Взгляд скользит по трещинам на опаленной солнцем теплой земле, по собственным коленям, обтянутым тканью старых брюк, и по мыскам начищенных форменных сапог. Чужих. Эрен не поднимает головы, но все равно знает, что стоит рядом с ним капитан Леви. Оттого, вероятно, так тяжело заставить себя оторвать взгляд от пыльной дороги и искусанных рук — на этот раз все же своих. Дело в неоправданных ожиданиях и осознании собственной бесполезности. Что может быть страшнее для человека, чем осознать собственную бесполезность?

«Я не могу», — фраза на языке крутится, но только открыть рот и озвучить тяжелое признание Эрен не может. Под многочисленными взглядами разведчиков он чувствует себя ничтожно маленьким и беспомощным. И плевать, что за оболочкой сопливого подростка скрывается настоящая сила, которую обернуть во имя благой цели было бы так хорошо — эту силу он не обуздал. Не он управляет ей, а она.

Эрен стискивает зубы до скрежета, проглатывая вместе с привкусом своей же крови горькое «не могу», и сжимает пальцы в кулаки. Никого не радуют поражения, это известно давно. Однако Эрену сейчас кажется, что в нем самом раздражения за очередную неудачу куда больше, чем кто-либо мог испытать за долгую жизнь. Под взглядами членов элитного отряда сосредоточиться невозможно, как не старайся — и взгляды Йегер на себе чувствует слишком хорошо. Диковинная зверушка, опасное существо, оружие, готовое дать сбой в любую секунду — не так ли его видят?

Злость появляется неизвестно откуда и злиться Эрен и на себя, и на этих людей вокруг. Они смотрят на него, а ладони каждого — он все еще не видит, но знает, — на рукоятках лезвий. Оказаться здесь, в элитном отряде, не вряд ли было желанием Эрена Йегера; он восхищался героями, что возвращались из-за стен, и намеревался стать одним из разведчиков, однако о таких высотах не мечтал. Впрочем, то, что он получает сейчас, высотой назвать можно лишь с натяжкой.

Обладатель начищенных сапог — капитан Леви? — двигается со своего места и в этот момент в голове Эрена что-то щелкает. Сколько он сидит на земле, жалея себя? Пять минут? Четверть часа? Больше? Они — все, кто смотрит сейчас снисходительно, сочувствующе, разочарованно, — рассчитывали на него. Они — разведчики, герои, которыми Йегер восхищался с раннего возраста, — рискнули ради него, ввязавшись в тяжбу с военной полицией.

Капитан Леви — его, черт возьми, капитан, — поручился за монстра, о котором не знал ровным счетом ничего. Эрен не имеет права сдаваться, как не имеет права цедить сухое «не могу». Он сжимает кулаки и напряжение волной проходится от кистей к локтям — следы-полумесяцы, оставленные его же зубам, кровоточат и болят. Болят безмерно в своем многообразии, и больше всего хочется сдаться, чтобы прекратить все это. Но Эрен качает головой, отбрасывая лишние мысли и, отталкиваясь ладонями от земли, поднимается на ноги.

— Давай, Эрен. Сосредоточься, — мягкий голос Ханджи вибрирует от предвкушения и Йегер не может судить ее за это. Он представляет для нее интерес; для каждого из присутствующих. Выпрямившись, Эрен окидывает взглядом скопление разведчиков, и сразу же натыкается взглядом на Ханджи. Стекла очков майора отражают солнечные блики, но Йегеру кажется, что он все равно видит особенный блеск. Говорящий, возможно, о вере в успех. И этой верой заразиться он явно не прочь.

— Я попробую еще раз, — он не слышит решимости в своем голосе, а потому кивает и повторяет, словно тем самым желая подкрепить собственную уверенность в глазах смотрящих, — Я уверен, что в этот раз получится.

Уверенности нет. Надежда — иллюзорна. Но Эрену кажется, что если он опустит руки и продемонстрирует слабость всем этим людям, его отправят назад. И не столь страшно стать подопытной крысой — в конце концов, едва ли в этом плане есть кто-то опаснее, чем Ханджи, — для тех, что видят в нем врага. Куда страшнее потерять возможность исполнить свое обещание; куда страшнее навсегда остаться под защитой стен, что непременно в эту же самую секунду превратятся из спасения в тюрьму.

— Сосредоточься, — советует кто-то снова. Эрену кажется, что это говорит Оруо, однако тот не подает вида, что вообще заинтересован в чужом успехе. Он сжимает пальцы на рукояти сильнее и делает несколько шагов назад, отдаляясь на безопасное расстояние. Каждый из присутствующих делает тоже самое и только Ханджи мешкает, пока ей не напоминают о том, что может случиться, если у Эрена получится трансформироваться.

Если получится.

Эрен шумно вздыхает, когда замечает, в какой ровный полукруг выстроились разведчики, отступив от него. Он смотрит на свою руку полным пренебрежения взглядом; снова раздирать кожу в кровь зубами ему не хочется, вот только альтернативны никакой. Эрен находит место, свободное от следов его же зубов, и прикрывает глаза. Главное сосредоточиться.

Сосредоточиться — сложно. Когда единственное, о чем ты думаешь, это боль и страх перед очередной неудачей, настроиться на успех кажется почти невыполнимой задачей. Эрен глубоко втягивает воздух носом еще раз и ему кажется, что он слышит запах собственных кровоточащих ран. Больно становится заранее. Он едва касается зубами кожи, а фантомные острые ощущения уже обжигают.

Эрен ищет на подкорке своего сознания ответы на вопросы. Что способствовало ему трансформироваться в прошлые разы? Где тот самый рычаг давления, который он тщетно ищет вот уже битый час? Подсказки нет. И быть не может. Эрен сжимает зубы с силой и чувствует на языке привкус крови.

Сейчас — вот сейчас! — что-то произойдет.
Он окажется внутри огромного титана и…

И ничего. Эрен считает до трех прежде чем открыть глаза. Может быть, имей он возможность до мелочей представить, что именно должен почувствовать, трансформироваться было бы легче. но он не может. Каждая трансформация проходила по неведомому сценарию и теперь Эрен понимает, что то было простым стечением обстоятельств. Может быть, он вообще никогда уже не сможет пробудить в себе эту мощь.

Может быть, он бесполезен.

Эрен бросает в сторону капитана быстрый, будто украденный взгляд. Он не различает эмоции, которые могли бы отразиться на чужом лице, но чувствует вину. И вина эта в его взгляде, в напряженных плечах, в поджатых губах. Эрен хочет говорить — много и быстро, лишь бы заглушить образовавшуюся тишину, наполненную разочарованием. Хочет обещать, что обязательно разберется с этим и найдет ключ к своим трансформациям, но не успевает даже мысль додумать, потому как впереди видит силуэт.

Один из титанов, которых держала на цепи Ханджи. Эрен понятия не имеет, Сони это, Бин или кто-то еще — да ему и плевать. Он видит только, что капитан опускает руки, не ожидая угрозы; и растущую точку, становящуюся неповоротливым титаном, он видит тоже. Тот приближается к сильнейшему воину человечества со спины, а тот и не видит. Йегер открывает рот, чтобы предупредить об опасности, однако что-то заставляет молчать. Вместо этого Эрен тянет руку к губам и кусает кисть — снова, с силой. Действует на инстинктах и не дожидается дозволения для очередной попытки трансформации, однако даже не думает о потенциальном наказании за самоуправство. Эрен видит угрозу и  раздирает зубами кожу едва ли не до мяса.

Затем все меняется.