За плечами служба в армии, служба по контракту, работа в горячих точках и на спецзаданиях.

За спиной – целая бездна воспоминаний, знаний, отточенных навыков.

В редких бесцветных снах – ужасы войны и много крови. А в глазах – нет ни страха, ни сожаления.

Эта цепочка событий, в которых одно цепляется за другое, и сделало Бенедикта Келли тем, кто он есть. Он шел к этому с ярой целеустремленностью, не имея ничего другого и никого за душой. Он видел столько дерьма, сколько многим даже в болезненном бреду не привидится. Он ощущал это на собственной шкуре.
Его мораль уничтожена и брошена подыхать там же, где остальные ребята из его отряда – приказ, который надо было исполнять.
С войны все возвращаются калеками. Келли – не исключение. Война его изуродовала, но изнутри. Когда ты подыхаешь, сам не зная ради чего – это страшно. «Доблесть, честь, защита родины» - херня полная. Срать тем ребятам на родину, когда хочешь выжить больше, чем спасти кого-то другого. Никто еще не возвращался с войны целым.
Бенедикт ничего не чувствует, но прекрасно играет свою роль в обществе, которому на него, в общем-то, класть с большой высоты, как и на остальных военных. И, наверное, единственное, что его хоть как-то радует – игра со смертью.
Ему хватает мозгов, чтобы работать в ФБР в спецотделе. И хватает железных яиц на то, чтобы вести двойную игру. Он не любит проигрывать и не любит слишком простые задачи. Поэтому с легкостью переходит любые границы ради временной цели.

На этот раз цель была выдающаяся. И труднодосягаемая. Келли такие дела любил и погружался в них с головой. Похоже на одержимость. Очередное задание, которое он сам перед собой поставил.

У Джонатана Хикса была идеальная репутация и ни одного привода в полицию, даже за превышение скорости.

Все знали, что он убил чуть больше людей, чем ежедневно гибнет на войне.

Любые свидетели, которые в редких случаях появлялись, либо исчезали, либо отказывались давать показания. Хикс был чист, как отполированный стараниями шлюхи член. И он в наглую ходил средь бела дня. Убивал средь бела дня. И ему за это ничего не было, потому что все ещё не оставалось свидетелей. Просто все знали, что ему нельзя переходить дорогу. Именно поэтому дело было вдвойне интересней.

Келли одевается просто – черные джинсы, черная футболка, кожаная куртка. Ничего выдающегося, но выглядит, при этом, все еще идеально. Он любое говно может носить так, словно это сраный Диор. Ему достаточно улыбнуться и с английским акцентом заговорить с первой попавшейся девушкой, чтобы занять её внимание на весь вечер и грядущую ночь. Ей даже не надо много пить – она соглашается подняться в квартиру слишком быстро. И все же Бен берет с собой пару банок пива.
Она смеется, делает вид, что пьяна (хотя выпила точно не достаточно) и случайно оступается, цепляясь за руку Келли. Тому не составляет труда поймать ее, поднять над землей, чтобы даже каблуки в десять сантиметров не шаркали по асфальту и прижать к стенке, затыкая её лепет поцелуем – он все равно не слушал её особо. Достаточно просто плотно провести ладонью по боку к бедру и схватить за задницу, чтобы заставить желать большего. И она уже больше не смеется, флиртуя. Она – хочет. Откровенно, неприкрыто и, наверное, думает о том, как ей повезло. У нее будет такой шикарный парень, которого уже не стыдно и друзьям показать. А подружки – и вовсе обзавидуются.
Бену, на самом деле, плевать, что она думает, но он помогает даме дойти до квартиры. Конечно же, не его. Он приметил ее неделю назад, когда наблюдал и выискивал подходящее место. Взломав замок и убедившись, что выглядит она вполне жилой, но хозяева уехали в отпуск, судя по всему, он докупил продуктов и прочей мишуры, чтобы всё выглядело зажиточно.
Уже в гостиной он открывает пиво и в одну из банок подсыпает снотворное.
Не удовлетворить желание женщины – грех. Да и не отказывался он никогда от секса, если уж на то пошло. Но сегодня просто не подходящее время. Новая знакомая вырубается минут через пятнадцать, не смотря на то, как она завелась в его руках. Раздев ее, аккуратно положив на кровать и накрыв простыней, Бенедикт выходит из квартиры и спускается вниз, к машине, чтобы забрать рюкзак с вещами и оружием.

Через прицел винтовки с ночным видением он отчетливо видит несколько фигур. Эта встреча была запланирована еще задолго до этого момента, поэтому у Келли была возможность рассчитать время, место и алиби. Он всегда продумывал свой план до мелочей. Когда в поле видения попал Хикс, Бен улыбнулся уголком губ, но курок так и не спустил. Его целью был не Джон. По крайней мере, не целью для убийства. Второй – Саймон Брослин, вот кто ему нужен был. Потенциальный партнер, еще одна крупная шишка. Занимается не только отмывкой денег, но и поддельными документами, а так же легализует обороты любых товаров. Был у вас ящик взрывчатки – а по документам стал ящик укропа. Угрозы не представляет, но полезный человек в криминальной сфере.
Келли равнодушно наблюдает за ними и, кажется, что даже не дышит.

Он ждет.

