Nowhǝɹǝ[cross]

Объявление

Nowhere cross

Приходи на Нигде.
Пиши в никуда.
Получай — [ баны ] ничего.

  • Светлая тема
  • Тёмная тема

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Nowhǝɹǝ[cross] » [nikogde] » Незавершенные эпизоды » In My Bones


In My Bones

Сообщений 1 страница 17 из 17

1

https://funkyimg.com/i/34rxA.gif https://funkyimg.com/i/34rxB.gif

На своём веку Лотар повстречал много существ и ни одно не смогло улизнуть, если тот вознамерился его поймать. Не столько награды ради или выгоды какой, сколько чтобы потешить собственное самолюбие. Некоторых он даже после отпускал: ну а что с них взять-то? Разве что трофей, в знак доказательства собственной невъебенности. Много, но — не всех. А одно так и оставалось в разряде «невероятная мифическая хуита». Лотар даже обзавёлся амулетом, который помог бы ему вычислить столь диковинную птицу, как Феникс, только толку от него было ещё меньше, чем от зубочистки, но носил с собой упрямо, нацепив на шею вместо подвески. В конце концов, чем чёрт не шутит? Андуин никогда не брался за заказы, если ему не было интересно. Он в принципе за них не брался, если только в карманах не оставалось ничего кроме дыр: охотник он может и гордый, а кушать хочется.
Лотар меньше всего походит на того, кто обедает в подобных ресторанах: слишком дорогое заведение для того, кто ходит в дранных джинсах и в целом больше похож на бродягу, чем на хоть сколько приличного человека. Но у Лотара есть лицензия охотника и несколько сотен золотых. А ещё у Лотара сегодня отличное настроение, поэтому мимо проходящего официанта он не окликает — от души прикладывается ладонью к его заднице и в тоже мгновение чувствует, как грудь обжигает невыносимым. А когда смазливый парнишка смотрит на него ... блять, серьёзно?

А спонсор этого эпизода:

https://sun9-51.userapi.com/c854524/v854524776/f2f31/z8JnUTZsLhw.jpg

[icon]https://funkyimg.com/i/34rxM.gif[/icon][status]фейхоа твоего сердца[/status][sign]

Insane, inside the danger gets me high
Can't help myself got secrets I can't tell
I love the smell of gasoline
I light the match to taste the heat

I've always liked to play with fire

https://funkyimg.com/i/2Y8FY.gif

[/sign][fandom]Mythology[/fandom]

Отредактировано Khadgar (2020-04-29 22:56:08)

0

2

— Слушай, ну че ты упрямишься? Это всего неделя!
— Нет, Сэм!
— Ну, я так долго ждал этого трипа. Я честно пытался выклянчить отпуск, но типа там высокий сезон, персонала не хватает, менеджер – та еще сука, я уже молчу про администраторшу, она вообще на меня взъелась!
— Потому что ты переспал с ней, уверяя в безмерности своих чувств, а на следующий день кувыркался уже с ее соседкой. Предполагаю, у нее были причины на тебя обижаться.
— Да что ты за друг такой, а? Лучше бы поддержал. Как можно было пройти мимо ножек Китти? Ладно, ну, ты же знаешь, что я весь год ждал этого концерта, купил билеты хреллион лет назад, я не могу его пропустить!
— Я все понимаю, я только не понимаю, почему я за тебя должен страдать?!
— Деньги за эту неделю себе оставишь, а?

Сэм был слишком убедительным, назойливым, настырным, и больше всего Кадгар не любил, когда тот ныл, приседая ему на уши. Конечно, он согласился отработать за него неделю в ресторане в качестве официанта, лишь бы тот перестал выдавать из своего рта эти докучающие звуки. И да, заработанные деньги он оставит себе. И что будет после этой недели – уже не его проблемы. Он постарается быть вежливым, галантным и учтивым. Хотя, признаться, за долгие годы жизни это дается совсем не просто. И под «долгими» подразумевается действительно «долгие».
Из всех существ этого мира и многих других, Кадгар был самым редким и неуловимым. Настолько, что даже богам очень быстро надоели эти тщетные догонялки. Кадгар был бессмертным фениксом, хранителем огня, символом вечной жизни, воплощением храбрости, достоинства, чести, справедливости… старые легенды, давно утерянные и оставшиеся в памяти лишь ассоциациями. Спустя столько веков, им бы тоже пора исчезнуть, потому что Кадгар давно перестал походить на то доброе светлое существо из мифов.
Да, когда-то он был заодно с Прометеем, поддерживал его идею о защите людей и верил во все это дерьмо. Наверное, до сих пор верит, иначе бы давно убрался с этой планеты. Но он стал куда более осторожней. Люди склонны желать больше, чем им суждено получить, а еще их зачастую одолевают жадность, зависть и многие другие грехи, наравне со страхом смерти. А потому, редкая голубая птица феникс, избавляющая от смерти, всегда была весьма ценным трофеем.
Да, по наивности феникс раньше и сам попадался в весьма неприятные ловушки. Помогал там, где не стоило бы, прощал там, где нельзя было. И когда человеческая натура раскрылась в полной красе, феникс хорошо постарался, чтобы затеряться среди людских созданий. Это не избавило от преследователей. Награды были слишком высоки, а еще тайна о происхождении столь редкой птицы давала свои минусы. Очень многие верили, что перо феникса приносит удачу, кто-то говорил, что оно отваживает болезни, кто-то верил, что лечит смертельные болезни, а то и во все помогает со стояком (феникс зарекся еще хоть раз в жизни заглядывать в Китай). Люди думали, что эта птица – панацея от всего и, честно, Кадгар очень заебался. Трудно не, когда тебя чуть ли не по кусочкам пытаются разобрать и наделать из тебя амулетов. Только что в варево к ведьме не попадал с рецептом «пять жаб, три щепотки корицы и сушеная лапа феникса». Хотя, он уверен, где-то в этом стремном мире и такой рецепт валяется.
Конечно, феникс стал несколько циничным. И все с меньшим удовольствием вспоминал свои предыдущие жизни, до перерождения. И это единственный плюс очередного воскрешение – хоть ненадолго забыть то, что с ним происходило. Впрочем, это не избавляет от того факта, что ему все равно приходится жить по пятьсот лет, и это немалый срок до следующей потери памяти.
В этой жизни Кадгар был несколько апатичным мизантропом. Он особо нигде не работал, перебивался подработками и ужасно хамил начальству. Мог себе позволить, так что за это и обзавелся сомнительными друзьями вроде Сэма. Они снимали квартиру на двоих вот уже год, и Кадгару, честно, уже плевать даже на тот свинарник, который после себя оставляет этот Казанова…
Или нет. Не плевать. Иногда хочется сжечь весь дом к чертовой матери!
Именно поэтому идея того, что Сэм уедет аж на неделю прельщала еще больше. И Кадгар согласился побыть немного апатичным официантом, который не хамит людям. Давалось это с трудом. Иногда Кадгар смотрел на посетителя, ожидая заказа, улыбался и представлял, как тыкает вот этой ручкой этому мужику в глаз. Это единственный способ выпустить пар без жертв. Но в какой-то момент фантазия уже перестала справляться.
Примерно в тот, когда чья-то рука смачно шлепнула его по заднице. Тогда фантазии о пепелище в одном конкретном ресторане вышли за свои границы. Феникс физически прям почувствовал, как внутри все кипит, и тем сложнее сдерживать свое естество. Впрочем, он был свято уверен, что это все равно внешне было не заметно, а потому без стеснения со всей злобой зыркнул на того мудака своими ярко-синими, непривычными для него, глазами.
— Еще раз так сделаешь, и затолкаю тебе в рот не только эту вазу с цветочками, но и твою собственную руку, — ну, он же говорил, что за последствия не отвечает, да? И если Сэма уволят потом из-за его поведения, то чтож.
Конечно, тут же прибежала администраторша, на своих шпилечках, быстро подергала Кадгара за рукав, начала шипеть ему в ухо (ну истинная Медуза Горгона), извиняться перед посетителем.
— Кадгар, немедленно извинись перед гостем.
— Ага, — фыркнул феникс, даже не глядя в его сторону, — звиняйте, — наконец, он опустил взгляд на мужика и даже улыбнулся. И даже не сдох от того, как это было сложно, — в качестве извинений, я лично прослежу, чтобы шеф-повар не плевал в ваш суп.
«Сам туда наплюю, мудила».
— Кадгар! Простите, у нас никто никуда никогда не плюет, — затараторила администраторша.
«Никогда не говори никогда» — подумал Кадгар.
— Пожалуйста, любое вино на ваш выбор за счет ресторана и этого официанта! – Кадгар на этих словах аж глаза выкатил от возмущения и чуть не подавился воздухом.
Ну, блять, прекрасно. Мотнув головой, он свалил подальше и к столику этому старался не подходить ближе, чем на пять метров, потому что иначе все грозило закончится трагедией.

[status]фейхоа твоего сердца[/status][icon]https://funkyimg.com/i/34rxM.gif[/icon][sign]

Insane, inside the danger gets me high
Can't help myself got secrets I can't tell
I love the smell of gasoline
I light the match to taste the heat

I've always liked to play with fire

https://funkyimg.com/i/2Y8FY.gif

[/sign][fandom]Mythology[/fandom]

+1

3

Лотар небрежно откупоривает фляжку и делает сразу несколько глотков, морщится, растягивает губы в ухмылке, шумно выдыхая, облизывает губы и клонит голову к плечу, с прищуром разглядывая нахохлившуюся барышню, тщетно пытающуюся распутать руки из прочных узлов.

— Не обессудь, милочка, ничего личного, но я на мели, — Лотар разводит руками, мол с кем не бывает, не его вина, что её оказалось так просто поймать, — кстати, твои способности тут не помогут. Почему? Как хорошо, что ты спросила! Люблю любопытных. Это, — он опускается перед ней корточки, указательным пальцем указывает на верёвку, стягивающую запястья, и делает ещё один глоток, — из гривы грёбанного единорога. Представляешь? Очуметь просто! Ты не подумай, я не причинил ей вреда. По правде сказать, мы отлично провели время: видела бы ты, что он вытворяла в постели, — Лотар смеётся, хлопнув её по щеке и поднимается, закрывая фляжку и убирая её во внутренний карман кожанки, потягивается, разминая затёкшие мышцы, — не обижайся, ты тоже ничего и я бы не стал тебя сдавать, но обстоятельства, сама понимаешь.

Лотар из тех людей, кому посчастливилось получить лицензию охотника — он может на законных основаниях ловить любую мистическую дичь и ему за это ничего не будет. Впрочем, гильдию охотников, тем не менее, он не жалует: стадо баранов, непреклонно следующих бесконечному своду правил во имя какого-то там сраного баланса и прочей херни, в которую Лотар даже не пытался вникнуть. И, надо сказать, у них это совершенно взаимно — его они тоже не жалуют и рады бы избавиться, аннулировать лицензию, засадить за решётку или ещё чего похуже сделать, да только не могут. Для начала, боги, ну разве он не слишком хорош, чтобы какие-то зануды могли от него избавиться? Правильно — слишком. Поэтому Лотару похер на это более, чем полностью, он прекрасно знает, что даже при всём желании они ничего ему не смогут сделать. Если только не решат подстрелить из лука из-под тишка, но для этого они слишком трусливы, а он — всё ещё слишком хорош. Ему плевать на всё, кроме себя. И охотником он тоже стал совсем не из благородных целей и даже не наживы ради: всё куда проще — ему это интересно и он хочет переловить каждого. Так, для галочки. Даже если потом отпустит и отправит восвояси дальше заниматься своими сомнительными делами: ему нет никакого дела до них, до того, как они живут, почему так живут и что с ними будет дальше. Всё, что ему нужно — небольшой трофей, доказательство того, что этот вот суккуб, оборотень или ещё кто были им пойманы. Но хочешь жить — умей вертеться. Устраиваться на работу простого смертного, коим он, вроде как являлся, Лотар не был намерен, а лицензия охотника позволяла на пойманных, помимо прочего, озолотиться вполне законным способ, так что иногда он всё же отводил свою находку в гильдию, пусть и не особо-то хотел видеть хоть кого-то из них. Потому что каждая такая встреча — скука смертная. Лекции, просьбы одуматься и угрозы. Да-да, ему-то до этого всего есть дело, поберегли бы глотку для чего другого.

