьми, эти существа быть не могли. По крайней мере, один из этих чертей очень по-звериному выпрыгнул ему в лицо, когда он крайне неосмотрительно сунулся в разрушенный холл рабочего домика железнодорожников. У Артема, кажется, до сих пор подёргивался глаз.
[indent]Хотя, конечно, возможно это из-за того, что его сейчас очень настойчиво хотели сожрать.
[indent]Артём осторожно, так, чтобы щелчок магазина не было слышно, проверяет патроны и тут же откидывает голову назад, тихо ударяясь шлемом о стенку — он шёл в лагерь бандитов не для того, чтобы устраивать кровавую баню, а потому все, чем он мог сейчас похвастаться — это десять патронов револьвера и охотничий нож. Этого явно не хватит, чтобы пробить путь сквозь гнездо зверолюдей.
[indent]Артема успокаивает лишь то, что, если он не выберется, ему хотя бы не придётся слушать отповедь Мельника о несобранности, глупости, неосмотрительности и прочих нелицеприятных чертах, которые командир с недавних пор ему приписывает.
[indent]Так или иначе, при любом из раскладов, Артём не планировал оставаться в этих катакомбах. У него есть цель, которой он ещё не достиг, у него есть обещания, которые он дал, и у него есть люди, которые его ждут, и не в его привычке было сдаваться. По крайней мере, если уж на то пошло, выбраться из этой западни ему кажется все ещё более выполнимой задачей, чем в своё время казалась задача, данная Хантером.
[indent]Впрочем, если бы не просьба рейнджера пройти все метро, Артём уверен, что он никогда не думал бы, что задачка спастись от толпы голодных людоедов покажется ему хотя бы немного выполнимой.
[indent]Удобнее перехватывая нож и пряча револьвер, Артём думает, где бы он вообще был сейчас, если бы не встретился тогда на ВДНХ с Хантером. Где бы, если подумать, был весь их небольшой мирок метро, не забей рейнджер тревогу?
[indent]Дверь предательски скрипит, но ничего другого от нее Артем и не ожидает. Он торопливо ступает прочь из комнатки, оглядывается быстро и тут же по стенке двигается в обратном направлении, туда, откуда он, как ему кажется, пришел.
[indent]Разницы для него, впрочем, особо никакой. Только лишь Артем делает несколько шагов, как тут же, и из-за спины, и спереди раздаются ответные шаркающие шаги. Глухо вдыхая, Артем замирает, ощущая, как душа, если она все-таки есть у человека, уходит в пятки.
[indent]Тут же чужое дыхание раздается совсем рядом.
[indent]Артем, припав к углу, осторожно, насколько это возможно, выглядывает и натыкается взглядом на лысый, покрытый какими-то темными, словно от гниения, пятнами. Не дожидаясь, пока затылок сменится глазами, и повинуясь охотничьему инстинкту, отточенному в туннелях метро, Артем бьет ножом прямо в основание черепа.
[indent]Тело оседает грузным мешком.
[indent]Впереди раздаются новые шаркающие шаги.
[indent]Артем замирает.
[indent]Шаги — замирают тоже.
[indent]А после раздается утробный звериный рык, тут же прокатившийся по коридору, отскакивающий от стен и возвращающийся обратно эхом.
[indent]Артем, только лишь его отпускает накрывшая ледяная волна, бросается прочь, хоть куда-нибудь, туда, где не будет собирающихся на зов тварей, туда, где он, если ему снова очень повезет, спасется.
[indent]Но вместо спасения он находит скользкий пол, крошащийся бетон и вонючий, затянутый чуть поблескивающей в свете зеленых люминесцентных грибов тиной резервуар-затон. Артем только успевает попытаться схватить какую-то балку, с которой тут же соскальзывают пальцы, глотнуть немного воздуха, а после тяжелая разгрузка, шлем, ботинки и мгновенно намокшая одежда тянут его на дно.
Поделиться32020-05-04 09:48:07
[indent] Хантер знает, что ему не место среди людей.
[indent] Хантер знает это, как никогда раньше. Помнит.
[indent] Длинные тени, что тянут к нему руки, сжимают голову в крепких ладонях, заставляя её раскалываться, заставляя его биться в агонии, сгибаясь пополам, чувствуя, как тьма проникает в него, заполняет нутро, опутывает кости плотной паутиной и заменяет воздух в лёгких собой. Хантер не чувствует страха. Но чувствует ужас осознания: тёмное тонет в багрово-красном, алыми разводами стекает с его собственных рук, пропитывает тяжёлую одежду, металлическим, слишком отчётливым привкусом оседает во рту. Под ногами — хруст костей, ошмётки убитых тварей, тела оставленных позади погибших товарищей. Собственный голос кажется чужим, звериным рыком, от которого дрожит тишина, который — нескончаемым эхом в глубоких туннелях, отражаясь, заполняя собой всё пространство, заставляя сотрясаться воздух и распугивая крыс. Боль пульсирует в висках, накатывает, становится сильнее. Переламывает череп напополам. На мелкие осколки.
[indent] Мальчишка смотрит застывшим ужасом.
[indent] Девушка тянет руку и молит о помощи.