Ждет, пока они договорятся. И только когда оба грозят выйти из-под прицела, делает выдох и нажимает курок.

Пуля вылетает с тихим свистом и попадает точно в ухо Саймона, вышибая мозги.

Больше Бен не задерживается. Машинально, отточенными движениями, разбирает винтовку, убирает всё в рюкзак и возвращается ровно тем же путем. Впрочем, в квартире он не остается. Только оставляет девушке записку о том, что ночь была прекрасная, будить не хотелось, надеюсь на новую встречу.

Всё было идеально спланировано.

Но ведь… интерес не в том, чтобы выйти сухим из воды. Интерес в том, чтобы встретить достойного соперника. И когда по делу убийства Саймона Брослина в суд вызывают Келли, он знает, что говорить. «У меня железное алиби – я провел ночь с девушкой, не помню, как ее зовут, но уверен, на камерах видеонаблюдения она есть».
На этом все. Максимум, что сделает следствие – просмотрит записи. Но до этого никогда не доходило. Келли никогда и подозреваемым не вызывали в суд. Но сейчас что-то явно пошло не так. Прицепились к тому, что он якобы слишком много информации запрашивал за последний месяц об этой жертве. Стоило еще тогда понять, что это не с проста.
Но его так просто не отпустили.
Адвокат словно знал, куда бить и в какую сторону копать.
Они даже отыскали ту девчонку. На что Келли лишь скрипнул зубами. Это отвратительное чувство, что ты где-то просчитался.
Впрочем… Келли не собирался так просто сдаваться. Он вошел во вкус, и собирался продолжить игру. У него репутация не менее идеальная, чем у того мешка дерьма, который наверняка приложил к происходящему руку.
Повторное слушание назначили через два дня.

Бенедикт спокоен. У них нет причин его подозревать. Они не смогут повесить на него это дело – слишком мало улик.
Слушание закончилось не так давно, но все поспешили убраться здания суда, в котором и так проводили достаточно времени. Служебники ненавидели место, в котором кишмя кишит адвокатов – вечная вражда профессий. Бенедикт зашел в туалет, чтобы сполоснуть руки и поправить прическу. Никаких приставов, однако покидать город на время расследования ему уже запретили. Он поднимает взгляд на зеркало, когда дверь открывается и в отражении показывается тот самый больной ублюдок. Конечно, он решил здесь объявиться. Конечно, это его рук дело.

- Кто бы мог подумать, что в здание суда заявится сам Хикс. Тебя, наконец, повязали на чем-то нелепом? – Бенедикт говорит это будничным тоном, будто они каждый день общаются по-братски.
[nick]Benedict Kelly[/nick]
[icon]http://funkyimg.com/i/2KSWn.gif[/icon]
[sign]

[/sign][fandom]Shit Reality[/fandom]

Отредактировано Persephone (2020-04-29 23:42:46)

Когда план рушится – это раздражает. Можно было бы сказать, что Келли ненавидит, когда всё идет не по его сценарию, но это бессмысленно. Ты берешь ситуацию. Ты продумываешь все мыслимые и немыслимые развития событий, ты обыгрываешь их и ищешь выход из каждой, и лишь потом действуешь. Так строились все атаки, захваты и перехваты. Ты максимально продумываешь каждый вариант, но всегда остается фактор риска, и ты принимаешь и это тоже.
Когда шлюха начала врать в суде – она сделала хуже лишь себе. Повелась ли она на деньги, или в её сторону сыпались угрозы не так важно. Бен знал, что она себя подставила, и не важно, откуда и от кого ей прилетит ответ. У него всё ещё было алиби, которое просто не подтвердилось сегодня. Слова шлюхи не могут перевесить авторитет и биографию агента ФБР. Следователи обязаны будут найти видеозаписи с камер наблюдения, но на это нужно время.
И судья решает заключить Келли под стражу на время следствия.

Теперь становится ясно, что непринужденная беседа с Хиксом не была случайностью. Это могло бы бесить, но Келли сам ввязался в эту игру. И если задуматься…

Если подумать хорошенько…

Ему даже приятно было встретить достойного соперника.

Бенедикт Келли тяжелым непроницаемым взглядом смотрит на женщину, давшую показания, и та непроизвольно ежится, убирая с лица фривольную улыбку. Может быть, потом она осознает свою ошибку. Или просто напьется, как обычно, чтобы не думать и не заморачиваться. Адвокат уверяет Бена, что мера заключения под стражу временная, и что они максимально быстро найдут доказательства.

«Случай вопиющий, и если женщина соврала в суде, то у нее будут проблемы.» - говорит адвокат.

А Келли улыбается, когда слышит это «если». Адвокаты всегда были лицемерными тварями – скольких они избавили от тюрьмы и подставили под пулю Бена? И в этот раз ничего нового – они защищают очередного убийцу, вполне допуская то, что подзащитный на самом деле мог убивать людей. Им плевать. Они просто делают свою работу, получают деньги, берегут свою репутацию, раскручивают свой бизнес.
Есть ли хоть один не прогнивший слой в системе защиты и правосудия?

Келли гордо вздергивает подбородок и подставляет руки под наручники, которые охранник с будничной повседневностью защелкивает на его запястьях. Келли лишь мельком видел фигуру Хикса, стоящего в дверях. Не нужно было ничего говорить или объяснять. Просто одного короткого взгляда достаточно, чтобы понять, кто приложил к этому руку. Одного короткого взгляда достаточно, чтобы понять, что Келли так просто не сдается.