— Лотар! Лотар, подожди! — мальчишка тяжело дышит, ладонями упирается в колени, согнувшись, неловко улыбается, поднимая взгляд.
— Чего тебе? — Лотар голоден и хочет убраться отсюда поскорее.
— А ты ... ты не мог бы ...
— Нет.
— Но ты даже не выслушал!
— Мне всё равно чего ты хочешь, в любом случае мой ответ будет «нет», — Лотару на самом деле — всё равно. А вот его желудку — нет. Поэтому он просто разворачивается, не намеренный выслушивать дальше, но мальчишка цепляется за куртку, тянет на себя и Лотар не сдерживается, матерится.
— Я хочу быть, как вы!
— Сочувствую. Отрасти бороду.
— Да нет же! Возьми меня с собой! Я не буду мешаться!
— Шкет, ты ... — Лотар вдруг резко замолкает и разворачивается, вскидывая удивлённо бровь, сжимает в пальцах чужую футболку и подгребает его к себе, носом по виску ведёт, вдыхая полной грудью чужой запах и скалится, — полукровка? — он хохочет, вглядывается в чужие глаза, — любопытно, — усмехается и отпускает, — это многое объясняет.
— Тогда, — мальчишка выглядит сконфуженным, злится и стыдливо отводит взгляд, поджимает губы и шумно выдыхает, неуклюже подавшись ещё ближе, вскидывая подбородок, — ты согласен?
— Нет.
— Но почему?!
— Докажи, что можешь быть полезен, — Лотар тяжело выдыхает, трёт ладонью шею и чувствует, как сжимает требованием желудок.
— Что я должен сделать? — улыбается так широко, что тошно.
— Придумай, — Лотар беспечно пожимает плечами и вновь разворачивается, убирая руки в карманы куртки.
— А как тебя найти?

Лотар не отвечает, Лотар — ухмыляется и молча взмахивает рукой на прощание. Это уже не его дело. Да и брать он его всё равно не намерен: для начала — едва ли у этого парня есть хоть малейший шанс на то, чтобы удивить его, а значит и разговора этого не было вовсе.
Первым попавшимся заведением был какой-то помпезный ресторан. Лотар морщится, но не в его привычках привередничать, поэтому он останавливает свой выбор на нём. Адмистратор не скрывает пренебрежения, даже вежливо пытается намекнуть, что подобное заведение не для всех, но тут же замолкает и извиняется, когда видит лицензию охотника. Лотару всё равно, он хлопает её по плечу и проходит в глубь зала. Слишком вычурно, но главное, чтобы было хоть что-то съестное. У Лотара, в общем-то, отличное настроение, да и мальчишка тот уже так не раздражал: ему даже любопытно — он и правда попытается что-нибудь сделать или сдастся, так и не решившись? У Лотара отличное настроение, но ждать, когда к нему подойдут, он не намерен, да и окей — форма у местных официантов просто обалденная: Лотар от души, не сдерживаясь, прикладывается ладонью к чужой заднице со смачным шлепком и удовлетворённо ухмыляется. Пока не чувствует, как грудь обжигает так, словно ему раскалённое железо приложили к коже. Шипит, метнувшись рукой к амулету и не сдерживает удивления, встречаясь с чужим взглядом, чьи глаза буквально горели голубым пламенем. Блять, да не может того быть. Вообще-то, Лотар почти поверил, что мифы о фениксе — не более, чем россказни. Почти поверил, но амулет таскал с собой постоянно и даже забыл об этом. До этого момента. Если бы Лотар знал, что он действует так, то носил бы в караман куртке, а не на шее. Охуеть, да ему везёт сегодня.

— Я думал это лучшее заведение, но язык у тебе подвешен похлеще бармена в пивной в конце улице, — у Лотара лихорадочно блестят глаза, он смотрит на Кадгара с нескрываемым восторгом, хищником: этот пацан должен быть его. Цокот каблуков отвлекает и Лотар скользит взглядом по ногам администратора, откидывается на спинку стула, — у вас красивые ноги, кстати, — приподнимает левый уголок губы в ухмылке, чуть склоняя голову к плечу, но почти сразу возвращает взгляд на парня. Ёбаный феникс. Этот ублюдочный официант — ёбаный феникс! И с манерами у него явно проблемы. Как его вообще взяли на работу в такое-то место? Разве он не должен лизать задницу каждому тут из присутствующих?
Лотар смеётся, хлопает ладонью по столу так, что слышен дребезг посуды, подаётся вновь ближе, заинтересованно наблюдая за тем, как тот быстро уходит, явно не согласный с решением администратора. Лотару, в общем-то, плевать на вино — для начала, он предпочитает что покрепче или пиво, но никак не эту бурду, но вот на пацана ему совсем не плевать. Чёрт, сколько он гонялся за ним? О, теперь не сбежишь, птичка.

— Я хочу, чтобы он меня обслуживал, — Лотар поднимает взгляд и улыбается своей самой обольстительной улыбкой, — не вините парня: может у него бабка умерла? — не сдерживает глухой усмешки, — я не привередлив, но мне нужен именно он: тогда я сделаю вид, что ничего не было и даже оставлю исключительно положительные отзывы о вашем ресторане.

Его желание, конечно же, учитывают, но Лотар ведёт себя исключительно вежливо, он даже ничего не говорит, просто смотрит. Почему столь диковинная птица решила выглядеть каким-то сопляком с преступно аппетитной задницей и губами, которыми только и обхватывать бы что между? Лотар даже оставляет чаевые, щедрые чаевые, — он не жадный, — но когда парень тянется за счётом, хватает его за руку и приподнимается, переваливаясь через стол, оказываясь бесстыдно близко:

— До скольки работаешь, птенчик? Или мне попросить, чтобы тебя отпустили пораньше?[fandom]Mythology[/fandom][icon]https://i.imgur.com/1gmgm31.gif[/icon]

Подпись автора

AU:
Die, asshole! [One Piece]


Do I Wanna Know? [KnB]


+1

4

Когда Кадгар позади себя слышит семенящие звонкие каблуки, он заранее вздыхает, потому что знает, кто это и зачем. Администраторша хочет поговорить и уточнить воспитательные моменты. Когда тебе больше тысячи лет, это уже перестает быть даже смешным, хотя за это время, казалось бы, можно накопить дзена на три вагона и маленькую тележку. Но нет. Кадгар раздражается, когда к нему цепляются. И сцепив зубы, слушает, потому что… вообще-то сам выбрал эту жизнь. Аскетизм и одиночество ему тоже осточертели, особенно когда ты раз в пятьсот лет прилетаешь повидаться со старыми знакомыми, а потом внезапно натыкаешься на пустые руины. Все боги и существа давным-давно покинули свои насиженные места и изменили свою жизнь. Весь мир изменился, и это естественно, хоть немного и обидно. Феникс – символ перемен и течения жизни, пока сам не смог свыкнуться с этим. Возможно, надо пару раз умереть, чтобы принять новые порядки.
А пока он человек. И по-человечески выходит из себя, когда ему заявляют, что он должен теперь обслуживать тот столик и больше не хамить.
«Иначе Сэм вылетит отсюда, не успев чихнуть, потому что это он привел тебя на свое место. Я закрыла на это глаза, потому что знаю, что в целом он хороший человек, вот только прямо сейчас ты и его и меня подставляешь. Если начальство узнает про жалобу и докопается до того, кто вообще пустил тебя здесь работать… в общем… это твоя вина, вот и расхлебывай!»
— Моя? Да я засудить его могу за домогательства! – Сказать, что Кадгар был в легком недоумении – не сказать ничего. Он с искренним непониманием развел руки и вскинул брови, но это не возымело ровным счетом никакого действия.
— О, бедный маленький мальчик. Боишься, что он тебя растлит? Тогда конечно, можешь вообще до конца дня взять отгул, записаться к психологу, прийти домой и отдохнуть от всего стресса, — Девушка мило улыбается. Конечно, эта улыбка была насквозь фальшивой, как и ее наигранное проявление заботы, — Я с этим сталкиваюсь каждый день, так что добро пожаловать в мой мир. Предлагаешь мне на каждого второго, кто назвал меня «крошкой» или «цыпой» в суд подавать? Возьми в кулак свои яйца и иди работать. Думаю, твоя тонкая и нежная душевная организация как-нибудь перетерпит один денек жестоких посягательств. И если тебя кто-то захочет изнасиловать, ты всегда можешь позвать меня на помощь, защитить твою честь, — она сует Кадгару в карман рубашки свою визитку, хлопает по груди и разворачивается на сто восемьдесят на своих каблуках.
Да уж. С такой спорить сложно.
Кадгар без особых церемоний подходит к столику, чуть ли не к потолку закатывает глаза, цокая языком, и открывает блокнот.
— Выбрали что-нибудь? – Его монотонный неприветливый голос и тяжелый взгляд, прожигающий целую дырку в этом гандоне, говорили ярче любых слов.
Просто охуенно. Гребучий. День.
Вот поэтому Кадгар не работает с людьми. Парадокс, да? Птица, которой надоело одиночество, но которая избегает социальной работы.
Казалось бы, все вот-вот закончится. Этот тип до последнего вел себя тише воды, ниже травы, и складывалось ощущение, что это он здесь такой терпеливый Ганди, а Кадгар – очень ублюдочный официант. Что же, пусть думают, что хотят. Он никогда и не отрицал, что немного ублюдочный.
Но стоило ему потянуться за наличкой, как мужик хватает его за руку, и становится понятно, что он просто ждал момента. Феникс смотрит на него пристально, серьезно, с предостережением, и в его глазах вновь начинают играть языки синего пламени, о чем он пока не подозревает. Он не боится угроз, потому что знает, что постоять за себя сможет. Так что в его взгляде чуть ли не вызов – давай, рискни здоровьем.
— Допоздна. Пораньше никак не получится. Хочется поболтать – придется дождаться закрытия, — Кадгар расплывается в улыбке. Совсем не добродушной. Которая исчезает, когда он краем глаза выцепляет лицензию охотника, небрежно выглядывающую из кармана мужчины. И теперь обращение «птенчик» его настораживает чуть больше.
Феникс не боится смерти, ведь он бессмертен. Но есть вещи гораздо хуже этого. И он это знает.
Забрав счет и отдернув руку, освобождая из хватки, он уходит к администратору, оставляя у нее счет, а потом исчезает за дверьми, выходящими на кухню. Быстро переодевшись, он по-тихому выбирается через черный ход заведения, оказываясь в подворотне. Последнее, чего он хочет – связываться с охотниками. Да простит его Сэм, но уж увольнение он как-нибудь переживет. Уходя тихо по закоулкам и не показываясь на широких, хорошо просматриваемых дорогах, он добирается до квартиры и принимается собирать вещи. Небольшой рюкзак с самым необходимым: документы, наличка, что-то еще по мелочи. Впервые ли он сбегает? Конечно, нет. Когда тебе ломают пару костей, а те срастаются за два дня – объяснить сложно. Когда тебе по паспорту 61, а выглядишь ты все еще на двадцать с гаком – тоже не совсем нормально. Когда в тебя попадает шальная пуля, пробивая легкие, а ты, кашляя кровью, все еще не умираешь… в общем, за жизнь было много прецедентов. Поэтому у Кадгара всегда есть запасной план.

[status]фейхоа твоего сердца[/status][icon]https://funkyimg.com/i/34rxM.gif[/icon][sign]

Insane, inside the danger gets me high
Can't help myself got secrets I can't tell
I love the smell of gasoline
I light the match to taste the heat

I've always liked to play with fire

https://funkyimg.com/i/2Y8FY.gif

[/sign][fandom]Mythology[/fandom]

+1

5

«Выбрали что-нибудь?»

Говорит парень так, что Лотар уверен: умей он убивать одним словом — это и были его, Лотара, последние услышанные слова. Но Андуин остаётся совершенно радушным и расслабленным, улыбается удивительно вежливо, смотрит прямо — внимательно, едва ли пытаясь скрыть собственного ликования и интереса, не замечая тяжести в чужом взгляде. Восхитительно. Чёрт, это и правда — восхитительно. Кто бы мог подумать, что ему так подфортит, а? Если бы он верил в Судьбу, то всенепременно решил бы, что она на него запала, потому что подобных совпадений просто не бывает.

О, Лотар не боится спугнуть своего птенца. Лотар терпеливо ждёт и даже не скрывает того, кем он является: если тот достаточно смекалистый, то быстрой поймёт что к чему. А если поймёт, то потом ему же будет проще со всем этим разбираться. В конце концов, убивать он эту диковинную птицу не собирался и даже перья общипывать в его планы не входило. Впрочем, одно бы перо, пожалуй, он не отказался бы позаимствовать. В качестве трофея. Как знать, может тогда удача ещё больше будет благоволить ему?