[indent] Солдат выпускает всю обойму в невидимых врагов: «Я не хочу умирать!»
[indent] Детёныш мутанта вжимается в стену, скулит, ощерившись.
[indent] Библиотекарь падает замертво.
[indent] Красноармеец осыпает матами, захлёбываясь собственной кровью, скалит губы, прежде чем у него тускнеет взгляд.
[indent] Хантер помнит.
[indent] Как сдирал кожу с лица, обезображивая, стирая последнюю грань между собой и «чудовищами».
[indent] Хантер знает — он уподобился им, тем, кого истреблял. Кого истребляет до сих пор.
[indent] Не потому что слишком долго жил в мире, где кошмар — наяву. Не потому что столкнулся с настоящими монстрами. Не тогда, когда впервые решил вступить в отряд. И не тогда, когда решил вести эту войну в одиночку. Много раньше. Ещё задолго до.
[indent] Хантер мог бы сказать, что он пытался жить среди людей. Кто-то сказал бы, что тоска снедает его, борется с жаждой крови, не находит выхода. Но Хантер знает — он даже не пытался. Он не видит в этом необходимости. Он не считает это правильным и хоть сколько нужным. Правильно — продолжать двигаться дальше. Правильно — продолжать истреблять угрозу. Столько, сколько понадобится. Столько, сколько может. Всё остальное неважно. Ничто неважно. Даже его жизнь, за которую он, тем не менее, цепляется, словно загнанное в угол животное, неважна. Он собирает всё необходимое и уходит из Москвы, проводя окончательную черту между всем тем, что у него когда-то было. Чего у него нет уже давно. Это точка невозврата. Просто идти. Не стоять на одном месте, забываясь между вылазками в алкоголе. Двигаться. Как будто это могло хоть что-то дать. Хоть что-то изменить. Внести ясности.
[indent] «Ты прогнил изнутри.»
[indent] Хантер ни о чём не сожалеет. И, сколь бы его не пытались убедить в обратном: ему никто не нужен рядом. Рядом — значит быть обузой. Рядом — значит умереть. Хантер не чувствует одиночества, необходимости в чужих словах или поддержке. Хантер ничего не чувствует. Кроме шрамов на лице, что горят огнём даже в морозную зиму. Они обжигают и плавят кожу, пульсируют напоминанием — твою жажду крови не обуздать, ты уродлив внутри, в тебе нет ничего кроме тьмы и ты не способен жить без насилия, не способен жить в мире. Ты — худший из людей. И лучшее из возможных оружий.
[indent] Снег скрипит под ногами, воздух здесь — свежий, пахнет забытым прошлым, от которого ломит кости.
[indent] Хантер не знает куда идёт. Не знает зачем. Хантеру это и неважно. Для Хантера — это место мало чем отличается от других. Люди, такие же, как и в Москве. Одичалые, впадающие в крайности, не умеющие жить без выдуманных ими же самими проблем. Монстры здесь — такие, как и в Москве. Всего лишь угроза, которую необходимо истребить. Хантер меняет патроны в дробовике, надевает противогаз: даже радиации здесь — как и везде, — спускается в канализации, бесшумно движется вперёд, проходя мимо редких людей незамеченным, сливаясь с тенью. Становясь ей. Снова. Хантер умеет только две вещи: выживать и убивать. Но сейчас он не тянется к ножу и не избавляется от каждого, на кого натыкается его взгляд. Хантер сворачивает по туннелям туда, где больше тварей. Слышит шорох, грузно рухнувшееся тело. Хмурится и перехватывает оружие удобнее. Стены вибрируют от рыка: твари не заставляют себя ждать — скоро будут здесь. Хантер даже не думает бежать, закрывает глаза, прислушиваясь, а когда открывает снова — они горят тёмным огнём, в них нет ничего человеческого, их — не отличишь от взгляда мутанта. Точными выстрелами отстреливает сразу нескольких, позволяет последнему подойти совсем близко, вцепиться когтями в плечо — пробивает черепную коробку ножом, не обращая внимая на гнилую, точно такую же, как и его, кровь, что стекает по противогазу, по шее и руками. Не задерживается и сразу же, быстрыми шагами, переходя на бег, на ходу убирая нож, направляется в сторону, откуда слышал грохот: если его не подводит чутьё ...
[indent] ... крепко хватает парня за руку, легко, словно тот ничего не весит, тянет на себя, выдёргивая из воды и скидывая рядом на поверхность.
[indent] Хантеру нет никакого дела до идиота, что был столь неосторожен и едва не потонул в подобном месте, но что-то не даёт ему пройти мимо. Дело не в благородстве и не желании помочь. Он просто оказался рядом. Хантеру не нужны слова благодарности, как и не нужен компаньон, поэтому он лишь бросает беглый взгляд на него и, удостоверившись, что жив, тут же разворачивается.
[indent] — Советую быстрее найти убежище и не совать сюда нос одному, если не хочешь подохнуть, — глухим хрипом бросает, не оборачиваешь, и не задерживается, сразу же ступая назад, откуда пришёл.