Дело становится резонансным и переходит в раздел закрытых.
На работе начинаются обсуждения, перешептывания, сплетни – Бенедикт Келли всегда казался тихим, дружелюбны и открытым парнем, идеальным напарником, отлично выполняющим свою работу. Люди начинают задумываться – мог ли он действительно убивать людей в обход системы, творить самосуд. Вскоре перешептывания переходят в склоки, разногласия и ссоры. Отношения накаляются и главный штаб раскалывается на два фронта. Одни утверждают, что этого урода надо в психушку упечь, другие доказывали, что Келли герой, и когда система не справляется, то пристрелить какого-нибудь ублюдка собственноручно – единственное решение. Кто-то поддерживал его, кто-то осуждал.
«Знаешь, сколько раз мне хотелось пристрелить ублюдка в момент задержания? Когда я зачитывал ему права, и знал наверняка, что через неделю адвокаты его вытащат, и он будет ходить преспокойно на свободе? У меня жена и дети, клянусь богом, меня останавливало только это».
Как бы там ни было, до вынесения вердикта суда, до закрытия следствия, большинство коллег всё ещё были на стороне Келли.
Но чтобы точно такой же скандал не разразился на публике и в СМИ, ни одному журналисту не позволялось общаться с Беном, как и всем участникам этого дела не позволялось общаться с журналистами. Огласка была нулевой.

ФБРовец, который если не сажает преступников, то убивает их, в тюрьме, очевидно, будет пользоваться херовой репутацией. Конечно, полиция на это класть хотела. Как бы органы расследования не сотрудничали, но у них всегда были конфликты. Агентов ФБР считали напыщенными самодовольными ублюдками, которые не понимают, что значит «вариться в настоящем дерьме, через которое проходят рядовые полицейские». К тому же, сложные дела, которые долго находились на доследовании, часто переходили именно в их руки, даже если были близки к раскрытию.
Всё, что смогли сделать коллеги Бена и его адвокат – добиться, чтобы его посадили в отдельную камеру. Никакой охраны, никакой защиты, никаких привилегий. Келли позволили взять с собой лишь пару книг, которые он перечитывал, пока в помещении горел свет. В остальном он был как любой другой заключенный, если не считать, сколько в его сторону уже сыпалось комментариев и угроз. Смешно, но их кидали лишь в спину – никто так и не подошел к нему лицом к лицу, чтобы высказать всё напрямую. Один раз толкнули, мол, нечаянно, перевернули поднос с едой… такие мелочи.
Келли всё ещё играл роль. Ему нельзя было сейчас, пока он под следствием, вызывать еще больше подозрений и причин держать его здесь. Хотя, когда конфликт стал очевиден, и парочка уродов попытались вырезать его заточкой, пришлось их убрать. Железка попала точно в сонную артерию одному, и в желудок – другому, где и осталась. Оба неудачливых обезьянника остались валяться в туалете, когда Келли смыл с рук кровь и вышел, как ни в чем не бывало.

Следствие затягивалось, потому что записи с камер видеонаблюдения, о которых говорил Келли, пропали.
Возможно, это уже начинало напрягать чуть больше, потому что после одного трупа и одного покалеченного, в тюрьме стало неспокойней, а угрозы становились более открытыми. Полиция считала, что те двое просто подрались, а вот заключенные знали, чьих это рук дело. Чтобы Бенедикта посадить пожизненно, все еще не хватало улик, но этого было достаточно, чтобы держать его здесь.

Новый сосед по камере мог бы стать сюрпризом, если бы Келли не поддерживал связь с коллегами. Но тогда, когда он услышал в трубке телефона «Хикс попался. Это косвенно, улик пока нет, но мы позаботимся о том, чтобы он уже не вышел. Такой шанс бывает раз на миллион», он не предполагал, почему это произошло. Конечно, не с проста. Но чтобы чисто ради него?
Келли посмотрел со снисходительной улыбкой сначала на охранника, а потом на Хикса. Это было забавно. От жаждущих его убить, Бена отделяла решетка. До сих пор. Это не значило, что он не спал с открытыми глазами – черт, он не помнит, когда в последний раз спал спокойным сном. Армейские привычки заставляют всегда быть готовым. Но то, что происходило сейчас было даже смешно. Если Хикс смог договориться попасть сюда, то сможет договориться и о том, чтобы здесь отключили пару камер видеонаблюдения.
Чтож. Это вызывало даже какое-то уважение: не многие захотели бы разобраться с проблемой лицом к лицу. Куда проще ведь было бы заплатить той же охране, чтобы они убрали одного заключенного. Конечно, никто бы из них тоже не стал марать руки – убить агента ФБР это резонансное дело. Но вот подбить на это других заключенных, которым нечего терять… идеальный вариант.