Лотар не боялся — жаждал. Он желал эту чёртову дивную птицу. Это же настоящая легенда! Кто не слышал о фениксе? Даже те, кто ничерта не шарят за мифологию, кто не видел мира — слышал о нём. И, конечно же, каждый охотник мечтал заполучить его. Да что там охотник: за ним, наверняка, пол света гонялось, а то и больше. Сколько легенд и мифом ходило вокруг удивительной птицы феникса! Кто-то говорил, что её крылья — чистый огонь. В редких источниках говорилось, что огонь — самой преисподней, цвета пламени яркого-голубого и синего. И, смотря на то, как во взгляде разгораются искры неестественного цвета, контрастного цвету его глаз, Лотар думал, что второй вариант, вероятнее, куда ближе к правде. Как и бессмертие — тоже. Иначе какого чёрта он тут делает? Впрочем, вопрос о том, почему сам феникс решил стать обслугой его и правда волновал. Ох, сколько всего Лотар хотел узнать! Он вдруг хищно улыбается, языком скользит по собственным губам и щурится. Пожалуй, с этой птицей он согласен порезвиться больше обычного. Может ему стоит завести мемуары? Какая досада: писать Лотар не то чтобы не умел, но это явно было не его. Может его и заставить писать? Станет верным компаньоном, будет везде сопровождать, да слагать легенды о великом и непобедимом охотнике с сердцем великодушным. Лотар скалится, не сдерживая ухмылки: идея казалась абсурдной, но почему-то нравилась ему. А вот пареньку явно не нравилась не то что идея (которую он даже не слышал, если, конечно, не умеет только мысли читать), а и он сам. Уж больно резко и бодро он даёт ему отворот-поворот. Впрочем, удивительно, но почти пытается быть вежливым. Почти. Лотар слишком хорошо знал и чувствовал не только людей, но и повадки зверушек. Их — особенно. Он всю жизнь этим занимается, не говоря уже о том, что по молодости (когда ему было лет так четырнадцать) далеко не каждая девчонка согласна была с ним куда-либо идти. Помнится, одну красотку тогда он так честно прождал весь день. И, конечно же, не дождался. Второй раз на грабли Лотар не наступает. Поэтому он просто обаятельно улыбается, склоняя голову к плечу, словно хищное животное, и мнимой покладистостью соглашается подождать до закрытия. Сам же — провожает его внимательным, слишком пристальным взглядом.

Лотар честно не планировал задерживаться, он хотел только узнать адрес паренька у администратора, а заодно и имя: не звать же его птицей постоянно? Это не вежливо, в конце концов. Но уж слишком сногсшибательные у той были ножки, чтобы слово за слово, не свернуть с ней в ближайшую подсобку.

Кэтрин, так её звали, спускает юбку обратно на бёдра и тщательно её приглаживает, поджимает губы, увидев своё отражение в зеркале и тихо выдыхает, наморщив аккуратный носик.

— Только не говори, что ты отец этого бедного мальчика. — улыбается добродушной насмешкой и ловко убирает волосы назад, — потому что если так, то, боюсь, вынуждена сказать, что он отвратительный работник, — она негромко, но звонко смеётся, бросая на Лотара через отражение кокетливый взгляд, он — улыбается, застёгивая широкий ремень.

— О, милая, если бы всё было так просто!

Если бы всё было так просто.
Лотар ухмыляется и благодарит её. Она — обещает позвонить. Но он уже не слушает: не то чтобы ему было дело до этого. Секс был неплох, но куда ей до сирен, если уж на то пошло. Но сейчас — его волновал только этот парень. Живёт с другом, значит, да? Какая удача, — всё же на него кто-то там точно запал, — что друг его оказался столь болтлив, что каждый знал о соседе по имени «Кадгар». И Лотару было бы жаль, что подробностями тот всё же не наградил своих товарищей по работе, но — ему не жаль. Честно говоря, на это ему тоже было всё равно, по крайней мере сейчас: даже без точного адреса не составило бы труда выследить дикую птицу, но так, всё же, куда быстрее.

— Далеко собрался, птенчик? — Лотар заходит бесшумно, даже дверь в чужую квартиру — открывает бесшумно; опирается плечом о косяк двери, ведущей в комнаты, окидывает его задумчивым взглядом: что ни скажи, а задница у него и правда хороша, видать много бегает. Интересно, как часто его находят? Интересно, как давно последний раз его ловили? Хотелось бы верить, что это было достаточно давно. Потому что иначе Лотару придётся свернуть ему шею: хотелось бы быть первым хотя бы в этом столетии.

— Назначить свидание и сбежать — это неприлично. Тебе говорили? Но если ты хотел, чтобы я за тобой побегал, то меня не стоит просить дважды, — ухмылкой кривит губы, смотрит непринуждённо, но внимательно, не упуская из виду.[icon]https://i.imgur.com/1gmgm31.gif[/icon][fandom]Mythology[/fandom]

Подпись автора

AU:
Die, asshole! [One Piece]


Do I Wanna Know? [KnB]


+1

6

Раньше, кажется, все было проще. Мир был проще и люди вокруг – тоже были проще. Молились об урожае, да чтобы болезнь детей не трогала. О хорошей охоте, о счастливой жизни. Раньше за власть и деньги боролись единицы. Теперь – каждый второй не прочь заполучить халяву, ничего не отдавая взамен. И в изменяющихся условиях, фениксу было тяжело приспосабливаться. Со временем он начал жалеть, что он просто птица. Да, бессмертная, да, иногда дарит бессмертие и исцеляет. Еще реже – исполняет желания. Но он зачастую просто беспомощен против человека. Все, что умел – сбегать, да прятаться. А был бы волком хотя бы – мог бы защититься, перегрызть глотку, да хотя бы одним лишь оскалом отпугнуть.
Но он чертова птица феникс. Которая все еще помнит, как любить людей. Ему не одно тысячелетие понадобилось, чтобы выжечь свое доверие к ним. Но вместе со смертью и новым возрождением он забывает не только куски своей прошлой жизни, но и то, чего надо бояться. И каждый раз, как заново. Он ненавидит это в себе – свою любовь к людям. И не раз уже жалел, что его создали таким. У него нет сверхчувтсвитльного слуха или чрезмерной силы, нет когтей, клыков и чутья.
Он мог летать, и раньше это чертовски спасало. Когда тебе кто-то надоедал, просто взмываешь в воздух и исчезает. И потом никто не верит простому зеваке, что тот видел, как человек превратился в птицу и улетел. А теперь, со всеми этими технологиями, такой фокус мог дорогого стоить и лишь усугубить ситуацию еще больше. У Феникса, бесспорно, оставался еще и огонь, но он настолько редко причинял вред человеку, что сказать смешно.
К счастью, об этом мало кто знал. Феникс так тщательно сохранял свою личность инкогнито, заметал за собой следы, продуманно совершал каждый шаг, что даже легенды о нем стали забываться. Большая часть информации оказалась утерянной и практически полностью забытой. Остались лишь сказки и мифы, куцые, обрезанные. И этим можно было пользоваться.
Поэтому, когда Кадгар вздрагивает, услышав позади голос, который узнает сразу же, он сдерживает в себе панику. Оглядывается быстро, как будто ему еще надо убедиться в том, что это действительно тот назойливый охотник, вновь отворачивается к сумке и закрывает глаза, тихо выдыхая. У него есть еще пара трюков, прежде чем он решится на отчаянный шаг – попросту выпрыгнет в окно, обратится в птицу и улетит. Ужасно бездумный поступок. Правительство на многих улицах уже выставило камеры наблюдения. И если будет столь явное подтверждение его существованию… жизнь станет намного сложнее. Поэтому Кадгар откладывает это желание в самый дальний уголок сознания, но не выкидывает окончательно.
Возмущенно выдохнув, он мотает головой и раздраженно отбрасывает рюкзак чуть дальше, на стол. Тот грузно ударяется, показывая, насколько недоволен происходящим его владелец. Кадгар фривольно разворачивается, почти лениво, будто не он только что хотел сбежать как можно скорее и как можно дальше. Будто охотник ему вообще не помеха, а лишь очередной раздражающий фактор. Очень раздражающий. Чего ему в ресторане не сиделось? Нет, надо было вломиться в чужой дом! И лишь скрещенные руки на груди все же выказывают то, насколько ему некомфортно.
— А тебе говорили, что следить за кем-то, а потом вламываться в чужой дом – тоже неприлично? И, кстати, бить по заднице незнакомых людей – тоже. Не хотел ранить твоих чувств, но, думаю, ты это переживешь. – охотник всем своим видом показывает, что во-первых, он никуда не спешит, а во-вторых, феникс тоже теперь никуда не спешит. Почему-то эта его вальяжность и расслабленность бесили. Или попросту напрягали. Где-то в подсознании мигала красная кнопка, оповещающая о том, что это не нормально. Что обычно люди ведут себя более сдержанно, сосредоточенно, как обычно бывает, когда они пытаются тебя поймать. Но этот… ему будто плевать на происходящее, но тем не менее, вот он здесь, просто потому что. А еще от его взгляда мурашки бежали по коже – слишком цепкий и внимательный, не вязавшийся со всем его остальным поведением.
Пожалуй, именно когда Кадгар смотрит в его глаза, то понимает, что это действительно не случайность, что поболтать, да разбежаться не получится. И что время тянуть бесполезно.
— Что тебе надо? Очередной заказ? И сколько тебе заплатили? Мне, в целом, плевать, просто интересно. Хотя… не особо интересно, — Кадгар чуть щурится и морщит нос, мотая головой. Он действительно с презрением относится к наемникам. Они хуже всех. Кадгар знает, как часто им поступают заказы на «головы» таких, как он. И что большинству плевать, кого и зачем они ловят. – Но, я думаю, тебе может быть интересно договориться со мной по-хорошему, — Кадгар закрывает глаза, а когда открывает вновь в них уже плещется синее пламя, — ты же не думаешь, что меня просто так никто не мог поймать до этого дня? Одного не пойму – как ты узнал… обо мне нигде не могло быть информации… — но это уже праздные вопросы, а главный остается неизменным, — Так что тебе нужно?

[status]фейхоа твоего сердца[/status][icon]https://funkyimg.com/i/34rxM.gif[/icon][sign]

Insane, inside the danger gets me high
Can't help myself got secrets I can't tell
I love the smell of gasoline
I light the match to taste the heat

I've always liked to play with fire

https://funkyimg.com/i/2Y8FY.gif

[/sign][fandom]Mythology[/fandom]

+1

7

Лотар провожает рюкзак взглядом и вновь ухмыляется: посмотрите-ка, а у птички-то, кажется, нервы сдают. Пожимает плечами и легко отталкивается от косяка, выпрямляясь и непринуждённо проходя в комнату.

— Как? — задумчиво повторяет, пальцами проводит по краю стола и поднимает на него взгляд, не спеша с ответом, завороженно наблюдая за языками пламени в чужих глазах: чертовски пленительно. Лотар думает, что готов на это смотреть вечность. Лотар думает, что от этого — дух перехватывает. Лотар думает, что это — чертовски сексуально, — да чистое совпадение, — он усмехается, небрежно отзываясь, и запрыгивает на стол, свесив ноги, подцепляет пальцами медальон, вытаскивая его из-под одежды и демонстрируя его парню, — видишь эту безделушку? Она-то и помогла. Честно говоря я думал, что всё это брехня: сколько с ней хожу — никакого толку. Забыть уже забыл, а сегодня решил перекусить, встретил тебя и она как ебанёт: казалось, что раскалённое железо к груди приложили, так себе ощущения, если тебе интересно, — он снова усмехается и отпускает цепочку, — твои глаза так ярко горели, что я сразу понял, что ты тот, кто мне нужен. Ну разве не удача? — Лотар смеётся и окидывает взглядом комнату, не спеша отвечать на остальные вопросы, — а ты неплохо устроился. Но, смотрю, так себе тебе живётся, раз ты решил в официанты податься, — фырчит, вновь встречаясь с ним взглядом. От чужого напряжения и следа не осталось. Быстро же взял себя в руки. Похвально. Другой бы на его месте сразу дёру дал. Мало кто рисковал встречаться с охотником наедине. Только самые отважные и безмозглые, что были уверены, что справятся, смогут победить или обхитрить. Стоило признать: у некоторых существ и правда был шанс — далеко не все были безобидными, некоторым ничего не стоит нерадивому охотнику или просто жаждущему наживы голову отвернуть, а то и просто сожрать. Поэтому охотники на самом деле так и ценятся. Поэтому им готовы столько платить: никто не может гарантировать, что ты вернёшься живым с задания — это тебе не в покер проиграть. На кону стоит твоя собственная жизнь. Но Лотар любил рисковать. Лотару нравился азарт и чувство адреналина. Лотару нравился их многообразный мир: каждый был уникален и интересен по своему. Пожалуй, это одна из главных причин почему он решил заняться именно этим делом. Почему он посвятил свою жизнь этому. Не деньги и не слава. Не двери, которые открывало удостоверение охотника. Весь мир, который был у него как на ладони. Все эти многообразные существа, с которыми можно было не только от души повоевать, но и поговорить за кружкой пива или провести охуительно жаркую ночь. Это — он ни на что не променяет.

— И почему же я не могу приложиться к заднице, которая мне понравилось? — Лотар хмыкает и смотрит на Кадгара с лукавством, — грех не проявить симпатию, если чувствуешь её. И уж тем более грех не приложиться к такому заду, как у тебя, — Лотар скалится и забирается на стол с ногами, скрещивает их, локтём упирается о колено, подпирая кулаком подбородок, — полагаю, тебе не привыкать, — беспечно пожимает плечами, окидывая его многозначительным взглядом, прежде чем вновь встретиться с чужим.