Поделиться42020-05-04 18:46:25
[indent]Когда-то давно, на заброшенной людьми Полянке, там, куда умные люди не суются, а он — забрёл по чистой случайности и из крайней необходимости, что-то, что в равной степени могло быть и высшими силами, и его богатым, воспалённым трудным путём через метро, воображением, подсказало ему одну очень интересную и очень простую идею: пока он не сворачивает с предназначенного ему пути, с ним ничего не случится.
[indent]Артёму тогда эта мысль понравилась и он, уставший от всех испытаний, что на пути к Полису подкидывало ему метро, ухватился за неё, как тонущий хватается за соломинку. Он мог бы, наверное, подумать получше, приложить все своё критическое мышление, которое ему тумаками вбил в голову Сухой, но ему, говоря откровенно, не хотелось. Ему было удобно считать, что он неуязвим, пока делает все правильно.
[indent]Ему хотелось так считать. Хотелось верить, что за ним кто-то присматривает.
[indent]Может быть, даже Хантер, ведь Хан, этот туннельный волк, знающий истину, что скрыта от других, говорил ему, что рейнджер приходил к нему во сне и просил помочь.
[indent]Артём больше всего на свете хотел, чтобы это было правдой.
[indent]А потом он начал забывать о своей избранности, потому что его ангел-хранитель, те высшие силы, что присматривали за ним, начали забывать о нем. С каждым разом везения было все меньше, с каждым разом потерь в жизни — все больше, а сны с каждой ночью становились все темнее, мрачнее, пока не сравнялись по тяжести с тем миром, в котором Артём просыпался.
[indent]И Хантер ему больше не снился. Хантер к нему больше не приходил.
[indent]И наконец, спустя время, Артём понял, что, возможно, никакой он не избранный. Возможно, он просто чуть более удачливый, чем все вокруг него.
[indent]А удаче, как известно, свойственно рано или поздно заканчиваться.
[indent]Сейчас Артём не знает что думать, да ему, если честно, и некогда: он задыхается, потому что фильтры забиты водой, ничего не видит, потому что за стеклом маски только грязная вода, переполненная всякой радиоактивной дрянью, и он, возможно, оглох бы от трескотни счетчика Гейгера, если бы мог слышать хоть что-нибудь.
[indent]Но он не прошёл бы все метро, если бы позволял погибнуть себе вот так: глупо и совершенно бессмысленно. Хотя, если подумать, в их маленьком мирке, где не осталось почти ничего от мира прошлого, любая смерть была глупой и бессмысленной. Была, потому что, по сути, ничего в итоге не меняла: там в метро конец всегда был один, и был он в начале. Конец, как говорил Хан, для всех был в туннельных ржавых трубах, и ничья смерть ни к чему другому привести не могла.
[indent]Здесь же, наверху, в мире, где, оказывается, есть ещё люди, Артём не мог себе позволить так бездарно проворонить все шансы, о которых он так мечтал.
[indent]Самое тяжёлое на нем, знает Артём, это рюкзак и разгрузка, и от них, если он хочет ещё один шанс в попытке найти пригодное для новой жизни место, нужно избавиться в первую очередь. О том что жалко, что снаряги на Авроре на перечёт, что Тэтэшник расстроится он не думает. Хочется верить, что его жизнь ценнее чинённых уже сотни раз брони и старой походной сумки.
[indent]Впрочем, у мира на его пожитки и на него самого, очевидно, снова были свои планы.
[indent]Плен воды исчезает также неожиданно, как и появился. Артем ощущает, как его буквально вытаскивают, выдирают из воды, и думает, что, возможно, это до него успели добраться ребята. Он думает, что его хватают несколько рук. А потом он грузно валится на бетонный, мокрый от скатившегося с него потока воды, и понимает, что его держит всего одна рука.
[indent]Вернее, уже не держит.
[indent]А потом Артем бросает все попытки что-то понять, вообразить, у кого, кроме, быть может, Степы, может быть такая силища, и хоть как-то осознать произошедшее, заставив мысли в голове перестать носиться, как угорелые. Бросает, потому что слышит:
— Советую быстрее найти...
[indent]Сначала он слышит слова, но почти сразу они перестают иметь значение. Почти сразу он — слышит голос. И этот голос Артем узнал бы где угодно, когда угодно и при каких угодно обстоятельствах. Сколько бы лет ни прошло, кого бы он ни встретил, что бы с ним ни случилось, Артем никогда, ни при каких обстоятельствах не забыл бы того, кому принадлежал когда-то этот голос.
[indent]Вот только Артем не думал, что услышит когда-то этот голос на этом свете.
[indent]Так может ли быть, что он все-таки умер? Хотя, по сути, какая сейчас разница? Сейчас ему — никакой.
[indent]— Хантер..? — слова срываются с губ сами, а Артем тут же заходится в кашле, торопливо меняет фильтр, о котором забыл, и некрепко встает на ноги, чувствуя, как внутри что-то скручивает, — Хантер, это... это и правда ты?
[indent]У Артема не двигаются ноги, руки и мысли в голове. У Артема все каменеет внутри, когда он наконец поднимает взгляд.
[indent]Артем понимает, что узнает чужое лицо даже сейчас, когда оно полностью покрыто шрамами.