Келли загибает уголок страницы и откладывает книгу в сторону, поднимаясь с кровати.
- Не мой контингент. С ними и про Шекспира не поговоришь, - отвечает спокойно и немного жалеет, что нельзя сейчас покурить. Он выглядит расслабленным и даже пофигистичным, хотя прекрасно знает, что сейчас будет. Нет, Хикс сюда точно не поболтать пришел. А потому Келли улыбается, но взгляд у него сосредоточенный, темный, цепкий. Он следит за чужими движениями – тоже дело привычки.
- Хм? У мистера Хикса с идеальной репутацией бывают проблемы? Я думал, у таких людей всё всегда идёт по плану. Что же, я тоже иногда ошибаюсь, - Келли приподнял брови и пожал плечами с видом «ну, бывает», - С другой стороны… мне даже немного льстит, что ты решил подпортить свою историю лишь ради того, чтобы поговорить со мной. В этом есть что-то особенное. Что-то откровенное, - Бенедикт приподнимает подбородок, прикусывает губу нижнюю, облизывая ее языком, будто смакует этот комплимент.
Если исход «беседы» очевиден, то почему бы не позубоскалить, пока есть возможность? В конце концов, действительно, кому удавалось так сильно докопаться до Хикса?
[nick]Benedict Kelly[/nick]
[icon]http://funkyimg.com/i/2KSWn.gif[/icon]
[sign]

[/sign][fandom]Shit Reality[/fandom]

Келли склоняет голову чуть в бок и с нескрываемой ухмылкой наблюдает, как его ныне сосед по камере медленно закатывает рукава. Ну точно хочет поприветствовать крепким дружеским рукопожатием, не иначе. Келли поднимает чуть насмешливый взгляд и снова смотри в глаза Хиксу. Наверное, мало кто вот так смел вести с ним диалоги. Это должно, вероятно, задевать. Хорошо бы, если бы это было так. Бенедикт всегда отличался холодной расчетливостью и безэмоциональностью. Он – как идеальное орудие для убийства. Это помогало ему скрывать на протяжении многих лет то, кем он является на самом деле. В том числе, это помогало притворяться живым человеком, а не оболочкой, выжженной внутри войной. Сейчас он бы тоже мог расплыться в лестных комментариях, мог изобразить страх, покорность, испуг, что угодно, мог вывести эту беседу в любое русло, но…

Это не то, чего ему хотелось.

Точнее, ему впервые хотелось хоть чего-то.

Хикс лишь поначалу был очередной галочкой, которую Бен поставил бы напротив дела, попавшего ему в руки, но эта игра вышла на новый уровень, когда стало понятно, что.. Джонатан Хикс полностью оправдал его ожидания. Он настолько же осторожен, настолько же не любит уступать, и настолько же упрям. Только, в отличии от Келли, он не всегда скрывает то, кем является. Точнее… чаще всего по нему сразу можно понять, кто он есть на самом деле.

Это завораживало.

Хотя больше всего Келли нравилось то, что перед ним ему самому не приходится притворяться. Хикс будто сам чувствует и знает, кто перед ним.

- Уверен, ты знаешь обо мне достаточно, так что почему бы не пройти тот этап, где мы обращаемся друг к другу на «вы», - Келли позволяет себе усмешку над тем, где Хикс заявляет, что у него все схвачено и на нем арест не отразится. Что же, он может думать себе что угодно, но Бенедикт не впервые в тюрьме. И здесь, если уж на то пошло, условия приятные и комфортные, даже не смотря на то, что каждый второй здесь хочет вонзить ему в спину нож. Нет, это будет не худшее, что он пережил.
Келли бы  с удовольствием поговорил, он улыбается, и эта улыбка вкупе с отведенным в насмешке взглядом стоит ему дорого. На долю секунды его реакции отстают, и этого достаточно, чтобы Хикс прижал его к стенке. В любой другой ситуации он бы этого не позволил. Это на уровне подсознательных рефлексов – выставить блок, когда к твоей шее кто-то тянется. Но в этот раз его рука бьет по чужому запястью поздно – пальцы уже сдавливают горло, мешая дышать, и в этот момент взгляд Келли меняется на тот, который бывает у зверя в тот момент, когда от сосредоточенности зависит жизнь.
Впрочем, это всего пара секунд.
- Заигрался? – Бенедикт улыбается змеей, - а, что, тебе не нравится, когда другие дети в песочнице тебя обижают?
Пульс ускоряется незначительно. Скорей, на автомате от выброса адреналина. Но страха нет и в помине. Если бы Хикс хотел его убить, он бы это уже давно сделал. Келли знает, как убивать людей, и это куда проще. Сейчас это даже близко не похоже на попытку убийства.
Впрочем, на приятную беседу тоже не тянет, когда его прикладывают лицом о стену. На боль ему плевать – рассеченая бровь и скула – такие пустяки, что он даже не обращает на это внимания. А вот само личико жалко. Оно ему частенько помогало добиваться желаемого. Келли дергает плечом несколько раздраженно, когда его отпускают, и дергает верхней губой в оскале. Это как проиграть первый раунд – неприятно, но не смертельно. Он даже не пытается вытереть кровь, зато поправляет волосы, скорей на автомате. И только потом не спеша разворачивается. Ведет головой, когда ему заливают сказки о будущем, расплывается в улыбке, мол, ну да, рассказывай, мне почти интересно.
На лету ловя пачку сигарет, Келли легко делает пару шагов вперед. Эти движения настолько слитно и естественно смотрятся, будто поставленная сцена в кино. И едва поймав пачку, Бен сжимает ее в руке, стискивает зубы и кулаком с размаху бьет Хикса в лицо. Еще недавно расслабленный, как последний обкуренный хиппи, он сейчас был похож на пантеру. Набрасывается резко, бьет Хикса снова, и потом еще раз.
- Если думаешь, что у тебя здесь больше прав, чем у меня, ты так глубоко заблуждаешься. Даже если что-то обо мне вскроется, поверь, охуительно большое количество людей в законе – похлопает меня за это по плечу и пожмет руку, - Келли то ли шепчет это, то ли рычит уже. Даже самые честные законники однажды задумывались о том, чтобы просто пустить пулю в лоб очередному преступнику, который отмазался от тюрьмы. Да что там, у самого государства руки по локоть в чужой крови и кишках. И чаще всего, это невиновные люди.
Келли буквально наваливается на Хикса, придавливая его собой и упираясь предплечьем теперь уже в его горло.
- Расскажи мне еще что-нибудь забавное на ночь, - Он склоняется, капая своей кровью ему на лицо, но улыбка все еще похожа на оскал.