— Без обид, парень, — спокойно и всё так же непринуждённо отзывается, — мне нисколько за тебя не заплатили, расслабь булки, — морщится и выдыхает, — мне это неинтересно, не спорю: охота помогает выжить, в случае необходимости, но не равняй меня с этим неудачниками — они этому не обрадуются, — Лотар смеётся и потягивается, разминая мышцы, подскакивает, словно не может долго сидеть в одной позе, упирается стопами о столешницу, но не выпрямляет колени, — чёрт, ты же чёртова легенда! — тычет указательным пальцем в чужую грудь, — сечёшь? — встретить тебя — это круче, чем найти Атлантиду. Какой охотник не захотел бы найти тебя? Никто уже особо и не верит, что ты существуешь. Слишком диковинная птица. Ты миф, в который верят, но который слишком удивителен чтобы быть правдой, — Лотар всё же спрыгивает снова со стола и оказывается совсем рядом с ним, подцепляет пальцами чужой подбородок, запрокидывая, и разглядывает чужое лицо, — я просто хочу доказательство того, что ты — настоящий. Считай это трофеем. Здорово было бы узнать на что ты на самом деле способен, но я не сторонник экспериментов, если это не эксперименты в постели, — ухмыляется и хлопает ладонью по щеке, — ну так что, поможешь мне в этом?[icon]https://i.imgur.com/1gmgm31.gif[/icon][fandom]Mythology[/fandom]

Подпись автора

AU:
Die, asshole! [One Piece]


Do I Wanna Know? [KnB]


+2

8

Кадгар следит взглядом за артефактом, который ему показывает охотник, и не верит всей абсурдности ситуации. Это же в какой беспробудный запой должна была уйти Судьба, чтобы так его подставить? Случайная встреча… в случайном ресторане. В котором он даже не должен был быть. Кадгар закрывает глаза и ухмыляется. Столько лет безмятежной жизни и все насмарку из-за одной-единственной встречи, которая не должна была состояться. Это даже смешно. Ему хочется рассмеяться, но вместо этого он поднимает сосредоточенный взгляд на охотника, потому что, на деле, не так уж ему и смешно сейчас.
- Ну, по крайней мере, эта встреча была болезненной для нас обоих. Надеюсь, в равной степени, - съязвил феникс в ответ на историю о раскаленном железе, - Жаль, этот артефакт не прожег тебя насквозь, - на этот раз к голосу добавилось искреннее участие. Потому что, чего греха таить, действительно жаль. Бесчеловечно для феникса? Может быть. Но со временем даже самые светлые существа меняются. Особенно, когда время преподносит неприятные сюрпризы.
- По крайней мере, я не опускаюсь до участи охотника за головами, - и уж не этому типу осуждать выбор работу. У самого руки наверняка по локоть в крови.
А может и не руки… и не в крови…
Былая бравада феникса меняется смятением и неверием, что он слышит своими ушами рассказы о том, какая у него прекрасная задница. Он бы, честно, предпочел, чтобы с ним об этом никогда не говорили вообще. Никто. Никогда. И точно не этот тип.
Стоит признать, это самый странный охотник из всех, кого он встречал, и самый ненормальный. Хотелось спросить «что с тобой не так», но ведь понятно и без слов – всё не так. Да и Кадгар не сумел побороть своё удивление и закрыть раскрытый рот. Только через минуту или две он все же прищурился и мотнул головой, стряхивая с себя это как наваждение.
- Ты ненормальный! Заваливаешься ко мне, чтобы рассказывать о том, какая у меня задница? Ты… Ты просто не можешь! По определению! Ни говорить такое первому встречному, ни, тем более «прикладываться к заднице»!... – Кадгар запнулся, закрыл глаза и выдохнул, - почему мы вообще это обсуждаем… - он же не об этом хотел говорить, и уж точно не собирался читать нотации о поведении какому-то сомнительному типу. Но больно уж у того сбивающий взгляд… Даже вот ни капли не стесняется! Это поразительно. Поразительно возмущает! Как и все его поведение, будто он тот кот, который жил тут последние десять лет и может ходить где угодно и когда угодно.
Кадгар устало закатывает глаза и качает головой.
- «Секу». Хочешь рассказать мне что-то о том, как часто меня пытаются найти уже только из принципа? Или собираешься мне поведать о том, сколько за меня назначено? Думаешь, мне пришлось бы прятаться, если бы было как-то иначе? – как раз из-за того, что таких, как Кадгар, почти не осталось (он очень давно не встречал себе подобных, и от этого иногда накатывала страшная депрессия), а фениксов с синим пламенем – и подавно, он стал особенно ценным. И иногда казалось, что забыть о том, кто ты на самом деле – единственная возможность выжить. Но потом появляется кто-то вроде этого охотника, и все начинается заново. Он сбегает, меняет жизнь, начинает все с нуля. Иногда, когда охотники особенно настойчивы, «с нуля» значит – переродиться заново после смерти.
Он мог бы рассказывать об этом неделями, но почему-то притихает, вслушиваясь в слова незваного гостя. Даже перестает фыркать и выказывать скепсис каждым вздохом и всем своим естеством. Что-то его цепляет в этом охотнике. Может, в словах, может, в интонации, может, во взгляде… у него взгляд не такой, как у других. Ну, и если не считать все эти пошлые намеки и облизывания губ… в нем как будто есть неподдельный детский интерес, которому хочется верить. Совсем по-человечески.
Но Кадгар заставляет себя сбросить это наваждение и, скрестив руки на груди, сильно сжимает пальцами собственное предплечье, напоминая себе, что его пагубная привычка доверять людям уже давным-давно является обузой и проблемой, которую следует выжечь. К тому же, феникс давится воздухом и все же фыркает, когда речь заходит об экспериментах в постели. Отворачивается, отстраняясь от чужой руки, а после… после все же смотрит на охотника. Смотрит ему в глаза и касается пальцами ворота рубашки.
- Хм, звучит все правдоподобно и интересно. Какой-то артефакт свел нас вместе? Каковы шансы, да? – Он улыбается и опускает взгляд вниз, на его губы, потом – на шею. Его глаза скользят ниже, вслед за рукой, пока он пальцами не нащупывает амулет, - Ты не против, если я посмотрю? – Он сокращает дистанцию между ними еще больше, хотя, казалось бы, дальше некуда, горячо выдыхает ему на ключицы, мельком поднимает вопросительный взгляд… и когда нащупывает амулет, резко срывает его с шеи гостя и выкидывает точным движением прямо в окно. – Я насмотрелся. Было интересно. Так что тебе нужно? Могу оставить на тебе второй ожег. Могу даже в виде узора. Пойдет? – феникс расплывается в бодрой улыбке и клонит голову в бок. Но… вообще-то они должны прийти к какому-то договору. Он может выеживаться сколь угодно, но надо сделать так, чтобы охотник не решил разболтать все о нем другим. И пусть эта встреча будет последней.
- Перо… - он сам не верит, что произносит это… - этого тебе хватит? Одно перо, и ты больше никому не будешь говорить об этой встрече…
Ладно, Кадгар сам себе не верит. Какой охотник, увидевший феникса, не будет хвастать трофеем? Это совершенно глупая сделка лишь подтвердит то, что феникс все еще существует. Получается, Кадгар отдаст ему в руки не просто перо, а свою судьбу…
Громко сказано. Это не сделка. Это отсрочка. Маленькая ли, большая… но он просто выиграет себе немного времени, чтобы как можно лучше постараться скрыться вновь.

[status]фейхоа твоего сердца[/status][icon]https://funkyimg.com/i/34rxM.gif[/icon][sign]

Insane, inside the danger gets me high
Can't help myself got secrets I can't tell
I love the smell of gasoline
I light the match to taste the heat

I've always liked to play with fire

https://funkyimg.com/i/2Y8FY.gif

[/sign][fandom]Mythology[/fandom]

Отредактировано Khadgar (2020-05-03 20:02:13)

+1

9

«Ну, по крайней мере, эта встреча была болезненной для нас обоих. Надеюсь, в равной степени.»

Лотар не сдерживает короткого смеха, щурит глаза, приподнимает левый уголок губ в ухмылке. Лотару очень хочется съязвить, сказать что-нибудь едкое, но он прикусывает язык. Кажется, впервые за их непродолжительные встречи. Болезненной? Право слово! Лотар его и пальцем не тронул. Подкаты не в счёт: в этом феникс может винить только себя — виноват он что ли, что тот уродился таким? Не виноват. Всего лишь выражает очевидное доступным языком, ничего более. И, в общем-то, Лотару плевать, что он себе там надумал, самому же ему было всё равно как феникс живёт, чем и что собирается делать дальше. Лотар, может, и не страдал скромностью, но и хвастовство не относилось к числу его качеств. Всё, что делал Андуин, было направлено лишь на него. Всё это было следствием чистого эгоизма. Лотар жил только для себя и ради себя, он точно знал чего хочет от этой жизни и не отказывал себе в желаниях, капризах и удовольствии. Феникс — был таким капризом. Маленькое достижение, которым он будет гордиться. Приятная встреча и ещё одна запись в его личном дневнике мифических существ. Не более. Знать об этом кому-то ещё совсем не обязательно: Лотару совсем не нужно слышать подтверждение собственной охуенности из чужих уст, он и без того это знает.

Лотар не сводит с него внимательного взгляда, не скрывает восторга и заинтересованности по-детски искренней. Чужие эмоции прочитать легко, для этого не нужно быть гением психологии: Кадгар — раскрытая книга. Недовольство, смятение, злость и смущение — всё это столь ярко, столь легко ощутить, что Лотару хочется больше. Всё это настолько настоящее и живое, что, кажется, чужими эмоциями можно обжечься. Лотар не сводит с него взгляд и, признаться честно, удивлён.

— Только не говори, что ты девственник, — беспечно замечает, не сдержав ухмылки, — или из тех людей, кто предпочитает трахаться с выключенным светом, под одеялом и в одной позе? — любознательно интересуется, оставаясь непринуждённым. Ему на самом деле интересно, он, в отличии от феникса, не скован нормами морали, поведения — ничем в принципе. Интересно, но не настолько, чтобы задерживать на этом слишком много внимания. В конце концов, он сюда не за тем пришёл, чтобы узнать все пристрастия парня и всю подноготную феникса, хотя и уверен, что во втором случае было много чего увлекательного. Сколько он живёт? Тысячу лет? Две тысячи? С самого сотворения мира? Как много он помнит и что пронёс через века?

— О, я задел больное? — приподнимает брови удивлённо, когда феникс, не скрывая раздражения, начинает рассказывать о том, как ему не просто живётся в этом мире, — извини, — поднимает руки, раскрывая ладони, будто желая показать, что не представляет никакой опасности и вообще добрейшее создание на всё белом свете, — ни на что не намекал, сказал глупость, был не прав, — улыбается снова, не сдерживает глухой усмешки — снова. Лотар охотно верит, что участь у него не самая завидная, пожалуй, это было даже очевидным, но что ж поделать, по крайней мере, парень научился скрываться и почти стереть себя из истории. А рассказывать кому-то о том, что он повстречал столь диковинную птицу, Лотар и без того не собрался: пусть живёт дальше своей скучной жизнью и наслаждается — делов-то.

Лотар удивлённо приподнимает брови, когда Кадгар подаётся ближе, когда чувствует прикосновения пальцев, когда чувствует чужое горячее дыхание кожей, против воли заставляя едва заметно напрячься, когда волной жара накрывает с головой, когда жар отступает тут же, оставляя после себя лишь тягучее и назойливое под рёбрами. Лотар думает, что птица-то, кажется, окончательно двинулась головой. Ну или страдает раздвоением личности — уж больно резкий переход от «убирайся вон» до «можно?» столь интимно-близко, столь откровенно в своей простоте и желании. Лотар чувствует подвох, инстинкты кричат, что этот мелкий засранец просто играет с ним, интерес берёт вверх, но понимает что пацан задумал Лотар слишком поздно. Только когда тонкая верёвка натягивается, врезаясь в кожу, только когда Кадгар сдирает амулет и вышвыривает его в окно. Лотар не скрывает раздражения и тяжелого выдоха, морщится и трёт шею.

— Не обязательно было так грубо, — спокойно замечает, — ты мог попросить и я бы отдал его тебе: мне он больше не нужен, — поясняет и клонит совершенно по-звериному голову к плечу, отзеркаливая чужой жест, не сводит с него цепкого взгляда голубых, почти прозрачных глаз, — а теперь что? Не думал, что если его найдёт кто-то не столь же милосердный, как я, то тебе точно не сдобровать? — скалится и ступает ближе снова, уже сам, — начинаю понимать, почему у тебя столько проблем в жизни, — замирает, слушает его внимательно и растягивает губы в восторженной улыбке.