Поделиться52020-05-05 05:01:09
[indent] Собственное имя режет сильнее когтей мутантов.
[indent] Собственное имя он не слышал слишком давно. И предпочёл бы не слышать ещё столько же.
[indent] Много ли сейчас тех, кто всё ещё называет его так? Много ли из них осталось в живых. И какова вероятность, что кого-то можно встретить в подобном месте? Далеко за пределами Москвы.
[indent] Вероятность этого равна нулю.
[indent] Хантер замирает. Медленно разворачивается к тому, о ком собирался забыть тут же. Скользит взглядом по чужой фигуре, разглядывая в этот раз внимательнее, цепко. Натыкается на эмблему Спарты и хочет скривить губы в ухмылке, но не меняется в лице. Это просто смешно.
[indent] Разглядывает чужое лицо сквозь противогаз и делает глубокий вдох. Медленно выдыхает.
[indent] Жив.
[indent] Справился.
[indent] Молодец.
[indent] «Если я не вернусь, ты должен будешь любой ценой попасть в Полис.»
[indent] Это задание было обречено на провал. Изначально. Не было шанса на победу. Ни у одного из них. Глупо было ставить перед парнем, ещё совсем мальчишкой, что дальше собственной станции и дозора не выходил, такую задачу. Хантер знал, насколько это опасно. Знал, что выжить будет непросто. Практически невозможно. Знал и всё равно сказал: «Любой ценой, ты должен, слышишь?» — должен, потому что другого выхода не было. Потому что Сухой уже тогда сдал. Потому что никто не должен был знать. Потому что точно так же знал: ему помогут. А Хантер поможет ему в этом. Как сможет. По своему. Если не справится сам.
[indent] И он не справился.
[indent] «Новые виды, говоришь? Эволюция? Неотвратимое вымирание? Дерьмо? Свиньи? Витамины? Я ещё и не через такое проходил. Я этого не боюсь.»
[indent] Он был упрям. Самонадеян.
[indent] «Я этого не боюсь.»
[indent] Шрамы жгут и плавятся, разъедая кожу и кости кислотой. Тени тянут руки, выдёргивают его собственную тьму наружу. Обнажают всю гниль, безобразие и ужас. Сталкивают его с ней. Он должен был уничтожить себя. Он должен был сдаться, как сдался Сухой. Как сдался каждый, кто встречал Чёрных. Подохнуть шавкой на прогнившей земле.
[indent] Он никогда бы не смог этого сделать.
[indent] «Я руки вверх не подниму. Инстинкт самосохранения? Называй это так. Да, я зубами за жизнь цепляться буду. Имел я твою эволюцию.»
[indent] Хантер недооценил их. Но был прав. Это угроза, которой они ещё никогда не встречали. Которая несла в себе опасность, как ничто другое. Эту угрозу — необходимо было уничтожить. Любой ценой. Да, этот мир — загаженное место. От этого мира осталось лишь кладбище. Куцые воспоминания того, чем он когда-то являлся. Этот мир кишит тварями. Смердит и убивает их. Но это — его мир. Их мир. И за этот мир он готов был бороться. Защищать.
[indent] Даже если ради этого на смерть придётся отправиться ещё совсем юного мальчишку.
[indent] Мальчишку, что боится сказать лишнее слово. Путающегося в собственных мыслях. Мальчишку, не помнящего другой жизни.
[indent] У которого не было ни одной причины соглашаться с ним.
[indent] Но Хантер знал: согласится.
[indent] Видел это в его глазах. Неугасающее пламя и решимость, которую давно растеряли многие бойцы и даже самые отважные рейнджеры. Хантер видел, как это пламя разгорается в чужой груди и крепнет. Наверное, вспомнил себя.
[indent] Слишком молодой и неопытный, чтобы подниматься на поверхность. Чтобы сталкиваться с человеческой жестокостью. Чтобы видеть смерть. Убивать самому.
[indent] Но достаточно смелый, чтобы доверить тайну, цена которой была его собственная жизнь: Хантер расстрелял бы его. В назидание. За проступок, который мог стоить жизни целой станции.
[indent] И Хантер отвечает тем же. Доверием. Собственной тайной.
[indent] Ставит на него всё.
[indent] — Артём.
[indent] Он не спрашивает. Говорит утвердительно. Произносит это негромко, но чётко.
[indent] — Рад, что ты жив.
[indent] И это правда. Он рад. Но ни внешне, ни голосом никак это не выражает. Сухая констатация факта. Парень молодец.
[indent] Думает, что мальчишка — вырос. Стал шире в плечах. Взгляд тяжелее. Но в тоже время кажется, что совсем не изменился. Хантер не ошибся в нём. Но не думал, что настолько.
[indent] «... и буду, как зверь, цепляться за жизнь и грызть глотки другим, чтобы выжить.»
[indent] Он говорил это со звенящим презрением. Со злой уверенностью. Сопротивление бесполезно?! Так говорят только слабаки и трусы. А Хантер собирался сражаться. Стоять на ногах крепко до тех пор, пока они у него есть. Держать оружие до тех пор, пока оно у него есть. Пока может. Зубами прогрызать кожу и мясо. Когда ничего другого не останется. И не опускать взгляд. Никогда.