[nick]Benedict Kelly[/nick]
[icon]http://funkyimg.com/i/2KSWn.gif[/icon]
[sign]

[/sign][fandom]Shit Reality[/fandom]

Отредактировано Persephone (2020-05-03 18:45:51)

Интересно, если бы они оба были настроены решительно, кто бы в итоге победил? Отчасти это хочется проверить. И Бен даже не скажет, что будет хуже – проиграть Хиксу или испытать разочарование, если тот проиграет ему. Келли не впервые переходит границы закона, но впервые ему действительно было интересно узнать, что (или, точнее, кто) кроется за теми границами, куда может дотянуться ФБР. За теми границами, куда может дотянуться он.
Это мало похоже на полноценную драку – скорей на знакомство двух хищников, демонстрирующих друг другу клыки.
Хикс уверен во всем, что делает и что говорит. Это и задело в первый раз. Это подстегнуло прострелить брешь в его идеальном плане. Пустить его идеальные планы под откос. Нарушить его привычную систему, в которой он как рыба в воде. Хиксу никто не смел перечить. Наверное, это должно было стать скучным, как Бенедикту становилась скучна банальная работа с бумагами. Но он парень щедрый – всегда готов сделать жизнь ближнего своего веселей.
Никакой драки все еще не происходит. Вместо этого он чувствует на спине руку Хикса, а затем пальцы неприятно стягивают волосы. Терпимо, но Келли коротко дергает верхней губой в ответ. И даже сейчас дергает уголками губ в улыбке.

«Никогда не оставляй руки свободными».

Звучит почти как оскорбление. Ну, вот, а так хорошо начали.

- Хочешь немного прописных истин озвучить? Вот тебе еще одна – запираясь в клетке с кем-то, убедись, что этому кому-то интересно все, что ты говоришь.

Бен мог так же рассказать много о том, как на самом деле надо убивать человека. И что если начал вбивать чье-то лицо в стену, то надо сделать так, чтобы на этой стене пол лица осталось, иначе последствия могут быть не самые приятные.
Но Хиксу не до этого. Келли – тоже. У них тут беседа.
Взгляд у Бена даже сейчас колкий и надменный, он будто смеется, да что там, в темных глазах действительно горит азарт. Перед ним не просто противник, не очередной солдат, не пешка. Нет, Хикс не просто верзила, умеющий махать руками. У него и язык должен быть неплохо подвешен.
Он играет так же хорошо, как и сам Келли.
Это восхищает.

Они слишком похожи. Но оказались по разные стороны от черты.
Келли устало отводит взгляд, когда его хлопают по щеке, а потом начинает смеяться. Он теперь не душит Хикса нарочно, а просто оставляет руку на его горле. Роняет голову, продолжая смеяться, а когда немного успокаивается, с лукавством смотрит куда-то в сторону, словно что-то чертовски интересное именно там, а не здесь, под ним. Склонившись больше, доверительным шепотом делится с Джоном главным.
- Ты не понял. Если я отсюда не выйду, то и ты не выйдешь, - он возвращает Хиксу его же жест и ведет ладонью по щеке, прежде чем подняться и развалиться на койке рядом полулежа, упираясь лопатками в холодную стену и упираясь согнутой ногой в край кровати.
- Меня никто не поддержит, - он почти брезгливо отводит взгляд, вспоминая, что у него вроде как есть «коллеги», - они обычные шавки правительства, прячутся за тем, что правильно, только и могут, что из-за угла брызгать ядом. Их поддержка в том, что они не будут мне мешать, но когда придет время – первыми дернут рубильник. Но прежде правительство постарается «раскрыть» или замять это дело.
Бен так просто говорит об этом, будто перечисляет, что съел сегодня на завтрак, и то про кофе и жареный бекон он говорил бы более увлеченно. Потому что правда в том, что его это совершенно не волнует и не пугает. Он всегда был один. Он был тем, кто выживает. И не раз смотрел в лицо смерти. Каждый раз, когда тебе кажется, что это конец, внутри что-то умирает. Будто твои чувства погибают в той резне, где ты успел побывать, в очередной перестрелке, недалеко от очередной взорванной гранаты.
И, черт побери, Келли чувствует облегчение, когда говорит это, ничуть не притворяясь. Когда не надо проявлять какие-то эмоции – у него их осталось не много, настоящих.
Обычных людей это пугает до дрожи, вызывает отторжение.
Поэтому Бен научился менять даже свой пустой взгляд на тот, в котором плещется интерес.
Келли снова усмехается, а потом замолкает, задумчиво глядя перед собой, и прикусывает нижнюю губу.