— Ты правда сделаешь это? — по правде сказать, Лотар не думал, что разговор с ним может привести хоть к чему-то. Больно упрямой птицей оказался этот феникс. И не то чтобы он не понимал почему тот его так чурается, но когда Лотара вообще подобная недоброжелательность или нежелание видеть его останавливали? Никогда. Так ничего не добьёшься — Лотар знал это. Поэтому всегда упрямо шёл к намеченной цели, игнорируя, не замечая, сметая всё на своём пути, — если это перо не сожжёт меня и правда, то этого хватит за глаза, — охотно соглашается и вдруг перестаёт улыбаться, только взгляд темнеет, когда подаётся ближе, протягивает руку, касаясь мозолистыми пальцами чужой шеи, — закрепим сделку, — ухмылкой выдыхает в чужие губы, сокращая расстояние между до ничтожного, ничего не говорит больше, не думает ничего объяснять, вместо этого — целует.[icon]https://i.imgur.com/1gmgm31.gif[/icon][fandom]Mythology[/fandom]

Подпись автора

AU:
Die, asshole! [One Piece]


Do I Wanna Know? [KnB]


+1

10

- Да что ты… я не… Знаешь, это вообще не твоё дело – девственник я или нет! Я живу уже две тысячи лет! Сам подумай! И это всё ещё не твоё дело!
Да, в последнее столетие ему всё сложнее сходиться с людьми. Да, долгие отношения не для него (даже если не со смертными, а с другими существами). Но он в принципе уже давно не чувствовал потребности в какой-то постоянной компании или стабильных отношениях. Фениксы не просто птицы – это создания магии. Они рождаются и умирают в одиночестве, такова их судьба. И, в отличии от людей, для них это не несёт негативных эмоций. Негативные эмоции несёт привязанность к людям и только – слишком легко поддаться и заразиться их эмоциями, перенять привычки, поверить, что без них внутри образуется пустота. Но эти эмоции всегда меркнут перед разочарованием, пеплом оседавшим из века в век.
Охотник усмехался на каждое его слово, и это действительно задевало. Будто смеялся над ним, совершенно не воспринимая всерьез. Хотелось бы Кадгару высказать ему все, что у него копилось столетиями, но это было бы самой бесполезной тратой времени. Люди не поймут. Такие, как он – тем более. Их это не интересует. Им плевать. Хотя внутри все равно никогда не утихнет, уже давно переставший звучать, вопрос: «Почему?».

- Знаешь, что еще было не обязательно? Лапать меня, - да. Да, его это задело. Да, он снова припоминает это охотнику и никак не угомониться, потому что не может забыть. – Когда и если это кто-нибудь найдёт, меня уже здесь не будет.
Кадгар улыбается. Он все равно считает это правильным поступком. Перед ним точно не простой охотник. Он так легко и быстро добрался до сюда, что у него должно быть много опыта. К тому же, кое-где из-под одежды виднеются шрамы – тоже яркий показатель. Охотник без шрамов – пустослов и неудачник.

- Сделаю, - голос феникса звучит ровно и твёрдо. Одно перо взамен на возможность скрыться? Это была бы выгодная сделка. – Если пообещаешь правда не преследовать меня и не говорить о встрече. - Кадгар смотрит в глаза охотника, надеясь, что если там появится хотя бы маленькая искорка лжи, то он сразу её распознает. Словно если будет смотреть достаточно долго, то поймет, кто перед ним на самом деле, и насколько можно довериться его словам. Он создавал впечатление человека прямого, которому нет ни смысла, ни желания скрывать что-то, но… взгляд все равно был необычным. Ясно-голубого цвета, чистого, как стекло. Но всё же была в нём какая-то недосказанность скрытая…
Феникс рефлекторно вздрагивает едва заметно, когда пальцы касаются его шеи, и ругает себя за это – совсем не хочется показывать охотнику, насколько он сейчас напряжен и волнуется. Заставляет себя стоять на месте и не отходить. Сначала это было дело принципа, а потом… потом он сам не поверил в то, что его решат поцеловать. Инстинктивно подается назад, отклоняясь, но поцелуй это не прерывает – лишь делает едва ощутимым, прежде чем их губы вновь прижимаются друг к другу. У Феникса дыхание перехватывает, а тёмно-карие глаза загораются ярко-синими всполохами пламени. Эта наглость поражает и обескураживает. Охотник, очевидно, совершенно ненормальный, и это дикое неуважение, из-за которого Кадгар хмурится, но после всего на долю секунды – забывается. И закрывает глаза.
Ему не должно было это понравится… но почему-то ни отвращения, ни злости он не испытывает…
- Как тебя зовут? – тихо и почти завороженно шепчет Феникс в чужие губы, когда все же прекращает поцелуй. А уже в следующую секунду, как ошпаренный осознанием, вдруг резко отступает назад. Его глаза все еще горят, когда он закатывает рукава, и под кожей от запястий к локтям расползаются жидким огнём светящиеся синие линии, будто вены просвечивающиеся. Извивающиеся узоры напоминали рисунок перьев, пока не начали превращаться в настоящие, на кончиках которых виднелись едва заметные крошечные всполохи такого же синего пламени.
Кадгар хватается за одно перо и резко дергает, недовольно зажмурившись – ощущение не из приятных, но это того стоит. Подняв глаза на охотника, он тут же их опускает, протягивая перо.
- Ты обещал.

[status]фейхоа твоего сердца[/status][icon]https://funkyimg.com/i/34rxM.gif[/icon][sign]

Insane, inside the danger gets me high
Can't help myself got secrets I can't tell
I love the smell of gasoline
I light the match to taste the heat

I've always liked to play with fire

https://funkyimg.com/i/2Y8FY.gif

[/sign][fandom]Mythology[/fandom]

+1

11

Лотар не скрывает откровенно блядской ухмылки, наблюдая за тем, как мальчишка (лет так под тысячу, но мальчишка) нервничает и запоминает: святые боги, это настолько искренне и очаровательно в своём смятении и всполохе чувств, что почти обескураживает. По правде, Лотару это настолько нравится, что он мог бы продолжать так бесконечно, что это на самом деле завораживает и требует продолжения. Но Лотар понимает и помнит, что он тут совсем не для того, чтобы доводить столь редкую птицу до нервного срыва. Почти жаль, конечно, но он не столь мелочен и хоть немного да совести у него имеется. По крайней мере, он так думает, поэтому он не продолжает этот разговор, лишь самодовольно хмыкает: честное слово, он бы совсем не удивился, если бы оказалось, что мальчишка и правда девственник, который все эти две тысячи лет чурался бы сексуального контакта так же, как и охотников, жаждущих добраться до него и урвать кусок магических и уникальных способностей его. Лотар, конечно, тоже был одним из таких охотников и, всё же, зачастую эту работу он считал варварской и плевать в общем-то, что его самого воспринимали зачастую именно так — варваром, отчужденцем, отшельником. Полное истребление мифических существ — это такая глупость, эгоизм и безрассудство, что тошно было. Лотар любил этот мир. Любил именно за то, что он разделён надвое незримой границей, совмещая в себе невозможное и тонкими нитями переплетая реальность с ирреальным, знакомым по сказкам из детства, мифам и фильмам. В погоне за силой, богатством — и что они там ещё хотят, бессмертие? — люди совсем забывают, что, в конце концов, могут уничтожить ту тонкую материю, что сохраняет баланс в мире, что это будет необратимо и, в конечном итоге, приведёт к краху. Да, Лотар грешен (да покажите хоть одного, кто не был бы) и, всё же, убивал он крайне редко, по необходимости и даже когда он берёт заказ в гильдии — оставляет в живых. Возможно, это лицемерие, но не его вина, что существо не смогло с ним справиться и не способно придумать, как выбираться из дерьма, в которое влипает: каждый выживает, как может — закон мира животных, который был актуален во все времена и в их тоже не исключение и Лотар, так же, — не исключение. Слабые всегда были лишь пищей для сильных. Лотар всегда оставляет шанс на спасение. А пару раз даже помогал, после, сбегать: ох, он грешен и падок на чарующее, к тому же, никто не говорил, что он не имеет права этого делать. Он привёл существо? Привёл. Они приняли задание? Приняли. А уж остальное  это исключительно их проблемы, не его.

— А говоришь всё равно как девственник, — меланхолично замечает, когда Кадгар вновь припоминает ему случай в ресторане. Право слово, его что, никто никогда за зад не трогал? Велика проблема тоже! Он же его не выебал прямо там, прямо на том столе. А значит и ворчать нет причин: Лотар, может, так выказал ему своё восхищение? К прекрасному, знаете ли, всегда хочется прикоснуться, а ко Лотар такой, чтобы отказывать себе в столь простых желаниях? Лотар отмахивается от этого, как от чего-то незначительного, для него это и есть — незначительное. Не заслуживает того, чтобы слишком на этом акцентировать внимание. Лотар, конечно, может и не отказался проверить насколько хорош этот мальчишка во всех смыслах, но, в конце концов, он совсем не за тем здесь, а феникс совсем не был расположен к нему доброжелательно. Что ж, он имеет на то все основания и Лотар это понимает. Азарт не стоит того, чтобы нервировать столь хрупкое создание: если ему нужно время свыкнуться с этим — Лотар ему его даст. Если их дороги снова пересекутся... ох, тогда он совершенно точно не будет держать себя в руках, потому что, если Кадгар не лукавит и на самом сделает то, что обещает, у него не будет на то ни одной причины, а значит он может позволить себе и немного больше вольности — ничего личного, просто интерес и чужое блядски-интригующее очарование.

Напряжён. Мальчишка так напряжён, будто Лотар собирается ему нож в печень вогнать, да прокрутить пару раз. Это забавно. Вызывает глухую усмешку, но  не заставляет притормозить хотя бы на секунду. Лотару, по правде, нравится это: когда всё слишком просто и подают на блюдечке с голубой каёмочкой — это совсем не интересно. Это мимолётно и не оставляет в памяти яркого следа. Лотар не позволяет ему отстраниться, уверенно удерживает второй рукой за пояс, не сводит с него взгляда, даже когда целует: ему интересна чужая реакция даже больше, чем сам поцелуй — для него в этом нет ничего особенного. Зато мальчишка, феникс, он — особенный. И подтверждает он это в следующее же мгновение. Лотар чувствует, как сердце обжигает огнём, вторит пламеню в чужом взгляде, что ярко-голубым сменяет тёмный цвет глаз — выкручивает внутренности таким жаром, что на мгновение ему даже кажется, что он сейчас задохнётся от того, как тянет в груди восторгом и почти забытым, мучительным, жаждущим. Лотар целует долго, мягким напором — окей, он несколько увлекается — чувствует, как парень постепенно расслабляется, то ли обескураженный более, чем полностью, то ли, точно так же, просто забываясь. Плавно скользит ладонью по боку, по бедру, ловит чужое дыхание и слова губами и тянет губы в ухмылке, большим пальцем касаясь собственным губ, пальца — касаясь языком, не сводит с него пристального, цепкого взгляда, когда тот резко отстраняется. Пожимает плечами и легко отвечает на заданный вопрос:

— Андуин Лотар, — ему нечего скрывать от него, это, в конце концов, честно называть ему своё имя, учитывая, что его-то Лотар знает. Это, на самом деле, едва ли имеет смысл: шанс того, что их пути на самом деле пересекутся мизерный. Шанс даже того, что он вообще встретит был ничтожным, а теперь он резко опускается в минус — наверняка феникс поменяет место жительства, работу и даже город после этой встречи. Лотар бы поступил именно так: нет смысла оставаться там, где на тебя уже вышли раз, слишком большой риск. Лотар больше не пытается сократить дистанцию между ними, остаётся на месте и только лишь клонит голову к плечу, убирая руки в карманы куртки, наблюдает внимательно, даже улыбаться перестаёт: он хочет запомнить этот момент — он этого больше никогда не увидит — и едва ли может быть во всём мире что-то более невероятное и уникальное, чем феникс, такой, какой он есть. Пламя жидкое, голубое, течёт по чужим рукам, будто кровь в венах, вырисовывает линии неровные, обретает форму, перьями появляясь из-под кожи. Лотар даже не сразу понимает, что перестаёт дышать, не скрывает восхищения и почти детского восторга во взгляда. Это чистое волшебство: вот так просто, но едва ли найдётся лучшее описание происходящему. Он встречает чужой взгляд и коротко кивает, оставаясь какое-то время совершенно спокойным, собранным, слишком серьёзным. Не спешит принимать «подарок», думает, что будет честно дать ему что-то взамен. Думает, что взамен такому — нужно что-то особенное. Медленно выдыхает и закатывает рукав на левой руке уже сам: снимает с руки медальон, обмотанный вокруг запястья на манер браслета и надевает его тому на шею.

— За доверие, — коротко поясняет, — он мне дорог, как жизнь, — спокойно отзывается и в этом нет лукавства: этот медальон — единственное, что у него есть из прошлого, но в тоже мгновение он снова привычно усмехается, касается пальцами чужой руки, поддаваясь очередной прихоти, желая почувствовать чужое пламя собственными руками и даже не думая о том, что оно может обжечь, что в нём он — может сгореть: чёрт знает, как эти фениксы устроены! Лотар вообще по правде даже не знал, что они на самом деле могут обладать таким пламенем — об этом нигде не упоминалось особо. Он забирает перо и подмигивает, убирая его запазуху, ничего больше не говорит, только вдруг приподнимает костяшками пальцев чужой подбородок, заставляя того приподнять голову, и коротко, совершенно целомудренно, будто бы шутливо, целует в губы, прежде чем отсалютовать и сигануть в окно, не особо заботясь о том, какой это этаж: о, в конце-то концов! Он чёртов охотник, лучший из лучших, это не самое безрассудное, что он делал в своей жизни. [nick]Anduin Lothar[/nick][icon]https://i.imgur.com/1gmgm31.gif[/icon][fandom]Mythology[/fandom][lz]No turning back.[/lz]

Подпись автора

AU:
Die, asshole! [One Piece]


Do I Wanna Know? [KnB]


+1

12

Кадгар ничего не может поделать – он всё равно настораживается и напрягается, когда видит, как Лотар закатывает рукав, даже не смотря на то, что выглядит спокойным. Это рефлексы, выработанные веками, оно остается на уровне инстинктов, но показывать этого не хочется, поэтому он просто замирает. Прошлое должно остаться только в его прошлом, и должно служить лишь уроком, а не быть источником страха. Хватает и того, что он вынужден скрываться и сбегать при малейшей опасности. Даже теперь, спустя столько времени, ему сложно защищаться, потому что причинять боль людям только потому, что они глупы и алчны, а то и убивать их – для него противоестественно. Он не был создан богами с этой целью. Его миссия была в другом, даже если теперь она оказалась потерянной и бессмысленной.