[indent] «И я выживу. Понял?! Выживу!»
[indent] И он выжил.
[indent] Из упрямства. Вопреки здравому смыслу. Его огонь давно погас. Его свет уже никогда не пробьётся сквозь тьму. В нём не осталось ничего. Ничего от того, кого называли «Хантером».
[indent] Он говорил: «Если народ ценит, значит нечего слушать пораженцев.» — Значит есть для чего сражаться. Он говорил это с усмешкой, но чем не причина подниматься на поверхность. Избавляться от заразы, что уничтожает мир. Методично и размеренно. Выслеживая и ликвидируя. Раз за разом.
[indent] Но всё это — прошлое.
[indent] Осталось только одно: продолжать выполнять свою работу. Продолжать уничтожать то, что пытается уничтожить их мир. Во чтобы то ни стало. Пока он может двигаться. Мыслить. Дышать.
[indent] И Артём — тоже прошлое.
[indent] Выцветшая фотокарточка. Такая же, которые он когда-то принёс ему сам. Отпечаток былого. Утерянного. Забытого. Ни к чему их хранить. И незачем за них цепляться.
[indent] — Ты хорошо поработал.
[indent] Он говорит это так же сдержанно, но искренне. Он гордится им. Но об этом уже молчит. Лишнее. Хантер не любит лишние слова. Хантер предпочёл бы вообще ничего не говорить, но перед ним — в долгу. Поэтому всё ещё стоит. Поэтому ещё не ушёл.
Поделиться62020-05-05 13:55:42
[indent]У Артема из глубины души, из самых дальних ее уголков, оттуда, куда он сам, по доброй воле, от греха подальше спрятал воспоминания и мысли, тяжелым камнем давившие на него и едва ли не толкавшие когда-то прочь с обжитых станций, в темноту, за человеком, которого почти не знал, но который стал центром его вселенной, осью, вокруг которого эта вселенная вращается, стержнем, на котором она держится, рвутся слова. И слов этих так много, что Артём почти чувствует, как они, не находя выхода через застывшие, крепко сомкнутые губы, готовятся рвать его изнутри, выворачивать грудную клетку, как выворачивает ее от раздувшихся в воде легких.
[indent]Он действительно очень многое хочет сказать человеку перед собой, которому когда-то с безумной необдуманностью доверился и был за это то ли наказан, то ли вознаграждён. Он хочет рассказать ему все, через что прошёл, все, что сделал, все, что понял. Он хочет рассказать ему все, чтобы он гордился.
[indent]Или, быть может, чтобы призирал. Артёму вот прямо сейчас не важно. Он просто хочет, чтобы эти глаза, смотрящие словно сквозь него, его наконец заметили.
[indent]Но слова застревают в горле. Застревают, потому что эти слова глупые, ненужные, бесполезные. Застревают, потому что Артём видит — эти слова человеку перед ним не нужны. Артём видит и знает, что будь это иначе — он хотя бы задал бы ему вопрос. Может один, может десять. Может Артём смог бы ответить, а может ему было бы нечего.
[indent]Может быть что угодно.
[indent]Но Хантеру это может без надобности, и сухое, холодное, больше похожее на рычание, чем на человеческую речь, хорошо поработал бьет Артема в грудь сильнее, чем лапа библиотекаря.
[indent]Артём застывает снова. Почти три года назад он мечтал услышать это слово от человека, ушедшего в темноту туннелей, взвалив себе и ему на плечи непосильную ношу, какая по зубам только героям из книжек с выцветшими и пожелтевшими страницами. Мечтал, потому что гордился.
[indent]Сейчас же Артём не знает, что думать. Не знает, потому что ему за себя стыдно. Не знает, потому что у него руки по локоть в крови тех, кто смерти не заслуживал. Не знает, потому что совершенно не представляет, как сказать Хантеру, что они ошиблись и единственная угроза для метро, которая реально способна стать для него концом — это не Чёрные и не мутанты, а сам человек.
[indent]Артём не знает, как сказать Хантеру, что в его глазах человек уже не звучит так гордо.
Рад, что ты жив.
[indent]У Артема сердце пропускает сразу несколько ударов, замерев следом за его телом, и он вдруг шагает навстречу Хантеру. Шагает и не думает, что где-то за их спинами кровожадные твари уже, возможно, учуяли кровь сородичей. Шагает, и все его мысли лишь о том, как отчаянно он хотел сказать это Хантеру сам. Сказать, что справился.
[indent]Артём мечтал вернуться, встретить однажды Хантера в кабинете Мельника, и сказать ему с гордостью: я выполнил Ваше задание. Мечтал вернуть рейнджеру его медальон с порядком номером один, сняв его с шеи и вложив в огромную медвежью ладонь. Мечтал увидеть в чужих глазах хоть намёк на гордость.
[indent]Но мечты и желания — опасная вещь. Идиот как-то процитировал очередную умную книжку или не менее умного человека, которому посчастливилось умереть задолго до того, как он смог бы увидеть, как его мир гибнет согласно его же собственным предсказаниям: бойтесь своих желаний.