«Я знаю», говорит Хикс, и Келли ему верит. Потому что видел в его взгляде то же самое, что видел в своем отражении – ничего. Джонатан не сводил с него глаз ни на секунду. И в них не было ни страха, ни сомнений. Лишь извращенный интерес.
«Работай со мной».
Нет, такому человеку точно не страшны враги и, тем более, не нужны друзья. Это предложение не для того, чтобы устранить на своем пути Келли – проще было бы убить. Хочет держать поблизости?
- Как ты себе это представляешь? – Келли не говорит «нет», но и не соглашается. Он хочет узнать, что в голове у Хикса. – Если я сменю работу, вдруг уволившись после тюрьмы, это будет, конечно, понятно, но бессмысленно. Тебе же не нужен простой наемник. И что ты мне пообещаешь? Вызволить меня из тюрьмы и восстановить в должности? Если у тебя это так легко получается, значит, у тебя уже есть там связи. О, я даже знаю их. Жалкие люди. Предполагаю, что ты их больше пугаешь, чем платишь им. Видимо, тебе нужно не это…
Келли замолкает и смотрит на Хикса. Он не хочет говорить об этом. Не хочет признаваться, что понимает, о чем сейчас идет речь и что предлагает ему Джон.
[nick]Benedict Kelly[/nick]
[icon]http://funkyimg.com/i/2KSWn.gif[/icon]
[sign]

[/sign][fandom]Shit Reality[/fandom]

«Делай, что хочешь, но будь на моей стороне». Звучит так хорошо, так идеально. Какие могут найтись причины, чтобы отказаться от этого заманчивого предложения? Особенно когда на другой чаше весов твоя полностью уничтоженная карьера и репутация. Хикс как будто предлагает лучшую в мире сделку, только забывает, при этом, оставить ему право выбора. «Мы будем равноправными партнерами, но, если ты скажешь «нет» – я тебя уничтожу.»
Любой разумный человек поймёт, что в этой ситуации есть лишь один выход. Любой слабый человек решит, что так проще, так обойдется без потерь. Любой ничтожный человек будет цепляться за хорошую работу, за достойную оплату, за выгодную сделку. Такими весь департамент кишмя кишил. Бен видел и распознавал их ложь по одному лишь потному рукопожатию. По их сбитому дыханию с отекшими легкими, по их нервному холестериновому сердцебиению. И ему было на это плевать. Это не вызывало ни ненависти, ни омерзения, ни отвращения. Он просто видел их, и ему было плевать, как стало плевать на многое уже давно.
Когда правительство возвращает тебя с войны и выплевывает на мирные улицы города, у тебя есть два пути – ты либо сдохнешь, либо всплывешь. И если не хочешь закончить на дне, там же, где многие бывшие защитники страны, а теперь, бомжи без постоянного заработка, то придется научиться плавать.
Когда тебе столько лет подряд вдалбливали в голову, что ты должен двигаться, стрелять, дышать по чужой команде, чертовски сложно остановиться и начать думать своей головой. Потому что проще было не думать – иначе сойдешь с ума. Ты убиваешь не потому, что тебе нравится нажимать на спусковой курок. Ты убиваешь потому, что это приказ правительства. И эта деревня горит от бомбардировки не потому, что ты сделал залп из гранатомета, а потому что так сказал командир. За тебя решают, что хорошо, а что плохо.
Но вот ты «дома», и вдруг оказывается, что теперь всё это ты должен решить для себя сам.

Келли решил, что с войны он так и не вернулся. Что ему там нравилось.

Келли решил, что здесь у него врагов тоже хватает, но теперь он сам будет решать, что хорошо, а что плохо.

И по его скромному ебучему мнению, остаться без работы, без социальных гарантий, без какой-либо защиты – это не плохо. Это всего лишь шаг назад, не больше. Там, где любой другой человек сдохнет за минуту – он выживет, сотрет чужую кровь с щеки и спокойно закурит.
Он до сих пор жив не потому, что умел идти на компромиссы или выгодные сделки. Он жив потому, что это всё, что он умеет. Поэтому он слушает Хикса внимательно.
Того-самого-Хикса, к которому за эти годы не смогло подкопаться ни одно агенство, ни один фбровец. Того самого, у которого всё ещё идеальная репутация, и который снизошел навестить его лично в тюрьме, чтобы сделать «выгодное предложение», от которого невозможно отказаться.
Бенедикт Келли усмехается себе под нос, глядя на собственные ладони, которые медленно потирает, а потом подается вперед, заглядывает Хиксу в глаза вкрадчиво и произносит короткое, но ясное: «нет».
Никаких объяснений или красноречивых изысканий. Никаких «запихни себе этим предложения сам знаешь куда». Просто нет, ведь… это так очевидно, да? Он не из тех, кто ищет того, за кем ему нужно следовать (ах, да, они же будут равные партнеры, да? Звучит так, будто им не хватает лишь брачный договор заключить). И не из тех, кто даже в такой ситуации чувствует себя загнанным в угол. Келли не боится быть запертым в одной камере с Хиксом, который творил настолько ужасные вещи с людьми, что по нему электрический стул плачет. В то время как в соседних камерах, он наверняка знает, он помнит некоторых даже в лицо, есть люди, которые давно хотели бы с ним поквитаться и очень мечтают встретить его парой острых заточек. А охрана настолько проплачена, что им плевать, даже если здесь кого-то показательно четвертуют, а потом сожрут вместо ужина.
Бенедикт поднимается на ноги и, больше ничего не говоря, поворачивается спиной и подтягивается руками, забираясь на верхнюю койку двухъярусной кровати.
- Надеюсь, ты не храпишь ночью. Мне бы хотелось сегодня выспаться, - как ни в чем не бывало, замечает Бен и кладет руки под затылок, закрывая глаза.