Но от охотника угрозы все еще не исходит. Вместо хоть какого-либо проявления агрессии, он распутывает с руки браслет-медальон и надевает ему на шею, хотя Кадгар поначалу снова отшатывается. Он не хочет ничего от человека. Ему не нужно ничего от человека. Эта вещь странная и пахнет им. Она не похожа на ошейник или поводок, но всё равно незримо связывает его с этим Лотаром, потому что является его частью. Феникс редко принимал что-то от людей. Он не из тех, кому нужны дары или почитания, да и забрать с собой, в новую жизнь и новое перерождение, он всё равно ничего не сможет. Но охотник говорит так искренне, и его взгляд становится таким прозрачным в этот момент, что Кадгар не может отказать. Он бессилен, когда с ним так честны и открыты, и это ему тоже не нравится.

Опасаться того, что этот медальон может оказаться чем-то, что поможет отследить его, уже поздно. Он отдал своё перо, а с его помощью, при нужных заклинаниях и обрядах, все равно можно найти его владельца. Так что, если Лотар решит не сдержать своего слова, с этой подвеской или без, он все равно выследит феникса. Но Кадгар решает довериться его словам. Возможно, он совсем скоро пожалеет об этом, но сейчас пламя на его руке становится тише, как только её касается чужая. Проблески всё ещё виднеются, но они лишь тёплые и совсем не обжигают. На этом их обмен должен был закончиться… но негодяй снова его целует! Целует и сразу сигает в окно, не успев выслушать ещё череду возмущений!

- Вот дурак! – вспыхивает Кадгар, зарываясь лицом в край собственной куртки, - да как он вообще смеет так нагло! Да как у него только… что он вообще о себе возомнил? Ходит тут, пробирается в чужие дома, - феникс перестает прятаться, и теперь, поджав губы, просто сердито расхаживает по квартире, собирая свои вещи. – Медальоны еще дарит… мне что, его теперь хранить придется? А если я за ним не услежу? Боги, я же в птицу превращаюсь, он же потеряться может на раз-два. О чем он только думает! Самый дурной охотник, которого я только встречал! Пфф еще и… еще и целуется, дурак. Кто целует без разрешения? Не было у него на это разрешения!
Он настолько негодует, что не замечает, как пихает в сумку будильник, календарь, журнал какой-то с рекламами… короче кучу вещей, которые ему вообще не нужны в дороге. Когда он останавливается и осознает это, уже поздно что-либо менять. Выкидывает первое, что попадается под руку, закрывает сумку и уходит из квартиры. Ему не очень жаль покидать это место. Он здесь жил, но никогда не мог назвать это место домом. От этого могло бы быть грустно, но он уже привык. Другое дело – оставлять этот город.
Все же… впервые за долгое он повстречал человека, который сознательно пожелал отпустить феникса. Обычно ему радуются только дети, в которых еще нет пороков, корысти и страхов. С ними ему легко. А вот со взрослыми он уже плохо общается. Но раз в этом городе есть кто-то вроде Лотара, может, он действительно не так уж плох? Может, не зря Кадгар выбрал именно его, чувствуя, что тут еще есть что-то хорошее?

Его что-то словно тянуло не спешить с резкими выводами, с кардинальными решениями, поэтому он шел медленно. А еще потому что хмурился и спорил в голове сам с собой: если один найдут, найдут и другие. И они уже не будут так добры. Даже если этот Лотар ничего никому не разболтает, рано или поздно Кадгар снова проколется, и тогда пожалеет о своем решении.

Но жалеть он начинает немного раньше. Очередная немноголюдная улица, по которой он пытался тихо скрыться, встречает его парой внимательных глаз. Люди похожи на проходимцев или бездомных, но точно не они. И не обычные попрошайки. Кадгар помнит это ощущение – когда за ним пристально следят из засады, - но пока не бежит. Хочет подловить момент, чтобы побег оказался наиболее эффективным. Сердце в груди колотится как бешенное, и он шарит глазами в попытках найти, куда лучше бежать. Пожарная лестница висит низко, можно попробовать забраться по ней. Но если будут стрелять – велики шансы, что в него попадут. С другой стороны, доберись он до крыши…

Можно воспользоваться тем поворотом, и как только он на мгновение исчезнет с виду, то рванет прочь. Это даст фору. Был вариант добежать до ограды впереди и сигануть в речку, а там уже с потоком воды добраться до максимально далекого берега. И не важно, что погода прохладная – лишь бы быть не здесь. Лишь бы не попасться.

Он думает, что речка – хороший вариант. Так его будет сложнее потом выследить. Но когда он собирается бежать и делает еще один шаг, то застывает. На дороге начинает светиться наспех сделанная ловушка, и он не может пошевелиться. Его глаза тут же вспыхивают синим пламенем, и он это уже не контролирует.

- Ничего себе! Это правда. Только поглядите! Живой феникс!

В голове схлопываются все мысли разом. Как он мог такое допустить? Как это случилось? Он же был осторожен. Он всегда был так осторожен… Чем он мог выдать себя? Почему он так глупо попался в эту ловушку? Обидно, что это какой-то чертов кривой мел. Они на это вообще даже времени не тратили, всё делали наспех. Как же глупо, Кадгар! Ты столько веков бегал от них, ты же знаешь их тупые уловки.
Внутри скребет безнадежность и отчаяние. И ему кажется, что он знает, кто всему причина. Всё сходится лишь на одном охотнике, который знал. Иначе как они могли так быстро выяснить всё и подготовиться? Уже давно ходит поверье, что фениксы вымерли. Многие перестали их искать. А значит, перестали заучивать символы и заклинания, которые бы на них действовали. Зачем таскать с собой ненужный хлам лишь «на всякий случай»? Кадгар видит лишь одного – старого и со шрамом через весь правый глаз, проходящий по щеке. Он мог знать… точнее, помнить. Но знать – нет. Кадгар не может его вспомнить. Они же не пересекались…
И единственная мысль, которая крутится в голове сейчас – Лотар. Всегда все беды приходили, когда он доверялся людям. Ему хочется отчаянно засмеяться из-за своей глупости. Но… ему правда казалось, что он чувствует. Чувствует, что этот человек говорит правду. Или ему просто так сильно хотелось в это верить?

- Лучший улов за последние тридцать лет. Нам за это много заплатят.

Это последнее, что слышит Кадгар перед тем, как его вырубают.
[status]фейхоа твоего сердца[/status][icon]https://funkyimg.com/i/34rxM.gif[/icon][sign]

Insane, inside the danger gets me high
Can't help myself got secrets I can't tell
I love the smell of gasoline
I light the match to taste the heat

I've always liked to play with fire

https://funkyimg.com/i/2Y8FY.gif

[/sign][fandom]Mythology[/fandom]

+1

13

Лотару иллюзорно кажется, что перо, спрятанное во внутренний карман кожанки, греет, он, конечно, понимает, что это глупость, но, всё равно улыбается и чувствует себя так, словно ему снова двенадцать. Словно он снова мальчишка и нашёл настоящую карту сокровищ: пройди по проложенному пути и, несомненно, найдёшь то самое забытое сокровище, давно утерянное, из другой эпохи. Лотару, конечно, не двенадцать лет так уже тридцать как, но он ладонь прижимает к груди, словно желая убедиться, что это не грёбанный сон какой-то, а на самом деле произошло, и думает, что это и есть самое настоящее сокровище, что ценнее всего, ценнее даже пиратского клада. Может ли охотник мечтать о большем? Едва ли. Он рассеянно улыбается и потягивается, разминая мышцы, думает, что это, определённо надо отметить: сегодня он уходит в загул и плевать на всё, и весь мир подождёт — ему не привыкать. Лотар так думает и даже на самом деле успевает осесть в любимой пивнушке, бармен из праздного любопытства интересуется: «Полагаю, случилось что-то хорошее?» — но Лотар лишь ухмыляется, сверкнув взглядом, подмигивает, отвечая короткое: «О, определённо», — и выпивает сразу половину кружки холодного пива, с удовольствием чувствуя, как алкоголь обжигает горло, грудную клетку, согревая и поднимая настроение ещё выше. Хорошее — это слабо сказано, но Лотар, как минимум, обещал не выдавать своей встречи с фениксом, не говоря уже о том, что он в принципе был не из хвастливых. Как там говорится? Счастье любит тишину. И Лотар был счастлив. По-настоящему счастлив. От одного только осознания. Хотя, пожалуй, впервые ему хочется выследить какого мифического существа и поспрашивать на предмет этих вымерших созданий: знают ли что они? Как было раньше? Все ли они столь непробиваемо наивные и добродушные? Ох, Лотар на самом деле любил этот мир. Любил мир, что находился за гранью видимого, скрывался, созданий мифических и уникальных, что смешивались с толпой: их историю, их  возможности. Он бы соврал, если бы сказал, что сам процесс охоты его не заводил, но, всё же — удовольствие от итога, от факта встречи и того, что у него есть шанс к этому прикоснуться, запомнить и записать, было ни с чем не сравнимо.

Лотар тянет девчонку к себе на колени и заказывает ещё бутылку пива. Она ёрзает, чертовка, улыбается до неприличия обольстительно и пошло, обвивает руками шею, прижимаясь столь же неприлично близко и ловко юркнув ладонью под футболку, а он мысленно вспоминает ближайшие хостелы: к себе домой он никогда никого не водит, убеждённый, что всему своё место и время. В его доме — не место случайным знакомствам и перепихонам. Его дом — его крепость, как говорят. Его место комфорта и уединения и, пожалуй, приведи он туда кого — вопросов было бы больше, чем ответов, которые он не хотел давать. Лотар проводит ладонью по чужому бедру и громко матерится, резко подскакивая, скидывая девчонку на пол, опрокидывая пиво: то пенится, стекает по столешницы, промокает салфетки и купюры. Он даже сам не сразу понимает, что происходит, но чувствует, как огнём выжигает грудь, как огонь — пульсирует по контуру амулета, который Кадгар столь опрометчиво вышвырнул в окно, жжёт, въедаясь в кожу, не утихает — становится сильнее. Девчонка вскидывается, ошалело смотрит на него, что-то говорит — Лотар не слушает. Какое-то время он вообще слышит только гул в ушах, перед глазами тёмные пятна пляшут, а сердце гулко бьётся в горле. Лотар хмурится, чувствуя, как волнение нарастает вместе с выжигающим символом: иррациональное, слишком сильное, сковывает и заставляет рвануть вон из заведения, наплевав на всё и оставив девушку в непонятках.

Что-то случилось.

Лотар не понимает откуда это уверенность, но знает — этот невозможный мальчишка успел во что-то вляпаться и у него серьёзные проблемы. Лотар чувствует это, как чувствует совсем не иллюзорный шрам на коже, под одеждой, что ещё не успел сойти и, по всему видимому, уже не сойдёт. Наспех, на ходу читает заклинание и хмурится — вообще в этом он не слишком хорош, всему этому он предпочитал грубую силу, собственные способности, но в данной ситуации не из чего выбирать, придётся положиться на то, что помнит и на удачу. Чёрт бы его побрал! Столько слов было о том и возмущения, взял с него обещание и что в итоге?! Сам же вляпался в какое-то дерьмо! Что ж, кажется, он догадывается что могло произойти. Или дело в том самом амулете? Кто-то его подобрал и всё понял? Да что ж за ... он сам с ним ходил не один год и ничего, а тут в тот же день. Слишком много совпадений. Но и преднамеренность не выглядела слишком убедительной. За ним следили? Тогда он должен был заметить. Не мог же он вот так потерять бдительность из-за какого-то пацана!