[indent]Артём понимает всю глубину этой мысли только сейчас.
[indent]У Мельника теперь вместо кабинета — рубка поезда, в вместо ног — хитроумные железные протезы, и смотрит командир на него больше не с гордостью, а со смесью злобы и презрения.
[indent]В жетоне с цифрой «01» застряла пуля, и вряд ли он ещё нужен его владельцу.
[indent]Чужие глаза холодные, почти звериные, и в них нет ни гордости, ни тепла, ни надежды. Чужие глаза ледяные, и в них только слепая, упрямая решимость.
[indent]Теперь Артём и не знает, о чем мечтать. Он мечтал стать героем и стал им, заплатив цену, о которой не смог бы подумать и в самом страшном сне; он мечтал спасти людей в метро и поймать сигнал, а, сделав это, лишился любой возможности этим хоть с кем-либо поделиться, да ещё и утащил за собой тех, кого жизнь под землёй вполне устраивала.
[indent]Теперь Артем, кажется, и не мечтает, а просто двигается вперёд.
[indent][indent]Вперёд.
[indent][indent][indent]Шаг.
[indent][indent][indent][indent]Вперёд.
[indent][indent][indent][indent][indent]К Хантеру.
[indent][indent][indent][indent][indent][indent]Вперед.
[indent][indent][indent][indent][indent][indent][indent]По рельсам.
[indent][indent][indent][indent][indent][indent][indent][indent]Вперёд.
[indent][indent][indent][indent][indent][indent][indent][indent][indent]Не важно куда.
[indent]Он шагает ещё и даже не осознаёт этого. Шагает, потому что ему больше ничего и не остаётся. Шагает, потому что это единственное, к чему он привык и что умел.
[indent]Артём двигается вперёд как всегда в слепом доверии к собственным инстинктам. И сейчас эти инстинкты требовали от него просто двигаться, просто делать, просто не медлить.
[indent]Как обычно.
[indent]Когда Артём заключает Хантера в короткие удушающиеся объятия, он думает, что и без того больше похожий на медведя рейнджер ещё вымахал в плечах. Запоздало он понимает, что на нем тоже броня, тоже разгрузка, тоже оружие. Но это, вообще-то, не важно. Важно то, что Артём не смог бы и слова выдавить из себя, спроси его сейчас Хантер зачем?.
[indent]Себе Артём не может ответить тоже. Просто затем, просто потому что. Он хочет убедиться, что это не плод его воображения.
[indent]И он в этом убеждается.
[indent]— Я знал, что ты жив, — Артём выдыхает очевидное, за что его высмеивали и в чем сомневались остальные; выдыхает, не говоря, что под конец сомневаться начал и сам; выдыхает и тут же отступает, — Мне столько всего нужно рассказать тебе. Мне и ребятам. Мельнику, — его голос едва слышен и ему, но он уверен, что Хантер его слышит.
[indent]Но он не уверен, что тот его слушает.
[indent]— Мне только нужно закончить одно дело здесь недалеко и... — Артём запинается, холодеет вдруг от мысли, что Хантер просто исчезнет, если отпустить его вот так, и тут же добавляет, — Давай выберемся отсюда и поговорим?
[indent]И, поправив лямки рюкзака так, чтобы было не слышно, сделал несколько шагов туда, куда почти стершиеся стрелки указывали дорогу к выходу.
Поделиться72020-06-07 17:45:10
[indent] Люди, словно муравейник, забились под землю. Люди, некогда властвовавшие на земле — теперь её заложники. Люди говорят: «Весь мир в руинах. Человечество истреблено. Не выжил никто. Кроме нас, укрывшихся в Московском метро.»
[indent] Люди всегда были ведомы страхом. Покорны ему. Радиация пронизывает организм каждого живого существа, меняет его ДНК. Уничтожает. Радиация — превращает города, любую открытую местность в места, непригодные для жизни. Люди всегда были единственной тварью на всей земле, что способна приспособиться к любым условиям. Выжить в любых условиях. Хантер знал: там, дальше, не только лишь гиблые земли, выжженные пустыни и мутированные создания. Хантер знал. Но хотел верить, что дальше и правда нет. Ничего нет.
[indent] Хантеру нечего принести с собой.
[indent] Кроме тени. Он в ней, как в реке — по колено. Кроме огня и смерти. И в этой мгле он чувствует себя правильно, как нигде.
[indent] Но вера бесполезный груз.
[indent] А жизнь — та ещё сука.
[indent] «Я знал, что ты жив.»
[indent] Выдыхает Артём едва слышно. Слишком отчётливо. Хантер напрягается. Напрягается, чувствуя чужую крепкую хватку. Напрягается, чувствуя чужое облегчение. Напрягается — чувствуя неподдельную растерянную радость. Напрягается, но сдерживается. Не отталкивает от себя. Не произносит ни слова.
[indent] Правда знал? Или это тоже — слепая вера?
[indent] Хантера устраивало быть мертвецом. Порождением легенд. Эхом, что облетает метро по бесконечным туннелям, ведущим в никуда.
[indent] Хантера устраивало быть мифом. Легендой. Забытой историей. Такой же, как и прошлое. Как жизнь до взрыва. До войны. Радиации и монстров на поверхности.