Никто из них этой ночью не спит.

За внешним спокойствием и расслабленностью скрывается полное внимание к ситуации. Как в Ираке, когда ты спишь с мыслью, что в любой момент к тебе либо ворвется вооруженная до зубов банда террористов, либо в твое убежище просто попадет бомба. Келли контролирует даже свое дыхание и затылком чует, что Хикс так же – не спит. Хотя и кажется намного более спокойным. Скорей, погруженный в свои мысли, чем в ожидание внезапного нападения.
Что же, тут он прав. Убивать Джонатана в тюрьме нет никакого желания. Почему-то в таком случае их «игра» казалась бы бессмысленной и неинтересной.
Может, Хикс думает так же?

Келли начинает свой день как любой военный человек – со стандартных ритуалов: упражнения на пресс, на ноги, отжимания. Он делает это настолько машинально, четко и монотонно, что не приходится сомневаться: так начинается каждое его утро. После упражнений, почистив зубы, он слегка морщится, глядя на свое отражение, и ведет пальцами по щеке – с идеально ровной щетиной тут могут возникнуть проблемы.
- Я думал, ты уйдешь сразу же, как только получишь ответ. Хочешь задержаться на этом курорте подольше? Уверен, у тебя и на это найдутся свои оправдания. Или начальник передумал тебя выпускать, решив, что это отличный шанс закрыть тебя здесь и получить за это всю славу? – Келли лучезарно улыбается, выискивая в зеркале отражение Хикса, а после обмакивает руки в воде и принимается укладывать свою уже не такую идеальную прическу. И плевать, что он уже давно не в костюме-тройке а в дерьмовом оранжевом комбинезоне.

[nick]Benedict Kelly[/nick]
[icon]https://funkyimg.com/i/36jLL.gif[/icon]
[sign]

[/sign][fandom]Shit Reality[/fandom]
[lz]Choke choke again
<br>I thought my <a href="https://slowhere.ru/profile.php?id=20">demons</a> were my friends
<br>Getting me in the end
<br>They're out to get me
[/lz][status]Здесь и сейчас[/status]

Отредактировано Khadgar (2020-07-17 19:40:26)

Не так давно Бенедикт мог приготовить легкий завтрак из яичницы, бекона, пряных специй, и это все ещё выглядело бы изысканно, аккуратно и с аппетитным ароматом. Он во всем был самостоятельным, ещё у него было упорство и желания повысить свой навык в чем бы то ни было. Он привык, что выживают только лучшие. От готовки помереть, конечно, сложно, да и не военное дело, но… он просто лучший. Во всем, за что бы не брался.

Другое дело – он не любил готовить на своей квартире. Это вызывало легкое отвращение и ассоциацию с домом. А он не из тех, у кого есть дом. У него в разных городах есть схроны, куда он в любой момент может приехать и, сменив личность, исчезнуть от всего мира. У него в шкафу, а дорогими лощёными костюмами, собрана сумка со всем необходимым, чтобы прийти, взять её и уйти, оставив всё остальное уже своей мёртвой личности, которую никогда не найдут. Хотя, может, и найдут, но это будет чужой труп.

Келли давно ни к чему не привязывался, предпочитая менять редких сожителей так же, как костюмы. Он предпочитал есть в ресторанах, и у него были на это деньги. Он ездил в дорогих машинах и носил ролекс за двадцать тысяч долларов. Он улыбался и был дружелюбным, не выражая ровным счетом ничего.

С тем же успехом и равнодушием Бенедикт Келли ест посредственную стряпню, которую называют «кашей», в которую даже соли забыли добавить. Зато положили рядом переваренные брокколи и морковку. Мол, витаминный завтрак. «Мы заботимся о наших заключенных». Как будто в этом месте есть хоть один человек, которому на них не плевать. Как будто во всем мире есть хоть один такой человек. Чего стоит вся доброта и улыбки, если за одно убийство тебя сажают на электрический стул? Ах, да, конечно, есть разница – если ты убил за родину, ты – герой.
Сейчас Келли не считают героем, даже не смотря на то, что убивал он отморозком, в то время как в Азии он убивал подростков, которым едва исполнилось пятнадцать. Мужчин, не умеющих даже держать в руках оружие. И даже женщин, которые всего лишь защищали свой дом или свою семью.
Поэтому Келли не верит в правосудие, вечное, прекрасное. Он ни во что не верит, кроме того, что выживает сильнейший. Только в современном мире «сила» не ограничивается физическими показателями. Умение думать – еще одно орудие, которое способно помочь забраться повыше, где тебя никто не достанет.