Лотар мчится со всех ног, сокращает дорогу, где может, и жалеет, что не может просто прорубить себе ход, понимает, что движется в верном направлении, когда чувствует, как символ начинает сильнее пульсировать, обжигает ещё сильнее, вытесняя почти всё остальное. Сипло и тяжело выдыхает, приподнимая верхнюю губу в оскале, когда замечает, успел. Что ж, позже он попытается понять что за поебень такая с этим амулетом и как это работает, а сейчас Лотар видит, как какой-то ублюдок закидывает Кадгара себе на плечо и чувствует иррациональное раздражение, что плещется и тонет во вспышке гнева, оглушающей и обжигающей сильнее символа на груди. Лотар действует быстрее, чем думает, не успевает даже выработать план — чёрт знает, что у них за тузы в рукавах могут быть припрятаны — подбирает с земли обломок кирпича и метко швыряет его в сторону того, кто посмел притронуться к его добыче: тот бьёт точно по затылку, заставляя уронить парня обратно на землю (Лотар потом извинится), а Лотар не теряет ни секунды и одним слитным рывком сокращает расстояние между ними и со всей силы, с кулака бьёт второму точно челюсть, с удовлетворением вслушивается в хруст и скалится снова, делая подсечку, вздёргивает его за волосы и со всей силы прикладывая лбом о землю. Поднимает горящий взгляд на второго, успевшего прийти в себя, цепко подмечает, как тот тянется за пазуху и усмехается:

— Не советую. Знаешь кто я? — клонит голову к плечу и глухо хмыкает. Этот придурок и правда замешкался, как будто перед ним может быть кто-то дохера значимый. И Лотар, конечно, знает, что достаточно известен в определённых кругах, но едва ли настоящего охотника подобное остановит, когда перед ним есть тот, кто стоит куда больше — феникс. Но этой секунды замешательства хватает на то, чтобы перехватить чужую руку: выстрел бьёт по барабанным перепонкам, пуля пробивает бок и застревает, но Лотар будто этого не замечает — с локтя свободной руки бьёт в висок, вырубая одним точным движением. Глухо шипит, чувствуя, как кровь расползается по животу и как ткань тут же прилипает к коже. С этим он потом разберётся, а сейчас надо решить, что делать с мальчишкой. Лотар смотрит на Кадгара и тяжело выдыхает. Серьёзно, какого чёрта? Он не должен был этого делать. Не должен был вмешиваться. Кадгар, не смотря на иррациональную и опрометчивую мысль «его добыча» — не принадлежал ему. Да Лотару это и не нужно было: он получил от него всё, что хотел. И всё же ...

Лотар глухо матерится и застёгивает куртку, чтобы не было видно ранения, берёт парня на руки. И что ему с ним теперь делать? Возвращаться к нему в квартиру было слишком опасно. Хостел и даже отель — дерьмовый и тоже рисковый ход. Он снова матерится и скрипит зубами: остаётся только один вариант, хотя бы как временное убежище сойдёт. Придёт в себя и пусть сам решает, как поступать. Это не его, Лотара проблемы. Его вообще это не должно волновать. И всё же волнует.

Вопреки своим возможностям к заработку и способностям, Лотар не живёт в центре города. По правде, у него даже есть сберегательный счёт, накопивший солидную сумму, но к нему он никогда не прикасается. Вопреки всему — Лотар живёт на окраине города, не в самом худшем в районе, но и далеко за пределами «спокойных» мест, но, всё же, в лучшей из квартир, который в этом месте можно было найти. В двухкомнатной квартире одна комната закрыта: там он хранит оружие, талисманы и записи — это, своего рода, рабочий кабинет, что всегда находится в творческом беспорядке. Стены второй комнаты выкрашены светло-серый цвет, без обоев, вместо этого на них роспись карты мира, места, в которых он был, короткие заметки об этих места на латыни. Лотар вздыхает, снова, кладёт Кадгара на диван, не включая свет, и собирает с пола одежду — скидывает её на кресло. Вот и провёл отлично вечер, ничего не скажешь. Чешет подбородок, окидывая парня уже более внимательно — в порядке. К счастью, он им был нужен живым и, кажется, даже особо ранений нет. По крайней мере видимых. Это грузом с плеч, что, кажется, был единственным, что держал Лотара на ногах: он чувствует, как голова тут же идёт кругом, чувствует, что шрама на груди больше — не_чувствует. Значит, всё в порядке? Лотар думает, что потерял слишком много крови, опирается ладонью о спинку кресла и прикрывает глаза, пережидая головокружение и тошнотворный спазм. Что за глупость — это ерунда в сравнении со всем, что с ним было. Но он слишком затянул. Думает, что надо взять себя в руки и удаляется в ванную. Чёрт знает, когда Кадгар придёт в себя. А придёт раньше, чем Лотар управится, уж разберётся, как-нибудь, что делать дальше и где кухня, в случае чего.[nick]Anduin Lothar[/nick][icon]https://i.imgur.com/1gmgm31.gif[/icon][fandom]Mythology[/fandom][lz]No turning back.[/lz]

Подпись автора

AU:
Die, asshole! [One Piece]


Do I Wanna Know? [KnB]


+1

14

Кадгар проваливается в воду. Кажется, море, но слишком тёмное. Почему-то он всё ещё может дышать… или нет… но это и не важно. Его медленно утягивает глубже, туда, где мерцающие блики света постепенно исчезают. Он не пытается выбраться, потому что знает, что не сможет. Да и не хочется. Он чувствует здесь спокойствие и тишину. Знает, что когда очнется – будет хуже, поэтому не торопится. Он сейчас не помнит, что с ним произошло. Это просто предчувствие. Внутренний голос, который шепчет «оставайся здесь. Там тебе нечего делать».

Звучит соблазнительно. Ему здесь нравится. Отсюда не хочется сбегать.

Это напоминает о тех днях, когда он прилетает на родину. Уставший, растерявший все чувства, просто желающий отдохнуть. Прилетает, чтобы выгореть до конца и превратиться в пепел. Тогда наступает тот момент, когда он оказывается в забытии. Один миг растягивается на недели. И там он находит пристанище, защиту, вспоминает самого себя. Там он смотрит на всё, что с ним произошло, со снисходительностью и пониманием. Там нет обиды, боли, злости, разочарования. Это тот миг восстановления, который вдохновляет его вернуться. Он вспоминает обо всём хорошем, что с ним произошло, и что он видел, чувствовал.

Если бы не этот короткий миг… каким бы мучением была бесконечная жизнь.

Феникс был единственным существом, которое не боялось смерти.

Но здесь и сейчас он не чувствует того облегчения. Эмоции никуда не исчезают, лишь приглушаются. Разочарование клокочет в грудной клетке. А ещё тоска. Он бы хотел раствориться в этой тёмной воде…

Но вместо этого в его зрачках отражаются яркие всполохи. Перед ним в свечении появляется знак, потом еще один, и ещё. Это завораживает… но больше пугает. Символы приближаются, становясь меньше, и вжигаются в его кожу на шее. Он видит это будто со стороны, но чувствует слишком остро. Горло сдавливает, и теперь ему действительно сложнее дышать, но он не может увернуться от них. Больно настолько, что даже его подсознание растворяется, и наступает просто тьма.

Феникс выныривает из забвения резко, жадно глотая воздух, будто действительно всё это время не дышал. Тут же скребет пальцами по шее, пытаясь избавиться от знаков, но лишь шипит от боли. А ещё через секунду понимает, что может дышать. Но спокойствия это не приносит. Он дико озирается, вспоминая, на чем отрубился, и подскакивает с дивана. В комнате он оказывается один… и почему-то не связан. Прислушивается, но слышит лишь отдалённые звуки воды. Возможно, это те охотники? Но он не понимает, почему его не посадили на цепь или не связали. Это странно.
Осматривается по сторонам взволнованно – сердце колотится как бешеное. Цепляется взглядом за карту и читает бегло записи на латыни. Некоторые совсем бессмысленные, но в целом понятно, что он всё же у охотников. У нормального человека такого не встретишь. Смущает разве что беспорядок… это слишком похоже на жилую квартиру. Зачем его надо было притаскивать именно сюда?

Когда явной угрозы для жизни не обнаруживается, Кадгар обращает внимание на то, как болит ожёг на шее. Находит первую отражающую поверхность, чтобы убедиться, что на его коже, под воротником, выцарапаны иероглифы. Цепочка обрывается на недорисованных треугольниках. Это должны были быть сдерживающие печати, но они не доведены до конца. Что-то произошло. Помешало им закончить начатое, иначе Кадгар лишился бы полностью своих сил на ближайшее время. Возможно, его хотели куда-то транспортировать, и чтобы у феникса не было возможности сбежать или оказать сопротивление за это время, собирались воспользоваться этим варварским методом.
Он аккуратно проводит пальцами рядом с раскрасневшейся кожей и вздыхает. Это будет проблемой, но не такой большой. Должно исчезнуть скоро.
Теперь его внимание приковано к шуму, доносящегося из ванной комнаты. Там кто-то есть. Потенциально – его враг. Поэтому он вскользь изучает комнату на предмет оружия, но ничего достойного не находит. Зато видит капли крови. И когда опускает взгляд на себя, понимает, что он тоже в крови. Быстро задирает подол куртки и рубашки, ведёт рукой по боку, но ран больше не находит… Это не его кровь. Но его это совсем не успокаивает. Он все еще не понимает, что произошло в том переулке и где он находится.

Тихо пробираясь по коридору и ступая очень осторожно, феникс замирает, когда вода выключается. Смотрит пристально на дверь и нервно облизывает губы. Ему бы кухню найти – там наверняка будет нож. Всё какое-никакое оружие. Но как раз, когда он крадётся мимо, дверь распахивается, и он ошалело замирает на месте, распахнув глаза.

Почему где-то в глубине души феникс ожидал увидеть именно его?

Это обескураживает, и его оборонительная стойка слегка запаздывает. Он отступает на шаг назад

- Ты! Я знал, что это… ты… - он собирался выдвинуть гневную речь, обвинить человека во всех грехах, обличить в его лжи, предательстве и чёрт знает, чём ещё, что накипело за долгие десятилетия. Но он опускает взгляд, потому что белоснежная перевязь на боку слишком контрастна смуглой коже. Ему кажется, что теперь он начал понимать – на нём кровь Лотара.

- Ты ранен… что… произошло? Где те люди? Что ты сделал? – Он хочет звучать категорично и получить ответы на свои вопросы немедленно, но эта чёртова повязка его отвлекает. К тому же, на ней начинает проступать свежая кровь, а сам человек выглядит не очень хорошо… А когда он ещё и пошатывается, Кадгар вовсе забывает, что должен защищаться. Вместо этого оказывается рядом и подныривает ему под руку, чтобы помочь удержаться. – Эй… у тебя ещё кровь идёт. Есть лёд?
[status]фейхоа твоего сердца[/status][icon]https://funkyimg.com/i/34rxM.gif[/icon][sign]

Insane, inside the danger gets me high
Can't help myself got secrets I can't tell
I love the smell of gasoline
I light the match to taste the heat

I've always liked to play with fire

https://funkyimg.com/i/2Y8FY.gif

[/sign][fandom]Mythology[/fandom]

+1

15

Лотар скидывает куртку на стиральную машину, подумав, достаёт из шкафчика бутылку водки, что ему задарил как-то один знакомый за помощь, откупоривает и делает сразу несколько глотков — огнём выжигает глотку и желудок, адово пойло, Лотар морщится и, не позволяя себе задуматься хоть на секунду, отдирает ткань футболки от кожи, скидывает её на пол, глухо зашипев.

Дерьмо.

Он был слишком опрометчив. Входное отверстие, даже не смотря на то, что было залито кровью свежей и запёкшейся, больше походило на месиво: кожа разорвана по краям от слишком близкого упора пистолета, придётся повозится. Он ощупывает бок, пытаясь найти выходное отверстие, понимает, что как и думал — пуля прошла снизу по диагонали, застряла между рёбрами, сломав, как минимум, нижнее. Хреновый из него спаситель, конечно. У него нет никакого медицинского образования, как и чёткого понимания, что именно надо делать, но когда это было помехой? Надо же просто вытащить пулю, да? Он проводит пальцами по щетине и тяжело выдыхает, собираясь с мыслями. Ладно, сперва обработать рану. Выливает часть содержимого бутылки на живот, не очень осторожно отмывает кровь проспиртованной тряпкой и садится на борт ванной, взглядом шарит по помещению и, не найдя ничего лучше, тянется за футболку, скрутив её в жгут, сжимает зубами. Лотар понимает, что потерял слишком много крови, понятия не имеет как её остановить, но понимает, что,  для начала, нужно избавиться от пули, поэтому промывает водкой и кинжал, не давая себе ни минуты на раздумия — разрезает кожу у входного отверстия и тут же просовывает туда пальцы, пытаясь нащупать её. Лотар не думает, не позволяет себе даже на секунду задуматься о том, что делает, о том, что болью простреливает всё тело, та пульсирует, нарастает, растекается по венам. Лотар — игнорирует её. Скалится, нащупав пулю, скидывает её в раковину. Осталось дело за малым. Обработать ещё раз и перевязать. Потом он решит, что дальше с этим делать, а сейчас и так сойдёт. Он точно помнит, что кто-то говорил, что зашивать сразу нельзя, вопрос лишь в том — правильно ли помнит. Лотар морщится, отмахивается и от этого , перебинтовывает живот до груди, думает, что сейчас бы закурить. Думает, что надо проверить, как там эта птица. Если пришёл в себя, то мог просто уйти, но в таком случае, Феникс уже не его забота. Он изначально не должен был быть его заботой, но.

И это «но» — скребёт. На кой чёрт он вообще сорвался так, будто от этого зависит его жизнь собственная? Их ничего не связывало. Он получил от него всё, что хотел. Здорово, конечно, было бы послушать истории этого мальчишки, но тот ясно дал понять, что не желает видеть его, Лотар уважал чужое желание и ему достаточно было, в общем-то, просто знать, что эти создания на самом деле существуют, достаточно было — иметь тому доказательство.