[indent] Ему большего не надо было.
[indent] Так было удобно. И тоже — правильно.
[indent] Люди говорят: «Эпоха человека подошла к концу.»
[indent] Хантер думает, что его жизнь — тоже. Осознаёт это окончательно, когда встречает Чёрных. Всему свой закономерный конец.
[indent] Это — его.
[indent] Хантер отдаёт свою душу. То, что от неё осталось. Меняет то ничтожное, что было, на единственное — уничтожение заразы. Расчётливо. С холодным упоением.
[indent] Хантер знал: от него былого остались лишь воспоминания.
[indent] И даже его лицо не отражает их. Изувеченное и обезображенное. Перетянутое огромным шрамом, рубцами. Неподвижное.
[indent] Хантер знал: ни одна живая душа не захочет по доброй воли находится рядом с ним.
[indent] Помнит:
[indent] «Я с ним даже спать рядом побаиваюсь. Видел, что у него с лицом? Я ему и в глаза посмотреть-то не могу.»
[indent] Он видит всё. Всё слышит.
[indent] «Ой, девочки, надо же, какой урод!»
[indent] Хантера это устраивало. И, наперекор уверенности каждого, что некогда знал его: он не собирался в срочном порядке давать о себе знать. Хантер лишь сосуд. Оболочка. Машина, как говорят. Без прошлого. И без имени. Никому не подчиняется, пренебрегает этикетом.
[indent] Артём говорит.
[indent] Говорит.
[indent] [indent] говорит говорит говорит
[indent] Как будто боится.
[indent] Чего?
[indent] Хантер знает. Догадывается. Смотрит нечитаемым взглядом. Слушает молча.
[indent] Ему нечего рассказать в ответ. Он не жаждет увидеть всех снова. Не хочет тонуть в прошлом. Возвращаться к тому, от чего отказался.
[indent] — Что ты должен сделать?
[indent] Его голос надорванный, бесстрастный. Глухим скрежетом металла равнодушным и тихим.
[indent] Он не соглашается, но и не отказывается. Чувствует ответственность? Хантер обязан ему многим. Доверием безоговорочным и слепым, убийственным. Знает, что Артём не пропадёт. Если он зашёл так далеко, то и, каким бы ни было его задание, справится с ним.
[indent] Если только вновь, по неосторожности, не сорвётся в радиоактивные воды.
[indent] Если только не наткнётся на логово зверолюдей. Даже опытному охотнику будет сложно от них отбиться.
[indent] Артём не даёт себе время на раздумия, разворачивается и сразу же скрывается по направлению, высеченному на стенах. Хантер выбрал бы другой путь. Исключающий встречу с людьми. Хантер не боится опасности, знает — она обходит его стороной, если хоть раз сталкивается лицом к лицу с ним.
[indent] Хантер медлит какое-то время, просто смотрит. Удобнее перехватывает оружие и молча, бесшумно следует за ним, так и не включая фонарь, хорошо ориентируясь и без него. Глаза давно привыкли, глазам комфортнее, когда темно, когда все инстинкты просыпаются: они не обманут, точно скажут откуда ждать атаки, где скрываются и выжидают.
[indent] Хантер сканирует пространство вокруг словно летучая мышь: изучая, анализируя, сканируя вибрации, которые чувствует только он. Вдыхает воздух полной грудью, меняет фильтр и обойму в оружии.
[indent] — Скоро будут. — Сухо и коротко, руководством для Артёма. — Трое, нет, пятеро спереди и двое сзади. — Проскальзывает мимо Артёма быстро, кажется, что вместе с тенями, загораживает массивной спиной и жестом указывает, чтобы тот прикрывал тыл. Напрягается каждым мускулом, каждым нервом, готовый к атаке. Готовый — убивать.
Поделиться82020-06-10 21:46:02
[indent]У Артема все еще мелко трясутся пальцы, когда он стискивает крепче лямки рюкзака и ступает прочь один шаг, второй, третий. У Артема все еще не хватает духу заставить себя поверить в реальность происходящего, не хватает сил не бояться, что чужой стальной голос, еще больше ставший похож на рычание животного — не плод его воображения. Ему кажется, что это просто морок, мимолетное видение, как порой встречались в туннелях, уводя путников прочь, в боковые пути, на погибель, прямо как песни сирен, о которых он читал в какой-то книжке в детстве, и ощущение низкого потолка, замкнутого пространства и молочный туман, поднимающийся от воды лишь усугубляли эти тревоги, напоминая о метро, напоминая о жизни в постоянном страхе перед чем-то неизведанным в темноте.
[indent]Артем кусает губы, делает еще шаг, а потом оборачивается. Оборачивается просто чтобы посмотреть, что Хантер все еще здесь. Оборачивается, чтобы убедиться — не привиделся, не показался, настоящий и все еще рядом. Оборачивается, потому что не простите себе, если упустит снова.
[indent]У него, знает Артем, слишком много вопросов, и от Хантера он хочет услышать ответы на каждый из них.
[indent]И он их получит.
[indent]Вопрос Хантера застает Артема врасплох, выдергивая из тревожных, тяжелых, как бетонный потолок над головой, мыслей и возвращает в реальность, напоминая ему о необходимости быть собранным тяжелой формой, неприятным липким холодом и строгостью, находящийся где-то на грани между менторской, военной, родительской и механической.
[indent]Артем, поворачивая к Охотнику голову, пытается понять, чего в этом голосе все-таки больше. Подумав, он с неприятным холодком на коже приходит к выводу, что стали и лязга в голосе больше, чем беспокойства.
[indent]Мысль эта режет, как железный стилет.
[indent]— Бандиты тут засели у депо железнодорожного, — Артем указывает машинально рукой вперед, туда, где должен был быть выход на поверхность, выдыхает шумно, тяжело, так, чтобы услышать, как фильтры попускают через себя воздух, и продолжает, — Есть у них кое-что важное дня нас, — запинается, понимает, что Хантер и не знаешь толком, о каких таких нас он говорит, мнется с секунду, думая, нужно ли объяснять, или лучше показать будет все потом, а после глухо хмыкает, — Для поезда нашего, если точнее, — чешет загривок, но все-таки решает объяснить, — Вагон там у них припрятан. Мне надо разведать, посмотреть, что как, и по-возможности этот вагон на прибитой к нему дрезине пригнать. Их там полным полно, так что я думал по-тихому все сделать.
[indent]Артем неловко пожимает плечами, задумчиво опускает взгляд в пол, и понимает, что это, наверное, звучит почти жалко: он по непонятной ему самому причине словно оправдывается в чем-то, словно просит, хотя прекрасно знает, что, если будет осторожен, ничья ему помощь не нужна.
[indent]Так почему он будто заискивает перед Хантером, надеясь, что тот протянет ему руку и, как в какой-нибудь дурацкой книжке, скажет: давай сделаем это вместе?
[indent]Нет. Он вырос уже и ему это не нужно.
[indent]Так почему же ему этого так хочется?
[indent]— Выберемся отсюда и разделимся. Я пойду закончу дело, а ты — доберешься до нашего поезда? Пожалуйста, если Мельник увидит, что ты жив, если Аня и остальные узнают, то...
[indent]Закончить мысль, впрочем, Артем не успевает: голос Хантера и шум, почти после этого достигший слуха, обрывают его и заставляют торопливо оглянуться туда, куда указывает охотник. А после — сразу смотрит ему за спину.
[indent]Винтовку Артем вскидывает не задавая вопросов, берет в аккуратный прицел ACOG, вытащенный Тэтэшником из сокровенных западов Д-6, когда они только отыскали бункер, коридор за спиной Охотника и чуть приоткрывает губы, зная, что в таком узком, закрытом пространстве выстрелы будет такие громкие, что можно и без перепонок остаться. Невольно, наблюдая за тем, как колеблется красная крошечная стрелка, Артем вспоминает, как тогда товарищ радовался и обещал всем им так расшатать вооружение, что все метро обзавидуется.
[indent]Думает, медленно выдыхая, что красные, может и не обзавидовались, но лиха с найденным в Д-6 Спартой добром хлебнули.
[indent]Думает, чуть щурясь, что жалко — Хантера с ними не было. Тогда, кто знает, может выжило бы больше парней?
[indent]А потом время думать проходит.
[indent]Потом приходит время действовать. Как и всегда в его жизни. Как и всегда — рядом с Хантером: ни секунды сомнений, соглашайся или выходи из игры, стреляй или умри, иди или сдайся.
[indent]Артем знает, что по-другому с ним и нельзя. По-другому он — просто завязнет.
[indent]Выстрел оглушает, и, если бы не приоткрытые губы, он мог бы на ближайший час лишиться слуха. А так — в эхо выстрела просто теряется звук падающей туши мутанта. Следом сразу — глухое рычание и чем-то похожий на человеческий, но на деле ничего общего с ним не имеющий, крик. А потом тишина подземелья срывается на кутерьму боя, на какофонию света, звуков и дыма, на калейдоскоп хаоса.
[indent]Артём же просто стреляет. Стреляет и не отступает ни на шаг, не оборачивается, знает — Хантер его спину в этом адском коридоре прикроет.
[indent]И он не ошибается. Знает это, видит, когда, обернувшись, натыкается взглядом на гору трупов. Гору против его двух.
[indent]— Идём, — Артём опускает автомат, на ходу вытаскивает рожок, загоняет туда недостающие потраченные патроны, вставляет его обратно и тянет Хантера за собой, — Вон выход, — он шагает через труп, через второй и дет прочь, выступает в круг тусклого света, цепляется пальцами за железную скобу, проверяя ее на прочность.
[indent]А после — поднимается на поверхность, осматривается, все ещё поражаясь огромному небу над головой и бесконечному простору вокруг, и шагает прочь, склоняясь и протягивая Охотнику руку.
[indent]Артём все думает, что это безумие: он не мог найти Хантера в их крошечном мирке под землёй, замкнутом и темном, но, стоило его покинуть, стоило выйти в огромный мир, который казался им потерянным, и они встретились почти сразу.
[indent]Это, наверное, и есть судьба.