Келли с тем же равнодушием вспоминает тренировки, которые его заставляли проходить до принятия в спец отряд. До финала выходили далеко не все. Даже самые здоровенные «силачи» ломались психологически. Физически. Морально. Бенедикт сумел выжить. Не раз. Его муштровали с особым рвением. А навыки заточились в боях. Ему бы, монстру, рожденному правительством, там бы и остаться, попавшись под пулю. Но он вернулся. Только не перестал быть монстром.

Поэтому Бенедикт, повидавший намного больше, чем все улицы этого города вместе взятые, побывавший во многих горячих точках, спокойно ест свою похлёбку (бывало и хуже), и игнорирует Джонатана Хикса, усевшегося напротив, наравне с нарочито громким мужиком. Спокойствие показное – стоит рыпнуться, и Келли устроит ему перелом в трех местах. В лучшем случае – пострадает только рука. В худшем – он знает, какие нервы в позвоночнике должны быть порваны или передавлены, чтобы сделать его инвалидом. Но сосредоточен Бен вовсе не из-за этого шумного мусора. Он знает, кого здесь стоит опасаться на самом деле. Вероятно, теперь это знает не только он, судя по тому, какие взгляды бросают в их сторону. И смотрят не только на бывшего ФБРовца, но и на его компаньона.

Бенедикту не приходится ничего делать. Он видит улыбку Хикса и понимает её без слов, поэтому не вмешивается. Допивает компот с тем же удовольствием, будто это самый дорогой кьянти, и ставит стакан на место. Шумный мужик уже лежит на полу, со сломанным носом, в явном недоумении и все еще наполненный злостью и чувством мести. Не понимающий, что если бы он не сел в тюрьму, Келли бы его просто убил, так что да, это был его билет в жизнь, который он просирает раз за разом. Это должен был быть финал, но у кого-то вошло в привычку показывать новеньким, где их место в этой тюремной иерархии. Тем более когда один новенький – бывший цепной пёс закона, а другой просто нарывается одним своим видом.
Здоровый амбал решает, что ему ничего не страшно. Уличная шпана, насильники, грабители действительно ничего не могут ему противопоставить. Даже серийные маньяки в подавляющем большинстве случаев не готовы к открытому противостоянию, что уж говорить про наркодиллеров, толкачей и всех прочих. Не удивительно, что амбиций и самоуверенности в нем много. Не удивительно, что прихвостней у него хватает.

И когда этот здоровяк рыпается в их сторону, Келли с легкостью упирается в стол руками, подпрыгивает, будто какой-то сраный акробат, забираясь на него, хватает поднос и, отталкиваясь ботинком от края столешницы, одним слитным рывком делает выпад в сторону амбала. Коленка бьет в шею выше ключиц и ниже кадыка. Бен хватается одной рукой за его затылок, а второй со всей силы разбивает поднос о его голову. Это не оружие, и даже не серьезная атака. Оружие – острые осколки пластика, один из которых остался в его руке. Тот, что поменьше, поострее. Бен с размаху вгоняет его в ухо, пробивая ушную перепонку, и тут же вытаскивает, когда по пальцам начинает течь кровь. Здоровяк морщится, кричит и, скорей всего, еще не понимает серьезности увечий, войдя в раж. Пытается сбросить с себя Келли, и тот падает с глухим стуком лопаток о пол, тут же переворачивается, отжимается от пола и бьет по коленной чашечке. С такого замаха раздробить ее не получится, но когда бьешь носком ботинка в бок – она, как минимум, съезжает, повреждая связки.
Келли скалится, подскакивая с четверенек и бьет уже кулаком в челюсть. В место, где соединяются суставы, чтобы выбить нижнюю. Снова бьет, в скулу – уже больше для удовольствия. Разворачивается и с замахом бьет локтем в висок, чтобы дизориентировать и, если повезет, прибавить к этому сотрясение. А после, когда большой парень падает на одно колено, делает захват и приставляет к горлу оставшийся в руке кусок пластика. Наклоняется к целому уху и без единой эмоции, совершенно спокойным, может, чуть запыхавшимся голосом говорит с ним, пока смотрит на Хикса.
- Вели своим шавкам стоять на месте. У нас завтрак. Так давайте вести себя цивилизованно и уважать личное пространство и время друг друга. Пойдет? – Когда амбал ослабевает из-за того, что ему передавили артерию, Келли отпускает его и хлопает по выбритой макушке.
Охрана вмешивается поздно, нехотя, да с таким видом, будто их оторвали от важного дела на какое-то дерьмо. В целом, Бен был бы только рад, если бы они вообще не заявились сюда. В целом, он уверен, что если бы его тут убивали, всем бы было насрать.

Неделя. Интересно, как быстро она пройдет, если их запрут в карцере, ко всему прочему?
[nick]Benedict Kelly[/nick]
[icon]https://funkyimg.com/i/38GLk.gif[/icon]
[sign]

[/sign][fandom]Shit Reality[/fandom]
[lz]Choke choke again
<br>I thought my <a href="https://slowhere.ru/profile.php?id=20">demons</a> were my friends
<br>Getting me in the end
<br>They're out to get me
[/lz][status]Здесь и сейчас[/status]

Отредактировано Erwin Smith (2020-11-17 15:01:02)