Лотар вздыхает и думает, чёрт бы и с этим, уж лучше так, чем потом жалеть, что ничего не сделал. В конце концов, не оставлять же было этого пацана? Сколько же мороки с ним. Усмехается и толкает дверь, и — чуть не сталкивается с ним лицом к лицу. Надо же, ещё тут. Тянет губы в ухмылке, бегло окидывая его взглядом, хмурится. Тот тут же отступает на шаг назад, Лотар — делает шаг навстречу, оттягивает чужой  ворот, взглядом пробегается по иероглифам: и кому он успел насолить? Риторический вопрос, впрочем, кому, как не Лотару, знать, насколько ценен феникс не только в кругах охотников, но и вообще в мире. Проблема только в том, что те давно считаются не более чем мифом и можно ли считать совпадением то, что именно в момент, как они встретились, на него вышли? Лотар чувствует, как перед глазами начинает плыть, голова идёт кругом и он чертыхается, чувствуя, как подкашиваются ноги. Проклятье. Мальчишка тут же оказывается рядом, позабыв о собственном недоверии, и Лотар бы усмехнулся этому, сказал бы что колкое, но, пожалуй, за это он ему благодарен: было бы совсем не героично рухнуть лицом в пол у его ног, пожалуй.

— Это я должен спрашивать, Кадгар, — он вдыхает полной грудью и думает, что это было ошибкой, когда головокружение от этого только усиливается, — ты же такой осторожный, какого хрена там случилось? — Лотар коротко кивает в сторону, и отходит к дивану, грузно опускаясь, ладонями проводит по лицу, хлопает по щекам, словно это могло помочь прийти в себя, вернуть концентрацию, — на кухне, в морозилке должно быть, — отмахивается и откидывается на спинку дивана, закрывая глаза, но всё же продолжает, — не переживай, они живы, не скажу, что целы, но живы, — Лотар не знает зачем это говорит, считает, что правильнее было бы если не убить, то узнать, кто их послал, но тогда он думал только об одном и сейчас остаётся понять к чему такая оплошность теперь приведёт и насколько безопасно оставлять этого пацана одного. Он вообще сражаться умеет или только удирать да скрываться? Пожалуй, это не помешало бы узнать. [nick]Anduin Lothar[/nick][icon]https://i.imgur.com/1gmgm31.gif[/icon][fandom]Mythology[/fandom][lz]No turning back.[/lz]

Подпись автора

AU:
Die, asshole! [One Piece]


Do I Wanna Know? [KnB]


+1

16

Человек перед ним, может, и не представляет угрозу в настоящий момент, но Кадгар всё равно осторожен. Он знает, что рядом с ним охотник, и не просто какой-то, а весьма опытный. Он сразу тянется рукой к его вороту, будто знает, что надо проверять, будто сам уже делал подобное, - и Кадгар не сомневается, что делал, - и это в его состоянии. Люди со столь опасными ранами никогда не думали ни о чём другом, кроме как выжить любой ценой. Смерть пугала всех без исключения. Возможно, охотник боится, что Кадгар его при удобном случае добьёт, поэтому проверяет, ограничены ли его силы… но при данном раскладе, фениксу хватило бы простого человеческого ножа. Взгляд Кадгара острый и холодный даже не смотря на тёплый цвет его глаз. Впрочем, ровно до того момента, пока истинная натура не берёт верх, и ему не приходится помогать этому самому человеку.

Не важно, сколько прошло лет, веков, жизней – истинную природу существ сложно переделать. А если те всё же меняются, то они теряют себя. Так что в вымирании мифологических тварей виноваты не только охотники, как удобно было бы считать многим, но и сама жизнь.

Когда охотник опускается на диван и, выглядя откровенно паршиво, всё ещё пытается что-то делать и говорить, это раздражает. Да, Кадгар сам начал задавать вопросы, но это было до… сейчас же, очевидно, приоритетом была рана.
- Не важно, - бросает почти безразлично феникс и даже особо не вслушивается в слова. Но когда человек не унимается со своими ужимками, усмешками и попытками казаться крутым, он попросту кладёт руку на его рану и с силой вжимает в неё пальцы, заставляя бинты полностью пропитаться кровью и стечь струйками по животу вниз. Этого хватает, чтобы охотник потерял сознание. Кадгар укладывает его горизонтально и уходит на кухню искать лёд. Оттуда возвращается с лёдницей и полотенцами, в которые заворачивает холодные кубики. Но пока что кладёт это всё рядом, а сам, присев на корточки подле дивана, останавливает руку над раной.

Радужка его глаз меняет свой цвет на чуть более золотистый, и от его ладони начинает исходить жар. Кровь всё ещё продолжает течь, но когда из-под кожи вокруг бинтов пробивается оранжевый свет, останавливается. Сейчас можно различить и просмотреть все крупные вены и артерии, идущие от или к ране. Вместе с этим у Кадгара на шее жгутся вычерченные символы, опаляя кожу. Он сидит неподвижно и продолжает делать, казалось бы, ничего. И только минут через десять свет тускнеет, и он резко выдыхает. Это не залечит рану полностью, но поможет. Дальше он может просто находиться рядом, и ранение будет потихоньку затягиваться.

На смену горячей руке приходит холодный кулёк со льдом. Ещё минута, и это должно помочь избежать гематом полностью. Когда первая помощь оказано, он кидает полотенце рядом на пол и поднимается на ноги, теперь осматриваясь уже смелее. Шарится по всем ящикам, смотрит, сколько здесь оружия и на кого оно вообще рассчитано. Изучает символику на предметах, смотрит книги со старыми переплётами с кучей закладок, на которых криво выведен перевод некоторых слов. Кадгар смеётся, когда понимает, что одно предложение переведено в корне не верно. Всего один предлог переворачивает смысл с ног на голову. Вообще-то, таких ошибок немало. Возможно, поэтому в ней так много закладок – этот язык человеку слишком чужд.

Потом он находит кипу документов на разные имена. Пара паспортов, несколько водительских удостоверений, какие-то справки, лицензии. Карточки из клубов охотников. Феникс скептически вертит их в руках, а потом идёт на кухню и выкидывает в мусорку. Это ничего особо не изменит, зато приятно.

Дверь в другую комнату снова оказывается закрыта, а ключ он так и не нашёл, хотя пошарил везде, где только мог. В итоге, он взял с полки одну из старых книг и уселся в кресло с ногами. Он уже читал её, и это навевает приятные воспоминания о старой Греции. Ему даже почти кажется, что он кожей ощущает то яркое тёплое солнце и морской липкий солёный воздух. Он любит тёплые страны и не выносит сильных холодов. Не только он, но они все. Настолько, что когда их было больше, и они прилетали в северные края, но снег в той области непременно оттаивал, и деревья начинали цвести. Люди называли это явление «райским садом». Плоды, которые там давали растения были действительно целительными. И из-за того, что это место было привязано не к локации, а к птицам, люди ошибочно полагали, что его просто очень сложно найти. А когда фениксов стало меньше, то «райский сад» оказался утерян навсегда.

Когда охотник шевелится и подаёт первые признаки жизни, Кадгар лишь поднимает глаза и смотрит на него молча поверх книги.

- Ближайшие двое суток тебе лучше не перенапрягаться, - ровным голосом предупреждает он.
[status]фейхоа твоего сердца[/status][icon]https://funkyimg.com/i/34rxM.gif[/icon][sign]

Insane, inside the danger gets me high
Can't help myself got secrets I can't tell
I love the smell of gasoline
I light the match to taste the heat

I've always liked to play with fire

https://funkyimg.com/i/2Y8FY.gif

[/sign][fandom]Mythology[/fandom]

+1

17

Лотар встречает чужой взгляд и думает, что уже видел такой: видит слишком часто, — думает, что ненавидит это больше всего. Настороженность и холод, страх и отчуждённость, готовность дать отпор в любой момент — так же выглядит животное, загнанное в угол. Кадгар, как и любое мифическое существо, не животное, но мир то ещё болото и с ними поступают точно так же. Думает, что это одна из причин, почему он предпочтёт не убивать сам, только если нет другого выхода. Он знает очень много. Умеет — ещё больше. Лучшим становятся не за красивые глаза и не за харизму. Но его целью никогда не было истребление или сбор трофеев в виде «шкуры убитого» — сувениры на память, это единственное, что он всегда брал. Нет ничего мудрёного в том, что мальчишка думает иначе, он знает, и, всё же, смотря на то, как тот шугается и с каким недоверием смотрит на него, чувствует почти досаду и раздражение. Ожидаемо, впрочем. Лотар выдыхает тяжело, память кривыми осколками режет сознание, вызывает раздражение ещё большее — он не хотел вспоминать. Голова раскалывалась. Хотелось спать. Но сперва надо было разобраться со всем этим хоть немного.

Вот только Кадгар явно думал иначе.
И не собирался отвечать ему на вопросы. Кадгар делает то, чего Лотар в принципе, ни при каком раскладе не мог от него ожидать — Лотар вздрагивает и скалится, взгляд темнеет, искрит колким раздражением и он впивается в чужое запястье мёртвой хваткой, чувствуя чужие тонкие пальцы на ещё слишком свежей раны. Огнём обжигает, острой болью простреливает всего, чувство, будто весь он — оголённый нерв.

— Какого ... — шипит, выплёвывая хрипло, прежде чем отключиться и потерять сознание.

Огонь жжёт кожу, даже не прикасаясь, трудно дышать.
Огонь — слизывает кожу со спины, будто язык дикой кошки, сдирая её на живую.
Сердце заполошно мечется в грудной клетке, долбится о кости и замирает, вторя отчаянию и слепой надежде, что тонет в удушающем страхе.
Босые ноги заливает кровью — не его — неприятное, мерзкое ощущение, рвотным спазмом отзывается, животным страхом и ужасом, что сковывает с головы до ног. Пустой взгляд напротив не выражает ничего, смотрит мимо — не видит, не способен, никогда не сможет больше.
Обугленное дерево под ногами трещит и ломается, он проваливается в пропасть, пытается ухватиться хоть за что-то — не получается. Густая темнота собирается вокруг, тяжёлая и холодная, давит на плечи и виски, ломает рёбра, заполняет его до краёв и он чувствует, как его пробивает ознобом, как паника подступает к горлу. Мечется руками к голове, подбирает колени в этой темноте, тонет, опускает глубже.
Золото ломает темноту неровными трещинами, плавит её, растопляет, мягким светом касается кожи, заполняя лёгкие воздухом, согревая, стирая тревогу и боль в абсолютное ничто.

Лотар распахивает глаза.
Старый ожог раздражает кожу — сейчас там татуировка дракона — и он морщится, накрывает ладонью лицо, тяжело выдыхает.

— Приснится же, — бормочет под нос, напрочь забывая, что не один, сам привёл к себе гостя, думает, что давно ему не снилось прошлое, похож на старика. Хуже не придумаешь.

Напрягается, когда слышит чужой голос, подбираясь тут же, давит сиюминутное желание метнуться к оружию, медленно переводит взгляд и не сдерживает глухой усмешки. Ну надо же. Устроился, как у себя дома.

— Ещё тут? — Лотар на самом деле удивлён этому и он даже не пытается скрывать этого: не было ни одной причины для мальчишки оставаться подле него, тем более — в его доме, это равнозначно тому, чтобы забраться в логово дикого животного, а потом удивляться, почему тебе перегрызли глотку, а теперь обгладывают кости. Страшно хотелось пить. Лотар тяжело поднимает и направляется на кухню, только там, жадно глотая холодную воду, вдруг понимает: ему не больно. Хмурится и опускает взгляд, ладонью касается живота, не сдерживает зудящего желания — сдёргивает повязку, вскидывает брови, касаясь пальцами затянувшейся раны. Бред какой-то. Лотар прекрасно помнит в какое месиво превратилась его кожа из-за собственной же неосторожности, легкомыслия. Сложно забыть, когда ты сам обрабатываешь себе рану, сложно представить, что она могла затянуться всего за несколько часов. Даже суток не прошло. Не прошло же? Он глухо мычит и не понимает сколько был в отключке и это ощущение ему не нравится.

— Что ты сделал? — он замирает на пороге в комнату, смотрит внимательно, не скалится привычно, не спрашивает сколько спал, но, устало выдохнув, несколько неловко потирает шею, говорит:

— В любом случае — спасибо. Голоден? — и в этот раз губ всё же касается добродушная усмешка, шальные искры загораются во взгляде, — чем вы, фениксы, вообще питаетесь? Может вам, как совам, надо мышек в зоомагазине покупать?[nick]Anduin Lothar[/nick][icon]https://i.imgur.com/1gmgm31.gif[/icon][fandom]Mythology[/fandom][lz]No turning back.[/lz]

Подпись автора

AU:
Die, asshole! [One Piece]


Do I Wanna Know? [KnB]


+1


Вы здесь » Nowhǝɹǝ[cross] » [nikogde] » Незавершенные эпизоды » In My Bones


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно